Чуть выше неба

Глава первая

Замок главы клана[1] Говорящих с Водой на своём веку повидал многое. Ведь построили его не сто и даже не двести лет назад, а гораздо раньше. Потому камни ничуть не удивились, когда тяжёлая дубовая дверь, ведущая в нижний холл, распахнулась, ударившись о стену с такой силой, что даже полированная щепка отлетела.

Ну, подумаешь, ещё один штурм! Чего удивляться, а тем более бояться? Всё равно цитадель нерушима. Кровь, пролитая между стыками плит, лишь прочнее их скрепит.

Вот только в тёмную, без окон, залу ворвались не орды врагов, а всего лишь юная элва[2]. Правда, решительности в неё было больше, чем у всех Поющих с Ветром вместе взятых. Широко — совсем не по-женски — шагая, сердито цокая подбитыми сапогами, она направилась к лестнице, ведущей наверх, в господские покои.

Две поджарые гончие, влетевшие в холл впереди хозяйки, предусмотрительно держались в стороне, косясь на девушку шоколадными глазами и боязливо поджимая лапы. Видимо, сказывался горький опыт попадаться на дороге в совсем ненужное время. Белый, как призрак, волкодав и вовсе держался позади, отворачивая квадратную морду, будто всё происходящее его совсем не интересовало. Правда, за спину, во двор, он тоже поглядывать не забывал.

Элва поставила ногу на первую ступеньку, но подниматься не спешила. Только перекинула косу за спину, уперев кулаки в бёдра.

— Отец! — рявкнула Лан так, что огонь в глубоком зеве камина испуганно шарахнулся от решётки к стене. — Отец, чтоб вам сухо стало!

— Прекрати визжать, словно тебя за ляжки щиплют! — отозвались откуда-то из темноты коридоров. Судя по звуку, в хозяйской спальне обосновался медведь, не вовремя разбуженный воплем девы. — У меня болит голова.

— Меньше пить надо! — отозвалась аэра[3], даже не собираясь понижать голос. — Я требую, чтобы вы немедленно спустились!

— А я требую, чтобы меня оставили в покое! Между прочим, это мой дом!

На втором этаже что-то грохнуло. Вероятно, медведь переломил неловко подвернувшуюся сосенку раздражённым ударом лапы. Но, скорее всего, кто-то просто запустил табуретом в стену.

— Прекрасно! — порадовалась элва гораздо тише. — Тогда я оповещу вас письменно.

Как ни странно, но её достаточно тихое заявление возымело гораздо большее действие, чем вопли. Наверху заворчало, натужно скрипнуло дерево, опять бухнуло. По каменным плитам прошлёпали босые ноги. И на галерею из темноты вывалился аэр Ланар собственной всклоченной персоной.

Вид его действительно был страшен. Длинные светлые волосы сбились в колтун, борода раздражённо топорщилась. Набрякшие мешки под глазами делали элва похожим на бассета. Взгляд мутный, скулы цвета хорошо прокалённого кирпича, на обветренных губах неопрятная белёсая плёнка. А аромат «головной боли», которая почему-то пахла вчерашним вином, разлился по лестнице, как ручей.

— О чём ты собираешься меня оповещать? — прогудел аэр как в бочку.

И, задумчиво сунув руку за пазуху нательной рубахи, поскрёб ногтями заросшую светло-рыжей шерстью грудь.

— О том, что замуж за него я не выйду! — девушка ткнула большим пальцем себе за спину, не удосужившись обернуться. — Хоть вот что вы со мной делайте, не выйду — и всё!

— Ну, просил же, не ори ты так! — мученически поморщился Ланар и поинтересовался, впрочем, без всякого интереса, — А чего не выйдешь-то?

— Да потому что это не элв, а… Я не знаю, что! — не в состоянии подобрать достаточно красочных, но приличных эпитетов, единственная дочь главы клана ударила себя кулаком по бедру. И сама же поморщилась. Кулачок аэры, хоть и маленький, бил довольно болезненно. — За кого угодно, но не за него! И это моё последнее слово!

Глава ещё разок тяжко вздохнул, отправив по лестнице новую волну перегара. И, по-бычьи нагнув голову, уставился на небрежно опершегося плечом о дверной косяк парня.

