Дикое искушение

Глава 20

Джейми

Мне потребовалось две недели, чтобы сказать это чертово слово.

Мафия.

Ма-фи-я.

Я не могла сдержать холодок, пробегавший по моей спине каждый раз, когда образ и слово сталкивались в моем мозгу. В первый раз, когда оно соскользнуло с моего языка, я словно теряла вместе с ним часть себя.

Никогда в своих самых смелых мечтах я не могла предположить, что это будет большой тайной, которой Лиам изо всех сил пытался поделиться. Мэтт приподнял эту вуаль на вечеринке по случаю дня рождения Элисон, и я была слишком слепа, чтобы увидеть, что это такое.

Я пыталась связать свой образ Лиама с тем, что я предполагала в мафии, но просто не могла. Представить себе его идеальные руки, запятнанные кровью, было слишком нереально, чтобы быть правдой.

Верно?

Но это не так. Вот кем он был, и больше всего меня беспокоила не только его признание, но и моя реакция на его откровение.

Ничего.

Ничего.

Абсолютно чертовски НИЧЕГО!

Ничего не изменилось в моих чувствах. Я должна была почувствовать отвращение, страх и запугивание. Но единственное желание, пробежавшее по моему телу, когда я увидела, как Лиам обнажился передо мной, было обнять его. Поцелуй его страх потерять меня. Любить его до тех пор, пока он не усомнится, что заслуживает того, чтобы его любили так же сильно, как и я.

Вместо этого я ушла, попросив у Лиама время и пространство, чтобы все обдумать. Он сделал именно так, как я просила. Тем не менее, несмотря на то, что он изо всех сил старался держаться на расстоянии в течение дня, он каждую ночь отправлял мне сообщение с пожеланиями сладких снов. Никаких вопросов, никаких требований. Просто напоминание о том, что он думал обо мне каждую ночь. Как будто свежая красная роза, которую он каждый день оставлял у меня на пороге, недостаточно хорошо справлялась с этой задачей.

Правые и неправые вели войну, успокоив мою совесть, мой моральный компас падал с высоты каждый раз, когда он выигрывал сфальсифицированную битву.

Как я могу с этим смириться? Как я не собрала чемоданы и не ушла бесследно? Насколько больной и извращенной я должна была быть из-за его ужасной реальности, чтобы хотя бы погасить огонь, который горел во мне ради этого человека?

Я была влюблена в чертового убийцу. «Силовик», как он выразился, и единственное, о чем я могла думать, это то, как его губы идеально вписались в мои. То, как тепло его тела уравновешивало лед в моем сердце. То, как его демоны могли унести мою душу в ад, и я была бы не против билета в один конец, лишь бы он был двойным.

Он и я.

Я и он.

Остальное все к черту.

Я не могу быть в здравом уме. Здравомыслящий человек этого не примет.

Прошло две недели, а он все еще не говорил ни об этом, ни о нас. Он достаточно меня уважал, чтобы не давить.

Я была слишком занята навешиванием на себя ярлыков из-за того, что не обращала внимания на то, кем или чем он был, поэтому я всех закрыла. И все же ничто из того, что я говорила себе, не успокаивало меня.

Я: Я знаю.

Я написала Элисон. Ничего, кроме этих двух слов, не вышло, и я нажала «Отправить», прежде чем успела еще раз обдумать это. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто меня понял. Но никто, кроме нее, никогда не мог этого сделать.

За последние две недели она писала мне несколько раз, проверяя, все ли со мной в порядке. Я не нашла в себе сил ответить, потому что не знала, как это сделать. Мой мозг разъедал мою совесть, или наоборот?

В любом случае, на такой простой вопрос у меня не было правдивого ответа. Вскоре мой телефон завибрировал от ее ответа.

Элисон: Я знаю, что ты знаешь. Лиам рассказал мне. Ты готова об этом поговорить?

Некоторое время я смотрела на экран, обдумывая, что сказать, спросить, крикнуть. Я не была уверена, готова ли я выразить словами свои сомнения или опасения, главным образом потому, что даже я не знала, что это были за вещи. Возможно, Элисон могла бы пролить свет на все это. В конце концов, она была в центре всего этого. Она знала бы, как не дать этому беспокоить мою совесть.

Я: Думаю, да. Можем ли мы встретиться за обедом?

Элисон: Конечно. Я буду ждать тебя в холле в час.

