Будет больно, моя девочка (СИ)

Глава 32

Майя

— Арс серьезно сделал тебе предложение? — с огромным удивлением переспрашивает Сашка. Шок от услышанного у нее еще, видимо, не прошел.

— Ага. Представляешь. Я так растерялась. Наговорила ему…не помню даже, что говорила, — вздыхаю. — Арс обиделся.

— Игнорит? Злится? Предъявляет что-то?

— А? Да нет. Мы же в тот день к ребятам на вечеринку поехали, он весь вечер такой подавленный был. Да и сейчас не лучше. Улыбается при мне, вроде все как раньше, а если отвернуться, и незаметно за ним понаблюдать, весь на нервах, — снова вздыхаю, кажется, тяжелее предыдущего раза.

— Переживет. Не хрустальный. Сам должен понимать, что жениться сразу после школы, огромная глупость.

— Я тоже так думала…

— Думала?

— Уже которую ночь представляю себя в белом платье. Праздник огромный. Гости. А мы такие счастливые, — мечтательно улыбаюсь. — По-моему, это классно.

— По-моему, это дурость. Да и сколько вы встречаетесь? Около года? Слишком мало. Плюс, я считаю, что до свадьбы нужно пожить вместе!

— Думаешь?

— Уверена. Мы с моим вот месяц, как съехались…

— И?

— И это ужас. У мамы с папой мне нравилось больше.

Сашка замолкает. Смотрим друг на друга, а потом начинаем хохотать.

— А в твоей ситуации, дядя Андрей с ума сойдет, если ты съедешь из дома, еще и к Мейхеру.

— Папе нравится Арс. Он к нему хорошо относится.

Сашка замирает. Смотрит на меня внимательно, чуть разомкнув губы.

— Серьезно? — шепчет, а ее брови ползут вверх.

— Да. Арс с ними в хоккей играет.

— Ну это пока вы жениться не надумали, Май.

— Родители говорят, что это моя жизнь, мне решать, с кем быть, кого любить…сначала, конечно, немного повозмущались, но потом узнали Сеньку получше и…

— Ой, Майя, ты такая малышка еще у меня, — Саша улыбается. Кладет свою руку поверх моей ладони. Выходит, это как-то назидательно. Мне не нравится. — На твоем Мейхере свет клином не сошелся. Сейчас поступишь, новая жизнь начнется. Я тебе говорю, — прикладывает ладонь к груди, — универ — это не школа. Да и парней там классных столько, закачаешься просто.

— Мне, кроме моего Сеньки, — давлю голосом, хоть и улыбаюсь, — никто не нужен.

— Посмотрим, конечно. Будет круто, если так.

— Ты как-то враждебно настроена…

— Ничего не враждебно, я просто не понимаю, зачем надевать на себя кабалу в восемнадцать в виде какого-то брака. Вы можете просто встречаться. Штамп в паспорте ничего не меняет, так и зачем он?!

— Тут я с тобой согласна, конечно. Но что делать, ума не приложу. Арс и правда обиделся, кажется.

— Подуется и отойдет. Парни хуже маленьких детей. Тортик будешь?

— Ты же знаешь, я его не люблю.

— Да конечно, а кто в мой прошлый ДР в одно лицо почти полкило захомячил?

— Я просто балуюсь. Иногда.

Снова смеемся. Следующие сорок минут моих отношений с Сеней больше не касаемся. Треплемся о разном, а когда разбегаемся, я не успеваю завернуть за угол от ресторана, как на тротуар заезжает машина. Желтый спорткар. Отпрыгиваю чуть в сторону от неожиданности, наблюдая за тем, как опускается стекло.

— Чего тебе? — смотрю на Кудякова.

— Поговорить нужно.

— Это какой-то прикол очередной?

— Нет. В тачку сядь. Это больше пяти минут не займет.

Оглядываюсь по сторонам, как назло, вокруг ни души. Я секунды назад шла, и меня то и дело люди обгоняли, а сейчас никого. Черт.

Смотрю на Вэла, потом на здание позади себя, переминаюсь с ноги на ногу.

Кудяков закатывает глаза и сам выходит из машины, огибает капот и, подхватив меня под руку, тащит вглубь узкой пешеходной улицы. К счастью, там уже есть люди.

— С прошедшим, кстати, — ухмыляется. — Целовать тебя везде теперь можно, получается? — ржет.

— Идиот!

— Короче, — сжимает мою руку сильнее, — я тебе сейчас кое-что расскажу, но обещай, что не будешь истерить на всю улицу.

— Смотря, что ты расскажешь.

— Майя.

— Ладно-ладно. Слушаю.

— Короче, еще в начале года у нас с Мейхером было маленькое пари, от которого он почти сразу отказался.

— И что?

— Ты слушать будешь вообще?

— Ладно!

— Пари на тебя. Вот сейчас не взрывайся только.

— Он меня использовал?

