Черта: прогулка по грани

29

— Тебе как, покрепче? — его губы кривились в усмешке, а в глазах сияло лукавое пламя, зажегшееся в преддверии очередной каверзы. — Или опять "ослиную мочу" употреблять будешь?

— Уж лучше она родная, чем твое пойло, — отозвался сидящий напротив, организовав себе бутылку светлого сухого. — Понимал бы чего в напитках прежде, чем предлагать.

— Ах, ну конечно! — ухмылка стала шире. — Ваша светлость гурманить изволит?

— Так по статусу положено, не то, что некоторым, — пригубив вино, мужчина отправил ответную шпильку. — А что это мы вдруг по сельским барам пошли? — со скрытым подначиванием спросил он у антипода, намекая на иные злачные места, славящиеся большей откровенностью — Али интерес к горяченькому пропал?

— Ой, ли. Это мы всегда пожалуйста, вот только там не водятся благочестивые субъекты, коих можно растлить при желании. И так все по кривенькой ходят.

— Аааа, теперь понятно, — протянул его собеседник, сообразивший, наконец, о причине полученного приглашения. — Значит, на верующих нацелился?

— Ну, а на кого еще? — согласился оппонент. — На них родненьких. Точнее на одного единственного. Да и не твой он еще. Только собирается приобщиться к нимбоносной массе.

— Как не стыдно? — с укоряющей гримасой отозвался мужчина, по-новому наполняя опустевший бокал. — Что ж ты маленьких обижаешь-то?

— Знаешь же, терпеть не могу чрезмерно правильных. А этот, ну до противного…

Он не договорил, а, взяв с блюдца кусочек горького шоколада, с видимым удовольствием отправил его в рот. Взгляд пробежался по пустующим столикам и остановился на входных дверях.

— А вот и моя красавица пожаловала. Глянь, какая стала! — чуть ли не промурлыкал он, кидая провоцирующие взгляды в сторону вошедшей в бар девушки. — Такой и отказать… Силенок не хватит!

Второй из сидящих за столиком мужчин обернулся, чтобы оценить ту, на которую указывал собеседник.

— Хм… Кардинально ты ее, — выдал он свой вердикт, охватив взглядом стройную фигурку.

— Стараемся, — протянул в ответ оппонент, скалясь, словно облопавшийся сметаны кошак — за ушком почеши и замурлычет.

— Оно и видно. Бедняга, — пожалел подопечную антипода собеседник, возвращаясь к дегустации содержимого своего стакана.

— Завидуешь?

— Было бы чему. Перекрасил и переодел — велик труд.

— А совратил?

— Это еще доказать надо, — не согласился второй, хитро подмигнув. — Вот как выиграешь…

Как Вадома и предполагала, названный брат ей не отказал. Пока он уплетал тосты на кухне, девушка поделилась своей проблемой, и хоть мужчина не оценил ее важности и глубины, отвезти в нужное место согласился. Так, проведя примерно полтора часа за доверительной беседой, парочка рассталась, договорившись созвониться поутру. "Будь готова. Как с работой разберусь, позвоню", — сказал он ей напоследок. Она согласно кивнула прежде, чем закрыть за ним дверь.

К десяти утра Вадома была уже при параде и то и дело бросала нетерпеливые взгляды на телефон. Благо, состояние матери окончательно стабилизировалось, и нужда волноваться еще и за нее отпала. Конечно, старая цыганка, узнав о планах дочери, принялась симулировать вернувшееся расстройство, но девушка быстро ее раскусила, и Надья вынуждена была отступить, пусть и неохотно. Недовольное брюзжание родительными сопровождало Вадому на протяжении всех сборов, и даже сейчас, когда с минуты на минуту должен был раздаться долгожданный звонок, мать не оставляла попыток вразумить дочь и заставить ее отказаться от игр с судьбой.

Едва знакомая трель возвестила о прибытии транспортного средства, юная гадалка, схватив сумку, сорвалась с места. Устроившись на переднем пассажирском сидении, она принялась благодарить своего спасителя, но заметив его смурное настроение, оборвала радостные излияния и поинтересовалась:

— У тебя все хорошо? Плохо выглядишь.

— Вот так комплимент, — отозвался мужчина, но уже с легкой улыбкой на губах.

— Простая констатация. Случилось что-то?

— Ничего неожиданного, — ответил он, глядя на дорогу.

— Личное?

Осунувшееся лицо и темные круги под глазами тревожили девушку. В подобном состоянии она видела его лишь однажды, после смерти родителей, которая надолго выбила его из колеи.

— Самое что ни на есть, — признался он.

— Девушка?

— М-м-м…

— Хочешь, посмотрю? — предложила она на всякий случай. Ответ ей был известен заранее.

— Вот еще, — отмахнулся он. — Я с твоими сверхспособностями дел не имею.

— Как скажешь, — ничуть не обидевшись, согласилась Вадома.

Они уже не раз разговаривали на эту тему, и итог всегда был один и тот же. Категорическое "нет" ставило точку на всех ее попытках заглянуть в его судьбу, а потому девушка попусту сменила тему разговора.

— Как сестра? Я давно ее не видела.

— Я, собственно, тоже, — мужчина посигналил прозевавшему зеленый сигнал светофора автолюбителю прежде, чем с усмешкой признаться. — Я тут недавно в черный список угодил и, боюсь, в ближайшее время реабилитироваться не получится.

