Черта: прогулка по грани

17

Уже сорок минут Вадома стояла в очереди к операционисту, соревнуясь в терпении с пенсионерками и слушая их недовольное брюзжание по поводу увеличения тарифов на коммунальные услуги, вконец распоясавшейся власти и хамоватости бюрократического аппарата всех мастей и направлений, в том числе и "Телекома", с чем сложно было не согласиться. Из десяти обслуживающих окон работало только два, и каждому выстроилась очередина. Плюс ко всему, девушки — операторы то и дело отлучались, пропадая минимум на пять — десять минут, и потому Вадома уже около часа числилась третьей по счету, что неимоверно раздражало.

"Каторга", — думала девушка, задаваясь вопросом — "какого черта она тут делает?" — и, тем не менее, продолжая наблюдать, как очередная старушка ругается с оператором из-за неосуществленного междугороднего звонка, деньги за который списали со счета.

Вадома чувствовала себя разбитой и не выспавшейся, что также сказывалось на настроении, подкидывая дополнительные зерна неудовольствия в чашу ее терпения.

Она догадывалась, что под глазами залегли тени, чувствовала, что брови сошлись над переносицей, что нервы на пределе, а уголки губ, вероятно, подрагивают от желания поскорее покинуть это помещение, и никогда не возвращаться. Девушка терпеть не могла очередей. Если между ней и кассой оказывалось больше двух человек, цыганка разворачивалась и шла в другой магазин, лишь бы не ждать, а сейчас этот номер не пройдет, поэтому Вадома мысленно психовала, но мирилась с необходимостью.

В воскресный день посетителей обслуживало только центральное отделение связи, остальные были закрыты на выходной, в чем Вадома убедилась, так как, положившись на всем известное "авось", успела заскочить по дороге в несколько пунктов оплаты и уткнуться в закрытые двери. Конечно, можно было перетерпеть денек и попытаться завтра получить распечатку звонков рядом с домом, но что-то не давало ей спокойно сидеть на месте и ждать. Вероятно, характер и желание получить все и сразу.

Насилие над собой и картами Вадома прекратила только под утро, когда окончательно выдохлась, так ничего и не добившись между прочим, если жуткую головную боль не считать за положительный результат. Отпивалась таблетками под нравоучения и наставления матери, а отойдя, решила, что должна еще раз увидеть необычную посетительницу. Должна, и все тут, как в расхожем высказывании — вынь, да положи.

Так как ни имени, ни тем более адреса загадочной клиентки девушка не знала, единственная возможность найти пропажу сводилась к телефонному номеру подруги, которая привела ее в салон. Своеобразная точка отсчета, за которую гадалка ухватилась двумя руками.

Наплевав на возражения Надьи, отбив у нее паспорт, Вадома собралась и отправилась за детализацией звонков, намереваясь выяснить, кто же все-таки к ней приходил и что все это значит.

— Пошли, отметим чашечкой "латте", ну и по пирожному конечно. Отработали, как никак.

Иллария втолкнула подругу в кафетерий, мимо которого они проходили, вполне возможно преднамеренно с Ланкиной стороны, и усадила девушку за только что освободившийся столик.

— Видишь, нас ждали. Точно говорю, — подмигнула она Тамаре, пристраивая пакеты с покупками на один из свободных стульев. — Любой каприз…

— … за ваши деньги, — закончила фразу Мара, не в силах сдержать смех от мысли, что Ланке в скором времени придется расширять жилплощадь, так как среди обилия шмоток уже можно заблудиться, а что будет дальше — представить страшно. — И куда ты все это?

— Как куда? — деланно взвыла подруга.

Лана округлила глаза, хватаясь за сердце, будто бы ее сейчас обширный инфаркт хватит. Получилось довольно мелодраматично, актриса из Илларии та еще.

— Носить естественно. На кого же наши мужики будут слюни пускать, если не на меня?

Они дружно расхохотались, привлекая внимание посетителей, и Ланка, отвесив Маре шуточный поклон, упорхнула к раздатчику заказов.

