Черта: прогулка по грани

24

Оторваться — значило умереть. От сладости ее губ кружилась голова, а сердце заходилось в сумасшедшем ритме желания. Он сам казался себе готовой рвануть гранатой, насколько требовательно бурлила его кровь, толкая в омут безрассудства.

Когда ее губы приоткрылись, принимая поцелуй, Руслан застонал, отметая последние крупицы контроля, а вместе с ним и остатки разума.

Мужчина не помнил, как они ехали, как называл свой адрес водителю. Не слышал возражений подруги Тамары. Их просто не существовала для него, также как и плотоядной ухмылки таксиста. Руслан пропустил момент, когда они вышли из машины и оказались на лестничной площадке. Ничего не существовало вокруг него, осталось только ее тело, губы, требовательные руки, что уже расправились с пуговицами и петельками на его рубашке и теперь жадно изучали грудь, поглаживающими движениями скользя по коже и опускаясь все ниже.

Сам он не в силах оторваться от жарких губ, следовал за ней как на привязи, каким-то образом переставляя ноги и поднимаясь по ступеням. Его руки не отрывались от оголенного участка ее спины, стремясь спуститься ниже, забраться под ткань, обтягивающую бедра, чтобы сжать округлые полушария ягодиц, что так откровенно терлись о его пах на танцполе.

Дверь в квартиру они снесли, не разжимая объятий. Как он открыл ее, Руслан не знал, да и неважно это было. Замок еще не щелкнул, закрываясь, а он уже стягивал с нее ненавистное платье. Девушка изогнулась, помогая ему, но тут же с игривым смехом отпрыгнула, не давая схватить себя. Ее ладошки прошлись по плавным изгибам бедер, скользнули по бокам, медленно устремляясь к груди, и Руслан, зарычав, рванулся вперед.

Обхватив руками талию, он приподнял ее, собираясь впиться в губы, а она обхватила его бедра ногами и подставила шею. Мужчина возражать не стал, захлебываясь в аромате страсти и желания, что исходили от нее. Тамара извивалась в его руках, подставляя все новые участки кожи для ласки, и он сходил с ума от необходимости оказаться в ней. Дать, что она хотела, и получить то, что требовало его собственное тело.

Они достигли лишь столика в зале, на котором медленное продвижение к дивану прекратилось. Мара добралась до пояса его брюк, и последние связные мысли покинули Руслана. Едва жаждущая плоть оказалась на свободе, он устремился в объятья ее лона, уже не в силах держать себя в руках. Со стоном удовольствия она приняла его, и мир для Надарова взорвался, закружившись разноцветными осколками перед глазами.

Он погружался в нее с отчаянием самоубийцы, кожей впитывая страстные вскрики, радуясь впивающимся в спину ногтям, губами собирая все нарастающее пламя удовольствия с ее губ. И лишь когда хрупкое тело в его руках содрогнулось, утопая в водах наслаждения, Руслан позволил себе с победным криком присоединиться к ней, чтобы постичь, что его личная вселенная существовать перестала.

— Так значит?! — он взревел, запуская фужер в стену. Покрытое ажурным рисунком стекло разлетелось от соприкосновения с преградой. Внутри все клокотало от злости на своего противника. — Думаешь, поможет?! А вот фиг!

Он даже продемонстрировал вышеозначенную комбинацию из трех пальцев.

— Я ее просто так не отдам, — прокомментировал он собственное действо и уставился куда-то пылающими тьмой глазами.

Его корежило от искр удовольствия и подначивающего хихиканья, что устремлялись к нему от довольного происходящим оппонента. Тот словно специально адресовал ему свою собственную радость, чтобы ткнуть пальцем в больное место.

А повод для радости у него имеется, — вынужден был признать играющий, наблюдая за страстным единением его "крошки" с вовремя подвернувшимся брюнетом. Он бы и сам на месте антипода не удержался от "шпильки", будь этот новоявленный из его команды, а так нет. Так челюсти свело от отвращения, и даже действо не доставило былого удовольствия.

— Что б тебя!

В его руке появился наполненный бокал, которой тут же был с жадностью опустошен.

— Пусть хоть всю ночь кувыркаются, это ничего не изменит, — заявил он, чтобы досадить своей противоположности. — Мне так безразлично с кем, главное процесс.

Сказать — сказал, и в целом не покривил душой, хотя для чистоты эксперимента предпочитал видеть на месте брюнета другого представителя мужского пола. Своего собственного.

