Чего не хотят драконы

17-2

Плаха. Палач. Разъярённая толпа выкрикивает проклятия в адрес осуждённого, с каждым мгновением распаляясь всё больше. Полуобнажённый дракон стоит на коленях, ожидая, пока палач примется за свою работу.

Рольф не верил собственным глазам! В голове мелькнула мысль, совершенно неуместная, но отделаться от неё принц не мог: «Если бы Бер был здесь, с нами, - думал он, - он, наверное, чувствовал себя в своей тарелке. А они-то думали, бедняга не справится с подобным потрясением! Зря волновались. Здесь, на площади, разыгралась сцена из прошлого. Если бы они захотели разыграть подобную постановку нарочно, у них вряд ли получилось бы столь правдоподобно, а тут…».

Их полёт никто не заметил, никто не смотрел в небо – зачем? Ведь драконы больше не летают, ибо королевство проклято! Но казнь, возможно, всё исправит. Небо примет жертву, отобранные с помощью артефакта девицы оправдают надежды, небо услышит и родится чёрно-золотой…

Рольф тяжело дышал, его мутило. Его не было каких-то пять лет. Разве это много? Нет. Но за это время сознание его соотечественников насквозь пропиталось ядом. Существует ли противоядие – вот в чём вопрос. Сумасшедший старик научил читать мысли, но не предупредил, что подобный дар – настоящее проклятие…

- Убей! Убей его! – ревела возбуждённая толпа людей, что когда-то были драконами.

- Он лишил нас неба!

- Его порченная дочь погубила принца!

- Он убил короля!

Стефани вздрогнула. Воздух перед глазами дрожал, образы расплывались, кровь толчками пульсировала в висках. Тем не менее она пыталась сосредоточиться, чтобы ничего не упустить. В центре площади, на помосте для казни, склонив голову перед топором палача, на коленях стоял тан Крейг. Ветер трепал спутанные седые волосы. И хотя полуобнажённое тело его по-прежнему было сильным и мускулистым - внутренний огонь погас навсегда. Он больше не был тем, кем был. Сильным, целеустремлённым, властным… жестоким. Драконом, вызывающим восхищение, зависть, ненависть, любовь… Всё, что угодно, только не жалость.

- Что тут происходит? – проговорил король, сделав страже знак не объявлять о его появлении.

Его величество был намерен сполна «насладиться» видом подданных, не заметивших появления своего короля.

- Казнь! Казнь! - ревела толпа.

К ним так и не повернулись. Лишь один заметил появление короля и наследника - палач! Единственный, кто не таращился на плаху, осуждённого и… самого себя… Дракон шагнул на край помоста, первым упав на колени.

Поднялся ветер. Тучи сгустились над площадью, словно само небо гневалось вместе с правителем. Король обернулся, Верхний город скрыла тень чёрно-золотого дракона, чьи размеры были просто… поразительны. Принц, Стефани и все, кто сопровождал его величество, замерли. Собравшаяся на площади толпа неспособных к обороту подданных рухнула на колени. В священном ужасе драконы прижались к земле, не смея поднять глаз. Страх и радость объяли их души. Радость от того, что чёрно-золотые вернулись, и страх предстоящего наказания.

Поддавшись панике, они были готовы вершить самосуд. Забыли свои законы. Предали короля, в едином порыве решив не дожидаться милостей судьбы. Каждый из коленопреклонённых прекрасно понимал, что правитель не простит измены. Им нет оправдания, нет прощения, всё, что они могут сейчас – это молить чёрно-золотого гиганта и небо о прощении…

- Вы… Вы забыли, кто вы! – От голоса короля пошатнулась плаха, дракон аккуратно смахнул с помоста кончиком хвоста две крошечные человеческие фигурки, словно пешек с шахматной доски, и в ту же секунду место казни вспыхнуло огнём! – Я! Я – ваш король! Единственный, кто имеет право казнить и миловать. Трепещите. Трепещите и молите о пощаде!

- Король, - прошелестело по рядам. – Принц?!

- Не может быть…

- Самозванцы! – крикнул кто-то.

- Это не король! – раздался в толпе более уверенный голос, и Стефани поняла, что это канцлер.

- Тан Беркли, - вздох огромного дракона заставил дрожать сердца. – Как вы посмели отдать приказ о казни?!

- У нас нет больше крыльев, - канцлер не сдавался, повинуясь страху, сковавшему разум, который нашёптывал единственный возможный путь остаться в живых – этот монстр – самозванец, он не король! - Нет надежды. Предатель должен заплатить…

- Нет крыльев, я надеюсь, пока. С нашим миром происходит что-то неладное, - где-то вдалеке сверкнула молния, на город обрушился ливень, его величество обернулся, представ перед канцлером и остальными в человеческом обличии (пришло время поговорить, быть может так несчастный быстрее придёт в себя, в противном случае придётся спалить неверного, не оставив и горстки пепла). - Казнь дракона ничего не исправит. Станет только хуже. Надеюсь, вы это понимаете? Не разочаровывайте меня ещё больше, канцлер.

- Ваше величество, - прошептал кто-то. – Король… Чёрно-золотые вернулись! Мы спасены!

- Слава небу, - покачал головой отец Рольфа. – Меня узнали. А то я как-то странно себя чувствовал. Бывшего канцлера - под стражу!

- Слушаемся, - бодро отрапортовали стражники – король – на месте, приказ отдан, а это значит, всё встаёт на свои места.

- Тану Крейгу – лекаря! – Продолжал отдавать распоряжения правитель несчастного королевства.

- Я готов, ваше величество, - лекарь поклонился и отправился к спасённому родственнику.

- Остальных жду завтра во дворце. Оповестите губернаторов Нижних городов, почетных горожан – пришло время для решения важных вопросов, а также, я намерен представить невесту принца, Стефани Крейг, дочь нашего «приговорённого к смерти».

Рольф взял девушку за руку, крепко сжав ледяные пальчики.

- Дочь Крейга?

- Она - не дракон!

- Кошка!

- Её изгнали!

- Мы прокляты из-за неё!

- Небо гневается. Её нужно казнить!

- Тана Крейг, - обратился король к невесте своего единственного сына. – Обернитесь, пожалуйста.

Дождь перестал. Тучи рассеялись, уступая место солнечным лучам. Над пепелищем плахи вспыхнула радуга, струясь по белоснежной чешуе ледяной драконицы – зверя, прекраснее которого не видели ещё жители королевства… Всем вдруг показалось – мраморные скульптуры ожили, склонив головы перед будущей королевой. На самом деле, конечно, это было не так. У подданных, переживших потрясение, разыгралось воображение.