Честно говоря, наследник рода[4] Кайран и самому Ланару не слишком нравился. Отец с матерью слепили парня качественно, постарались. Высок, широк в плечах, но узок в талии. Волосы — чистое старое золото. И боец вполне приличный, сильный. Правда, вода его слышит плоховато, а ещё хуже отвечает. Но клану и воины нужны, а не только Мудрые.

Но смотришь на него — и будто яблоко порченое. Вроде бы и крепкое, и румяное, и бочок глянцевый. А внутри чувствуется гниль. Ещё и не укусил, а чувствуется. Слишком много времени младший Кайран при дворе провёл. Успел набраться тамошней пакости. Сладким стал до приторности. За собой смотрит, красоту свою лелеет. Говорят, на тряпки за месяц протратил годовое содержание. Это воин? Не за такое Лан отдавать…

А что делать? Род Кайранов слишком силён. А в последнее время ещё больше силы набрал. Того и гляди, с поводка сорвутся. Ещё прямо не перечат, но уже посматривают эдак свысока. А на побережье никогда спокойно не было. Сейчас же и вообще хлопот полон рот. Не хватает только распрей внутри клана. Вот и приходится их одной рукой за загривок трепать, а другой по шёрстке гладить.

Корабли Кайранов Ланар под командование старшему сыну передал. А тот, вопреки принятому, своих капитанов поставил. Но зато вот единственной дочкой пожертвовал. И приданое собрал такое, что сама бы королева пальцы от зависти сгрызла.

Где-то приобретаешь, где-то теряешь — закон жизни.

— А вот тебе моё последнее слово, — рявкнул аэр. — Пойдёшь как миленькая! За кого хочу — за того и отдам. Интересы клана…

— Да сколько можно! — перебила отца Лан. — Интересы клана то, интересы клана сё! Это моя жизнь и я…

— Твоя жизнь принадлежит клану! — гаркнул элв так, что по каменным коридорам замка пошло эхо гулять. — То есть мне. Я клятву дал, что ты станешь его женой! Значит, станешь. Всё, больше мы эту тему не обсуждаем!

И развернувшись, сердито сгорбив плечи, аэр ушлёпал обратно в берлогу.

— А я что говорил? — глумливо-сочувственно протянул Сарс. — Нет, рыбка, сколько ты ни трепыхайся, а конец один. И стоит ли ломаться?

— Это всё ещё пальцем по воде писано, — буркнула Лан, заставляя себя разжать кулаки.

— Утешайся, если нравится. Только напомню, что утешаться тебе ровно неделю осталось. Даже и того меньше. Уже завтра начнут собираться старшие родов. Значит, я всё время тут буду. И ещё раз повторяю: снова увижу тебя в мужской одежде — выдеру вожжами.

— Вот попробуй рискнуть! — прошипела девушка.

— И попробую, даже не без удовольствия, — заверил её жених. — Более того, уверен, что получится. Ты, конечно, Водная Дева, про которую весь Тайлесс треплется. Но я, на минутку, мужчина. А поэтому скручу тебя, как курицу. И никто мне в праве воспитывать жену не откажет. В том числе и ты сама.

— Я тебе ещё не жена.

— Значит, подожду до свадьбы, — заверил аэр, отвешивая явно издевательский поклон. — После обряда нас ждёт много интересного. А пока прошу меня извинить. Увидимся завтра утром, дорогая.

Сарс не поленился — поклонился ещё раз. И удалился, преувеличенно осторожно прикрыв за собой дверь.

Розарий в замке Наен’аэт’Дун — Поющий Поток, как это переводилось с древнего — разбила ещё матушка нынешнего Ланара, обожающая цветы. А супруг, нежно обожающий жену, прихотям её потакал. Притаскивая из походов не украшения и дорогие ткани, а черенки, ростки и семена. Над этим, понятное дело, на Тайлессе не посмеивались только ленивые. Но смеялись негромко, чтобы, не дай духи, аэр не услышал. Нежничал старый элв только с женой. Да и с чувством юмора у него явные проблемы были.

После смерти родителей ни наследник Ланаров, ни тем более его первая жена на цветник ни малейшего внимания не обращали. Так бы ему и погибнуть, не появись в доме новая хозяйка. Налин — вторая супруга нынешнего главы клана — унаследовала от свекрови, которую никогда в глаза не видела, страсть к розам. Благодаря её усилиям клумбы стали ещё пышнее.

