Договор на одну ночь (СИ)

Глава 16

Андрей

– Нет, ну хорошо тут у вас, на побережье! – Ромчик потягивается и возвращает руки на парапет террасы ресторана. Ведет взглядом по каскаду пляжей. – Не Ницца, но…

– Поближе к народу надо быть, Ром.

В ответ на мое замечание однопартиец как бы обижается. Но сердце досадой не щемит.

Бутов человек отходчивый, да и в курсе, что я не в восторге от его визита.

В этом нет нужды. С руководством я на связи. Переговоры идут продуктивно.

– Куда уже ближе, Андрей? Вон какой народ у нас… Красивый.

Забыв о сиюминутных обидах, Рома расплывается в улыбке, моментально переключившись с меня на кого-то на пляже.

Всё ясно. И всё без изменений. Греческие целки по-прежнему интересуют его больше, чем греческие же общины. Только с целками тут не так густо, как он себе придумал. На пляже преимущественно отдыхают приезжие. А местные кофе разносят в других заведениях.

Тянусь за своим и делаю глоток. Пью сегодня обычный эспрессо. Только стоит он в три раза дороже, чем в широкоизвестной забегаловке соседнего поселка Кали Нихта.

Цены на побережье колеблются дико. Как и народные настроения.

Теперь я это отлично знаю. Провел здесь больше месяца. И, если честно, очень устал.

Вчера мы долго разговаривали с Виктором Михайловичем. Многие старосты ведут себя, как типичные тормоза-бюрократы. Ни да, ни нет. "Посмотрим". "Увидим". "Всё не так просто". Набивают себе цену. Усложняют происходящее сверх меры. Собирают обещания, как ракушки на нитку браслета. Только не думают, что рано или поздно нитка-то порвется, если не поубавить аппетиты.

Я больше реального не предложу. Да и зря они так свято верят в свою сплоченность. Одно дело, когда собираются группой и начинают убеждать друг друга в том, что они – стена. Монолит.

Другое – личные беседы о личных интересах. И если подвести промежуточный итог моей работы, получилось восемьдесят процентов задуманного из ста.

Это стоит обещанной мне должности главы финансового комитета. Уверен.

Устав наблюдать за красивыми полуголыми женскими телами, Рома со вздохом возвращается за стол как раз когда нам приносят заказ.

Из хорошего: за это время я нашел заведения с годной кухней и смог получить даже кое-какое гастрономическое удовольствие.

А еще немного проветрить голову и трезво оценить происходящее – вокруг и внутри.

Принесшая бутылку вина официантка показывает ее мне, но я мотаю головой. Дегустатор у нас тут другой.

Подтверждая мои слова, Ромчик с удовольствием наслаждается приморским сервисом. Следит, как наливают. Покачивает. Пробует букет. Головой своей кивает. Спрашивает что-то тупое-тупое. Умудряется ещё и флиртовать.

Раздражает меня до тошноты, но я уж как-то вытерплю его присутствие. Три дня и друг уебывает.

Я тоже скоро. Через две недели.

Юристы активно занимаются моим разводом. Присутствие в заседаниях не нужно, но кроме юридической стороны есть еще и репутационная. А Ксюха никак не угомонится. В новостях периодически появляются вбросы. И сказать бы, что я отношусь философски, но нет. Это всё пиздец, как треплет нервы.

Неделю назад она пыталась менять замки в моей квартире. Обратилась в общественную организацию жертв домашнего насилия. Типа я ее лупил.

Наняла себе таких же отбитых защитников. И эта свора людей без тормозов ощущается как стая разъяренных болонок, которые без остановки рвут мою штанину.

Я бы даже подумал, что Ксюша продалась конкурентам, но трагедия в том, что нет. Инициатива дичи исходит от нее.

Развод, пусть он и дистанционный, выматывает жутко. Я все сильнее укрепляюсь в мысли, что больше в это дело ни ногой.

– А что это за рыба-то?

– Пеленгас.

Рома изгибает губы в приятно-удивленной гримасе и с аппетитом жует. Я смотрю на него. Потом – на пляж и море.

Провел тут месяц, а купался может быть раз пять. Пусть местным здесь меня считают далеко не все, но в этом плане я свой в доску.

Жители побережья почти никогда не плавают в своем море, а ездят на другие. Так и я. Только и своим его уже не чувствую, слишком большой отрезок жизни прожил вдали. Мы с морем друг друга забыли.

Ромчик фоном что-то рассказывает о столичных делах, а я незаметно для самого себя замираю взглядом на стройном женском теле.

Это просто девушка. Ладная. Тонкая. Со смуглой и очень молодой кожей в окружении нескольких таких же подружек. Стоит к террасе спиной и мажется солнцезащитным кремом поверх морских соленых капель.

Сначала руки с плечами. Потом бедра.

Не знаю, на чем именно я залип. Может быть, на ярком оранжевом купальнике. А может быть фигура нравится.

Ноги длинные с тонкими щиколотками и деликатно выраженным рельефом икр. Женственные бедра. Попа аккуратная. Тонкая талия. Красивая спина, по которой неожиданно для моих глаз рассыпаются еще секунду назад собранные на затылке волосы.

И волосы тоже красивые, кстати. Гладкие и блестят.

Я всегда любил шатенок. Видимо, кровь не водица. Тянет меня к этнически близким типажам.

Чувствуя напряжение в паху, заставляю себя увести взгляд и переключиться.

У меня секса уже не было давно. И не то, чтобы это как-то сильно сказывалось на трудоспособности. Может даже наоборот, в лучшую сторону. Но то, что член встает колом на рандомную задницу, мне не нравится.

