Дочь Мидисы

Дарина. Твердая земля

Так что твердую землю мы ждали как манны небесной. И вот настал этот день.

Воздушники мы возвращали Колину с содроганием. Он ухмылялся, но очень даже хорошо понимал нас.

Топать ногами казалось великим счастьем, хотя и было ощущение после прыжков, что плетешься как улитка и все такое замедленное, шаги короткие. Не успеваешь поднять ногу, как уже земля. До наступления ночи мы все шли, постоянно спотыкаясь. Вечером разворачивали лагерь с придыханием. О да. Вот она кроватка. На одеяле, но кроватка! Прямая. Не на ветках. Разложив лагерь, я не могла встать с нее. Валялась и вертелась в разные стороны как кошка. Ребята смеялись на взрыв, но я не могла ничего поделать. Это, конечно, не матрас, но счастье, вот оно.

Мы сварили нормальный супчик с птицей, что поймал Ким, сделали чай. Потом я залезла на подстилку из двух одеял и под одеяло, Колин не стал менять устоявшуюся за неделю привычку и спать лег со мной, как закончилась его смена. Оттуда и количество одеял. На двух спим, другим укрывается. Я уснула, едва легла.

Проснулась, костерок уже горит, Ким сидит, варит кашу. Колин планирует куда мы дальше идём и перебирает свой бездонный рюкзак. Довольная, с улыбкой от уха до уха и, напевая песенку, пошла к даже чистому ручью почистить зубы, помыться. Вчера сил уже не было на водные процедуры. Колин снабдил меня плотным кожаным ведром. Его не поставишь, но можно набрать воды и подвесить. Дал нагревающий камень, чтобы сделать воду теплее, и мыло. Я намылась вся, вымыла голову, высушилась и даже нашла не вонючую тиной одежду. Старую отстирала как могла и высушила. Она всё ещё слегка пахла тиной, но уже не так явно.

Вышла к завтраку счастливым, полным сил человеком. Мужчины вымылись вперёд меня и тоже сидели счастливые. В данный момент достали посуду.

— Как мало человеку надо для счастья! — заключила я.

— О да. Вот так набегаешься, потом дома из кровати вообще вставать не хочется. Особенно, если еда есть, ничего никому помогать не нужно. Ты только представь если бы приехали, вот, допустим, завтра домой и на бал сразу. — размечтался Ким.

— О нет!

— Да. Был как-то раз такой случай у Колина. Как я ему сочувствовал…

— Угу. Лежа в кровати и поедая пироги, запивая вином. — закончил за Кима Колин.

— Не без того. Но жалеть тебя в кроватке с бокалом вина гораздо приятнее, чем на балу жалеть меня, оставшегося дома в тепле, уюте.

— Ой все!

— Да ладно тебе. В этот раз же так не будет.

— Это кто знает. Сперва надо добраться и хорошо бы по пути разобраться с той четверкой, что идёт по наши души. А потом мне ещё делать доклад отчего поездка была такой веселой королю. — вздохнул Колин, придвинувшись ко мне, прижал меня к своему боку. Почесал нос о мою макушку. И обратился уже ко мне — Я, конечно, не против тебя охранять сутками, особенно по ночам, но вот сидеть взаперти никому ещё хорошо не было.

— Не хочу взаперти. Я так восемнадцать лет прожила.

— И я о том же. Правда думается мне, что либо эти товарищи отстанут, потеряв след, или догонят нас достаточно быстро. Не знаю в чем там сила такая, но передвигаются они весьма резво.

— И не говори. Нам бы таких агентов. Красота же. Интересно, а переманить можно было бы? — загорелся идеей наш обжора.

— Угу. Посмертно.

— Да, совсем забыл. Шаман тут послание утром передала, предупреждала, что как бешеные. Диалога не было вообще никакого. И лица такие безэмоциональные. Они просто пальнули магией по нашим и пошли в атаку.

От этих слов у меня перед глазами аж потемнело. О? Светлая, помилуй. Я закрыла лицо руками, приходя в себя. И все из-за меня.

— Дарин, ты чего? — забеспокоился Ким. Наклонился и положил руку мне на плечо.

— Это рабы.

— Кто? Этот отряд?

— Да. Может не все, но те, что не реагируют точно.

Ребята смотрели на меня в шоке.

