Дочь Мидисы

Дарина. Под защитой степняков

Выдвинулись мы через день на рассвете. Нам дали трёх лошадей и ещё семерых сопровождающих. Один из которых хорошо ориентировался на той части болот, что примыкала к Азаргии. У нас забрали всю нашу одежду. Сделали амулеты с нашей кровью. Нашу одежду одели по три человека из других отрядов. На нас же одели очень пахучее одеяние из перченых трав. Такие одевали также по человеку из других отрядов. Таким образом планировали сбить запах с нас и добавить его в другие отряды.

Я никогда не ездила на лошади. Первые несколько часов я ещё как-то умудрялась держаться, но когда перешли на галоп, чуть не слетела с седла. В итоге меня пересадил к себе Колин. Я стеснялась и не хотела быть обузой, но он поставил точку в разговоре своим “ты нам нужна живая” и притянул меня к себе вплотную.

После того, как я перестала дёргаться, поняла, что мне приятна такая его забота. И я оценила, что такие вещи, как утешить, поехать вместе делает только он. Ким даже не пытается. Как будто они уже договорились о таком. И от этой мысли начинаю смущаться ещё сильнее. Он меня посадил лицом вперёд перед собой, считай на колени. Одной рукой правил, второй меня удерживал. Я, конечно, держалась за луку, как могла, но через время поняла, что буквально елозю своим мягким местом с его весьма чувствительным местом. И он, само собой, живой. Так что реакция была очень даже ощутимая. Спустя время он начал дышать громче мне в макушку, стараясь успокоиться. А я сама не знала, как реагировать. С одной стороны жутко неловко и стыдно, с другой как же приятно, что его цепляет и ведь сидит и не гонит. Хотя мог бы иначе меня посадить или передать кому-то. Несмотря на раннее утро и не такую жаркую погоду, я горела уже вся. Лицо пылало. А ведь он даже ничего не делал как таковое. В какой-то момент Колин, разглядев мою красную мордашку, понимающе ухмыльнулся, погладил меня по руке и решил отвлечься. Начал рассказывать часть теории про магические щиты. Это увлекло и отвлекло от столь ярких и непривычных ощущений.

Спустя часа ещё два — Ким предложил меня забрать, на что Колин меня прижал так близко, что вдохнуть не смогла. Ответил, чуть порыкивая, что сам справится и все хорошо. Н-да… ни одну меня пробрало, так пробрало.

Через ещё несколько часов Колин таки успокоился. И поскольку ехать ещё долго, решил учить меня верховой езде. Иначе даже так я отобью и сотру себе все. Я честно старалась, но это не так легко. Вечером, когда мы определились с местом стоянки, я просто выпала в руки к тому же Колину из седла. Слезть сама я не могла. Ноги не слушались. Он посоветовал расхаживаться. Иначе завтра будет ещё хуже. Боже. Чувствовала себя дряхлой старухой. Разогнуться не могу, шаг сделать — подвиг.

Мы остановились у небольшого оврага в скоплении деревьев. Сколько пока ехали, заметила, что степь не однородная в этой части Азаргии. Тут степь перемешивается с небольшими островками деревьев. Не часто, но есть. Мама рассказывала, что дальше на востоке степь простирается на многие километры и деревья, кусты попадаются действительно редко. Тут видно, что граница леса не так далеко, оттого и встречаются островки.

Пока я расхаживалась, мужчины поставили лагерь, разожгли костер. Мне стало чуть легче, и я решила хотя бы есть приготовить. Подсела к костру и занялась делом. Потом вспомнила о важном и поняла какая я дура. Вытащила свой мешочек и отыскала мазь, что должна облегчить завтрашний день. Без нее я даже встать не смогу, судя по ощущениям. Но намазать надо прямо там, где я все отбила и натерла, где болят мышцы, а я не сгибаюсь, хоть плачь. А что делать? Попросить — вокруг одни мужчины. Да и мне надо отойти в сторону, чтобы не позориться. Сперва надо встать. Вроде простое действие, но в моем состоянии это боль.