— Нет. Мы споронули на твою девственность, Панкратова. До Нового года. В Новый год она же осталась с тобой, — смеется. — Арс почти сразу признал себя проигравшим тогда. Влюбился, потому что.

— Как же так…он…вы…

— Ты же умная девка, он сейчас за тобой на коленях везде ползать готов и в рот тебе заглядывать. Он тебя любит. Сказать обо все стремается. Вот поэтому, — дергает меня за руку. — Ты же начнешь его долбить.

— Он меня обманывал.

— А ты тип не видела, с кем встречаешься?! Ха-ха. Все ты видела и понимала. Не надо строить из себя святую сейчас.

— И где же он с этой правдой, если так любит? — стою на своем, потому что злюсь. Все понимаю, но не могу иначе. В голове не укладывается. — Я же…он же…он меня замуж звал. А сам…

— Он тебя замуж позвал? — Вэл хмыкает. — Все ясно.

— Что тебе ясно?

— Это отчаяние.

— Ну да, спорить на людей — это норма, а признаться в этом сил не хватает. Отчаяние сразу.

— Ну ты и язва. Он уже месяц молчит. Стремно ему сознаться. Но все идет к тому, что за него сознается кто-то другой, сильно приувеличив масшат трагедии, пока Арс тормозит.

— И это ты, судя по всему! Зачем ты мне все это рассказал? Мстишь Арсу за тот розыгрыш? За то, что он тебя избил?

— Он мой друг так-то. Ему кто-то с анонима кидает угрозы об этом споре. И вот этот аноним, явно захочет все перевернуть так, как ему удобно.

— Угрозы?

— Кто-то очень хочет вас развести.

— Да вы, мальчики, сами кого угодно разведёте в прямом и переносном смысле!

— Арс не расскажет тебе. До последнего будет тянуть, а когда все вскроется, и этот грёбаный аноним достигнет своей цели, Мейхер точно слетит с катушек. Ты свалишь от него, и все дела.

— А что мне мешает сейчас уйти?

— Мозги. Поиздевайся над ним недельку, можешь семь, и пойми, что, если бы все это реально было спором, в день своего рождения, он бы тебя…ну, ты поняла. Думай, Панкратова. Тебя подкинуть куда-нибудь?

— Сама дойду.

Вырываюсь из захвата Вэла и ускоряю шаг, оставляя его позади себя. Внутри все клокочет. Я злюсь. Так сильно злюсь. Мозг пытается адаптироваться к новой реальности, подкидывает разумные доводы в пользу Мейхера. Он и правда изменился за все то время, что мы встречаемся.

Вытаскиваю из сумочки телефон и набираю Арса, но в последний момент сбрасываю.

Чтобы успокоиться, требуется время. Даю его себе, правда хватает меня ненадолго. Мечусь по комнате, даже ногти грызу. Слезы то появляются, то исчезают. Губы подрагивают. Никак не могу найти себе место, хожу из угла в угол, периодически заваливаюсь на кровать, сворачиваюсь клубком, плачу, анализирую.

Ничего ужасного не произошло. Правда ведь? Подумаешь, спор. Вэл, наверное, прав: сейчас это ничего уже не значит. Совсем. Арс меня любит. Я его люблю. Мы подходим друг другу, без слов понимаем, и, тем не менее он струсил мне все рассказать. Мне, близкому человеку. Разве не он говорил, что я для него все? Не он говорил, что я важнее всех, и он всегда будет выбирать меня?

Выбрал, но врал. Выбрал, но посчитал глупостью сообщить мне о таких важных вещах. Выбрал, но не обезопасил наши отношения. Что, если бы я и правда узнала это как-то иначе? Правда от Кудякова уже даже кажется нормальной. А что, если это бы сделал тот аноним, про которого говорил Вэл?

Зарываюсь пальцами в волосы, снова плачу. Потерянность дикая. О чем он еще мне врал? Что еще скрывает?

Я знаю, знаю, что сама выбрала Мейхера. Понимала, кто он. Все прекрасно понимала, но думала, что он изменится и он же менялся. Он поменялся, я видела. Вижу это. Но отчего тогда так больно и страшно? Мамочки…

Долго смотрю на темный экран смартфона, а потом нахожу номер Кудякова, это не трудно. Стоит просто получше прошерстить соцсети. Совершаю глубокий вдох и нажимаю вызов. Вэл отвечает практически сразу.

— Чего тебе, Принцесса?

У него есть мой номер? Вот это поворот, конечно. Сжимаю пальцы в кулак, смотрю ровно перед собой.

— Арс в курсе, что я все знаю?

— Нет. Мы еще не пересекались.

— Отлично! Не говори ему, что рассказал мне.

— Не не не, я так не играю, Панкратова.

— Не говори! Я хочу все это услышать от него. Понимаешь?

— А если он струсит сознаться, обидеться еще сильнее?