Бросив сумочку в шуршащий пакет, Тамара пристроила свою единственную обновку за спиной и облокотилась на столик, подперев рукой подбородок. Ноги гудели, словно девушка преодолела многокилометровый кросс, в икрах покалывало, бедренные мышцы простреливало, и это притом, что Тамара, прежде чем отправиться к Ланке, благоразумно надела лодочки на плоской подошве, памятуя о безудержной страсти подруги к магазинным стартам.

— Чего притихла?

Вернувшаяся Иллария с облегчением плюхнулась на стул и вытянула ноги так, чтобы каждый, проходящий мимо представитель сильного пола при желании мог лицезреть их длину и форму.

— Тебя жду со сладеньким! — Тамара вновь прыснула от смеха.

Как бы то ни было, поход удался. Задание минимум — отвлечься от проблем, выполнено на все сто процентов, и потому, забыв о дискомфорте, девушка поддержала игривый настрой подруги.

— Кого облизывать?

— Сейчас слетятся.

Лана демонстративно потянулась, окидывая взглядом соседние столики, и, "нечаянно" задев руками грудь, подмигнула проходящему мимо официанту.

Тамаре пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться в голос, когда бедный парнишка, ошалевший от Ланкиного внимания, споткнулся и чуть было не опрокинул на пол поднос с чьим-то заказом. Нехорошо конечно, но уж больно комично он выглядел, вытащив глазами и приоткрыв рот от удивления.

— Пока, милый, — доигрывая, Иллария послала молодому человеку воздушный поцелуй и, как ни в чем не бывало, сосредоточилась на подруге. — Какие планы на вечер?

— Никаких. Ноги на подушку и валяться, — ответила Мара, проводив официанта взглядом.

— Тогда валяться отменяется, идем танцевать, — проинформировала подругу Иллария с довольной улыбкой на лице.

— Лан…

— Отставить. Решила устроить себе выходной, вот и иди до конца.

По всем признакам — сведенные брови, надутые губы, сверкающие осуждением глаза — Иллария собиралась продолжить обличительную тираду, но пришлось прерваться, так как к столику подошла сотрудница кафетерия в ярком переднике, веселеньком чепчике на голове и с желтеньким подносом в руках. Наблюдая, как чашки и блюдца с десертом перекочевывают на стол, Тамара лихорадочно разрабатывала план отступления, вот только подходящих отмазок не находилось.

— Так я же… — начала она, как только девушки остались тет-а-тет, но была безжалостно перебита ослепительной улыбкой подруги.

— Та-а-нце-е-ва-а-ть, — протянула Лана, сделав несколько круговых движений руками перед собой и тряхнув головой так, что ее волосы в живописном беспорядке рассыпались по плечам. Впрочем, как всегда.

— А как же твой новый? — Тамара предприняла последнюю отчаянную попытку отвертеться.

— Ничего. Поскучает. Полезно, — отрезала Ланка и повторно подмигнула возвращающемуся обратно официанту.

На это раз поднос встретился с полом, а Мара, капитулировав, согласилась.

— Слушаюсь товарищ начальник. — Девушка отсалютовала подруге, как заправский старлей майору, рассудив в итоге, что лучшего места для "охоты", чем ночной клуб, ей все равно не найти.

Их дружный хохот окончательно добил бедного парня, поспешившего поднять оброненную ношу и ретироваться в неизвестном направлении.

Получив на руки заветную распечатку, Вадома первым делом покинула толчею возле операторских окошек и выскочила на улицу, чтобы наполнить легкие свежим воздухом.

"Все остальное может подождать несколько минут", — решила девушка, находящаяся на грани обморока из-за невыносимой духоты и вони потных тел, пропитавшей все помещение офиса "Телекома". Экономия на сплитсистемах и вентиляции явно не добавляла чести администрации телекоммуникационной компании и смахивала на полнейшее издевательство над потребителем.

— Пожаловаться на них некому, — выдохнула Вадома, жадно хватая ртом воздух — сухой и пыльный, но приносящий неимоверное облегчение ее истерзанному обонянию.