Только вот у Лан настроения любоваться цветущими красотами отсутствовало напрочь. Правда, к растениям она всегда относилась равнодушно. Но, по крайней мере, через кусты девушка ломиться не стала — прошла по дорожке. А вот Налин как раз в колючих зарослях и стояла, подрезая шток-розы. При этом выглядела элва совсем не как аэра. Волосы убраны под крестьянский чепец, а поверх платья — широкий суконный фартук, из-под которого бугрился огромный живот.

В отличие от первой супруги Ланара, вторая долг жены прекрасно осознавала и относилась к нему со всей серьёзностью. За двенадцать лет, прошедших со свадьбы, успела подарить клану четверых сыновей, со дня на день собираясь разродиться пятым. Итого глава Говорящих с Водой мог гордиться почти семью отпрысками мужского пола и одной дочерью.

Глядя на хрупкую, низенькую, как подросток, мачеху, Лан в очередной раз попыталась представить их с отцом вместе. Получалось как в сказке: красавица и чудовище. По глубокому убеждению девушки, они друг другу не подходили совершенно. Вот только мнением её никто не интересовался. Впрочем, это не мешало элве искренне любить тихую застенчивую Налин. Правда, отношения их больше походили на сестринские.

— С отцом поругалась или с Сарсом? — аэра искоса глянула на падчерицу, сердито цепляющую носком сапога гравий на дорожке.

— С обоими, — буркнула Лан. — Вот духи свидетели! Сбегу я! Лучше бродягой стану, чем за него замуж пойду!

Элва выпрямилась, обеими руками упираясь в ноющую поясницу и снизу вверх глядя на сердитую девушку.

Что и говорить, дочь у Ланара удалась не хуже сыновей. Может, и не первая красавица на Тайлессе, но и стыдиться нечего. Да ещё и не пришла её пора, не расцвела пока. Скорее девчонка, чем женщина. Но и по бутону можно судить, каким цветок распустится. Высокая, с крепкой костью, но не коренастая. Несмотря на то что с младенчества наравне с мальчишками и в море ходила, и верхом ездила, умудрилась-таки сохранить вполне женскую фигуру.

Лицо она целиком у отцовского рода унаследовала, ничего от смуглой матери не досталось. Только вот рыжая — ни в мать, ни в отца. Но у обоих в предках Линулы ходили. Вот и оставила какая-нибудь прабабка памятку. Но особенно глаза у девчонки хороши. Наверное, у Ланара такие в детстве были. Сразу цвет и не определишь. Не синие и не зелёные. А как морская вода в солнечный день, там, где на неё тень от скалы падает. Вроде и тёмные, но есть в них и зелень, и синева, и золото.

Только вот избаловал единственную дочурку Ланар. Не поспоришь, образование он девушке дал, каким не каждый при дворе похвастается. Да и сама Налин, как могла, пыталась воспитать падчерицу. Манерам её обучила. Объяснила, как за домом присматривать, слуг контролировать, меню составлять, запасы делать. Даже танцевать худо-бедно Лан умеет. Только скатывается с неё всё женское, как вода с гуся. Пацанка, да ещё и отказа не знающая.

— А почему, собственно, тебе за него замуж не пойти? — Налин хотела поднять корзину со свежесрезанными цветами, но падчерица не дала — первой подхватила.

— Да потому что я его терпеть не могу! — возмутилась девушка, абсолютно по-мужски подавая мачехе руку. — Противный он. Целоваться лезет. А у самого слюни чуть ли не текут. И ещё попытался языком в рот забраться! Меня едва наизнанку не вывернуло!

— Это нормально, — невозмутимо заметила Налин.

— То, что меня едва не вырвало?

— Нет, то, что мужчина при поцелуях языком пользуется. Впрочем, твоя брезгливость — это тоже нормально.

— Не поняла…

Лан встала посередь дорожки, нервно перебросив корзину в правую руку, а потом снова в левую.

— Вообще-то, тебе таких вещей до свадьбы знать не следует, — вздохнула мачеха. — Но, надо полагать, от невинности у тебя только девственность и осталась. Додумался твой отец, конечно: воспитывать дочку среди моряков…

— Ты лучше про слюни, — отмахнулась элва. — Остальное я уже слышала.