Слышу усмешку в голосе Кудякова. Он прав, так я и думаю. Так и собираюсь поступить. В ответ же вру:

— Нет, конечно. Просто всем так будет лучше, я подтолкну его, чтобы он сознался, мы поговорим… возможно, поскандалим, но потом помиримся.

Вэл молчит. О боги, как же в эту минуту бесит его молчание.

— Эм…ладно.

— В благодарность я не расскажу Арсу, что меня просветил ты. Думаю, твоему лицу более приятно быть не побитым.

— Смешно. Мне на самом деле без разницы, скажешь ты ему или нет.

— Даже так…

— Это все? У меня дела.

— Да, но…

Договорить не успеваю: Кудяков сбрасывает мой звонок. Класс! Ладно. Значит, план такой, я сама поеду к Арсу, намекну, скажу, что нужно поговорить серьезно…он должен мне все рассказать. Иначе, как я могу доверять ему в будущем, если он скрывает такие вещи?

Родителей сегодня не будет допоздна, поэтому у меня в запасе куча времени. Вызываю такси и еду к Мейхеру. Звоню ему уже в пути. На этот раз Арс отвечает. Голос у него сонный. Быстро сообщаю, что минут через двадцать буду у него, и отключаюсь. Я сейчас должна всем видом показать, что знаю. Каждым взглядом, фразой, но не говорить напрямую. Он должен сам мне сказать. Должен ведь!

В доме Мейхеров прохожу уже через знакомую анфиладу комнат. Поднимаюсь на третий этаж. Толкаю дверь. Арс у себя. Валяется на кровати в одних шортах. Весь взъерошенный. И правда спал.

— Привет, — произношу без улыбки.

Мейхер приподнимается на локтях, рассматривает меня. Кивает, а потом встает с кровати. Делает шаг в мою сторону, еще немного — и коснется меня. Замираю, зажмуриваюсь на мгновения. Если он коснется, я взорвусь. С ума сойду. Делаю шаг назад. Демонстративно. Арс сжимаю пальцы вытянутой руки в кулак, а потом прячет его в карман шорт.

— Что-то случилось? — проходится пятерней по волосам.

— Я это хотела спросить у тебя. Ты в последнее время очень странно себя ведешь. Постоянно загруженный, задумчивый. Все нормально?

— Ты об этом, — Арс расплывается в улыбке, подходит ближе, обнимает одной рукой.

Вздрагиваю. Зажмуриваюсь. Вдыхаю его запах и покрываюсь мурашками. Сердце заходится в бешеном ритме.

— Все нормально. Дома траблы. Марат опять…

— Ты мне ничего не рассказывал.

— Не хотел грузить.

— Мы же договаривались…делиться. Так легче. Так проще…

— Помню. Просто к слову не пришлось.

— К слову?! Понятно. Это все? — запрокидываю голову. Смотрю Арсу в глаза. Зачем он врет? Ну зачем же?!

— Конечно.

Его фальшивая улыбка бесит. Уровень злости повышается, меня вот-вот затопит негативными эмоциями.

Сглатываю. Отворачиваюсь и делаю глубокий вдох. Нервная система по швам трещит. Он мне врет. Стоит сейчас и прямо в глаза врет! Не понимаю, как это случается, но я теряю контроль, а весь мой план тут же идет по одному месту.

— Я все знаю, — произношу спокойно, насколько это вообще сейчас возможно.

— Что знаешь?

Арс отступает на шаг. Выглядит растерянным, а щеки у него краснеют.

— Про спор.

— Все не так, — шепчет.

— Спора не было?

— Был, но я отказался. Я признал себя проигравшим. Скинул деньги. Закрыл этот вопрос.

— Деньги? А…я…боже…

Резко разворачиваюсь, отхожу к окну, обнимаю свои плечи, нервно постукивая носком туфли по полу.

— Зачем? — бросаю на Мейхера злобный взгляд. — Зачем ты спорил?

— Ты меня раздражала, но уже тогда у меня были чувства. Я просто этого не знал. Я…прости, Майя.

Киваю. Чувствую его присутствие за своей спиной. Он подошел. Стоит на расстоянии пары сантиметров, не касаясь меня.

— Это же все? Только спор? — смотрю на него в упор. — Все?

— Все. Правда.

Он пытается взять меня за руку, а я не хочу, чтобы он этого делал. Не сейчас. Мне нужно остыть. Переварить.

— Не сегодня, — вскидываю ладони. — Не сегодня. Я не могу сейчас нормально разговаривать, воспринимать. Ничего не могу. Мне нужно успокоиться, Арс. Подумать.

— Май, я хотел рассказать, но этот фильм, твои слова и…

— Врать было проще, да, чем сознаться? — улыбаюсь. Это нервное.

— Это шутка была. Несерьезно. Мы сразу все отменили.

— Когда? Когда отменили?

— Май…

— Когда? — кричу, не сдерживая слез.