Немного отдышавшись и придя в себя, она направилась в сторону ближайшего парка, собираясь изучить выданную бумагу и начать обзвон числящихся в списке абонентов. Чем быстрее она разберется с этим делом, тем лучше для нее, тем быстрее ее жизнь вернется в привычное и понятное русло, а линии на руке лишатся двусмысленности, и обретут четкую направленность.

Спеша добраться до места, Вадома выскочила на дорогу, не посмотрев по сторонам, и чудом не попала под колеса внедорожника.

— Смотри, куда прешь! — раздалось из приоткрывшегося окна автомобиля.

— Простите, — только и смогла пробормотать перепуганная девушка, встретившись со злым взглядом водителя и отступая обратно на тротуар.

— Дура!

Машина с визгом сорвалась с места и скрылась за поворотом в конце улицы, а Вадома все долго продолжала смотреть ей вслед, прислушиваясь к бешеному ритму собственного сердца.

Это было страшно.

— Дочка, ты в порядке? — взволнованный шепелявый голос и легкое прикосновение к руке заставили Вадому очнуться.

Девушка посмотрела на старушку, которой помогла подняться по лестнице по пути в офис "Телекома". Подернутые пеленой глаза смотрели на нее с участием и долей благодарности.

— Да, спасибо, — пробормотала Вадома, постепенно отходя от шока.

"Надо же было так задуматься", — укорила себя цыганка, представляя, что случилось бы, успей она сделать еще один шаг. Близкое знакомство с кенгурятником, украшавшим "морду" транспортного средства, запросто могло сталь последней возможностью для девушки завести друзей.

Еще раз поблагодарив сердобольную бабушку, Вадома убедилась, что дорога свободна и быстро перешла улицу, взяв прежний курс на парк. Добравшись до места, она присела на лавочку рядом с пожилым мужчиной, уткнувшимся в газету в ожидании, пока спущенная с поводка болонка, изучит все окрестные клумбы. Руки тряслись от пережитого, но, несмотря на это, девушка заставила себя развернуть листок с номерами и окунуться в изучение входящих звонков.

Святослав тихонько брел по петляющей среди деревьев тропинке, смакуя лесной воздух насыщенный разнообразными запахами. Тут и свежесть зеленеющих крон, и прелость опавшей листвы, горьковато-медовое благоухание вереска и сладковатый аромат липового цвета — все живое, душевное.

Для юного рясофора все это великолепие определялось одним словом — хорошо. Хорошо, когда ветерок играет с листвой. Хорошо, когда солнце ласкает кору, разжижая древесные соки. Хорошо, когда журчащий ручей питает корневища, дарующие жизнь стволу.

Лес всегда дарил Святу тихое ненавязчивое удовлетворение, окружал его спокойствием и бескорыстной любовью, также как и вера. Находясь здесь, он чувствовал себя целостным, наполненным радостью, которой всегда хотелось поделиться с другими. Вот и сейчас послушник нес с горстку медовых конфет, чтобы угостить ребятишек, неизменно поджидающих монахов возле пасеки.

Сегодня он был один. Отец Гавриил, неудачно упавший с лестницы, повредил ногу и восстанавливался в монастырской лечебнице, и к Святославу временно перешла должность смотрителя за передвижной пасекой. Повод возгордиться, но будущих инок отгонял от себя недостойные мысли, дабы не поддаться соблазну.

"Всему свое время…" — увещевал себя рясофор словами из Экклезиаста — "…время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать…" — повторял Свят, вручая себя в руки Господа.

Все суета и томление духа — нет слов вернее, в этом Святослав успел убедиться, еще будучи мальчишкой, когда наблюдал за стремлениями беспризорников. Одежду покрасивее, кусок побольше, статус повыше — вся тяга к мирским благам, не к духовным. И что с ними теперь? Сидят, пьют, воруют, а он идет по лесу и вдыхает опьяняющий воздух.

Не подумайте. Послушник не бахвалился. Нет. Он размышлял и искренне сожалел, что дороги его братьев по несчастью свернули в другую сторону.

Святослав искренне верил, что пред Господом все равны, и для его бывших товарищей тоже найдется благое дело, которое прольется живительным бальзамом на их истерзанные души.