— Ну, понимаешь, дорогая, есть вещи, которые необходимы мужчинам.

— В курсе, — девушка мотнула головой, как нетерпеливая лошадь. — Но, по-моему, женщинам это нравится не меньше.

— Ты о продажных дамах в портах? — улыбнулась аэра, отбирая у падчерицы корзину, из которой цветы уже едва не сыпались. — Так они этим себе на пропитание зарабатывают. Многие мужчины хотят, чтобы происходящее и женщине нравилось.

— То есть, они притворяются, что ли?

— Конечно, — мачеха, улыбаясь понимающе и мудро, взяла Лан под руку, заставляя её всё-таки двигаться к дому. — Нет, есть мужчины, которым притворство ни к чему. Их и без того всё устраивает. Но большинству жён нужно освоить маленькие хитрости. Правда, если духи будут благосклонны, терпеть придётся совсем недолго. Когда ты понесёшь, муж в твою спальню и не зайдёт. А потом ещё несколько месяцев после родов. Так что, вполне можно и потерпеть. В остальном же супружеская жизнь не так плоха.

— Ну, конечно! — недоверчиво фыркнула Лан.

— Что же в ней дурного? Получишь свой дом, красавца-мужа, войдёшь в богатый и весьма уважаемый род. Супруг станет делать дорогие подарки — это обязанность аэра перед женой. Возможно, Сарс вернётся ко двору. И даже если он не возьмёт тебя с собой, ничего плохого в этом нет. Останешься хозяйкой в замке. Поверь, дорогая, это не самая скверная партия. Просто не смотри на него так предвзято.

— Но всё же закончится. Не будет ни моря, ничего…

— Ну, это-то давно пора закончить, — заверила её мачеха. — Может, подобные занятия тебе и нравятся, но они не для аэры. Этот муж, другой ли, но ни один аэр не позволит супруге вести себя как элву. Ты много слышала о женщинах моряках? Тем более родом из уважаемого клана?

Лан, насупившись, ничего не ответила. И отвернулась от мачехи. Её собственная слава во многом родилась благодаря полу. Водная Дева на то и диковинка, что дева. Хотя, конечно, никто и не спорил, что среди сверстников она не последней была. А путь отыскивала лучше многих Мудрых в летах. Но всё же, всё же…

— Детка, — мачеха заставила девушку повернуть голову, нежно положив ей ладонь на щёку. — Поверь мне, женская доля ничуть не хуже мужской. А во многом даже и лучше. Не жалей, что ты родилась девушкой.

С этим утверждением Лан могла бы и поспорить. Но не стала. Не хотелось ей Налин обижать.

Всю ночь Лан уснуть не могла, ворочалась с боку на бок. Даже Страх, растянувшийся рядом с хозяйской кроватью, на девушку наворчал. Но недовольство волкодава уснуть никак не помогло. Мысли жужжали, как пчёлы, болтая одновременно обо всём и ни о чём. Но крутились они вокруг одного и того же. Первое: «Ты тут ничего сделать не сможешь!». Второе: «И что теперь, смириться?!». Причём первая со второй не стыковалась никак. Параллельно они друг другу вставали упираясь.

За окном серенький рассвет только разгораться начал, когда Лан сдавшись слезла с постели. Прокравшись на цыпочках в гардероб, стараясь не разбудить старую, но ещё не утратившую слух Мирку, нацепила рубашку и простую юбку — поспешно, путаясь в складках. И не обуваясь, выскользнула из комнаты. Страх, с завыванием зевая, потащился вслед за хозяйкой тоже стараясь ступать потише и не клацать когтями по полу. Всё-таки белые волкодавы были существами на удивление сообразительными.

А на улице оказалось прохладно. Элва тут же пожалела, что не захватила с собой ни шали, ни плаща. Но возвращаться не хотелось. Поэтому девушка, ёжась от утреннего холода, просто подхватила юбку и бегом побежала через фруктовый сад, огибая замок по широкой дуге.