Подперев голову рукой, Руслан задумчиво наблюдал за спящей девушкой. Она лежала на животе, подложив ладошку под щеку, а другой рукой обнимая одеяло, коим он накрыл ее, и которое было безжалостно сброшено, скомкано и прижато теперь к девичьему боку. На ее губах застыла мечтательная улыбка, и Надарову нестерпимо хотелось попробовать ее на вкус. Мужчина вздохнул, заставляя себя оставаться на месте и не будить ее.

После их безрассудного слияния в зале на столе, они все же добрались до дивана, для того чтобы начать сначала или продолжить, он не знал, как будет правильнее. Она была ненасытной, требовательной и игривой, нежной и почти жестокой. Все время разной, и он, если честно, был удивлен. Удивлен, но не шокирован. Скорее наоборот, благодарен ее неожиданно открывшейся страстности.

Такого "марафона" Руслан давненько не устраивал, но, как ни странно, все еще не чувствовал себя удовлетворенным, о чем явно свидетельствовало ноющее неудобство в паху. Кто-то требовал продолжения. Надаров усмехнулся собственным мыслям, представив, что скажет Мара, если он вновь набросится на нее. Пошлет, вероятно. Он бы на ее месте однозначно послал, учитывая, что девушка выключилась после последнего раза. Заснула практически стоя.

Взгляд мужчины скользнул по плавному изгибу спины, задержался на аппетитной попке, а затем тронулся дальше к чувствительному местечку у колена. Воображение тут же нарисовало ему картинку, где он, касаясь губами гладкой кожи, поднимается все выше и выше. Как ее стройные ножки раздвигаются, приглашая его, а с приоткрытых губ срывается вздох удовольствия от тех узоров, что рисует его язык на внутренней стороне ее бедер. Руслан беззвучно застонал, а напряжение в паху стало непереносимым.

Скрипнув зубами, он выбрался из постели, понимая, что если останется, то не видать Тамаре тех сорока с лишним минут сна, что остались до рассвета. Находясь так близко, слыша ее дыхание и ощущая запах их страсти, он просто не даст ей возможности отдохнуть.

"Кофе. Много кофе и не здесь", — приказал себе мужчина, погасив прикроватную лампу и закрыв за собой дверь. Широко шагая, он направился на кухню, хотя прекрасно понимал, что кофеин ему в этом деле не помощник. Вряд ли черная жидкость заставит его мысли свернуть в другом направлении.

Она проснулась словно от толчка. Что-то или кто-то (Мара не смогла определиться) безжалостно выдернул ее из прекрасного сна, в котором она была счастлива и абсолютно, совершенно свободна от всего — лежала на диване, гладила белую шерстку Джун и получала взамен раскатистое урчание. Вершина блаженства!

Даже в свете событий последних дней — подпольной жизни Джун — во сне однозначно было привычнее, чем то, что Тамара увидела, когда открыла глаза. Девушка нахмурилась, обводя взглядом незнакомую обстановку.

"Это сон?" — мысль промелькнула в голове и тут же исчезла.

Неясные очертания мебели в потемках, впускающее свет уличных фонарей окно по правую руку, полоска приглушенного комнатного освещения, бьющая из-под закрытой двери — все это было не ее. Резонный вопрос "где я?" накрыл ее отчаянным биением сердца и шумом в голове.

Ошалевшая от увиденного, Мара жадно втянула в себя воздух и тут же пожалела об этом. Разум и тело накрыло волной чего-то жаркого, знойного, того что требовалось ей до умопомрачения. Сейчас и сразу. Много. Того, что так настойчиво прорывалось в ее реальность последнее время. Ее вновь затягивало в содержание припадков, накрывало ирреальными образами, от которых внутри натянулась дребезжащая струна желания. Но сейчас она не хотела он них избавляться, наоборот — жаждала шагнуть в самый центр, раствориться в видении.

Девушка нахмурилась еще больше, в попытке прогнать напористое требование от себя, словно назойливую муху. Но жужжащая неприятность, видать, прицепилась к ней не хуже, чем к клейкой ленте — намертво. Все тело ныло и покалывало. У сочленения ног ощущался небольшой дискомфорт, но даже он не смог остановить теплую волну, что родилась где-то в ее животе и начала расползаться, посылая мурашки по коже.

Тамара зажмурилась, заранее осознавая тщетность подобной попытки спрятаться. Ноздри щекотал запах секса. Казалось, он пропитал все вокруг. Въелся в простыни, на которых она лежала, заполнил каждую пору ее расслабленного тела. Облаком осел на ее волосах. С одной стороны Мара задыхалась от его вязкого прикосновения, а с другой — какая-то часть ее, очень большая и жадная часть, смаковала этот аромат, ластясь к нему и облизываясь. Затем пришло почти болезненное требование наполнения. Наполнения им… тем, что был где-то рядом. Вот только кем им?