— Что такое? Опять какое-нибудь важное событие пропустил? — рассмеялась девушка, помня о его безалаберном отношении к эпохальным датам.

— Откуда ты знаешь? — мужчина с заговорщическим видом подмигнул, признавая ее право на подначку.

— Это же ты, — протянула в ответ Вадома, забавляясь этой привычной для обоих игрой.

— Ах, ну конечно. Если речь обо мне, значит, сразу вспоминается бестолковый субъект, который не в состоянии запомнить день собственного рождения.

— Что поделаешь, если у тебя дырка в голове.

— Дырища, скорее, — рассмеялся мужчина.

Они замолчали на некоторое время, думая каждый о своем, а затем он поинтересовался:

— Слушай, я вот все размышляю, что ты собираешься делать, когда найдешь свою проклятую?

— Попробую поговорить, если получится, — призналась Вадома, которая сама толком не представляла, что из всей этой затеи выйдет.

— Попробуешь? А она слушать то будет? Насколько я понял, в прошлый раз у тебя не особо получилось.

— Я должна попытаться.

— Угу, то есть правильно я себе три отгула выписал. Попытаться — звучит очень неопределенно по срокам. Кто-то же должен тебя обратно в город доставить, ну и эту твою запутавшуюся держать, чтобы не удрала.

— Я тебя люблю! — воскликнула Вадома, на радостях чуть не забыв о том, что они движутся по автомагистрали с приличной скоростью, и не бросившись на шею своему спутнику с демонстрацией привязанности.

Задумчиво крутя в руках карандаш, Иллария бессмысленно смотрела на потухший экран монитора. Вчерашний разговор с гадалкой не шел у нее из головы. Она уже провела бессонную ночь, во время которой только и делала, что крутилась в бока на бок или же смотрела в потолок.

Девушка и сама переживала за Тамару. И это волнение казалось ей вполне оправданным в свете последних событий, а тут еще эта Вадома со своими предсказаниями. Для суеверной Ланки ее разглагольствования стали еще одним тревожным звоночком. Она не знала, правильно ли поступила, раскрыв цыганке местонахождение подруги или нет? Не представляла, что именно та собирается делать с приобретенным знанием, и от этого в душе Илларии что-то неприятно екало и сжималось. Ее так и подмывало все бросить и отправиться вслед за Маркой во Введенский, останавливало только одно — присутствие там Семеныча, который явно не обрадуется ее самоуправству. Если бы не шеф, Лана бы сейчас находилась где-то на полпути к монастырю, а так вынуждена сидеть в приемной и изводить себя почем зря.

Девушка вздохнула и отложила карандаш. Офисный телефон известил ее о входящем вызове, и Иллария, подняв трубку, сладким голосом вылила на голову звонившего привычное приветствие: "Добрый день. Пандеум. Приемная Корягина". На том конце провода кто-то столь же вымуштрованный известил ее о звонке руководителя "Трейд — лимитед" с просьбой соединиться с директором. "Надеюсь, ничего сверхсрочного", — подумала Иллария прежде, чем ответить отказом в связи с отсутствием оного на рабочем месте. Затем она отклонила требование соединить с Пестовой по той же самой причине — отбыла в командировку, сроки возвращения не известны. При наличие номера советуем звонить на сотовый.

— Привет! Ну, как ты там? — бодрым голосом поинтересовалась Тамара у Семеныча, когда тот все же соизволил взять трубу. — Жив еще, насколько я понимаю.

— Привет. Местами, — буркнул в ответ Корягин, и Мара поняла — настроение у того не ахти какое.

— Что так долго трубку не брал? Игнорируешь меня? Надоела небось, каждый день перед глазами маячу? — попыталась пошутить она, чтобы взбодрить своего начальника, правда безрезультатно.

— Мар, я в больнице, а тут по утрам принято анализами доставать, — сухо напомнил ей Семеныч.

— Ох, простите, запамятовала, — протянула она в ответ. — Ладно, что говорят?

— Ничего не говорят.

— Понятно.

— Неужели.

— Вить, хватит уже. Помни про боевой настрой и все будет хорошо.

— Тебе легко говорить. У тебя под боком не лежит перебинтованный сосед с капельницей, все тем же похоронным голосом просветил ее Корягин.

— И что? Это же не ты! Так что, давай бодрее.

— Угу. У тебя что?

Отчитавшись по ситуации с Макаренко, Тамара посоветовала Семенычу завязывать с траурными тенденциями и, как говорится, держать хвост пистолетом, чтобы не дай Бог не накликать беду, после чего с чувством выполненного долга отключилась.

Ее собственное настроение было приподнятым. Экскурсия по Введенскому будоражила воображение, и жизнь казалась очень интересной штукой. Последнее обстоятельство Мара открыла для себя с превеликим удовольствием.

— А теперь поспешим, — сказала она самой себе, закинув сотовый в сумочку и беря курс на монастырь.

Девушка уже почти покинула пределы деревушки, когда обратила внимание на странную пару идущую чуть впереди. Такие разные и похожие одновременно. Оба в ярких гавайских рубашках, они бодро вышагивали в одном с ней направлении и что-то оживленно обсуждали, яростно жестикулируя при этом. Тот, что пониже, постоянно тыкал пальцем то в своего собеседника, то в сторону монастыря, доказывая что-то, видимо, чрезвычайно важное, и Тамара не смогла сдержать улыбку, до того забавными они ей показалась.