Чуть выше неба

Глава шестая

Деревня казалась вымершей. Точнее, не так. Мерещилось, будто жители её покинули, застеснявшись своей суетливой ненужности в предзакатной тишине. Только дымки из труб почти невидимые на фоне выцветшего неба, и напоминали о том, что дома обитаемы. Тихо так, что в ушах звенит — собака не гавкнет. Лишь ошалевший от дневной жары кузнечик в траве под плетёной изгородью тихонько потрескивает.

Село на просвет видно. Длинная-длинная улица, стиснутая с двух сторон ровными рядами белёных домиков под потемневшими торфяными крышами. А дальше луг, зеленеющий нежным пушком молодой травы. Да крохотные, будто игрушечные, фигурки коров. И над всем этим полоска ярко-алого с пурпуром и золотом неба, словно кистью мазнули.

Лан выплюнула соломинку, облокотилась на ограду, рассматривая дом кузнеца. Стены за разросшейся мальвой сияли чистенькой свежей побелкой — только на первый день мая обновили. Ставни тоже радостные, голубые. Крышу, конечно, и поменять надо. Но это уже осенью, когда урожай снимут.

Плохие-то хозяева починку домов на откуп крестьянам отдают. Да много ли в том проку? Не у всякого арендатора лишняя монета на новую дверь найдётся. А без постоянного ремонта жильё быстро ветшает. Опять же, с дырявой крышей зимой несладко. Да и элв, думающий, где бы денег раздобыть, чтобы от сквозняков детей укрыть, работает с неохотой. Нет уж, лучше самой потратиться.

— Может, зайдёшь, хозяйка? Хоть чаю выпьете? — дородная, в плечах только чуть меньше своего мужа, Дарка улыбалась аэре, вытирая перепачканные в муке ручищи фартуком. По-доброму улыбалась. Может, только чуть снисходительно. — А то мотаешься целый день туда-сюда. Наверняка живот от голода подводит.

— Подводит, — не стала спорить девушка. — Да я вот только твоего мужа дождусь — и домой. Хотела на курильню ещё заскочить, но не успеваю. Солнце уже садится.

— Вот и говорю: мотаешься, мотаешься, — пробормотала кузнечиха вроде бы и укоризненно, но довольно. Даже гордясь госпожой. — Будто крестьянка какая, а не благородная аэра.

— Надо бы по осени дома перекрыть, как считаешь, Дарка?

— А что? И надо, конечно, — солидно кивнула женщина, вразвалку спускаясь с крыльца. — Да только немного ли всего? Мы и так духов за твоё здоровье просим каждое утро. В прошлом году печи отремонтировали, да заборы поправили. В этом вон дома починили, да ставни с дверями подновили. Будто за детьми родными заботитесь.

Лан довольно кивнула. Всё так, всё верно. А ещё этой весной она купила-таки у Призывающих Лес тонкорунных ягнят и раздала крестьянам. С выручки от их шерсти аэры Кайран будут получать тридцать процентов. И от потомства по десять. На следующую же весну привезут молочных телят. А то местные коровы не столько прибыток дают, сколько драгоценную траву впустую жрут. Доходов от обновлённой смолокурни как раз должно хватить. Потом можно будет подумать, чтобы шерсть самим прясть или даже ткать. Это выгоднее, чем руно продавать…

— О чём задумалась, хозяйка? — выдернула девушку из розовых мечтаний Дарка. — Опять, небось, про нужды какие?

— Про них, — усмехнулась Лан. — А как не думать? Своё же, не чужое.

— Своё, — протянула кузнечиха, искоса глянув на госпожу. — О своём-то иные аэры так не пекутся. А правду говорят, что вы уезжаете или врут опять?

— Уезжаю. Да я ненадолго, — добавила поспешно аэра, потянулась через забор, похлопав схватившуюся за сердце женщину по плечу. — Что ты так взбаламутилась? Только до огненных смотаюсь и обратно. Надо же решить с главой клана. Три года уже прошло, а ничего не ясно.

