У меня возникли проблемы со Старейшинами. Снова.
Всю свою жизнь я испытывала их на прочность, а теперь, в двадцать три, когда меня уже не назовешь не по годам развитым ребенком или непокорной и непослушной девчонкой, у них закончились для меня оправдания.
— Нужно что-то делать с Саванной, — к долетающему из микрофона голосу Виктории Алден добавлялось неприятное механическое гудение, даже, скорее, завывание. Аппарат был поставлен на громкую связь.
— Угу, — мои пальцы летали над клавиатурой, я набирала следующую строку.
— Я слышу стук клавишей, — сказала Виктория. — Ты что-то набираешь, Пейдж?
— Срок заканчивается. Дорабатываю интернетовский сайт адвокатской конторы из Спрингфилда. Нужно сдавать через два дня. Времени мало. Послушайте, мы можем обсудить это попозже? На следующей неделе я буду на собрании Шабаша…
— На следующей неделе?! Мне кажется, ты не воспринимаешь это серьезно, Пейдж. Возьми трубку в руку, прекрати работать и поговори со мной. Где ты научилась таким манерам? Уж точно не от своей матери, пусть земля будет ей пухом.
Я подняла трубку, прижала ее ухом к плечу и попыталась бесшумно нажимать на клавиши.
— Речь идет о Саванне, — продолжала Виктория. Это всегда так. У меня на воспитании находится тринадцатилетняя Саванна Левин, и мои дерзости и выходки бледнеют в сравнении с этой проблемой. Это радовало.
— Что она теперь натворила? — спросила я, одновременно разыскивая нужный файл. Я была уверена, что уже подготовила файл с данными о деятельности этой адвокатской конторы за последний год. Черт побери, мне его сейчас не найти.
— Вчера вечером я разговаривала с Грейс, и она была обеспокоена тем, что Саванна сказала Бриттани. Да, Грейс признает, что Бриттани могла не понять детали. С этим я полностью согласна. Мы не показываем новичкам подобные вещи, поэтому я была бы шокирована, если бы Бриттани на самом деле поняла то, о чем говорила Саванна. Кажется… — Виктория сделала паузу и резко вдохнула воздух, словно ей было больно продолжать. — Кажется, у Бриттани возникли проблемы в школе, в отношениях с несколькими девочками, и Саванна предложила… помочь ей приготовить зелье, чтобы эти девочки не смогли прийти на школьный вечер танцев.
— Угу. — Ага, вот он этот файл! Полдня работы спасены. — И что потом?
— Что ты имеешь в виду? Что «что потом»? Саванна предложила показать Бриттани, как сделать так, чтобы эти девочки заболели!
— Ей тринадцать лет. В ее возрасте мне хотелось заставить заболеть многих людей.
— Но ты же этого не делала, не так ли?
— Только потому, что не знала нужные заговоры и заклинания. Вероятно, и к лучшему, в противном случае в нашем районе было бы много серьезных эпидемий.
— Ну, так ты понимаешь? — воскликнула Виктория. — Я именно об этом и говорю. Твое отношение…
— Я думала, мы говорили об отношении Саванны.
— Вот. В этом все и дело. Я пытаюсь обратить внимание на серьезную проблему, а ты от нее отмахиваешься. Твои легкомысленность и непочтительность никогда не позволят тебе стать Главной Ведьмой.
Я подавила в себе желание напомнить ей, что после смерти матери я уже являюсь Главной Ведьмой. Если бы я это сделала, то она в свою очередь напомнила бы мне, что я — Главная Ведьма только в названии, и разговор из просто раздражающего в мгновение ока превратился бы в крайне неприятный.
— Я отвечаю за Саванну, — сказала я. — И вы, Старейшины, дали мне это очень четко понять.
— И для этого имелось достаточно оснований.
— Потому что ее мать занималась черной магией. О-о-о. Как ужасно! Знаете, что? Единственное, что меня ужасает в Саванне, так это то, как быстро она вырастает из всей одежды. Она — ребенок. Нормальный, непокорный и непослушный подросток, а не ведьма, занимающаяся черной магией. Она сказала Бриттани, что может приготовить для нее зелье. Ну и что? Десять к одному, что она не может этого сделать. Или она хвасталась, или пыталась нас шокировать. Именно так поступают подростки.
