Что предназначено тебе… Книга вторая

5

Запрет на торговлю по линиям Ветров существовал с самой встречи с кочевниками. Казалось, он должен был повлиять на снижение численности поставок таких редких ресурсов как плациус — но этого не произошло.

Несколько семей — по большей части бакуто, шотландских и корсиканских — обладавшие достаточными средствами, чтобы снарядить и вооружить пару десятков грузовых кораблей, практически сразу охватили сетью своих торговых путей большую часть земных планет.

Конкуренция между ними давала о себе знать не так часто, как конкуренция, скажем, корсиканских кланов между собой. Все три организации понимали, что для обмена нужны двое — и плациус Аргайлам был нужен точно так же, как Таскони нуждались в тяжёлых металлах, которые добывал Альбион.

Капитул мог апеллировать к своей древности и не признавать Манахату одной из центральных корсиканских планет. Рафинированные мальчики с Сартена могли предпочитать вернувшийся в моду опиум плациусу или травить себя чем-нибудь ещё. Но корабли Аргайлов летали только на плациусе, и только плациус позволял им развивать такую скорость, чтобы кочевники, сохранявшие монополию на торговлю по линиям Ветров, не могли взять их на абордаж. Точно так же, как только Аргайлы могли продать Доминико кареал*.

Таскони всё это отлично понимал. Кочевники, занимавшиеся официальными перевозками плациуса внутри Содружества, реально транспортировали около тридцати процентов всего груза. И хотя весь этот груз приходился на топливо, его всё равно было слишком мало, чтобы Аргайлы могли свободно осуществлять экспорт собственных товаров, пользуясь только поставками кочевников. Таскони был менее зависим от шотландцев в том плане, что имевшихся у него кораблей хватило бы на несколько десятков лет. Однако, во-первых, структуры станции, где до сих пор проживало больше обитателей системы Манахаты, чем на всех трёх её обитаемых планетах, требовали ремонта и замены. Во-вторых, если Аргайлы твердо держали в руках все шотландские регионы благодаря поддержке монархии, то кланы, подвластные Доминико, были куда менее надёжны. Официальные власти, назначенные Альбионом, в корсиканских провинциях мало влияли на ход экономических войн, и именно поэтому Доминико требовался Капитул. Капитул, ставший своего рода атавизмом и на первый взгляд неразделимо связанный с одной только Корсикой, благодаря существованию омерты довольно прочно удерживал перемирие между семьями. Формально ни одна перестрелка не могла начаться, если против неё выступал Капитул. И хотя власть его по мере удаления от Корсики становилась всё слабей, Доминико брался утверждать, что, став представителем Капитула, он сможет укрепить своё влияние в Манахате достаточно, чтобы никто из его подчинённых не захотел продавать плациус Аргайлам помимо его ведома.

Последствия получения нового статуса, однако, пока что не были столь радужными, как он ожидал.

Тициано настаивал на том, что разрыв соглашений с Аргайлами, сколь эфемерными не были договоры о сотрудничестве, сулил огромные финансовые потери. Позиция Лоренцо оставалась не совсем ясна. И всё чаще Доминико ловил себя на мысли, что даже Мариано он уже не доверяет до конца.

Покушение в Сартене отчётливо показало, что Доминико нажил опасных врагов, которые не собирались оставлять его в покое ни ночью, ни днём. За несколько месяцев, проведенных на планете, он успел получить с десяток анонимных звонков. Письма с угрозами приходили едва ли не каждый день.

Судя по разговорам с некоторыми из приближённых, на многих покушение возымело и обратный эффект. «Люди чести», которые были наслышаны о случившемся, теперь относились к Доминико с суеверным почтением, он даже получил прозвище «стальной котелок».

Однако факт оставался фактом — Доминико продолжали угрожать. К тому же, имя того, кто нанимал неудачливых киллеров, Доминико до сих пор узнать не удалось.

Это могли быть люди одного из тех донов, кого он задел за время своей недолгой поездки в Сартен. Если Пабло Дельпачо, семья которого теперь должна была погрузиться в собственные разборки, не слишком беспокоил его, то люди Дель Маро вполне могли отомстить. Расчет Доминико строился на том, что они не нарушат воли Капитула в Сартене — а Капитул, приняв Таскони в свои ряды, свою волю показал достаточно хорошо. Здесь же, в Манахате, возможностей у Сартенских мафиози было куда меньше, чем у него.