— Здесь есть ручей или ещё какая вода? — спросила я на ухо, подойдя к Колину.

— Да. Вот там за кустами. Я тебя провожу.

— Спасибо.

— Совсем плохо?

— Очень.

Поход до ручья, который был минутах в пяти от стоянки мне показался вечностью. Колин меня чуть не нес на себе. Все равно больно и еле ноги двигаются, спина отваливается. НАКОНЕЦ, мы пришли!

Колин остался немного позади и отвернулся.

Я спустилась к ручью, кое-как стянула верхнюю часть одежды, умылась, оделась в новую нижнюю рубаху и старую верхнюю. Смысл менять, если завтра будет все то же? А вот штаны я даже стянуть не могла. После двадцати минут пыхтения и слез увидела перед собой знакомые ноги.

— Давай я. Ты сейчас не в состоянии.

— Я сама. Мне надо ополоснуться и намазаться.

— Я понимаю, но ещё раз говорю ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ. Я это вижу. Только сниму одежду и все.

Я махнула головой, признавая свое поражение и отвернулась. Вроде и все понимаю, да и вспомнить где росла, а стыдно… Меня никто из мужчин до этого не касался. Марин приставал, зажимал в коридоре даже, но там это было, скорее, противно. А тут приятно и стыдно одновременно.

Колин присел на колени и ласково прошелся руками по моим икрам, затем бёдрам и погладил ягодицы. Какого?! Я зашипела, и уже хотела отказаться от такой помощи как глянула этого помогальщика. У Колина видно было как дёрнулся кадык, движения чуть рваные, неуверенные и вот облизнул губы. То есть сам нервничает. Переживает.

— Готова? — взбодрил меня вопросом.

— Да. — ответила я сама удивившись.

И потянул вниз штаны, помог ногам вылезти из штанины. Поднять ноги так высоко я не могла. Для баланса схватилась за его плечи и чуть оперлась на ствол дерева. Понимала, что от такого интимного момента ничего не осталось. Я кряхтела и пыхтела, как старуха. Он тоже пыхтел, меня вытаскивая. Хотелось смеяться, так как мы заваливались то на одну сторону, то на другую. В конце концов, ко второму носку я прижалась целиком спиной к дереву и обняла его же. А Колин поднимал мне ноги. Но вот если мне от этого уже было только стыдно, то он умудрялся ещё и поглаживать меня, успокаивая. Благо рубаха длинная, до середины бедра, и все интимное прикрывала. Снять ему пришлось и белье, ведь я нагнуться по-прежнему не могла. Только до колен спустить, что я и сделала.

— Ты очень красивая. — прошептал он, как будто боялся спугнуть, по-прежнему сидя на пятках и поглаживая мои щиколотки.

— Угу. — грустно хмыкнула я, мне этот комплимент постоянно говорил Марин. Это все, что во мне тот видел. Внешняя оболочка и то, что я противилась ему так, как могла. Ему нравилось ломать людей, лошадей и делать из них послушных ему игрушек. После они быстро надоедали. Я устремила взгляд куда угодно, главное не на Колина. Некрасиво получается. Вроде он ухаживать пытается, а я о другому мужчине думаю в это время. Обошла его и направилась к ручью.

— Я не только о внешности. — вот тут удивил, я даже вернула внимание к его лицу — Ты самая чистая, умная, но не подлая, не капризная. Это такая редкость в тех местах, где выросла ты.

— Где я выросла?

— Я про наложниц. Я и до этого сталкивался с женщинами, живших в подобной атмосфере, но пока тебя искали, насмотрелись на местных. Да так, что надолго хватит.

— Хм… ясно.

— И да, у тебя красивые ноги. Прости, это немного неприличный комплимент, но глядя на них, я не удержался. — отвернулся он от меня и, видно решил исправиться — Завораживающие глаза. Но кроме красоты мне нравится твоя находчивость, предприимчивость, ум. Ты заботлива, но не душишь этим. И редкое качество для девушки — острый ум, умение держать себя. Честно говоря, среди знакомых мне таких даже мужчин не так уж много.