— Ты ее защищаешь.
— Конечно, я ее защищаю. Никто больше не станет ее защищать. Прошлым летом бедный ребенок прошел сквозь все круга ада. Перед смертью моя мать просила меня позаботиться о Саванне…
— Или так сказала тебе та женщина.
— Та женщина — моя подруга. Вы не думаете, что моя мать стала бы просить меня позаботиться о Саванне? Конечно, стала бы. Это наша работа — защищать наших сестер.
— Но, не рискуя таким образом подвергнуть опасности себя.
— С каких, это пор стало более важным…
— У меня нет времени спорить с тобой, Пейдж. Поговори с Саванной, или это сделаю я.
Щелчок.
Я бросила трубку на рычаг и вышла из кабинета, бормоча себе под нос все, что не сказала Виктории. Я жалела, что не сказала этого. Я знала, когда следует промолчать, хотя иногда знать и делать — две очень разные вещи. Моя мать была политиком. Она обычно тратила несколько лет на то, чтобы внести одно маленькое изменение в законы Шабаша, приглаживала каждое растрепавшееся перышко и доказывала свою точку зрения с улыбкой на губах.
Теперь ее нет. Ее убили девять месяцев назад. Девять месяцев, три недели и два дня. Мозг мгновенно подсчитал, сколько прошло времени, и вновь отворился колодец моей печали. Мама бы этого не хотела.
В этом мире я появилась по одной причине. В пятьдесят два года, после слишком напряженной жизни, в которой детям не находилось места, моя мать огляделась в Шабаше и увидела, что там нет достойной преемницы, поэтому нашла подходящего «генетического донора» и, используя магию, зачала меня. Она родила и воспитала дочь для того, чтобы та возглавила Шабаш. Теперь, когда ее нет, я должна чтить ее память, выполняя ее желание, и я еще добьюсь цели, независимо от того, хотят этого Старейшины или не хотят.
Я выключила компьютер. Телефонный звонок Виктории отбил у меня весь интерес к программированию. Когда я в таком состоянии, мне требуется сделать что-то, напоминающее мне, кто я и чего хочу добиться. Это означало потренироваться в заговорах и заклинаниях — не в санкционированных Шабашем, а в тех, которые он запрещает.
Я зашла в спальню, скатала коврик, отперла крышку люка над тайником и вытащила рюкзак. Затем я склонилась ниже и подальше запустила руку в отверстие, отодвинула секретную щеколду и открыла второй отсек. Оттуда я достала две книги. Мои колдовские книги. Положив их в рюкзак, я направилась к двери в задней части дома.
Я надевала сандалии, когда повернулась ручка двери парадного входа. Я посмотрела на часы. Три пополудни. Уроки у Саванны закапчиваются только без пятнадцати четыре, поэтому я и решила, что у меня есть почти час на магическую практику перед тем, как приготовить ей поесть. Да, Саванна уже слишком большая для молока с печеньем, которые дети обычно едят после школы, но я все равно подавала их ей каждый день. Будем честны: в двадцать три я не очень подходила на роль матери подростка, но я могла постараться и находиться дома, когда она возвращается из школы.
— Что случилось? — спросила я, быстро выходя в прихожую. — Все в порядке?
Саванна тут же ответила, словно боялась, что я могу сделать что-то поспешное, например, обнять ее.
— Сегодня у учителей собрание. Нас пораньше отпустили. Помнишь?
— А ты мне говорила?
Она потерла нос, пытаясь решить, сойдет ее ложь или нет.
— Я забыла. Но я бы позвонила, если бы у меня был мобильный телефон.
— Ты получишь телефон, когда сможешь оплачивать эфирное время.
— Но я еще не могу устроиться на работу! В моем возрасте не берут!
— Значит, ты еще не можешь иметь мобильный телефон.
Старый спор. Мы давно выучили наши реплики и никогда не меняем их. Есть одно преимущество в том, что я всего на десять лет старше Саванны — я помню, как точно так же спорила с матерью, поэтому знаю, как справляться с такими ситуациями. Повторяй все то же самое. Не показывай, что устала, что тебе надоело. В конце концов, она сдастся… Правда, сама я не сдалась ни разу.