— Когда я понял, что влюбился

— Когда это было, Арс?

— Я…

— Когда?!

— Май, пожалуйста, ты же…

— До нашего первого поцелуя?

— Майя…

— До?

Мейхер молчит. Отворачивается.

— Уже тогда был спор? Ты меня целовал на спор, да? Мой первый поцелуй был для тебя игрой?

— Все сложно. Все было не так!

Арс злится. Голос не повышает, но он у него становится металлическим.

— Одна ложь всегда ведет за собой другую. Ты хоть это понимаешь, Мейхер?

— Это не повод все рушить, Майя.

— А я разве сказала, что хочу что-то рушить? Я просто хочу понять, кто ты, потому что, кажется, я до сих пор тебя не знаю. Ты врешь, манипулируешь, проявляешь агрессию ко всем, кто просто на меня смотрит. Знаешь, что самое ужасное во всем этом?

— Что?

— Я все это знала. Знала и видела, кто ты. Получается, сама виновата…

Делаю шаг в сторону двери, и тут же чувствую захват. Арс сжимает мое запястье.

— Не уходи. Давай все обсудим.

— Что именно? И так все ясно. Я хочу побыть одна. И видеть тебя, пока тоже не хочу.

— Это все?

— Я не знаю, — жму плечами, а по щекам снова слезы. Арс вытирает их своими пальцами.

— Я тебя люблю, — произносит очень тихо.

Его слова попадают в самое сердце. Я ведь тоже его люблю. Я хочу с ним всю жизнь прожить, как бы высокопарно это не звучало в восемнадцать лет.

Он же во всем у меня первый. Есть и будет. Только он.

Первая симпатия. Любовь. Поцелуй. Близость. Все!

— Я тоже тебя люблю, — бормочу, впиваясь пальцами в материал своего платья на предплечьях.

Арс тут же обнимает. Притискивает к себе.

Он обнимает, а меня трясет. Касаюсь его в ответ. Дышу им. Эти объятия купируют боль. Они возрождают. Они доказывают ценность этих отношений.

— Скажи, что это все неправда, — всхлипываю. — Скажи, что всего этого не было. Ладно? Пусть ничего этого не будет. Только ты и я.

— Не было, — проговаривает с хрипотцой. — Для меня ничего этого не было никогда, Майя.

— Хорошо. Хорошо, — вытираю слезы, — и для меня.

Часто киваю. Хочу поверить. Очень хочу поверить его словам. Хочу, чтобы они стали правдой. А если сильно верить, то так и будет.

— У нас все хорошо. Было и будет, — улыбаюсь сквозь все еще проступающие слезы.

Арс подцепляет пальцами мой подбородок, касается губами губ. Мягко, без напора. Мы не целуемся, просто чувствуем друг друга. Обнимаемся. Дышим в унисон.

— Майя, — обнимает крепче.

Не знаю, сколько мы так стоим, но, судя по тому, как затекло тело, времени прошло немало. Отстраняюсь первая, растираю ладонью шею. Чувствую, что Арс за мной наблюдает. Улыбаюсь, охваченная неловкостью. Откуда эта неловкость появилась, понятия не имею, но, кажется, в наших отношениях настал еще один переломный момент, и только от нас зависит, что будет дальше. От наших решений и действий.

Я выбираю ничего не рушить!

— Отвези меня домой, — прошу, все же заглянув Мейхеру в глаза. Сегодня я не лучший собеседник. Мне нужно успокоиться окончательно. Побыть одной. Переварить все, что произошло, все, к чему мы пришли.

— Зачем?

— Я хочу остаться одна. Мне нужно и…

— Можешь остаться в гостевой.

Арс прищуривается, сжимает мои плечи, а я вижу плещущуюся в его глазах тревогу. Он боится, что я откажусь от своих слов, если уеду. Если остаюсь одна.

— Я буду знать, что ты здесь, — шепчу, — почти за стеночкой. Буду знать, что не одна, — неожиданно для себя улыбаюсь. — Я хочу к себе домой, в свою комнату.

Арсений медленно кивает, так, будто смысл моих слов доходит до него не сразу.

— Я понял. Футболку надену.

Пока Мейхер вытаскивает футболку и надевает ее на себя, стою на том самом месте, где он меня оставил, будто статуя. Не шевелюсь. Только дышу.

На улицу выходим друг за другом. Арс чуть впереди. Наблюдаю за тем, как он огибает капот машины и садится за руль. Падаю в свое кресло следом. Мы едем в тишине, привычная музыка не играет. Оба все еще в какой-то прострации. Вроде все решили, поняли, что с этим делать, но вот как себя вести, будто все еще не разобрались.