— Надо-то надо, — сварливо отозвалась Дарка, краем косынки утирая вспотевшее лицо. — Но это их дело, мужицкое. Жаль только, что у нас тут один мужик. Даром что девка.

— Ну, спасибо! — засмеялась элва, снова облокачиваясь на изгородь. — А я с утра думала, что вроде к женскому роду принадлежу.

— Да где ж к женскому-то? Того и гляди, бородища расти начнёт. Я намедни своему так и сказала. Мол, несправедливо это, чтоб такая баба, как наша хозяйка, и без мужика толкового билась. Моя младшенькая вровень с вами родилась, а и та уже двух дитёнков имеет. А вы…

— Ну чего граишь, как чайка? Гра-гра, разоралась тут, — перебил супругу кузнец, выводя из-за воротин кобылку Лан. — Не нашего ума господские дела, сколько говорить? А уж бабе и вовсе молчать следует.

— Уж больно ты суров, Иктар, — усмехнулась Лан, принимая у него поводья.

— А что, неправ я разве? — набычился кузнец. — Если жене волю давать, так и не продохнуть от неё станет. Нет, понятно, что не про вас такое. Но только со всеми остальными кулак надо держать крепко, верно я говорю?

Кузнец неуклюже — бугрящиеся под кожаным фартуком мышцы не давали двигаться ловко — обернулся за спину.

Белокурый Редгейв, начальник лановой охраны, только хмыкнул что-то неопределённое, также неопределённо пожимая плечами. При госпоже он своё мнение о месте женщине в этом мире предпочитал не высказывать. Один раз она его уже отчитала, как мальчишку, хватит. Да и слова её с делом расходились редко. Сказала: отправит туда, откуда пришёл — и отправит же. А снова наёмничать его не тянуло. Уж лучше промолчать и у девки в подчинении ходить, чем шляться неизвестно где без всякой чести, род позоря.

— Лыбятся они. Чего, спрашивается, лыбятся? — пробурчал кузнец, бросив из-под кустистых бровей хмурый взгляд на жену с госпожой. — В общем, кобылку я твою подковал, копыта почистил. Теперь она у тебя подкову точно не потеряет. Ну, до следующего раза, как ко мне придёшь. Придёшь же?

— Да приду я, приду! — Лан мученически подняла глаза к небу. — Ненадолго уезжаю. Вернусь недели через две, через три. Соскучиться не успеете.

— По тебе соскучишься, — хмыкнул Иктар. — Вечно задумаешь чего эдакое, а нам делай. Выдохнуть не даёшь. Да не забудь пруты, про которые я говорил. И молот купи. У огненных-то инструмент в самый раз. Помнишь хоть, какой надо? Или снова показать тебе?

— Да помню я всё, — Лан привычно опёрлась носком сапога на услужливо подставленные, сплетённые мостиком пальцы Редгейва, забираясь в седло. — Я же даже зарисовала твой молот. И меха посмотрю.

— Кто ж тебе меха-то продаст? Это ж ихняя тайна тайная! Хотя, с мехами-то я стал бы первым кузнецом во всей округе. Денежки устал считать. Так что ты там того… Поспрашай.

— Поспрашаю, — кивнула элва, разбирая поводья. — Ну, всё, оставайтесь с миром.

— Доброго пути, воды, как масло и попутного ветра, — мрачно пожелал кузнец.

Дарка молча помахала вслед госпоже. И вдруг всхлипнула.

— Ты чего? — удивился её муж, не замечавший раньше у супруги склонности к неоправданной слезливости.

— Не вернётся она, — прогундосила кузнечиха, трубно сморкаясь в фартук. — Вот ей-ей, не вернётся. И снова мы, как раньше, без хозяйского пригляда останемся.