Я глубоко выдохнула, прежде чем взглянуть на эту дурацкую дверь и обнаружить, что сегодня она открыта, а глаза Лиама сверлят меня. Его губы изогнулись в легкой улыбке, как только я поймала его взгляд, и этого было достаточно, чтобы растопить мою душу и слиться с моим сердцем.

Я рванула вперед, сосредоточившись на куче документов передо мной, но прежде чем я смогла стереть его из своей памяти, его запах поразил мои чувства, как крушение поезда. Лиам стоял перед моим столом, засунув руки в брюки, его волосы были растрепаны, и просили мои пальцы вернуть их на место.

У него было то мрачное выражение лица, которое превратило мою решимость в кучу песка, а зеленые глаза резали мою волю, как острые ножи. Я попыталась замедлить биение своего сердца, выкрасив его руки в красный цвет, забрызгав кровью его блестящие туфли и грехом белую рубашку.

Ничего. Ни малейшего страха не пробежало по моему телу. Мой пульс стабилизировался, как всегда, когда Лиам был рядом.

И снова не страх, а что-то другое, что дернуло за ниточки в моей груди, словно беспомощная марионетка в руках своего хозяина. Он, похититель сердец, который всю жизнь держал меня в клетке, стоял прямо передо мной.

У меня перехватило дыхание, когда я схватилась руками за подлокотники стула. Взгляд Лиама стал жестче, когда он это заметил, его глаза отвернулись от моих в знак передышки.

— Эмм… — Лиам откашлялся, его глаза все еще были прикованы к столу между нами. — Наша ежемесячная встреча с Вертеном была отменена. В эти выходные они проведут ежегодный сбор средств. Это в Лос-Анджелесе. Нас обоих пригласили. Я понимаю, что есть слабая вероятность, что ты даже подумаешь о том, чтобы пойти, но если решишься, дай мне знать.

«Да» вертилось у меня на языке, но я не сдвинулась с места. Лиам стоял там пару секунд, ожидая ответа, внимательно наблюдая за моей хваткой с побелевшими костяшками пальцев, прежде чем обратить свои глаза на мое лицо. Они последовали за комком, который я проглотила, мои губы все еще были сдержаны.

Каким-то образом мне казалось, что мой ответ касается чего-то большего, чем просто эта поездка, и до разговора с Элисон я еще не была готова сделать такой решительный шаг.

Резкий выдох вырвался из носа Лиама, когда он повернулся ко мне спиной и пошел обратно в свой кабинет, закрыв за собой дверь.

Что бы он ни прочитал в моей реакции, это ранило его, я видела это в его глазах. Этот взгляд меня распотрошил, но мне нужно было, чтобы мои утки выстроились в аккуратный ряд, прежде чем я смогу двигаться дальше.

Я побежала вниз и расхаживала по вестибюлю, пока не пришла Элисон, мысленно продумывая, как, по моему мнению, будет проходить наш разговор, и замолчала, как только увидела, как она выходит из лифта.

Мы молча дошли до ближайшей закусочной и заняли место в самой укромной кабинке.

— Выплюнь это, — сказала Элисон, разбивая лед кувалдой.

— Я… Как? — это было единственное, что вышло наружу.

— Красноречиво, — усмехнулась она, возвращая мне давно утраченную улыбку. — Но мне нужно, чтобы ты подробно рассказала об этом.

Я зажала переносицу между пальцами и глубоко выдохнула, прежде чем мои слова вырвались прямо из моего мозга без фильтра.

— Мне все равно. Как мне может быть все равно? Как я могу мириться с тем, что Лиам убивал людей? Я знаю, что он это сделал, но это не изменило моего отношения к нему. Это не изменило того факта, что с ним я чувствую себя в большей безопасности, чем когда-либо в своей жизни. Это должно было все изменить, но этого не произошло. Каким человеком я стану, если мне будет все равно? — мой тон был приглушенным по понятным причинам, но даже при этом в нем не было недостатка разочарования, вины и нетерпения.

Две недели я металась между двумя версиями себя и обнаружила, что этот мяч всегда хотел приземлиться на его площадке.

— Тот, кто любит и хочет, чтобы его любили, — Элисон просто заявила. — Ты правда против того, чтобы влюбиться в дьявола? Пока он любит тебя так же сильно, как любит ад, я действительно не вижу никакой проблемы. Кроме того, Лиам — это еще не все. Он противоречив. Волк, конечно, но шкура ему не идет. Но и овцы тоже. Мой брат теряется между тем, кто он есть, и тем, кем, по его мнению, он должен быть, точно так же, как и ты сейчас балансируешь между тем, что ты чувствуешь, и тем, что ты должна чувствовать. Некоторые вещи рождаются вместе с тобой, у тебя нет выбора, — я знала об этом все. — И в нашем случае нет кнопки согласия или отказа, которую мы могли бы нажать. Это то, чем является моя семья, и была ею с момента ее зарождения. Маркировать это как правильное или неправильное? Это во многом зависит от повестки дня.