Наен’аэт’Дун стоял на скалистом выступе, как на ладони. К воротам вела довольно узкая дорога, заменяющая подъёмный мост. С трёх сторон крепость окружала пропасть с почти отвесными стенами. А далеко-далеко внизу шумела, ворочая гигантские валуны, словно гальку, Дун, давшая цитадели имя.

Но если выйти к задней стене, да ещё и забраться на обветшалую от ненужности смотровую башню, то можно увидеть то, что больше никогда и нигде не увидишь. Напротив замка, через ущелья, высился ещё один скальный уступ, густо поросший золотолиственником. Отчего казалось, что на камень накинули яркий лисий мех — это весной и летом. А осенью и зимой скала становилась красной. Но лес не шёл ни в какое сравнение с самой рекой, переливающейся через уступ.

Тут Дун походила на наполовину распущенную косу. С края сбегали тоненькие и тихие ручейки-прядки. Чуть ниже они разбивались о выступ и сплетались в потоки. А ещё ниже, преодолев широкую ступень, превращались в водопад, низвергающийся в каменной ложе. Оттого и казалось, будто река говорит, да на несколько голосов сразу. Шёпот ручьев сплетался с уверенным рокотом потоков. А за ними, как подложка, густо и глухо ревел водопад. И совсем уж далеко грохотала чётками камней река.

Лан, отодвинув доску в двери, для всех остальных, живущих в замке, закрытой наглухо, пробралась внутрь башни. И легко взбежала по ледяным ступенькам, распугивая ворон, свивших гнезда в трещинах выкрошившегося камня. Эта башенка не была высокой — всего три этажа. А дальше люк — и плоская крыша, возвышающаяся над галереей стены примерно по пояс. Тут полагалось стоять катапульте. Да кому она нужна над обрывом? Потому-то башню и забросили.

Все, кроме Лан. Это было её место.

Девушка уселась на плиты, старательно подоткнув под себя юбку. Защита сомнительная, но хоть не так холодно. Верный Страх присоседился слева, возвышаясь над хозяйкой едва ли не на полголовы, навалился мохнатым боком. Но элва не протестовала — хоть и тяжело, но так же теплее. Наоборот, обняла пса за шею. Волкодав удовлетворённо вздохнул и прикрыл глаза. Конечно, лежать удобнее, но греть-то надо.

Аэра, устроившись среди развалов остро пахнущей шерсти, тоже опустила веки, одним ухом вслушиваясь в рокот Дун. Река охотно отвечала девушке. Но все новости были спокойные, мирные, как приговорка старой служанки: тут берег подмыло и большое дерево, которое угрожало рухнуть ещё до рождения Лан, наверное, всё-таки упадёт. А один из ручьев, питающий истоки, иссяк. Скорее всего, бобры устроили запруду. Течение, с которым поток встречался в заливе, ещё вчера стало теплее. Значит, жди со дня на день шторма. И прилив сегодня был высок…

Лан и сама не заметила, как задремала.

— И кто это у нас тут? — выдрал её из мягкого полусна чуть насмешливый голос.

Элва, вздрогнув от неожиданности, открыла глаза. И уставилась в чужие — тёмно-серые, как хмурое штормовое небо.

— Бу! — сказали где-то за глазами.

Вот только девушка пугаться не стала. А чего пугаться, если Страх даже клыков не оскалил? Только внутри у него глухо клокотало, будто котёл закипал. Мол: «Понимаю, конечно, что в тебе угрозы нет. Но держись всё-таки на расстоянии. Я-то бдю!».

— Не страшно?

— А должно?

Лан отодвинулась назад, рассматривая пугальщика. Элв явно принадлежал к роду Уйнул. Только они, да дети клана Шепчущихся с Огнём обладали такими огненно-рыжими волосами. Даже и не рыжими, а красными, с отливом в цвет тёмной коры. Но огненным в замке делать нечего. Значит, этот прибыл в свите кого-то из глав родов, собирающихся на свадьбу. Сам он главой быть никак не мог — молод слишком, чуть постарше Лан. Ну, не чуть, но и не старейшина — это точно.

— Разве девицы не должны с визгами убегать от страшных незнакомцев? — наклонив голову к плечу — точь-в-точь как Страх — поинтересовался элв.

— Это если они страшные, — буркнула Лан. — Хотя за визгами — это не ко мне.

— То есть, ты смелая?

— Трусихой меня ещё никто не называл.