За все время отношений у нас не было разногласий. Мы не ругались. Не спорили даже. Как-то так сразу друг друга понимали. Все было просто идеально. Это были максимально экологичные отношения, почти. Если не брать в расчет ревность Мейхера. Неконтролируемую и агрессивную. Не в мою сторону, а в сторону тех кто, по мнению Арса, как-то не так на меня посмотрел. Он сломал Нику нос, пару раз дрался в школе и за ее пределами, снова же из-за меня. В такие моменты я чувствовала себя плохо. Казалось, что это я сама причина подобных бед. Говорила с Мейхером на этот счет, и мы вроде как находили понимание. И сейчас вот нашли…

— Приехали.

Поворачиваю голову. Моргаю. И правда, Арс уже заехал к нам во двор.

— Спасибо, — касаюсь его ладони. Переплетаю наши пальцы.

Арс откидывается затылком на подголовник, прикрывает глаза на секунды, а когда открывает, смотрит на меня. Пробирает от этого взгляда. Ежусь немного.

— Извини, что так вышло. Если бы я мог не причинять тебе этим боль, если бы знал раньше, что так выйдет, я никогда…ты же веришь?

— Верю, — выдыхаю и кладу голову Арсу на плечо. — Я злюсь на тебя. Очень злюсь и обижаюсь, но ты знаешь…я без тебя не смогу, кажется. Совсем.

Арсений тут же обнимает. Целует в висок, обжигает кожу на щеке своим горячим дыханием.

— Видимо, — всхлипываю, — я тоже всегда буду выбирать тебя, потому что люблю. Выбирать тебя, чтобы ты не натворил.

— Не плачь.

— Я тебя люблю, Мейхер. Я так сильно тебя люблю.

— Может, я тогда останусь?

— Какой хитренький, — шмыгаю носом, уже окончательно успокоившись. — Мне, правда, нужно чуть-чуть побыть одной, Арс.

— Да я понял уже, так, вдруг бы прокатило, — ухмыляется мне в губы. — Иди тогда.

— Ты меня выгоняешь?

— Типа того, иди, не трави душу.

Оба смеемся, и я неуклюже выбираюсь из машины. Машу Арсу уже у самой двери и захожу в дом.

Поднимаюсь по ступенькам в свою спальню и спотыкаюсь, отвлекаясь на сообщение. Мир во второй раз трещит по швам. Сообщение с незнакомого номера. Там фотки. Много фоток. Мейхер среди каких-то телок. В клубах, на играх… Я не понимаю. Пальцы слабеют. Еще немного, и я точно выроню телефон.

Машина Арса еще не уехала. Он тут, во дворе. Слышу рев мотора. Время идет на секунды. Он вот-вот уедет.

— Нет. Нет. Нет. Ты же сказал, что только…что больше мне не врал, — бормочу, зажимая рот ладонью, а секунды спустя, ей же вцепляюсь в перила, чтобы не упасть, и медленно сползаю к ступенькам.

Сажусь на них, устремляя все своё внимание на фото.

Арс там улыбается иногда, вот этой своей дьявольской, не предвещающей ничего хорошего улыбкой. Он в компании Рената и еще каких-то людей под красным светом. Таким же, как был на играх. И таких фоток много, он в разной одежде.

Он ездил туда, когда я спала. Врал мне, что с играми покончена, врал мне, что спит дома, желал спокойной ночи все время, а сам был там.

Но хуже всего, что он бывал в клубах. Тусовался в компании каких-то телок. В стрипушниках и прочей гадости. Ревновал меня к каждому столбу, а сам…

В голове просто не укладывается все это. Как же так?

Снова смотрю фото. Их много.

Я ему верила. Я его защищала. Я в него верила! Дура. Какая же дура!

Шум мотора во дворе стих. Арс уехал.

Вытираю слезы. Выпрямляюсь. Мама написала, что они останутся у Бушмановых сегодня. Расчесываю волосы пальцами и спускаюсь в гостиную, оттуда охваченная злостью и отчаянием, пишу Сашке. Выяснив, что она тусуется в клубе, вызываю такси и еду туда. Я так зла. Так подавлена. И совсем не смогу сейчас сидеть здесь одна.

По дороге скидываю Мейхеру пару фотокарточек, из тех, что мне прислали, и подпись:

«У этого тоже есть объяснения?»

Уверена, что объяснения у него найдутся. Уверена, что он точно придумает, что мне сказать. Только разве легче от этого?

Ладони потеют. Голова отказывается соображать. Кусаю губы и снова открываю это проклятое сообщение, перелистываю фотки по сотому кругу. Если сейчас закрыть глаза, я детально смогу представить каждую.

Первые секунды, когда все это увидела, решила, что кадры старые. Мало ли где, с кем, и когда Арс мог тусить. Но нет. Конкретно эти карточки свежие. На Мейхере футболка и кроссовки, которые мы вместе покупали, у меня есть такие же. Там, где вокруг него крутятся девки, именно эта футболка. Значит, он был среди них буквально пару недель назад. Развлекался.