— Да ладно тебе каркать! Тоже мне, ворожея нашлась! — прикрикнул Иктар. — А ну пошла, ужин готовь! Солнце уже почти село, а жрать нечего! Не баба мне досталась, а проклятье какое-то! Пошла, пошла, говорю, предсказательница!

Кузнец разозлился всерьёз, даже кулаком пригрозил. Хотя за тридцать лет супружества жене и подзатыльника не отвесил. Просто на него тоже накатило предчувствие: молодую хозяйку он увидит нескоро. Если вообще увидит когда-нибудь. А предчувствиям своим островитяне предпочитали верить.

Мальчишка-конюший, поджидающий у боковых ворот приезда хозяйки с утра — как раз с тех пор, как она уехала — выскочил из теней арки, напугав лошадь. Кобылка попятилась, оскалившись, выворачивая губы, косясь на страшное, заросшее, словно лесной дух существо. Но парня реакция животного не смутила. Сиял он, как начищенный золотой. Когда тебя за хорошую работу обещают конюхом сделать, не так засияешь.

— Спасибо, Марак, — сквозь зубы, стараясь ещё и по-доброму улыбаться, прошипела Лан. Всё-таки сложновато проявлять дружелюбие, пытаясь усидеть на нервничающей лошади. — Но мне кажется, что так конюхом не стать.

— Почему? — скуксился мальчишка и подпрыгнул, ловя поводья.

Не поймал — росту не хватило. Только напугал кобылу ещё сильнее.

— Конюх должен знать, как за животными ухаживать. А сидя целый день у ворот ты мало чему научишься.

Редгейв поспешно спрыгнул на землю и снял госпожу с седла, пока благодаря совместным усилиям чересчур рьяного слуги и чувствительной лошади она шею себе не свернула. Лан благодарно кивнула вояке.

— А-а, понял! — протянул будущее светило коневодства. — А теперь чего?

— Теперь отведи животных в стойло, — посоветовала аэра, потрепав мальчишку по немытой шевелюре.

— Ну, так бы сразу и сказали! — счастливое сияние вернулось на чумазую мордаху.

Кобылка глянула на хозяйку с укоризной. Она считала, что за ней должен ходить кто-то другой, а не это лохматое чудовище. Зато жеребец Редгейва остался невозмутим. Он, как настоящий боевой конь, и не такие ужасы видел.

— Да, всё забывала тебя спросить, — Лан пошагала к дому, на ходу стягивая перчатки. И даже не подумала оглянуться — уверена была: служака следом идёт. — Ты определился с охраной?

— Определился, — не слишком довольно отозвался элв.

Действительно, моментально пристроившийся за её спиной.

— И кто с нами едет?

— А сколько платьев вы с собой берёте?

Элва резко развернулась на каблуках, чуть не столкнувшись с Редгейвом носами. Но обоим даже в голову не пришло отойти хотя бы на полшага. Так и мерили друг друга не слишком дружелюбными взглядами, стоя грудь в грудь.

Выглядеть значительным и даже угрожающим у вояки получалось гораздо лучше. Всё-таки он почти на полголовы возвышался над хозяйской макушкой и в плечах был пошире. Если говорить откровенно, то из его мяса вполне вышло бы три таких, как Лан. Да и шрам, косо рассекающий лицо от левого виска до нижней челюсти справа, делал мужчину суровее. Правда, глаза его лицу не подходили совершенно: синие, как июньские васильки. И со смешливыми морщинками в уголках.

— Это ты намекаешь на то, что я лезу не в своё дело? — поинтересовалась элва.

Редгейв только молча кивнул.

— А не боишься, что я тебя за такую непочтительность и выгнать могу?

Вояка отрицательно мотнул головой.

— Нахал! — вынесла вердикт аэра и усмехнулась. — Ладно, сам решай. Тебе и впрямь виднее. Но не надо устраивать из моего выезда визит королевы, хорошо?

Элв приподнял брови. Физиономия его буквально сочилась едким скепсисом.