Саванна заглянула мне через плечо и увидела рюкзак. Ей было легко заглядывать мне через плечо, поскольку она уже выше меня на два дюйма — моих пяти футов и двух дюймов.[3] На два дюйма выше и примерно на тридцать фунтов легче.[4] Я могла бы объяснить разницу в весе излишней худобой Саванны, но, по правде говоря, во мне на пятнадцать фунтов больше, чем считается идеальным для женщин моего роста, — судя по большинству женских журналов.
В отличие от меня у Саванны слишком большой рост для своего возраста. Она высокая, худая и несколько нескладная, немного непропорционально сложена, с излишне вытянутыми конечностями. Я повторяю ей, что с возрастом она поправится, тело станет выглядеть пропорциональнее, черты лица смягчатся и все будет прекрасно сочетаться с ее огромными голубыми глазами. Она мне не верит. Как она мне не верила, когда я говорила, что не стоит обрезать черные волосы, доходившие до талии. Теперь прямые, коротко остриженные волосы все время растрепаны, и лицо кажется еще более угловатым. Естественно, она в этом винит меня, поскольку я не запретила ей стричься, вместо того, чтобы просто предупредить.
— Направляешься на магическую практику? — спросила Саванна, указывая на рюкзак. — Над чем ты сейчас работаешь?
— Готовлю тебе перекусить. Молоко или шоколад? Саванна показательно вздохнула.
— Не уходи от вопроса, Пейдж. Я же знаю, чем ты занимаешься. Я тебя не виню. Эти заговоры и заклинания Шабаша — для пятилетних детей.
— Пятилетние дети не умеют колдовать.
— И Шабаш не умеет. Настоящих заговоров и заклинаний они не знают. О, послушай, мы можем работать вместе. Вдруг мне удастся помочь тебе освоить вызывание ветра?
Я уставилась на нее.
— Ты писала в своем дневнике, что у тебя с ним проблемы, — сказала Саванна. — А заклинание кажется первоклассным. Моя мама не умела ничего подобного. Знаешь, что я тебе скажу, научи меня этому заклинанию, а я тебе покажу кое-что из настоящей магии.
— Ты читала мой дневник?
— Только тот дневник, где ты записываешь, как занималась магической практикой. Личный не читала.
— Откуда тебе известно, что у меня есть личный?
— А он есть? Эй, знаешь, что было сегодня в школе? Мистер Эллис сказал мне, что два моих рисунка вставят в рамки. Они собираются их вывесить перед выпускным вечером на следующей неделе.
Продолжая болтать, Саванна направилась в кухню. Мне продолжать тему дневника? Я обдумала это, затем отказалась от идеи, взяла рюкзак и вернулась в свою комнату, чтобы снова спрятать его под полом.
Если Саванна читала мой дневник, это, по крайней мере, означает, что я ее интересую. А это хорошо. Ну, только если она не читала его, чтобы найти, чем меня шантажировать, добиваясь покупки мобильного телефона. А это не очень хорошо. В любом случае, что там записано у меня в дневнике?…
Пока я убирала рюкзак в подпол, в дверь позвонили.
— Я открою, — крикнула Саванна и бросилась в прихожую, создавая столько шума, сколько мог бы человек в три раза тяжелее ее.
Когда я через несколько минут вышла в гостиную, Саванна стояла в дверном проеме, ведущем из прихожей, подняв письмо на уровень глаз и, прищурившись, смотрела на него.
— Проверяешь свои экстрасенсорные способности? — спросила я. — Нож для открывания писем работает гораздо быстрее.
Она подпрыгнула, резко опустила письмо вниз, колебалась мгновение, потом протянула его мне.
— А-а, это мне, — я взяла письмо у нее из руки. — В таком случае я посоветовала бы открывать его над паром. Заказное? В таком случае к чтению чужих писем добавляется еще и подделка подписи. Надеюсь, ты не используешь этот навык для подделки моей подписи на каких-либо документах в школе?