Вот от этих комплиментов мне было приятно. Чувствовала, как щеки залил румянец.

— Спасибо. Мне приятно. — почти шепотом произнесла я, но он услышал, улыбнулся.

— Я обещал доставить тебя отцу в целости и сохранности, но боюсь не доживу, если все будет идти так, как идёт сейчас.

— Ты думаешь мы не справимся с талийцами?

— Нет. Я о другом. — разоткровенничался он, по-прежнему сидя ко мне спиной и перекатывая метательный нож в руках. За это время я дошла до ручья и присела на камень так, чтобы смогла обмыть основное, и опустила ноги в воду. Пусть отдохнут, расслабятся. Вода хорошо помогает в таких случаях. Пока я проделывал все эти манипуляции, Колин собрался с мыслями и прервал затянувшееся молчание, продолжая свою мысль. — Я заинтересовался тобой ещё при первой встрече на вечере. А узнав тебя поближе, понял, что это не просто желание, страсть. Сперва себя отговаривал и держал, как мне казалось, ситуацию под контролем. Но сейчас понял, что не железный и это впервые сильнее меня. Больше так не могу. Ты так близко и далеко одновременно. Прошу, если я тебе безразличен так и скажи, не обижусь. Знаю, что не красавец и у меня много недостатков… Но если я тебе по сердцу, то был бы счастлив дать тебе все, что могу. Это тоже не мало.

О как его пробрало. Неожиданно. Я как-то не готова к таким разговорам пока что. Да и вообще он вел себя, большей частью, более чем скромно по отношению ко мне. Но раз так, думаю стоит расставить все точки над ай.

— Ты мне тоже очень нравишься. Не могу сказать, когда это произошло. Когда ты заинтересовал меня не только как учитель и соратник, но какой-то интерес был сразу. Да. Тогда я танцевала только для тебя и не только потому, что хотела сбежать от этих двоих. Было что-то эдакое. Потом узнавала о тебе больше и прониклась уважением, пониманием, и заинтересованность росла. Но я не могу сказать, что влюблена в тебя. — призналась я. Пусть так, зато честно.

Колин немного повернулся заинтересовавшись, приподнял бровь. Но взгляд удерживал в сторону от меня. Кивнул, принимая ответ.

— У меня есть куча недостатков, как я уже сказал. В свое время по определённым обстоятельствам мне пришлось обуздать свою натуру. В итоге во многом я не похож на обычного воздушника, что, как мне кажется, для семейной жизни с другими магами даёт шанс на крепкий союз. Но есть вещи, что присущи именно им: я не могу сидеть на одном месте долго. Оседлый образ жизни не для меня. И не смогу тебе его дать, если ты жаждешь теплого уютного гнезда и лёгких прогулок по парку, званных вечеров и гостей. Это не так, чтобы я всегда путешествую, но часто. Хочу, чтобы ты это знала и трезво оценивала с самого начала.

— Я это знаю. Ким мне рассказал.

— Ты интересовалась мной? — чуть вспылил Колин и повернулся ко мне, нахмурив брови. — И что ещё он рассказал?

— Ничего такого. Ровно как ты и сказал, что ты непостоянен в плане гнездования — съюморила я — И что у тебя был уже неудачный опыт. Что я должна это понимать и либо оставить в покое, либо согласиться на это, четко представляя свое будущее.

— И что ты решила?

— Что мне очень нравится путешествовать. И после стольких лет сидения в четырех стенах, я буду счастлива больше не сидеть в них. Плюс платьями, женщинами и балами я сыта по горло.

— Хм… это ты сейчас так рассуждаешь. А если, например, дети появятся?

— Когда появятся — сперва будут путешествовать с нами, потом будем брать их и путешествовать на каникулах. Плюс работа у тебя не сидячая, а ждать я умею. Найду чем заняться.

— Все продумала? — совсем уже развернулся в мою сторону он. Благо, что рубашка прикрывала все стратегические места.

— Нет, что ты. Думаю. Но у меня было много времени поразмышлять о твоих “недостатках”. Он рассказал мне об этой проблеме в пустыне. Между оазисами.