Однако Доминико и без клана Дель Маро имел достаточно врагов. Его семья, объединившая пять Манахатских коск**, завладела почти всем подпольным рынком плациуса на станции, покровительствовала почти всем тайным борделям, где шла бойкая торговля наркотиками и можно было выгодно купить дорогую проститутку. Спрос на последних в городе был не меньше, чем спрос на наркотики. И вряд ли кто-нибудь из противников клана Таскони на этом направлении решился бы выступить против Доминико, не имея должных покровителей со стороны.

Увы, следовало признать, что во внешнем мире существование Доминико не устраивало как минимум двоих.

Первым, безусловно, был нынешний князь Аргайл. Нарушенное соглашение о торговле больно ударило по нему. Но сколь бы невыгоден был Доминико этот разрыв, он не собирался уступать.

Вторую опасность представлял Сабир Ар Маариф. Доминико прекрасно осознавал, что этот человек приезжал в Манахату не просто так. Сабир интересовался плациусом — и если не атаковал в прошлый раз, то, скорее всего, лишь потому, что на станции он был слабей. Доминико вполне готов был к удару с этой стороны.

Кто именно из трёх основных его врагов — Аргайлы, кочевник или семья Дель Маро — опустился до пошлых угроз, Доминико не знал, но Тициано продолжал на него давить. И в конце концов Доминико согласился провести столь интересовавший Тициано разговор.

Доминико сидел и курил сигару, рассеянно глядя, как горизонт Манахата-Плэнет проплывает за окном корриеры, когда открылась дверь, и Густав втолкнул в салон Стефано, раздетого до трусов.

— Почему так долго, — поморщился Доминико и выпустил струю дыма, не отрывая от копа внимательного взгляда. Прошло уже несколько недель, а Доминико по-прежнему хотелось трахнуть сицилийца, едва тот оказывался вблизи. Доминико начинал подозревать, что нездоров.

— Он сопротивлялся, сеньор, — сказал Густав и, видимо, ткнул Стефано под лопатку кончиком ствола, потому что тот ойкнул и зашипел.

— Иди сюда, — приказал Доминико. Стефано, поколебавшись, сделал шаг вперёд.

— Если ты думаешь, что я буду тебе сосать при нём…

— Ты думаешь, после случившегося я смогу остаться с тобой наедине? — перебил его Доминико.

Стефано поджал губы. Покосился на Густава. На лице его появилась какая-то непонятная досада.

— Пусть он выйдет, — попросил он.

— Нет, — отрезал Доминико.

Стефано продолжал мяться с ноги на ногу. Ему было неуютно. Потом он решительно сделал ещё один шаг и, опустившись между ног Доминико, положил руки ему на бёдра.

Доминико, который абсолютно не планировал ничего подобного, решил подождать и посмотреть, что произойдёт.

Стефано, казалось, всё ещё боролся с собой. Однако через несколько секунд, решительно потянув на себя молнию, попытался расстегнуть Доминико штаны.

Доминико дёрнул его за подбородок и заставил поднять взгляд.

— Какого дьявола творится у тебя в голове? — прошипел он, склонившись так низко, чтобы никто, кроме Стефано, не мог слышать его.

— Я не хотел тебе навредить, — шёпотом произнёс Стефано и отвёл глаза.

Доминико сжал губы в плотную черту. Обида и злость всё ещё душили его, но показывать их при Густаве он абсолютно точно не хотел.

— Ты никогда не поумнеешь, проклятый коп, — сказал Доминико всё так же негромко.

— Доминико, я не…

— Заткнись.

И хотя Стефано замолк, сам Доминико не спешил говорить. Что делать теперь — он ещё не решил.

— Я хотел ввести тебя в свою охрану, — сказал наконец он.

Стефано молчал. Он с сомнением покосился на корсиканца.

— Только что толку от чёртова копа, которому нельзя доверять? Не лавки же трясти мне тебя отправлять?

— Доминико… — повторил Стефано, но взгляд Доминико обжёг его, и Стефано опять умолк.