— Всё-всё, не лезу, — Лан выставила ладони вперёд отступая. И улыбаясь. — Как вам будет угодно, эр[8] Кайран.

— К вашим услугам, аэра Кайран, — Редгейв коротко и не слишком ловко поклонился. — Куда вас проводить?

— Вот ты знаешь, в собственном доме я и без провожатых дорогу найду, — нахмурила рыжеватые брови элва.

— Слышу и подчиняюсь, — ухмыльнулся вояка, тоже отступая на шаг.

На этом обозначение границ владений можно было считать законченным. До следующего раза. Пока хозяйка не вспомнит, что просто обязана вникать во все мелочи. А Редгейв не решит продемонстрировать мужскую и воинскую непреклонность. Случалось такое с периодичностью два раза в день. Обычно утром и вечером.

Лан легко взбежала по ступенькам на второй этаж, успев раздать по пути ещё пару десятков указаний. Остановилась у двери покоев свёкра. Постояла, нервно провела ладонью по волосам, но зайти так и не решилась, толкнула соседнюю дверь.

Запах болезни вдарил по носу, как кулаком. Сколько ни прибирай комнату, ни меняй бельё и ни мой тело, а если оно наполовину мёртвое, то вонять будет всё равно. И пожалуй, запахи сухих трав не смягчали, а только усиливали амбре: щелочного мыла, которым простыни стирали, мазей от пролежней, мочи и беспомощности.

— Добрый вечер, — Лан растянула щёки в приветливой улыбке. Мышцы на лице, от которых сегодня требовали слишком много, упорно сопротивлялись. — Как ты сегодня?

— Просто великолепно! — огрызнулся Сарс, — Твоими стараниями. Когда ты меня добьёшь, наконец, а? Уж убила бы, да и дело с концом. А то только пытаешь!

— Представляешь, Зовущие Бурю у нас заказали смолу для кораблей. Думаю, ещё до конца лета бочек двести точно продадим, а то и больше!

Лан наклонилась над кроватью, чтобы поцеловать мужа в лоб. Но элв раздражённо дёрнул головой отодвигаясь. И пихнул аэру левой рукой — она слушалась хозяина лучше, чем правая.

— Дай мне нож, в конце концов, если сама доделывать не хочешь!

— И ячмень мы всё-таки посеяли. Знаешь, на том участке, за каменной балкой. И он даже взошёл. И эль в этом году свой сварим, — девушка подошла к окну, опёрлась о подоконник, подставив лицо вечернему тёплому ветру. — И урожай яблок обещает стать хорошим. Так что сидр будет. Ты же ведь любишь сидр с корицей?

— Ты меня не слышишь?!

— Слышу, Сарс, — помолчав, отозвалась Лан.

Естественно, со слухом у неё было всё в порядке. Только что это меняло? Действительно, что ли, кинжал ему вручить? Так ничего, кроме новой истерики, из этого не выйдет. Одна из служанок, замученная капризами, уже «забывала» нож рядом с кроватью. Супруг махал клинком долго и даже по руке себя полоснул. Но зарезаться так и не зарезался.

Увольняя девушку, аэра Кайран думала только об одном: «Жаль, что не вышло…». От таких мыслей становилось ещё мерзее и гаже. Калек жалеть нужно, а не смерти им желать.

— Почему ты опять в брюках?! Я же запретил их носить!

— Извини, больше не буду их надевать, — привычно отозвалась Лан, перекидывая косу через плечо.

— Это правда, что ты к своему любовнику собралась?

— Я еду к главе Шепчущихся с Огнём, чтобы решить вопрос о предводительстве в нашем роду.

Девушка отвернулась от окна, но на мужа она не смотрела. Видеть пожелтевшее, располневшее, отёкшее лицо со складчатыми мешками под глазами не хотелось.

— Ты и с ним спишь?! Стерва! Подстилка! Меня убила и теперь спишь со всеми, тварь!