— С чего ты взяла?

— Мне Йен рассказывал. Это очень, очень редкий и дорогой вид заклинания на ошейник. Да и ошейники необычные, что могут его удерживать. На него город можно купить. Ошейник полностью захватывает тело человека и заставляет действовать на его максимум, пока приказ хозяина не исполнен. Потом, конечно, ресурс тела исчерпан и раб может даже умереть от перегрузки, поэтому там есть ограничение. На Йена тоже хотели его одеть, но очень уж дорого и на физиологию он повлиять не может. То есть заставить возбудиться — нет. Так что смысла не было.

— Вот это да. Это же сколько при войне таких рабов могло быть?

— Не так много. Они действительно дорогие. Надевают на очень нужных талантами рабов. Это крайне редко. Если бы ни Йен и один случай, когда к хозяину пришел человек с таким рабом, я бы и не знала, что такое есть. Они выглядят почти как неживые. Только глаза выдают, что внутри. Но тот мужчина был уже считай с мертвыми глазами. Уж не знаю, что его заставляли делать, но взгляд у мужчины в расцвете лет был как у старика.

— А освободить?

— Только если отпустит хозяин или раб умрет. Больше никак. Вы же сами должны были знать. Иначе меня бы выкрасть можно было.

— Да, я в курсе про ошейники. И будь способ снять без хозяина, может быть, и выкрали бы. Тогда светиться не надо было бы.

— Жаль убивать их. Они же даже не по своей воле действуют. Такие таланты. Но раз даже диалога невозможно…

— Посмотрим. Может, найдем какой способ сохранить хоть одного. Это и информации сколько. Такой источник. Внутри всей этой системы. Придать или сказать лишнего не может. Их могли использовать для любой, самой грязной работы для самых могущественных людей. И использовали. За нами же послали. Руки чешутся. — не мог успокоиться Ким.

— У них может уже не все быть в порядке с головой. Не факт, что после таких лет рабства, там ещё пригодное для жизни и безопасности людей вокруг сознание. — предупредила я.

— Наши женщины это лечат. Даже запущенные случаи. Очень редко не могут вытянуть. Пушистым зайкой не станет конечно, но, чтобы допросить — должны дотянуть. Если они не могут, то человек все равно становится вполне нормальный с небольшими отклонениями в поведении и чаще затворники. Уезжают в какие деревни и живут там на удалении от людей. Земли много, народ концентрируется в городах, легко можно найти избушку где-нибудь на удалении в паре дней без удаления пары дней пути от ближайшей деревни и живи — не хочу.

— Обдумаю это пока будем идти. — встрял в наш разговор воздушник — Я тут прикинул. Пойдем до ближайшего городка. У них можно прикупить одежды, простираться, отоспаться и взять лодку пересечь залив. А там уже Мидиса. Я свяжусь с начальством, и они уж встретят нашу четверку.

— Звучит как план.

Колин раскрыл перед нами карту с пометками и начал показывать пальцем комментируя:

— Значит, идём на север, до побережья где-то в этом месте — он обвел пальцем место на пляже — дальше двигаемся вдоль до городка Крынка. Там я часто бывал. Хороший, чистый городок. Лодок свободных хватает. Особенно после восьми — десяти утра, как рыбаки вернутся с промысла.

— Сколько по времени?

— Думаю дня три до побережья, ещё дня два по нему.

— Принято. Тогда в путь?

— Давайте.

Мы дружно свернули лагерь и пошли бодрым шагом. Идти было уже нормально. Не как вчера. Вокруг раскинулся лес. Высокие кроны заслоняли солнце, под ногами хрустели ветки, листья, иголки с деревьев. Местами встречались камни, поросшие мхом, но уже не так как на болоте. Днём сквозь деревья золотили лес солнечные лучи, что просачивались сквозь пространство в кронах. Слышно было как поют птицы, стучит дятел.

Один раз я даже видела семью оленей. Большой олень с такими шикарными рогами, несколько поменьше с маленьким и пара оленят с пятнышками на спине. При нашем приближении звери замерли, только некоторые продолжали медленно пережевывать свою травку. Такие красивые, статные и намного больше, чем я думала. И хвост не такой маленький у них. Я думала вроде как у зайца, а нет.

Подходить близко мы не стали. Зачем беспокоить.