— Что ты имеешь в виду?

— Есть понятие праведности, которое заталкивается нам в глотку с того момента, как мы делаем первый вздох. Скажи мне, что тебе приходит на ум, когда ты думаешь о справедливости?

— Ну… хм, полиция, суд, судьи. Я не знаю.

— Точно. Все высокие люди, которые должны следить за шкалой равенства и справедливости. Однако это первые пешки, попавшие под завесу коррупции. Вряд ли кто-то из них удерживает свои собственные интересы от вмешательства в их работу. Сколько невинных людей погибло из-за этого? Взятки, изнасилования, кражи, торговля наркотиками, закрытие глаз или активное вмешательство для достижения результата, который приносит им наибольшую выгоду. Они делают все это и им это сходит с рук только потому, что они находятся на «правой» стороне закона. Это похоже на справедливость? Бушующие войны против других стран ради корысти, посылающие своих убивать невинных людей и умирать вдали от дома, от своих близких. Это справедливо? Они прячутся за фасадом справедливости и добродетели. По крайней мере, мы признаемся в том, что делаем, что не обязательно означает, что это всегда плохо. Мы руководствуемся такими ценностями, как уважение, верность, семья и правда. Мы защищаем своих в этом испорченном мире. Я не говорю, что мы являемся примером добра, но мы не единственные плохие люди. Есть целая серая зона, о которой тебе следует подумать. Именно это представление о том, что правильно, удерживает тебя от счастья. Почему ты позволяешь другим диктовать, как тебе следует себя чувствовать? — голос Элисон был непоколебим, ее рассуждения имели для меня большой смысл, или, может быть, я просто умирала, пытаясь найти выход. — Почему ты ищешь себе определение? Почему ты не можешь просто быть Джейми, влюбленной в Лиама?

Джейми, влюбленной в Лиама.

Услышать эти слова вслух было словно порыв свежего воздуха ударил мне прямо в лицо. Это не я их произносила, но тем не менее, когда правда, которая душила меня, была брошена в мир, каким-то образом я чувствовала освобождение.

Волнующая дрожь пробежала по моему телу от возможностей, которые открываются благодаря признанию этой истины.

— Ты его боишься?

— Что?

— Ты боишься моего брата?

— Нет! — я твердо заявила, и мой ответ был пронизан негодованием.

— Думаешь, он когда-нибудь причинит тебе вред? Потому что я твердо верю, что он убьет любого, кто попытается причинить тебе вред, даже не задумываясь. Я сидела на трибунах и подбадривала его, — сказала Элисон, успокаивающе сжимая мою руку, в то время как мой мозг застрял на слове, которое она добавила в это предложение, не вздрагивая.

— Мне трудно представить, что Лиам сделает это. Убийство кого-то, — это вышло, как кислота, которая обожгла мое горло, заставив меня сделать два шага назад, которые слово «л» заставило меня сделать, чтобы принять свои чувства.

— Каждый способен на убийство при определенных обстоятельствах, Джейми, — мне было трудно в это поверить и даже принять. — Может быть, однажды он сможет сказать тебе, кто были эти люди, и успокоить твое сердце. Конечно, если ты дашь ему шанс.

— Ты тоже в этом деле?

— Это наше наследие, Джейми. Часть того, кем мы являемся. Но я не в этом. Не так, как мои братья, — Элисон призналась. — Они делают все возможное, чтобы держать меня в неведении. Меня тоже некоторые вещи беспокоят. Я просто люблю их слишком сильно, чтобы придавать этим вещам больше того, что я к ним чувствую, — ее искренняя улыбка была ослепительна, любовь, которую она испытывала к братьям, была чистой и всепобеждающей. — Семья для нас — это все. Для меня ты теперь тоже семья, независимо от того, решишь ли ты признаться, что любишь преступника, или нет.

Я слегка улыбнулась ей в ответ на ее теплые слова, но ком в моем горле не поддавался.

— Криминал…

— Это все, что ты поняла из того, что я сказала?

— Нет, конечно нет.