Сбрасываю звонок Арса и блокирую телефон, роняя лицо в ладони от безысходности. Стадия злости стихла, все, что я чувствую, — это боль и отчаяние. О чем с ним сейчас говорить, не знаю. Я, блин, ничего уже не знаю.

Всю дорогу до клуба, мой телефон просто разрывается от звонков и сообщений, которые я игнорирую. Не хочу его слышать. Не могу его слышать.

Я же просила, просила его рассказать мне всю правду сегодня! А он…

Сашка встречает меня на улице. Обнимает. Я вся в слезах, помятом платье, еще и волосы растрепались. Выгляжу ужасно. Вылезаю из машины, практически сразу попадая в объятия подруги.

— Что случилось? Майя, тебя кто-то обидел?

— Я…мы…, — всхлипываю, приглаживая волосы на висках, и убираю пряди за уши, немного отстраняясь от Саши. — Кажется, все кончено, — губы дрожат, и я срываюсь на громкий рев.

— Арс, да? Он что-то сделал? Что-то сказал тебе?

— Он мне врал, он все это время мне врал, — почти кричу, и тут же начинаю икать.

— Так, это не удивительно, пошли внутрь.

Сашка тянет меня в клуб, крепко взяв за руку. Музыка поглощает моментально, громкие басы, вспышки, запахи и люди. Много людей. Я еще не бывала в подобных местах.

— Мы там сидим, идем, — кричит Саша, а я просто следую за ней молчаливой тенью.

Когда доходим до места, понимаю, что она в компании девчонок. Парней тут нет, и это радует.

— Садись, выдыхай. Этот козел еще сто раз пожалеет, что тебя обидел. Что у вас случилось?

Шмыгаю носом и протягиваю Саше свой телефон. На экране одно из фото.

— Нормально он так. Еще и замуж звал… Так, Маюх, вытирай слезы. Он этого не стоит. Слышишь? Он еще сто раз пожалеет, что так с тобой поступил. Ты же такая замечательная.

— Что мне делать, Саш? — бормочу, глядя Сашке в глаза, а по щекам реки слез. — Я его люблю…

Саша вздыхает, оглядывается, будто хочет найти кого-то взглядом, и когда этого не случается, фокусируется на мне.

— Я не знаю, Май, — сжимает мои ладони, — я совсем не знаю, как вести себя в таких ситуациях. Не знаю, как бы я себя повела…наверное, выслушала бы. Вдруг все не так, как кажется. Это просто фотки…

— Я не хочу его слышать. И видеть тоже. Сегодня точно.

— Тогда завтра, ну или когда будешь готова. Мне совсем не нравится твой Мейхер, но я думаю, вам все же стоит поговорить.

Тру щеки, выдыхаю и часто киваю. Сашка права, нужно поговорить. Может быть, завтра или послезавтра, не сегодня точно. Но поговорить нужно!

— Спасибо, — обнимаю Сашу, крепко-крепко.

— Всегда пожалуйста, моя малышка. Пошли танцевать. Тебе нужно отвлечься, нужно повеселиться. Ты такая красивая, у меня, такая классная! Да, какое-то время будет больно, моя девочка. Но! Это пройдет, слышишь?! Идем.

— Я…

— Пошли!

Сашка тянет меня на танцпол, а у меня ноги толком не двигаются. Я вроде и ожила немного, но веселиться через силу не получается. Стою, будто к полу приклеили. Смотрю по сторонам и тру плечи ладонями. Хочется спрятаться. Уйти отсюда. Мне некомфортно, я не могу танцевать, я не могу веселиться, я схожу с ума. Улыбаюсь, понимаю, что Саша хочет меня отвлечь, но ее план трещит по швам.

Приехать сюда, было глупой идеей.

Бросаю взгляд на Сашку, она отжигает. Подмигивает мне. Крутит задницей, улыбается, смеется, иногда дотрагивается до меня, что-то кричит на ухо, но я толком не могу разобрать. В какой-то момент, когда она так подходит, поднимаю глаза наверх и вижу Кудякова. Хмурюсь, потому что решаю, что это какой-то глюк. Но нет, это и правда Вэл.

Сашка отстраняется, выдает максимально соблазнительное движение, а потом, якобы случайно, но по ее взгляду это совершенно не так, смотрит на Кудякова, запрокинув голову вверх. А до меня доходит, что она все это время плясала здесь для него.

Они знакомы?

— Ты знаешь, Вэла? — спрашиваю ее, стараясь перекричать музыку.

Саша перестает улыбаться и больше не танцует.

— Пересекались. Ты его тоже знаешь?

— Они с Арсом дружат, ну или что-то типа того.

— Ясно. Я…я в бар схожу, пойдешь?

— Я подышу, выйду, — взмахиваю рукой и вижу, как Кудяков исчезает в полумраке балкона. Будет ужасно, если он сольет Арсу где я. Мейхер приедет, будет скандал, а я не готова снова ругаться, не готова опять плакать, не готова слышать его вранье….