Сарс заколотил кулаками по постели — почти беззвучно. Замотал головой, дико скалясь. Элва прыгнула на кровать, навалилась на каменное неподвижное тело. Обхватила виски аэра ладонями, пытаясь заставить смотреть в глаза.

— Тихо, тихо, Сарс, я тут. Всё хорошо, — девушка шептала, удерживая бьющегося мужа, гладила его намокшие скулы кончиками пальцев.

И он успокаивался, уже не рычал, а тихо всхлипывал. Пока не закрыл глаза, обмякнув плечами. Лан ткнулась лбом в подушку рядом с ним, прижимаясь щекой к щеке.

В груди, привычно давя на сердце, пульсировала ледяная глыба вины.

Гхар’ар’Тир — Горное гнездо — действительно впечатлял. Издалека он совсем не походил на замок, а выглядел как верхушка огромной скалы. Такой же странно-красноватый, как и камень, служивший основанием, он будто вытягивался вверх, стараясь достать до туч. Хотя они сами частенько цепляли длинные шпили башен.

Дорога к воротам постоянно забирала вверх. И довольно круто, тёрлась о самый край обрыва, под которым кипело и бесилось море. И нигде тропка не расширялась больше, чем на два шага. Потому и не случалось ещё, чтобы оплот Шепчущихся с Огнём взяли враги.

Правда, и гостям до замка добраться было непросто. Морды лошадям пришлось замотать плащами, ведя их в поводу. Иначе животные отказывались идти вперёд, в панике косясь на пропасть. Впрочем, ехать верхом здесь рискнул бы только самоубийца. Камни скользкие, как лёд. Да и ветрище такой, что, того и гляди, вниз сдует. И чем выше элвы забирались, тем крепче становились порывы.

— Как тут вообще жить можно? — басовитое завывание ветра почти заглушило крик Редгейва.

Лан на явно риторический вопрос отвечать не посчитала нужным. Её внимания хватало только на то, чтобы не поскользнуться. Ну, или, по крайней мере, не упасть поскользнувшись. Да и плечи ломило. Тащить за собой лошадь — не самое лёгкое занятие. Но перепоручить эту честь охранникам у девушки совести не хватало. У каждого свой конь имелся.

— В Гхар’ар’Тир могут жить только по-настоящему сильные мужчины.

От неожиданности — или от звука этого голоса? — аэра вздрогнула, нервно сглотнув. Но всё-таки подняла голову.

Оказывается, сумасшедшие среди элвов водились. По крайней мере, в клане Шепчущих с Огнём они точно имелись. Младший Натери гордо восседал на жеребце, больше смахивающем на быка. Райл явно красовался, придерживая поводья только одной рукой, вторую уперев в бедро. Впрочем, красивых поз ему принимать и не нужно было. И без того выглядел аэр впечатляюще.

За три года, что Лан его не видела, наследник клана заматерел, переродился из парня в мужчину. Раздался в плечах, даже, кажется, подрос. Лицо его огрубело, стало резче. И от этого выглядело только ещё привлекательнее. Да и вообще, с пламенеющими волосами и алой накидкой, которые рвал ветер, он походил на воплощении духа стихии.

— Я рад приветствовать аэру Кайран на землях клана Шепчущихся с Огнём, — голос его и без того не нежный, стал ниже. — И зову в свой дом. Там вы найдёте тепло и свежий хлеб. Кстати, я думаю, на моей лошади будет удобнее.

Райл улыбнулся. Вот усмешка у него осталась прежней.

— Благодарю аэра Натери за предложение и охотно принимаю гостеприимство, — отозвалась Лан, стараясь встать прямее. И досадуя, что не успела к встрече подготовиться. Хотя, конечно, в платье по скалам особо не полазаешь. Да и от причёски на таком ветру моментально останутся одни воспоминания. — Но на лошадь я к вам не полезу. Уж лучше ногами.

— Боишься?

— Боюсь, — не стала спорить с очевидным элва.