— Все разболтал!

— Он очень беспокоится за тебя, готов был грудью защищать.

— Да уж. — усмехнулся Колин, наконец перестав хмурится и открыто улыбаясь.

— А по поводу не влюблена, так мы ещё и не приехали. Значит у меня есть время! — чуть ожил маг и, повернув голову, подмигнул мне. Встал на ноги и осмотрелся.

Затем помедлил немного и спросил:

— Тебе помочь одеться?

— Да. И мне надо нанести мазь. Иначе я завтра даже залезть на лошадь не смогу.

— Это уже интересно. Где она?

— Вот та баночка на одежде сверху. — я указала на маленькую серую баночку.

— Вылазь. Будем тебя лечить, птичка ты моя.

Я медленно встала из ручья, постепенно опуская рубашку, чтобы прикрыть все, что надо. Колин подал полотенце. Я, как могла, обтерлась. Ну как, больше покрутила им вокруг. В итоге он забрал полотенце, поставил меня у того же дерева и стал вытирать. Приятно и мучительно одновременно. Особенно когда он полез руками под тунику.

После, видно пожалев, помог одеть нижнее белье. Благо я оставила короткие шортики, что купили ещё в городе. С местным длинным бельем мне бы пришлось стоять без белья перед ним вообще, пока он меня натирает.

Постелил мою грязную рубашку на землю и помог мне лечь. Затем открыл баночку и стал медленно наносить мазь тонким слоем, начиная с икр, прошёлся по бёдрам, массируя их. Я так мечтала почувствовать его руки на себе. На своей коже. А в итоге? Старалась не пищать от боли, так болели мышцы. Руки, казалось, впивались клещами. Не до волшебных эротических ощущений, про которые рассказывали наложницы. Больно. Как же больно. Потом он дошел до ягодиц. Я уже лежала и даже не дергалась. Пальцы проникли снизу шорт и начали растирать мазь. Средство наконец начало действовать, прогревая мышцы. Мне становилось легче. Я начала чувствовать не только боль, но и пальцы Колина и тупо постанывать от удовольствия и наконец расслабления. Слышала смешки Колина, когда я постанывала особенно громко.

— Ммм… Какой красивый голос. Так бы и слушал. Ты поешь?

— Ахах… Смешно тебе. Давай я поколочу тебя палкой, чтобы еле ходил, потом посмотрим, как ты запоешь от того же массажа. А-а-а…

— Поколоти, если сможешь. — поддакнул он весело. Затем добавил уже серьезным голосом — Прости. Не смог удержаться.

Наконец это издевательство закончилось. Колин мыл руки в ручье. Я лежала и пыталась взять себя в руки. Ноги стали шевелиться. Я повернулась и хотела встать. Оперлась на локти, и тут Колин наклонился, провел пальцами по моему лицу от виска к подбородку и наклонился ещё ниже. Провел носом по моему носу, щеке. Я напряглась и первый раз в жизни именно хотела этого. Попробовать, когда ты целуешь того, кто тебе правда не безразличен. Придвинулась чуть ближе, и он накрыл мои губы своими. Поцелуй был нежный, мягкий, как извинение за боль. Рука медленно передвинулась на мой затылок, вторая на поясницу. Он чуть подтянул меня ближе, прижимаясь. Я выдохнула, чем он и воспользовался, проникнув глубже и как бы играя с моим языком. Казалось, мы танцуем какой-то странный танец, от которого я забыла обо всем. Кто я, где я, остался только поцелуй. Колин оторвался, шумно дыша, чмокнул меня легонько и помог встать. Мое дыхание тоже было рваным, как после бега. Он стоял и улыбался. Не было больше такого холода в глазах, что я периодически ловила. Был мягкий теплый взгляд, и правда, скорее серых глаз с вкраплениями коричневого.

Одевалась уже сама, пусть ещё местами и было больно. Но уж больно резко изменилось его отношение. Да и не привыкла я к такому.

— Спасибо. — смущённо поблагодарила его за возню со мной.

— Мне было приятно. — сидел самодовольно этот петух.