— Позволь мне спросить тебя: ты ведь понимаешь, что Лиам не останется одиноким навсегда, верно? И если ты решишь игнорировать то, что говорит тебе твое сердце, однажды он найдет кого-нибудь и уладит дело. Как ты относишься к этому образу? Мой брат женат на другой женщине?

Желчь поднялась к моему рту, за ней последовали гнев и всепоглощающая печаль, разрывавшая мое сердце на части.

Я та женщина. Никто другой. Я.

Элисон зациклилась на кивках, ее улыбка говорила мне, что в этот момент она может читать мои мысли, ее зеленые глаза сияли победой.

— Точно. Ты ее не знаешь и уже хочешь разорвать ее на куски. Ты любишь его. Не лги ни мне, ни себе.

— Я знаю. Я люблю его, — я улыбнулась в ответ, мое сердце немного успокоилось, обнаружив, что то, что он сделал, не имело никакого отношения к моим чувствам к нему. Мое сердце знало, для кого оно билось. — Потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Я знаю. Что бы ты ни решила, просто избавь его от страданий. Он причинял мне больше боли, чем обычно, и мы оба знаем, что мой брат может быть настоящим придурком.

Я не могла не присоединиться к ее смеху, прежде чем расправить плечи и подумать, куда идти дальше.

Меня все еще не устраивало все это на сто процентов, и потребовалось бы гораздо больше, чем две недели и воодушевляющая беседа, чтобы добраться туда, но каким-то образом мое сердце стало спокойнее.

Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой новой реальности. Возможно, знание большего о бизнесе и их жизни могло бы помочь. Возможно, Лиам мог бы помочь мне лучше это понять.

Мы вернулись в AD, и наш разговор резко повернул в сторону легкости. Прежде чем отправиться наверх, я обняла Элисон, поблагодарила ее за обед и за ясность, которую она смогла мне дать.

Подойдя к своему столу, я увидела, что дверь кабинета Лиама все еще закрыта. Я глубоко вздохнула, собрав все свое мужество, чтобы повернуться к нему лицом, осторожно постучала в дверь, прежде чем открыть ее.

— У тебя есть минутка? — спросила я, сразу же услышав улыбку и небольшой кивок.

— Конечно.

Я закрыла за собой дверь, показывая ему, что меня устраивает оставаться с ним наедине и в изоляции.

Лиам встал со стула, только выйдя на открытое пространство, не сделав ни малейшего движения, чтобы сократить расстояние между нами. Каждое его движение было тщательно продумано, он не хотел меня напугать.

— Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы поговорить с тобой. Это было просто много информации, которую я не ожидала, — сказала я, переводя взгляд с него на пол и обратно, потирая большой палец ладони. Лиам ничего не говорил, от чего мне стало еще больше не по себе. — Я просто хотела сообщить тебе, что я поеду с тобой в Лос-Анджелес, если ты все еще этого хочешь.

— Конечно, я хочу, — он быстро ответил. — Ты уверена, что тебе удобно оставаться со мной наедине?

— Что? Почему бы и нет?» ю

— Джейми, тебя трясло, когда ты выходила из моей квартиры, — сказал он, не отрывая от меня взгляда, с обеспокоенным выражением лица, сдвившим брови.

— Я знаю. Мне жаль. Просто… меня застали врасплох.

— Я знаю, я не пытаюсь на тебя давить. Я же говорил тебе, что ты побежишь, что ты будешь думать обо мне меньше, — сказал он с явным поражением в голосе, когда повернулся спиной ко мне, возвращаясь на свое место.

— Лиам… — позвала я, медленно указывая на него. — Я… я не бегу. Я правда здесь, — я раскрыла руки, показывая ему, что мои ноги замерли на месте, ожидая его.

Он повернул голову в мою сторону, как только мои слова коснулись его. Я едва успела моргнуть, а Лиам был в дюйме от меня. В дюйме от моих губ, его руки скользили по обеим сторонам моего лица, но не касались меня. Я чувствовала его тяжелое, теплое дыхание на своем лице, в то время как его глаза проникали в мою душу в поисках признаков неуверенности.

— Ты уверена? — он выдохнул.

Я чувствовала его потребность прикоснуться ко мне, крепко прижать к своей груди, но он все равно ждал моего ответа.

— Да.

Как только мои слова сорвались с моих губ, Лиам взял мое лицо в свои руки и прижался к моим губам в потрясающем поцелуе, вложив в него всю свою потребность и срочность и заверив мое сердце, что это именно то место, где я принадлежу.