— Ну, тогда и мне не пристало ехать верхом, — рыжий лихо перекинул ногу через холку коня, спрыгивая на землю. — Пройдусь, пожалуй, рядышком.

Райл отобрал у не слишком упирающийся аэры повод кобылы, передав его одному из спешившихся сопровождающих, и галантно предложил девушке руку. Отказываться от помощи Лан не стала. На таких скользких камнях светская любезность превращалась в необходимость.

— Я рад тебя видеть, — когда молчание стало уж совсем затянутым, сообщил Натери.

— Видимо, мне стоит ответить тем же? — буркнула девушка, старательно разглядывая дорогу. Не только потому, что ей не хотелось на рыжего смотреть. Идти с поддержкой стало легче, но сапоги от этого скользить не перестали. — Тогда я тоже рада тебя видеть.

— А ты не рада?

— Умираю от счастья!

— Всё ещё злишься? — тихо и как-то очень интимно спросил элв.

Странно, но даже за завыванием ветра Лан его прекрасно расслышала. И грустно-мурлыкающие интонации разобрала тоже.

— Нет, Райл, я на тебя не злюсь, — постаравшись выдохнуть как можно менее заметно, ответила аэра. — Ничего такого. Просто я устала. Море штормило, да и добираться до вашего замка сложновато.

— А, знаешь, ты почти не изменилась… — рыжий погладил большим пальцем запястье девушки. — Только вот хмуриться стала. У тебя даже морщинка между бровями.

— Это явный признак близкой старости, — Лан выдернула свою руку. — К сожалению, мне уже не шестнадцать.

— Тебе ещё и двадцати нет.

— Как и вашей супруге, насколько я знаю, — огрызнулась Кайран. — И начнём с того, на чём закончили? Что тебе от меня нужно, Райл?

— Не удалось застать врасплох, да? — криво усмехнулся рыжий.

— Меня теперь сложно застать врасплох.

— Я о тебе постоянно думал, вспоминал…

— И зря! — аэра нехорошо улыбнулась, поднимая голову. — Больше бы думали о своей жене. Это полезнее, чем вспоминать чужие постели. Возможно, тогда у твоего отца уже были бы внуки.

Натери даже споткнулся, сбиваясь с шага.

— А ты стала настоящей стервой, — прошипел элв. — Вот уж не ожидал.

— Думать — это тоже полезное занятие, — заверила его Лан отворачиваясь. Уж слишком удивлённое лицо стало у рыжего. Даже потрясённое. — Я всегда такой была. Ты просто не заметил.

— Вероятно. Кажется, остаётся только принести извинения за то, что тогда случилось.

— Да неужели? Этого стоило ждать целых три года.

Райл развернулся так быстро, что аэра даже шага в сторону сделать не успела. Впрочем, шагать тут особо и некуда было. А вот схватить себя за плечи Лан просто позволила.

— Неужели ты об этом жалела? Ну, скажи, жалела? — Натери тихонько тряхнул элву. — Я же всё помню. И как…

— А вот тут стоп! — резко приказала Лан, жестом останавливая Редгейва, уже шагнувшего к ним, положив ладонь на рукоять меча. — Без подробностей и воспоминаний. Они тут явно лишние. И да, я жалею о том, что случилось.

— Посмотри мне в глаза! — приказал Райл, встряхнув девушку ещё раз. Аэра нехотя, медленно, но повернула голову, глядя на рыжего. Но не в глаза, а на переносицу. — Ты меня тоже любишь, — удовлетворённо прошептал Натери. — Ведь любишь же!

— Это ничего не меняет. Абсолютно ничего. Отпусти меня.

— Боишься за свою репутацию?

— Да чхать я хотела на репутацию, — вот теперь Лан смотрела прямо на аэра. — Просто неприятно, когда до меня дотрагиваются. Шарахаться уже перестала, но всё равно мерзко.