— Я вижу.

Я наконец оделась. Мы пошли обратно. Колин решил все равно меня поддерживать. Или это после нашего разговора обнимать рвется? Пока шли, он постоянно оглядывался на мое лицо и поглаживал рукой по спине.

Хорошо, что обговорили все сейчас. Ещё в самом начале. Не будем требовать друг от друга несбыточного.

Выйдя на свет, мы обнаружили, что все сидят и ждут нас. О времени и о других людях мы напрочь забыли. Мы же там застряли.

— Хорошо прогулялись? Чем таким интересным занимались? Там такие звуки были… Ммм… — не умолчал Ким. Эх, придушить я бы одного мелкого!!!!

— Колин мне ноги мазью мазал и разминал. Иначе завтра я бы ходить не смогла. Так что звуки были это я от боли в мышцах. — рявкнула я.

— Умеешь обломать. А я то уж подумал хоть у кого-то вечер удался. — ничего не замечая продолжил этот….

— Ким! — зарычал уже мы вместе.

— Что Ким? Зря что ли мы вас уже час как ждём. Дай позлорадствовать. — насупился этот насмешник.

— Не смешно.

— Мне тоже. Пока ты ей там ноги наглаживал, я с мужиками сидел и обсуждали как далеко мы продвинулись и что надо бы ускориться.

— Не можем мы ускориться. Дарина никогда до этого на лошади не сидела. Она кричала от лёгкого касания. Я даже толком промять мышцы не смог. Если завтра ещё поднажать я не знаю, как мы ее дальше потом повезём.

— О Темный! То есть вообще не умеет что ли? — не понял Ким

— А думал зачем я ее пересадил к себе?

— Потискать.

— В смысле?!

— Подумал, может, вы все выяснили и перешли к следующему этапу кружения вокруг.

— Мы выяснили, но только сейчас, пока там были. А днём она пересела, так как чуть с землёй не поздоровались. Я в последний момент ее поймал.

— Понял. Значит, прежняя скорость.

— Простите, ребят. — стыдливо промямлил я. Вот интересно, когда обсуждают размер моей груди или остальное — я реагирую нормально. Привыкла. А когда не умею чего-то или мои чувства — хочется провалиться под землю.

— Да не извиняйся. Я не понял, что ты на лошадях никогда не ездила. Хотя, по логике-то, где бы ты научилась?! Из поместья не выпускали, а там езда на лошади не нужна.

Мы присели и, наконец, мне протянули миску с кашей. Живот уже к позвоночнику прилип. Днём на лошади я не смогла в себя и лепешку впихнуть. Так что с утра ничего не ела. Колин не стал садиться подальше, как обычно, а придвинул ко мне вплотную коврик и сел так, что наши ноги касались друг друга. Это что-то новенькое. И все это с совершенно нейтральным лицом, как будто каждый раз так и делает. А сам поглядывает из-под ресниц на окружающих, мол, не приближайтесь, мое. И на меня — не против ли. Интересно, а если покажу, что против, что сделает? Решила проверить. Взяла свой коврик и отодвинулась. Колин нахмурился, но остался на месте и ничего не сказал. Неосознанно сравнила его поведение с Марином. Тот тоже ревновал, да ещё так агрессивно. Это так раздражало. А тут — приятно. Да и Колин это ненавязчиво делает. Хотя поживем, увидим. Надо присматриваться и сразу ставить на место. Как себя изначально поставишь, так оно и будет. Я это видела в отношениях многих.

У рабынь есть возможность влиять на отношение хозяина хитростью и уловками.

Старшая жена господина Изу тоже когда-то была рабыней. Но сделала так, что в их отношениях, несмотря на ошейник на ней, именно хозяин стал рабом. Он до сих пор с ней советуется по важным вопросам и пылинки сдувает. Наложниц для себя давно уже не берет новых, а старые скорее живут как свита для госпожи Мирисы. Хорошая, добрая женщина. Но будь она немного другой — была бы просто одной из наложниц. С мужчинами надо быть мудрее. Вести подпольную войну за их сердце. Ведь без уважения и доверия страсть, интерес, любовь быстро погибнет.