— Ну, естественно! Если служишь самой Водной Деве, то надо быть смелой! А то подпортишь хозяйскую-то репутацию, — веселился рыжий.

При этом он не улыбался, оставаясь невозмутимым и суровым. Но у уголков глаз собрались смешливые морщинки.

— Что-то вроде, — до элвы дошло, что парень принял её за служанку.

Из-за одежды, наверное.

— И как же звать такую смелую малышку?

— А тебе зачем меня звать? Не помню, чтобы у нас совместные дела имелись, — стряхнув, наконец, остатки дрёмы, огрызнулась Лан. — Лучше скажи, что это гость тут делает? Да и, вообще, как ты сюда попал?

— Тебе в глобальном смысле или как? Если в глобальном, то в ваш залив мы на корабле приплыли. А от берега пешком шли. Потому что ждали нас только к вечеру, вот никто и не встретил. А если тебя интересует, как я именно тут очутился, — элв ткнул пальцем куда-то себе под ноги, — то я просто поднялся на стену над воротами и пошёл по галерее. Шёл-шёл и наткнулся на спящую красавицу. Ещё вопросы есть?

— Нет, — заверила его девушка.

Конечно, это всё хорошо. И парень довольно симпатичный. Только вот топать ей теперь по этой самой галерее до ворот. Выход из башни Лан показывать никому не хотелось. А уж чужаку о нём знать и вовсе незачем.

Девушка спрыгнула с крыши башни, оказавшись почти вплотную к элву, и не подумавшему отойти в сторону. Между прочим, парень ещё и дорогу перегораживал. Почему-то когда она сидела, рыжий не казался таким большим. Зато сейчас аэра стати элва оценила по достоинству. Пожалуй, ни ростом, ни разворотом плеч он самому Ланару не уступал. А таких мужчин по всем Северным Островам, испокон веков славившимися великанами, найти непросто. Рослая Лан ему макушкой едва до острого уха доставала.

— А ты не такая уж малышка, — задумчиво протянул незваный гость, разглядывая аэру. — И глазищи какие…

— Какие? — просипела девушка ни с того ни с сего севшим голосом.

— Понятия не имею, — кажется, рыжего на ветру тоже продуло. — Но мне очень нравится. Я тебя с собой заберу, поняла?

Вроде бы, в этом месте приличной аэре полагалось возмутиться. Или, по крайней мере, пальцем у виска покрутить. Но вместо этого Лан, сама не слишком соображая почему, только кивнула. Отправиться невесть куда с парнем — можно даже и немедленно — казалось здравой и весьма привлекательной идеей.

— Только не говори, что ты этой Водной Деве, чтоб ей сгореть, принадлежишь, — не спросил, а потребовал рыжий.

Будто если бы Лан и впрямь оказалась рабыней, принадлежность она могла отменить по собственному желанию. Но и это почему-то не возмутило и не смутило. И девушка в ответ только головой помотала.

— Это хорошо, — с явным облегчением выдохнул элв. — А с остальным мы разберёмся. Сколько бы за тебя ни запросили. Пойдёшь со мной?

— А от моего ответа что-то зависит?

«Скажи, что да! Ну, пожалуйста, скажи, что зависит!» — по-комариному пищал где-то в затылке тоненький голосок.

— Конечно. Многое. Проще было, согласись ты сразу, — серьёзно ответил рыжий. — А то иначе придётся задержаться тут и пытаться тебя убедить, что ехать надо обязательно. Я и не против. Но, во-первых, дел полно. Ждут меня в другом месте. А, во-вторых, моря я не люблю. Укачивает.

Тут бы Лан и сообразить, что дело нечисто. Это кого и когда в клане Говорящих с Водой укачивало? Но элва только и услышала: парень её уговаривать собирается, если девушка окажется несогласной.

— И как ты уговаривать меня намерен? — тихо, почти шёпотом, спросила она.

— Как? — кажется, этот вопрос элва серьёзно озадачил. Он даже бровь почесал рассеянно. — Ну, ухаживать. Честно говоря, понятия не имею как. Раньше не приходилось девушек уламывать. Но, думаю, справлюсь.

— Много девушек было? — ехидно поинтересовалась Лан, у которой в голове будто ветер пронёсся, разгоняя туман.