Рыжий отдёрнул руки, как будто обжёгшись.

— Но ведь вы с Сарсом… Он бы просто не успел! Ты же его в тот же день, как приехали…

Элва криво усмехнулась, покачала головой. Хотела что-то сказать, но промолчала. И, обогнув Натери, чуть задев плечом, пошла дальше, придерживаясь рукой за скалистую стену.

— Аэр Натери, это переходит все границы! Передайте своему отцу, что такое пренебрежение приличиями недопустимо!

Элва налетела на вошедших чёрным ураганом. Действительно чёрным — в полумраке белело только её лицо. Тёмные волосы сливались с такими же покрывалами, вороньи брови казались нарисованными на бледной коже. А чересчур большие глаза, в которых радужка сливалась со зрачком, гневно сверкали. Этой черноты было по-настоящему чересчур: слишком много роста, разлетающихся тканей, волос. И очень громкого высокого голоса.

— Я ничего не понял, дорогая, — признался Райл, перехватывая женщину и даже слегка отодвигая её от себя. — Какие приличия?

— Ваш отец потребовал немедленно привести к нему аэру Кайран. Понимаете, немедленно! Он даже не позволил показать покои и переодеться, я уточнила. А переодеться следовало бы.

Кажется, последняя реплика предназначалась Лан, хотя эта элва в сторону девушки даже головы не повернула.

— И что в этом плохого? — рыжий глянул на гостью и едва заметно поморщился.

Правда, кто его раздражал — Кайран или собственная супруга — Лан так и не поняла. Вполне возможно, что обе.

— Но как же законы гостеприимства? — возмутилась чёрная элва. — Я изо всех сил пытаюсь привить вам правила приличия, но мои усилия тратятся впустую! Кто бы ни приехал и как бы ни низко было положение гостя, королевское достоинство требует от нас соблюдения традиций!

— А не замечать гостя не нарушает правил и традиций? — поинтересовалась Лан, до которой, наконец, дошло, для кого и зачем устроен спектакль.

— Этот дом так и останется всего лишь родовым гнездом клана. И никогда не превратиться в обитель королей, если вы не измените своего отношения! — аэра Натери, видимо, страдала от выборочной глухоты.

А, заодно, и слепоты. Потому что лицо Райла начало медленно, но верно багроветь.

— Прошу прощения, аэра Кайран, — прорычал элв, глядя при этом на жену. — Мы действительно позволили себе нарушить правила приличия. Разрешите представить вам мою супругу, Наран аэр Натери. Дорогая, — это слово рыжий как будто во рту перекатил, слишком растянув р, — поздоровайся с нашей гостьей, аэрой Кайран.

— О, это и есть прославленная Водная Дева?

Прозвучало приветствие примерно как: «Это и есть та знаменитая девка?». Но, по крайней мере, элва соизволила обернуться. Правда, Лан предпочла бы видеть её спину, а не поджатые губы и ненормально горящие глаза.

— Что ж, я рада видеть вас в своём доме. Надеюсь, вы найдёте здесь хлеб и тепло.

— И я надеюсь, — согласилась аэра Кайран. Рыжий хрюкнул и тут же закашлялся в кулак. — Райл, ты не проводишь меня к отцу? А то нарушение приличий совершенно неприлично грозит затянуться.

— Конечно, пойдём, — голос у Натери звучал сдавленно.

— Она позволяет себе называть вас по имени?

— Мы просто совершенно неприлично были с ним близки, — мило улыбнулась Лан. — И места для приличия между нами совсем не осталось.

Рыжий снова хрюкнул и закашлялся в кулак. Видимо, элва продуло на жёстком ветру.

— Зачем ты дразнишь гусей? — прошептал он, подталкивая Кайран к лестнице.

— Высокого же мнения ты о собственной супруге, — не слишком понижая голос, ответила аэра. — Хотя, как по мне, так она больше на ворону смахивает.