Так что если я хочу Колина для себя, то расслабляться и плыть по течению — не правильно. Когда надо, нужно его направлять.

Меня радует то, что если отбросить мое отношение к нему, то он значительно отличается от большинства знакомых мне мужчин тем, что прислушивается к моему мнению. Вот как сейчас.

Когда мы ещё были в пустыне, это проявилось особенно ярко. Он переживал, что, если я окажусь одна, не смогу себя защитить. Как сильный водник я могу изучить магию крови. Действует она только на тех, кто очень близко ко мне находится. Я отказалась ее использовать и изучать. Мне противно управлять другими людьми. Беспомощность, когда собственное тело предает их, ужасна. И он услышал. Да. Было бы намного эффективнее если бы я изучила это, но я не могу. Слишком мерзко. В итоге он начал учить меня стегать водным жгутом и ещё более уверенно стрелять водными пульсарами, затем щитам. Теперь пульсары уже становятся острыми ледяными пиками, что могут и металл пробить. Мои тренировки дают свои плоды. Правда, меткость по-прежнему хромает.

А сейчас он сидит рядом, ест кашу, смеётся над шутками наших сопровождающих и поглядывает на меня.

Сопровождающие оказались приятной компанией. Большинство уже опытные, сильные воины, потерявшие в прошлом кого-то из близких. Как выяснилось, они сами попросились именно в наш отряд. Если все же столкнемся с неприятелем им выпадет шанс отомстить за родных.

Сколько же боли в этих людях.

Вот высокий, уже в годах Хуан потерял детей и жену при набеге уже давно и новую семью так и не смог больше завести.

Кудрявый смешливый Тук потерял брата в битве, отбивая деревню. Деревню они, хвала Светлой, отбили, но потеряли много воинов. Вынуждены были уйти в другое поселение.

Чом потерял родителей и сестру. Он ещё совсем молодой, всегда с растрёпанными волосами, ямочками на щеках, немногим старше меня, но хочет помочь и отдать дань душам семьи. Чтобы они спали спокойнее.

У остальных примерно такие же истории.

Мы посидели совсем немного и легли спать. Вставать планировали ещё до рассвета. Благо зелий ночного зрения у нас теперь хватало. Шаман поделилась своими запасами. Интересно, что они оказались ровно такие же, как мы с мамой Аришей готовим. Она говорила, что у каждой семьи шамана свои рецепты зелий и, зачастую по разнице можно точно сказать, кто готовил. Вот что значит родственники.

Спала я как убитая. Не просыпалась и если бы вокруг били барабаны, не проснулась бы.

Едва сон начал таять, почувствовала лёгкий стук под ухом, тепло и покачивающиеся движения как на лодке. Ещё не проснувшись пыталась понять, что это. Тут теплые руки прошлись по моей спине, прижали ближе, стук стал громче. Мм… И запах такой приятный. Травы, свежести. Что это? Сознание прояснилось, и я вспомнила, где я и что надо ехать на ненавистной лошади. Лошади? Глаза открылись, и я чуть не упала, подскочив. Колин удержал. Мы уже ехали. Он как-то затащил меня на лошадь и держал, давая мне доспать. Это как я не проснулась?

— Ты как меня на лошадь затащил? — спросила я шепотом.

— Левитацией поднял. — так же шепотом он ответил.

— Зачем? Почему не разбудил?

— Жалко стало. Я начал будить, но ты так вцепилась в одеяло, что решил дать поспать ещё пару часов.

— Сколько времени?

— Ещё темно, видишь же. Ничего страшного. — и уже громче — Народ, привал!

— Не надо из-за меня одной. — завозилась я, пытаясь сесть, как положено на лошадь.

— Надо. Мы сами не завтракали. Встали и поехали.