Пячусь. Оказавшись на улице, прижимаюсь спиной к стене. Мысли, как разгневанный рой пчел, вот-вот убьют меня.

Достаю телефон. Пропущенных штук сто. Сообщений меньше. Открывать их боюсь. Кажется, что, если начну читать, развалюсь по частям.

Оседаю к земле и подтягиваю колени к груди.

Что мне делать? Если поеду домой сейчас, то сойду с ума одна. А вдруг Мейхер уже меня там караулит? Не хочу его видеть. Не сегодня точно. Да и здесь оставаться я тоже не хочу, некомфортно. Совсем.

— Чет не похоже на то, что ты отрываешься.

Запрокидываю голову и вижу над собой Вэла.

— У меня поминки.

— Чего?

— Поминки по нашим с Мейхером отношениям.

— Ты из-за спора? Тупо, — Кудяков садится рядом и упирается локтями в согнутые колени.

— Ты не все мне рассказал, видимо, — надрывно смеюсь.

— В смысле?

— О том, что Мейхер шляется по клубам и всяким стрипушникам, решил умолчать? Игры ваши, он тоже…

— Он просто присутствовал. Иногда, — Вэл хмурится. — Без ставок.

— Ну да. Верю, — кривлю губы и скидываю звонок Арса.

— С чего ты вообще все это взяла?

— С этого, — взбешено тычу ему фоткой в лицо.

Кудяков смотрит пару секунд на экран моего телефона, а потом ухмыляется.

— Вы оба, как-то по-особенному сильно обделены умом.

— Чего?

— Не тупи! Ему угрозы от анонима. Тебе фоточки от анонима. И все, естественно, по доброте душевной. Кто-то так сильно хочет тебе помочь открыть глаза, да?

— Да какая разница? Это же все правда, в итоге.

— А на тебе этот как-то отображалось? Спор, клубы, игры? За время, что вы встречались, имею в виду.

— Нет, но…

— Ну и делай выводы.

Замолкаю. Надуваюсь, как воздушный шар. Кудяков меня бесит. Точнее, его слова. Он прав отчасти, но все равно, это гадко. Все, что я узнала. Я не понимаю, зачем Арс туда ходил, а если ходил, почему врал? Я недостойна правды?

— Я поехал, — Кудяков резко поднимается на ноги, — твоя подружка меня уже достала.

Смотрю чуть в сторону и вижу Сашку, она крутит головой. Ищет меня, видимо, но, когда напарывается взглядом на Вэла, расплывается в улыбке. Ну или не меня…

— Тебя домой подкинуть, Принцесса? Ты же не будешь и дальше тут рыдать, сидеть?

Пока Сашка несется к нам, поднимаюсь на ноги. Правда, подруга, заметив меня, сбавляет скорость, да и улыбка у нее становится не такой уже лучезарной.

— Май, а я тебя ищу-ищу.

— Ты едешь? — Кудяков смотрит на меня в упор.

— Куда вы едете? — нервно спрашивает Сашка.

— Я домой, наверное, — прижимаю к груди сумку. — Вэл предложил подвести.

— Ладно, — Саша делает робкий шаг назад. — Я как раз тебя искала, чтобы сказать, — рисует улыбку, — меня Эльдар ждет, я тоже домой, — бросает взгляд на Вэла, который не реагирует вообще. Просто обходит ее стороной, а потом оглядывается на меня.

— Идешь?

Часто киваю и быстро перебираю ногами следом за ним.

— Саш, я позвоню завтра, — нагоняю Вэла. — Откуда ты ее знаешь?

Кудяков молчит. Хотя мне, если честно, все равно, откуда они знакомы. Я и домой-то не хочу. Поехала с ним просто потому, что в этом клубе мне некомфортно.

— Неважно. Адрес какой?

— Слушай, закинь меня, — смотрю на телефон. Арс звонит. Снова. Сбрасываю. — В бар какой-нибудь. Тихий. Домой не хочу, там никого нет, я с ума одна сейчас сойду. Да и вдруг Арс приедет, или уже там…

Открываю нашу с Мейхером переписку, и, не читая его предыдущие сообщения, печатаю:

«Я не хочу тебя сегодня видеть и слышать. Поговорим завтра. Я устала. Я хочу побыть одна».

— У меня в сити квартира. Тут близко. Я туда, можешь перекантоваться у меня, если хочешь, — предлагает Вэл. — Бар с твоей "активной" тусовочной жизнью, не самое лучшее место.

Ни в один другой день я бы не вела себя так безрассудно и никуда бы не поехала, но сегодня все по-другому, поэтому я киваю, крепко сжимаю ручки сумки в пальцах.

— Поехали.

Машина ускоряется. Вэл делает музыку чуть громче, а я выключаю телефон.

В квартире Кудякова вся моя бравада тает. Как только переступаю порог, начинаю жалеть о своем решении.