— Ла-ан! — укоризненно протянул Райл и не выдержал — расхохотался. — Ты всё-таки стерва.

— Это мы уже выяснили, — буркнула элва.

Накатившая горячей волной злость схлынула. И Лан жалела, что распустила язык. Начала огрызаться, как девчонка. Чести ей это не делало.

Старший Натери ждал гостью не в зале, а в маленьком и довольно уютном кабинете. Когда девушка вошла и поклонилась, некоронованный король встал из-за стола. И совершенно неожиданно обнял элву, заставив выпрямиться, да ещё и расцеловал в обе щёки, будто родную дочь. Впрочем, Ланар себя такими нежностями никогда не утруждал.

— Я рад тебя видеть, девочка, — заявил Натери. — Действительно рад.

— Эм… — аэра даже не сразу нашлась, как ответить на такой приём. — Спасибо.

— Знаешь, я порой жалею, что не согласился тогда с сыном, — доверительно сообщил глава, подводя девушку к креслу. — Может, и стоило разрешить жениться на тебе. Вот смотрю и понимаю: огонь. Настоящий огонь. Хоть и родом из водных. А невестка моя, даром что нашего клана, вода настоящая. Медуза.

Лан неопределённо повела плечами и промолчала. Достойный ответ в голову не приходил, да и сообщение о том, что Райл, оказывается, на ней жениться собирался, нужно было переварить.

— Ну да ладно. Давай к делу. Ты, кажется, вокруг да около ходить не любишь. Как и я, — король садиться не спешил. Встал напротив элвы, опершись бедром о столешницу и скрестив руки на груди. — Тут вот как получается. Я тебя сюда позвал, чтобы ты сама уж решила: давать твоему вопросу дальше ход или отложить пока на время. С полгодика я его ещё потяну. А если сейчас вас приветствовать официально, то и решение принимать придётся тоже сразу.

— Простите, но я ничего не поняла, — честно призналась Лан.

Только вот руки на подлокотниках сами собой сжались.

— Я посматривал на тебя. Да в общем-то, слухи и так ходят. Знаю, сколько ты за это время сделала. И клянусь, отдал бы род, даже не задумываясь. Но… — Натери смущённо почесал ногтем бровь, — у Правды двух толкований быть не может. Нельзя женщине вставать во главе рода. Ну вот никак. Муж твой не оправился. И, насколько я знаю, надежды на это нет. Его отец тоже совсем сдал.

— И? — поторопила его аэра внезапно севшим голосом.

— И я вынужден назначить главой клана двоюродного племянника старого Кайрана. Он, правда, шляется неизвестно где. Но, думаю, ради такого случая вернётся. Прости, девочка, но он единственный, кто претендует на это место. Больше Кайранов Старшей Крови не осталось. Или, говорю, давай ещё потянем полгодика? Может, за это время что и придумается.

Лан молчала, сгорбившись в кресле. Каменная плита легла сверху, пригибая к полу. Тяжёлая, почти неподъёмная. А, видят духи, элва и так несла на себе немало. Того и гляди, хребет не выдержит, лопнет с треском.

— Ну, что решим? — поторопил Натери.

Кайран с силой потёрла лицо, выдохнула в ладони и выпрямилась, расправляя плечи.

— Это мой род, моя земля и мои элвы, — твёрдо и чётко выговорила Лан. — И никому, кроме меня и моих детей, она принадлежать не будет. Как и я сама.

— То есть, ты сюда не приезжала? И я тебя не видел? — уточнил глава.

— Нет, я сюда не приезжала и вы меня не видели, — кивнула аэра, вставая. — Спасибо вам.

— Что делать-то собираешься?

— Понятия не имею, — мотнула головой Лан. — Но что-нибудь придумаю.

— Почему-то я в этом не сомневаюсь, — буркнул Натери. — И, кажется, нам это не понравится.

Девушка улыбнулась и поклонилась.

Она постоянно забывала, что женщинам следует приседать в реверансе.