Народ быстро остановился, ослабил подпруги у лошадей, подвёл их к воде, затем кормили. Мы ехали вдоль небольшой реки. Достали еду. Я пошла мыться. Искупаться бы, раз река, но не до того, да и нежарко. Днём — да, температура приятная, а утром — туман, прохлада. Речка бурлила, гнала свои воды вдоль холмов, обмывая коряги, заросли колючих кустов. Рыба выпрыгивала из воды. Сюда бы на пару дней на рыбалку. Как жаль, что мы только на максимум час тут.

Перекусили вчерашней подогретой Колином кашей, запили чаем и вперёд.

После еды я воспряла духом. Хотя на лошадь залезла не без трепета. Одно утешало — Колин поддерживает и положил мне плотное одеяло под ягодицы, чтобы было хоть немного легче.

Ехать действительно после обеда стало полегче, когда мышцы перестали ныть ещё со вчерашнего дня и у меня хоть как-то стало получаться. Я даже взбодрились и начала улыбаться Колину через плечо, посматривать на нашу охрану и Кима. Он хвалил и подбадривал. Призывал не отвлекаться сильно.

С каждым днём езда мне давалась все легче.

Через пару дней, уверившись, что я не свалюсь с лошади, Колин решил продолжить разговор. Мы все так же покачивались в седле, но отъехали чуть дальше от остальных, чтобы разговор не было слышно.

— Возвращаясь к нашему разговору… — начал он, немного помявшись — Должен предупредить, что, учитывая положение твоего отца у тебя будет выбор из практически лучших мужчин страны. Даже наследников. Я обеспечен, и ты не будешь нуждаться в чем-то, но таким размахом и не обладаю. Давно уже отдал свое право наследника младшему брату, так как сидеть на месте постоянно не могу, а этим заниматься надо. Вращаться в определенных кругах, посещать балы и прочее. Впрочем, с делами графства я ему помогаю по мере возможности.

— Ты решил вместо того, чтобы меня завоевывать отговаривать? Интересная позиция. — заметила я. Неоднозначно как-то.

— Нет. Но тебе лучше понимать все заранее и если тебе я не подхожу, то так и сказать.

— Знаешь, пока я была в гареме, то хотела просто выбраться оттуда. Обрести свободу. Наблюдала, как другие девушки стремились к власти, к богатству, к шикарным нарядам и званым вечерам, где все взгляды будут устремлены на них. Где каждый будет желать их. И поняла, что что-что, а этого для себя я не хочу. Мало того, это последнее, что я когда бы то ни было захочу. Это как тот же гарем, только чуть больше свободы. Золотая, но та же клетка. Прислуживаешь мужу, твое мнение никому не интересно. Ты должна смотреть за домом, рожать, растить детей и терпеть его любовниц. Думать наперед о том, кто что скажет. Как ты выглядишь. Как посмотришь. Что скажешь и главное, что скажут о тебе.

— Да. Понимаю.

— И повторяю ответ. Я ещё думаю. И, как ни странно, мне импонирует и как раз заставляет приглядываться все больше, в том числе и твой образ жизни. Если для остальных это минус, для меня пока что это плюс. Но я не знаю, что будет дальше. Я только выбралась из вечной тюрьмы.

— Удивительно трезвая позиция для девушки восемнадцати лет.

— Ты обладал бы тем же на моем месте. Я не только росла в гареме. Я ещё видела последствия многого, работая вместе с мамой. А что не видела — она учила. Рассказывала такое отчего волосы на голове шевелились. Но наивность и глупость это выветрило быстро. Это самые опасные качества для той жизни, в которой я жила.

— А я всегда думал, что, уж извини, но глупыми девушками зачастую быть очень даже хорошо.

— Не глупыми, а притворяющимися глупыми. Может в чем-то и глупы, но в основном на удивление продуманные. Вроде выбранного мужа. Нет?

— Не поспоришь. — улыбнулся он.

— Но я все равно не понимаю резкую смену твоего поведения. — призналась я.

— Это как раз даёт о себе знать моя магия. Я пытался сдерживаться, но понял, что в этот раз так не могу. Ты уж слишком пришлась мне по сердцу. Поэтому и взорвался сегодня когда Ким предложил тебе пересесть. Он друг, и ничего такого не имел в виду, но у меня аж на глаза красная пелена пала.