Она еще раз шумно втянула в себя воздух, и этот глоток прогнал зародившуюся было неуверенность. Вопросы "где", "зачем" и "как" оказались сметены требованием тела, и Мара слезла в постели, чтобы найти того, с кем провела ночь. Найти не для того, чтобы выяснить кто он, а для того чтобы подарить удовлетворение той части себя, что так стремилась к нему.

Руслан с чашкой кофе в руках стоял у окна и бессмысленно смотрел на свое отражение. Мысли его находились в другой комнате — рядом с ней на его кровати — и потому, мужчина сразу не отреагировал на появление нового силуэта на гладкой поверхности стекла. Подумал, что он — отображение желаемого, то есть разгулявшейся фантазии, а потому, чуть хрипловатое: "Привет", — заставило его вздрогнуть и обернуться. Бодрящая жидкость, перелившись через край, с громким шлепком выплеснулась на пол, но он даже внимания не обратил, вбирая в себя образ обнаженной девушки. То, как она оглядела его с головы до ног, заставило мужчину судорожно сглотнуть.

— Мара? — несколько неуверенно произнес он.

Руслан и сам не знал, что именно насторожило его. Что-то в ней было не так. Что-то почти неуловимое, но оно тревожило.

— Да, — промурлыкала Тамара, с томной грацией приближаясь к нему, и лишь когда девушка прижалась к его груди и посмотрела в глаза, Руслан осознал, что именно было не так. Ее глаза не были медовыми, а превратились в бездонные серые омуты, в глубине которых мерцали золотые искорки. Такие знакомые золотые искорки, врезавшиеся в его память с первого дня.

Вот только поразмыслить над этой метаморфозой Руслану не удалось. Розовые губки прижались к его груди, а тонкие пальчики ухватились за пояс домашних шорт, в один миг заставив позабыть обо всем. Шаловливый язычок заскользил по коже, прокладывая влажную дорожку к животу, и мужчина поспешил избавиться от чашки с кофе, которая вдруг стала совершенно не нужна. Пальцы Руслана зарылись в светлые волосы, когда Мара принялась расстегивать молнию. Как оказалось, на сегодня чувственный марафон еще не закончен, и он был совсем не против. Очень даже не против.

Иллария вынырнула из сна под навязчивую трель будильника и, едва открыв глаза, горестно застонала. Понедельник наступил как всегда неожиданно. Что-что, а сваливаться на больную голову понедельники умели, как никто другой.

Девушка натянула на голову одеяло, беззвучно соглашаясь с персонажем известного фильма и голосуя за отмену злополучного дня. Взять и отменить! Отличная идея, особенно после бурно проведенной воскресной ночи. Ошарашенная воспоминаниями об этой самой ночи Лана, резко села на кровати. Перед глазами замелькали яркие картинки с участием подруги, Березина и этого… как его… милиционера Руслана. Визуальный ряд завершился победным исчезновением разошедшейся парочки в подъезде многоэтажного дома, а разгулявшееся воображение додумало остальное — то, что происходило за закрытыми дверьми без свидетелей.

— Хотя и в такси они особо не смущались, — хмыкнула Иллария и тут же сорвалась на поиски сотового.

Ее собственный телефон отыскался без особых проблем, а вот у той, чье имя высвечивалось на дисплее, руки до аппарата явно не дотягивались. Выслушав с десяток длинных гудков, разочарованная Лана нажала отбой. Видимо, с подробностями придется повременить, — вынуждена была признать огорченная девушка.

Пока Иллария торопливо принимала душ и в ритме ужаленной — обычное для нее состояние по утрам — собиралась на работу, ее не покидали мысли об отвязном поведении Тамары в клубе. Вот уж удивила, так удивила! Ланка до сих пор ощущала себя персонажем диснеевского мультфильма с отвалившейся до пола челюстью и подпрыгивающими на пружинке глазами. Подобное представление совсем не вязалось с извечно чопорным поведением подруги. И что только на нее нашло?

Это самое "нашло" волновало Илларию чрезвычайно. Еще вчера она думала, что Мара поутру пожалеет о предпринятом "отрыве", и потому пыталась помешать его осуществлению. Как оказалось, бесполезно. Отцепить подругу от Руслана ей так и не удалось. Тамара ее попусту не слушала, и в итоге Ланка махнула рукой. Вчера махнула, а сегодня вновь начала переживать, причем, чем дальше, тем интенсивнее.

"Как бы чего не случилось?" — с этой мыслью секретарь Корягина ворвалась в офис с пятиминутным опозданием, чтобы выяснить, что Тамара еще не появлялась, а ее труба все также пребывает вне пределов досягаемости.