— Ты понимаешь, Стефано, что ты абсолютно не нужен мне? По всем правилам моего мира я должен тебя убить.

Стефано кивнул. В глаза Доминико он не смотрел.

— Я дам тебе ещё один шанс. Но как мне быть, если теперь я не могу оставить тебя одного?

Стефано молчал.

Доминико поднёс к губам сигару и глубоко затянулся. Стефано с завистью смотрел на неё — он не курил со вчерашнего дня.

— Кассандра подгонит для тебя костюм, — наконец сказал Доминико, — через два часа мы будем на станции — после выхода из моего дома на Манахате ты ничем не должен отличаться от моих людей. Ты не член коски, пока не пройдёшь посвящение, но сейчас никому не нужно об этом знать. Никому так же не нужно знать о том, кем ты был до сегодняшнего дня.

Стефано медленно кивнул.

— Держись у меня за спиной, смотри, слушай и запоминай. Мы заедем домой, а затем сразу поедем в Клуб.

— Ты дашь мне оружие? — спросил Стефано, с лёгким удивлением глядя на Доминико.

— И я надеюсь, ты не заставишь меня об этом пожалеть.

Стефано после бессонной ночи точно отпустила судорога. На секунду он поймал себя на безумном желании поймать ладонь Доминико и поцеловать — потому что за то время, пока Густав мариновал его в тамбуре, уже успел трижды попросить у Ветров прощения всех грехов. Он, однако, прогнал от себя эту неуместную мысль и, поднявшись, вышел в коридор.

Кассандра, взявшая на себя заботу о его внешнем виде, стала одной из трёх достопримечательностей, которыми встретил его дом Доминико. Стефано не сразу понял, что эта корсиканка с сильной примесью испанской крови — какая, впрочем, была, по-видимому, у всех Таскони, — не только стилист капо, но и его племянница — дочь старшего брата Доминико и сестры Лоренцо Фебини, одного из его приближённых друзей.

Пользуясь тем, что это был непосредственный приказ Доминико, Стефано слушал и запоминал — благо, Кассандра любила поболтать.

Едва корриера приземлилась на крыше городского дома Доминико, и тот перебросился парой слов с делегацией встречавших их мужчин — у которых, надо сказать, полуголый Стефано вызвал живейший интерес — присутствовавшая при встрече Кассандра с лёгкой руки Доминико утащила Стефано на нижний этаж, отправила его в душ, а потом, усадив в кресло перед зеркалом, принялась что-то творить у него в волосах. Стефано, который и без того никогда особенно не следил за собой, за последние недели основательно оброс, но, кажется, Кассандра испытывала к заросшим мужчинам живейший интерес.

Руки её то и дело соскальзывали с головы Стефано и зачем-то принимались исследовать плечи и достаточно рельефную грудь.

— Значит, ты новый охранник дяди? — спросила она.

Стефано кивнул. Глядя на отражение Кассандры в зеркале, он старался внимательно следить за её рукой, спускавшейся по его груди вниз.

— С чего это вдруг он решил подпустить тебя к себе?

— Может, потому, что я хороший специалист?

— Может быть, вопрос только — в чём, — Кассандра хмыкнула и снова вернулась к его волосам.

В следующие полчаса Стефано узнал около двух десятков имён, ради которых в полиции рыл бы носом землю не один год. Сознание его привычно раскладывало их по полочкам, стараясь ничего не упустить, а в груди копилось сожаление о том, что причастность этих людей к торговле плациусом ему никак не удастся доказать.

Избавив Стефано от лишней растительности на лице и голове, Кассандра ещё раз осмотрела его со всех сторон и пригласила в гардеробную.

— Ты работаешь со всеми охранниками Доминико? — поинтересовался Стефано, оглядывая стройные ряды костюмов на любой случай жизни.

— Нет. Он попросил тебя просветить, чтобы ты не вёл себя как идиот, — не глядя больше на Стефано, Кассандра вела рукой по костюмам, что-то отыскивая среди них. Стефано же порядком упал духом, поняв, что не узнал ничего, кроме того, что Доминико хотел ему рассказать. — Вот, — сказала она, извлекая один из костюмов, — только не говори Доминико, где я его взяла. Пьетро всё равно ни разу его не надел. А у вас одинаковый размер.