Я зря приехала, но Вэл уже открыл дверь. Мы стоим на расстоянии вытянутой руки и смотрим друг на друга. Меня трясет. Губы дрожат. Это не скрыть. Обхватываю свои плечи ладонями и тут же ежусь.

— Хороший вид, — сморю в панорамное окно башни.

— Если ты решила устроить здесь потом, дверь там. В этой квартире не рыдают и не страдают от любви.

Вэл скидывает кроссовки, открывает холодильник и достает оттуда бутылку.

Он прав, это не лучшее место, чтобы плакать и изливать душу, но я даже пошевелиться не могу, мне просто прибило к полу. Так плохо. Так больно. Нужно было ехать домой. Нужно было ехать…

Зажмуриваюсь. Сердце на клочки рвется. Я умираю. Вот здесь и сейчас. Как же так? Почему он так со мной? Я же его люблю. Я же так сильно его люблю, а он там с ними. И этот спор…

Вытираю слезы. Не сдержала все-таки, не смогла. Всхлипываю.

— Панкратова, блин, я щас Мейхеру позвоню, пусть он тебя забирает.

— Я все, все, — вытираю слезы, — не надо ему звонить.

— Давай я тебе воды принесу.

— Спасибо.

Упираюсь спиной в стенку, тру глаза, нос. Когда Вэл возвращается и подает стакан, выхватываю его у него из рук и жадно пью воду.

— Ты извини, — шмыгаю носом, рассматривая Кудякова. — Я бы могла тогда остановить Арса, когда он тебя бил, но я…

— Не хотела, — Вэл подмигивает. — Угадал? У принцессы в тот день прорезались зубки?

— Хорошо, что не остановила, — закатываю глаза, а Кудяков ржет. — Где тут ванная, мне нужно умыться.

— Там.

Иду в направлении, которое указал Вэл.

Быстро умываюсь. Завязываю волосы в хвост, подбираю с пола сумку и, захлопнув дверь, оказываюсь в гостиной. Кудяков развалился на диване и врубил футбол.

В груди селится нехорошее такое чувство. Оглядываюсь, понимая, что, кажется, схожу с ума.

Я была готова поверить Вэлу. Он говорил разумные вещи. Я видела, как Арс меняется. Я была готова пережить это вранье. Но я не готова быть дурой всю жизнь. Не готова.

Почему он ездил на игры? Почему тусил с какими-то девками? Почему не рассказал о споре, если по-настоящему любил? За что он так со мной?! За что! и эта ревность. Сумасшедшая, разрушающая. Он же на всех кидается. Я для него будто вещь. Тот самый кусок мяса для спора.

Я видела. Звоночки были. Куча красных флагов. Но я игнорировала. Я любила. Я до сих пор люблю. Но…боже, как много этих «но».

— Почему ты мне помогаешь? — спрашиваю Вэла.

Он не сразу поворачивается, а когда это происходит, на его губах горит усмешка.

— Я тебя первый заметил, Принцесса. Но, — вытягивает указательный палец, — это абсолютно ничего не значит. Девочки с причудами, — крутит этим же пальцем у виска, — меня не интересуют. Арс — мой друг, я тебе уже говорил, несмотря на то, что он считает иначе. Спальня вторая там, если что, она запирается изнутри.

— Спасибо, — бреду в комнату, с чувством какого-то необоснованного облегчения.

Долго не могу заснуть. Слышу голос комментатора и вопли Вэла, когда команде, за которую он болеет, прилетает мяч в ворота. Крепко зажмуриваюсь и медленно начинаю терять связь с реальностью. Просыпаюсь на рассвете и сразу включаю телефон. Пишу маме, что я у Сашки. Вряд ли они приехали от Бушмановых, но мало ли, я ведь не предупредила. К счастью, родители меня не хватились. Дома их и правда до сих пор нет, судя по мамину ответному сообщению.

Упираюсь локтями в матрац, закручиваю растрепанные волосы в пучок и включаю фронталку. Я умывалась, но тушь все равно нарисовала под глазами небольшие круги, губы припухли после сна, но выгляжу я сносно, в общем-то.

Слышу, как звонят в дверь. Кудяков ее открывает. Голоса не разобрать, но, кажется, там что-то происходит, какая-то возня. Тянусь за своим платьем, а дверь в спальню распахивается.

Ночью я вставала в туалет, и, похоже, не закрыла дверь обратно на защелку. Кудяков в это время, кстати, храпел на диване.

Вздрагиваю и роняю платье на пол, подтаскивая одеяло к груди. На мне белье, но стоящий на пороге Мейхер так смотрит, словно я здесь абсолютно голая.

— Ну, привет, моя любовь, — выдает, сжимая, разжимая кулаки. Только сейчас замечаю кровь. Кажется, он снова избил Вэл. — Отомстила, получается?

Арс наклоняет голову, впиваясь в меня холодным, пробуждающим в душе лютый страх взглядом.