— Ревность?

— Может быть. — улыбнулся он.

— А по поводу предостережений это значит благородство?

— Скорее страх. — не часто мужчины в таком могут признаться. — Я боюсь того, что сейчас ты скажешь да, а завтра пожалеешь, но и упускать тебя не хочу. Вот такая дилемма.

— Я тебя услышала. Дай мне время.

— Я тебе его даю сколько хочешь. Но ухаживать все же буду. Имей в виду.

На это я только кивнула. Подумав, решила изложить ещё часть своих доводов:

— Ты мне пояснил свои обстоятельства. Думаю честно, если я расскажу тебе о своих желаниях: Я вообще не хотела замуж. Считала, никогда и не захочу. Насмотрелась уже. Да и в ближайшие несколько лет по-хорошему я бы не хотела детей. Хочется почувствовать жизнь, а не сидеть дома в пеленках. Потом — да, наверное. Это в тебе меня не разочаровывает? Ты можешь тоже посчитать, что лучше другая, которая с удовольствием осядет дома и будет тебя ждать, растить твоих детей сейчас, а не когда-нибудь.

— Это конечно неожиданно, но знаешь, я не тороплюсь. И мне очень нравится то, что ты честна со мной, говоришь, как есть. Так что пока что я только ещё больше тебя зауважал. Как бы это не звучало. Плюс если тебя не тянет заводить детей сейчас, то это даже хорошо. Будет время понять, как жить вместе и тебе доучиться.

— Спасибо.

Ещё дня через два я наконец пересела на мою собственную лошадь. Да! Я смогла! Правда, пока могла ехать шагом или лёгким галопом.

Через неделю наш провожатый, а это Хуан, сообщил, что наш противник догнал одну из команд и сейчас возвращается на бывшую стоянку. То есть у нас фора в две недели. Если мы будем двигаться с такой же скоростью, то будем на болотах через неделю или около того.

Хуан пойдет с нами до границы Азаргии на болотах. Остальные повернут обратно и постараются задержать неприятеля.

Далее мы двигались вчетвером. Местность уже близкая к болотам, периодически встречались неширокие реки, озера. Холмы закончились, местность стала более пологой, лесистой. Состояла, в основном, из сосняка, крупных камней, поросших мхом. Периодически встречалась брусника, голубика и ещё много разной ягоды, грибов. Дело шло ближе к осени. Деревья слегка пожелтели, животные попадались уже с подросшими малышами. Через ещё дней пять мы добрались до точки, где на лошадях уже опасно.

Сняли поклажу с лошадок, ослабили подпруги. Хуан повесил на шею каждой лошади по два амулета. Один ведёт в стойбище, где бы оно не было, второй отпугивает хищников. И мы двинулись пока на своих двоих.

Колин все это время был предупредителен, ухаживал, нежничал, продолжал меня учить магии. Заставлял отрабатывать щиты и атакующие заклинания. Прогресс был, но не глобальный. Я зачастую вливала или слишком мало силы, или перебарщивала. Плюс меткости не хватало конечно. Но, кроме этого, сильно ничего не изменилось. Да, он чаще находился рядом и теперь часто касался, обнимал, пару раз даже ещё целовались, но это все.

Целовал он, конечно, так, что я обо всем забывала. И если бы не его сдержанность, то растеклась бы лужицей. Что не говори, а он старше, опытнее, а я все же в силу отсутствия личного опыта впечатлительна на прикосновения. Поэтому он старался не спешить. Да и уединяться особо возможности не было.

От группы охранников, что уехала назад позавчера пришёл ответ, что пока все спокойно и они никого не встретили.

Идти по болотистой местности то ещё удовольствие, скажу я вам. Хорошо, шаман подарила каждому специальные сапоги. Пока мы шли по земле, перемешанной из каменистых кочек и глинистых холмов. Часто между ними протекали ручейки или были небольшие озерца. Как таковое болото ещё впереди. Мошка съедала заживо. Ни один артефакт не спасал. Немного облегчала жизнь мятная трава от комаров, но не на долго.