— Пьетро? — переспросил Стефано.

— Да, — Кассандра помрачнела и больше ничего не сказала. Впрочем, Стефано к тому времени и сам многое знал.

Вторым человеком, который надолго завладел вниманием Стефано, стал начальник охраны Доминико — Лýка Джелмини. Доминико сам представил их, а Стефано буквально впал в ступор, потому что он этого человека знал — и знал слишком хорошо.

Лука Джелмини был арестован по обвинению в рекете почти пять лет назад и оказался в Окружной тюрьме Сардинии. Там Лука совершил ещё одно преступление — до смерти избил одного из арестантов, которого подозревал в намерении совершить на него покушение по приказу сидевшего в той же тюрьме босса враждебной семьи.

После этого инцидента Лука был приговорён к смерти — и выход у него оставался только один. Он должен был согласиться сотрудничать с ФБС*** или умереть.

Лука тогда сдал полиции едва ли не все имена, что знал. Стефано знал об этом, потому что в допросах участвовал сам. За пределами полиции имя Луки как информатора ФБС никто не знал. И потому, когда их со Стефано глаза встретились, последнему показалось, что Лука сейчас выхватит пистолет и выпустит всю обойму в него, наплевав на то, что на них смотрит Доминико и ещё пара человек.

Сам Стефано понятия не имел, как поступить. Сообщить ли Доминико о том, что знал, или позволить Луке и дальше работать на две стороны. Он отлично понимал, что если не предпримет ничего, то завтра же полиция узнает о том, что сам Бинзотти примкнул к корсиканской семье, и тогда уже дорога обратно в Сартен будет полностью перекрыта для него.

— Не смей ему ничего говорить! — прошипел Лука, улучив момент, когда Доминико оставил их наедине. — Завтра поговорим!

Стефано кивнул, хотя требование и не убедило его.

И когда Лука, вернувшись к официальному тону, закончил показывать ему дом, и Стефано оказался предоставлен самому себе, он, повинуясь секундному порыву, направился туда, где располагалась библиотека Доминико. Стефано успел запомнить, что тот отдыхал именно там.

Стефано распахнул дверь, полный готовности сдать Луку, но вместо этого замер, разглядывая огромного, длиной в человеческий рост, а то и больше, бенгальского тигра, сидевшего у ног Доминико. На коленях Таскони лежала большая пушистая голова, и тот задумчиво гладил зверя по загривку. Это было третье существо, которое поразило Стефано до глубины души.

— По воскресеньям на приисках, — произнёс Доминико, проследив за его взглядом, — никто не работал. Только не думай, что мы тратили время на песнопения во славу Ветров. Самые мудрые посвящали выходной заботам по хозяйству, поискам новых месторождений… или охоте, — во взгляде Доминико засветился насмешливый огонёк, потому что Стефано всё ещё стоял в дверях неподвижно, опасаясь шагнуть вперёд, — охота была больше, чем способом отвлечься от однообразных будней. Она придавала жизни остроту. Джунгли кишели зверьем и птицами: олени, антилопы, куропатки, голуби… тигры. Чтобы добыть дичь на обед, хорошему стрелку не требовалось много времени. Но ты знаешь, всегда найдётся слабак, который вместо лупары пустит в ход капкан.

Доминико опустил взгляд на тигра, который, выражая согласие, раскрыл пасть, и потрепал его за ушами.

— Этот бедняга едва не лишился передней лапы, когда я его нашёл, — продолжил Доминико и поднял на Стефано взгляд, — закрой уже эту чёртову дверь и подойди сюда. Шерри не съест тебя, если я ему не прикажу.

Стефано машинально прикрыл дверь и, повинуясь приказу, сделал несколько шагов вперёд.

Когда он оказался достаточно близко, Доминико потянул его вниз за полу пиджака и неторопливо поцеловал.

— Тебе идёт, — прошептал корсиканец, — так и хочется снять с тебя всё это дерьмо.

— Ты меня простил?

Доминико проигнорировал вопрос.

— Встреча через полтора часа, Стефи. Думаю, ты ещё успеешь мне пососать.

* тяжёлый металл для строительства кораблей, способных выносить удары Ветров

** коска — мафиозная семья

*** Федеральное Бюро Содружества