— Ну, в общем, жаловаться не приходится, — хмыкнул рыжий. — Но сейчас как-то всё…

— Как?

Порыв ветра оказался коротким и случайным, словно перед штилем. Дунул, да унёсся куда-то. И туман вкрадчиво, подтягивая клубящиеся лапки, опять затянулся пеленой.

— Иначе, вот как. Да что мы с тобой разговоры разговариваем, а? — возмутился парень.

— А что нам делать?

Рыжий ничего не сказал, только хитровато ухмыльнулся. Вместо ответа, он сграбастал девушку, широкие ладони легли на поясницу, притягивая Лан к элву. Он чуть-чуть повернул голову. И аэра невольно поморщилась брезгливо, уже соображая, к чему дело идёт.

— Неудачный опыт в поцелуях? — догадался рыжий. — Ну, попробуем.

Нет, аэра ожидала другого. То есть, совсем-совсем другого. Его губы оказались сухими и тёплыми. А ещё твёрдыми и вовсе не походили на слизней. И элв не давил, а как будто гладил, проводил легонько, едва касаясь. Щекотно, но и приятно. У девушки внутри, где-то под желудком, потеплело. Словно там очутился мягкий меховой комок. И дышать труднее стало, хотя к дыханию то, что он делал, никакого отношения не имело.

— Не противно? — его дыхание было близко, совсем близко.

Так близко, что Лан втянула его в себя вместе со вздохом. На языке стало сладко.

— Нет… — прошептала она.

— Тогда продолжим, — кивнул рыжий.

На это у элвы никаких возражений не нашлось. Процесс оказался увлекательным. Она и сама не сообразила, когда успела обнять парня за шею. А прижиматься и не пришлось — они и так стояли почти впритирку друг к другу. И против его осторожной, едва ощутимо поглаживающей ладони у себя на груди девушка ничего не имела. Наоборот, от этого меховой комок рос, теплел и ощутимо тянул вниз.

Только вот всё это Лан осознала заодно с тем, что Страх упорно и, наверное, довольно давно тянет её зубами за подол. И тихо, предупреждающе рычит.

— Ты чего? — сипло спросила девушка у пса, оборачиваясь через плечо.

Ей и в голову не пришло, что руки с крепкой шеи рыжего стоило бы и снять.

Страх в ответ только глянул на хозяйку укоризненно.

— Лан! Ты тут или тебя тут нету? — донеслось снизу, со двора. — Да где же ты, несносная девчонка? Вечно не дозовёшься, когда нужна. Лан! У госпожи роды начались! Тебя господин зовёт.

— Тебя тут нет, — выдохнул в ухо элве рыжий.

Девушка и сама была совсем не против сделать вид, что её тут нет. Но мачеха… За повитухой, конечно, уже послали. И до самих родов молодую аэру никто не допустит. Только вот это дело долгое. И поддержка Налин потребуется. Да и вообще.

— Иду! — крикнула она вниз.

— Ну и зачем? — укоризненно поинтересовался элв.

— Я должна… — невесть чему смутилась девушка. — Но я тебя потом найду.

— Обещаешь?

Лан серьёзно кивнула, догадавшись, наконец, отлипнуть от парня.

— Лан! — поторопила её старая служанка. — Долго мне тебя ждать? Я тут простыну. Ветрище-то вон какой поднялся…

— Да иду, иду!

— Э, погоди! Тебя Лан зовут? — прищурился элв, видимо, что-то начиная подозревать. — И собака…

— Я тебя сама найду, — заверила девушка ещё разок, ловко выворачиваясь из больших ладоней.

Протиснуться мимо него оказалось сложнее — гость так и не догадался уступить ей дорогу. Стоял, хмурясь и что-то там пытаясь осмыслить. Но элва и с этой задачей справилась, бегом припустив по галерее. Страх последовал за хозяйкой, предупреждающе рыкнув напоследок. И пихнув рыжего боком так, что парень покачнулся.

А Лан сообразила, что улыбается во весь рот. Да ещё хотелось подпрыгнуть — прямо на бегу. В жилах словно пузырики кипели, как в горячем источнике. Казалось: они наполняют тело, будто воздухом накачивают. Того и гляди, взлетишь, как лебяжье перо.