— А стоит? — хмыкнула Саванна, направляясь назад в кухню. — Какой смысл прогуливать школу в этом городе? Нет ни парка нормального, ни «Старбакса»,[5] даже стереокино нет!
— Могла бы с остальными ребятами постоять перед скобяной лавкой.
Она фыркнула и исчезла в кухне.
Конверт оказался стандартного размера, как для обычных писем, я не увидела на нем никакой особой маркировки. Моя фамилия и адрес были написаны от руки четким ровным почерком, в левом верхнем углу значился заранее отпечатанный обратный адрес. Так, кто его мне прислал? Какая-то юридическая контора из Калифорнии.
Я разорвала конверт и сразу же взглянула на первую строку. Меня просили — нет, от меня требовали — завтра утром явиться на некую встречу. Первая мысль была: «О, дерьмо!» Думаю, это нормальная реакция любого человека, получающего неожиданный вызов от юристов.
Я предполагала, что вызов касается моей трудовой деятельности. Я создаю и обслуживаю сайты в Интернете для компаний, возглавляемых женщинами, которые устали от создателей сайтов-мужчин, считающих, что женщинам не нужно ничего сложнее дизайна типа обоев в цветочек. Когда дело касается Интернета, вопрос авторского права оказывается туманным и крайне запутанным, поэтому, увидев письмо, наполненное юридическими терминами, я предположила, что какая-то моя работа непреднамеренно получилась отдаленно похожей на чей-то сайт, например, в Заире.
Затем я прочитала следующую строку, «Целью этой встречи является обсуждение заявления нашего клиента о передаче на воспитание несовершеннолетней Саванны Левин…»
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Да, я знала, что это может случиться. Единственной родственницей Саванны была одна из Старейшин Шабаша, но я всегда предполагала, что у матери Саванны могли остаться друзья, которые раздумывают о случившемся с Евой и ее несовершеннолетней дочерью. Когда они обнаружили, что ее взяла двоюродная бабушка, а потом передала на воспитание мне, то захотели получить ответы на возникшие вопросы. И они вполне могут захотеть получить Саванну.
Естественно, я буду бороться. Проблема заключалась в том, что двоюродная бабушка Саванны Маргарет была самой слабой из трех Старейшин, и если Виктория потребует, чтобы Маргарет отказалась от опекунства, то она откажется. Старейшины ненавидят проблемы и начинают гудеть как растревоженный улей только при одной мысли, что что-то может привлечь внимание к Шабашу. Для обеспечения их поддержки мне потребуется убедить их, что они столкнутся с гораздо более серьезной опасностью, если отдадут Саванну, чем, если оставят ее. Со Старейшинами вопрос всегда сводится к одному — нужно делать то, что лучше для них, что безопаснее для них.
Я просмотрела письмо до конца, отметая юридический жаргон, и, наконец, добралась до имени подавшего заявление. Когда я увидела его, внутри у меня все опустилось. Я не могла в это поверить. Нет, вычеркните это — я сразу же поверила. И ругала себя за то, что не предусмотрела это раньше.
Я уже рассказала, как умерла моя мать? В прошлом году небольшая группа людей узнала о мире сверхъестественного и захотела обуздать наши силы, поэтому они выкрали нескольких могучих представителей мира сверхъестественного. Одной из жертв стала мать Саванны, Ева. Саванне в тот день не повезло — она не пошла в школу, поэтому забрали и ее.
Однако Ева вскоре доказала, что гораздо более опасна, чем предполагали захватчики, поэтому они ее убили. На замену они наметили мою мать, престарелую Главную Ведьму Шабаша. Ее взяли вместе с Еленой Майкле, оборотнем. В плену они встретились с еще одной представительницей нашего мира, полудемоном, которая в дальнейшем убила мою мать и обвинила в этом Саванну. Все действия полудемона являлись частью хитрого и сложного плана, целью которого было взять под контроль Саванну и получить доступ к молодой, а значит, поддающейся влиянию и очень сильной новообращенной ведьме.
Как звали полудемона? Лия О'Доннелл. И то же самое имя смотрело теперь на меня с письма, в котором говорилось о подаче заявления на опекунство.