До развода не буду. Оно того не стоит.

– Цыпочки у вас тут, конечно… – Рома, тем временем, разбирает свою рыбу и нахваливает девок. Завидую его жизни. Вот ей-богу.

– Ты в курсе, что я больше по мужикам сюда приехал?

Смеется. Я даже особенно улыбнуться в ответ не могу себя заставить. Не то, чтобы настроение плохое. Просто… Я мог бы потратить время куда продуктивней, а не водить Бутова по ресторанам.

– Михалыч тобой чертовски доволен, Дрюх. Говорит, Темиров не разочаровал.

Пытаюсь понять, как реагирую на эту похвалу. С одной стороны, приятно. А с другой… Блять, внутри как-то всё настолько выжжено. Это пройдет или останется со мной надолго?

От необходимости что-то отвечать меня освобождает трель мобильного. Взяв в руки, читаю с экрана сообщение от старосты-Петра.

Он спрашивает о наших делах. В теории можно отложить, но общаться с ним интересней, чем смотреть, как Рома точит свой обед. Поэтому вчитываюсь.

У меня есть железное согласие играть по нашим правилам уже от шести старост. Еще трое сливают мне "тайную" информацию от тех, кто считает себя дохуя хитрыми.

Я в курсе, что группа активистов собираются опрокинуть меня в последний момент. Но дело в том, что опрокинут не меня.

Три округа мы, к сожалению, никак не получим. Но два будут наши. Это збс.

Чтобы найти нужный Петру контакт, листаю чаты, пока не натыкаюсь на сообщение нескольконедельной давности.

Вспомнив, непроизвольно хмыкаю.

Мой телефон – это, конечно, не государственная тайна, но и направо-налево я его не раздаю.

Так вот, есть на побережье одна гречанка, которая решила, что ей он нужен очень. Я разрешил дать.

В благодарностях Лены Шамли не нуждался, но пусть на всякий случай будет.

С тех пор, слава богу, ни разу не понадобился.

А может быть не слава богу.

Я, если честно, девку эту плохо понимаю. Настолько, что поначалу даже злился.

Она же ни черта своему дядьке не сказала. Ну подумаешь, изнасиловал бы. Не повод портить отношения?

Это не по-моему. Все же есть линии, которые людям переходить нельзя.

Я вернул ключи от машины отцу говнюка вместе с мягким, но настойчивым советом за малым всё же следить. Староста, конечно, виду не подал, но обиделся. Остыл ко мне. Не нравится грекам, когда их учат младшие. Лена Шамли обошлась мне в минус один голос поддержки. Но что ж... Я смолчать не смог бы.

А малая – да. Смолчала.

Это было понятно из разговоров её дядьки с отцом говнюка. У Шамли на девку нехуевые такие планы. Он хочет высоко лететь. Для этого недостаточно просто предоставлять свой ресторан для важных встреч и сидеть в райсовете. А вот породниться...

В курсе ли планов она – не знаю. И уже не спрошу.

Запретил себе лезть. Привязываться и переживать. Тут до меня так жили и после меня тоже будут так же жить.

Я просто иногда забываю, что менять людей бессмысленно. Впрягаться без спросу нельзя.

И одна маленькая гречанка – не мое дело. Пусть мечет свои ракушки по другим машинам.

Нахожу нужный контакт. Копирую и пересылаю Петру. После этого мы еще недолго переписываемся, пока Рома снова флиртует с официанткой.

Щелкнув на кнопку блокировки, откладываю мобильный и откидываюсь в кресле.

– Ты жить где будешь? В городе или на побережье?

– Здесь думаю. – Рома кивает в сторону пляжа. Я запрещаю себе смотреть туда и снова искать понравившуюся задницу. Хотя из головы ещё не ушла. – Поплаваю. Подегустирую. Ты ж охуеть отдохнул, я так понимаю.

Хмыкаю и не спорю.

Да уж. Охуеть. Отдохнул.

Опускаю взгляд и изучаю кисть правой руки. До сих пор непривычно не видеть на безымянном пальце золотого ободка.

След от кольца долго сходил. Зато теперь – идеально ровный тон. Ни намека. Ни воспоминания. Очень жду, когда этот же эффект проявится и в реальной жизни.

– Ты мне расскажешь, где тут самые топовые нимфы водятся?

– Я не в курсе, Ром.

Он не верит. Смотрит скептически. Потом уводит взгляд на пляж.

– Еще скажи, что ты ни с кем ещё…

Пожимаю плечами.

А он щурится и всматривается. Увлекается кем-то. Это видно по тому, как медленно отъезжая на кресле и вытягивает шею. Задумчиво трет подбородок.

Пиздец конечно он отбитый. И главное ведутся ж девки. Вид бордовой пухлой корочки с золотым теснением делает свое дело. Как и умение Ромчика красиво стелить.

– Ты гля какая…

Не в состоянии сдержать «восторг», Рома цокает языком и «зовет» меня взглядом обратно на пляж.

Мне-то похуй, но все равно смотрю.

– В оранжевом купальнике видишь?

Вижу, блять. Вижу.

Девица снова стоит, но уже не спиной, а боком к нам. Позволяет рассмотреть свой плоский, даже впалый, живот. Высокую грудь. Всё те же длинные ноги.

Она говорит с подругой, улыбается, и делает несколько танцевальных движений под льнущую над пляжем музыку.

Две восьмерки соблазнительными бедрами и бурная реакция в штанах. Боюсь, не только моих.

Нужно перестать смотреть, заплатить по счету и уебывать, но я, не отрываясь от девичьего тела, обращаюсь к Ромчику:

– Эту не трогай.

Бутов поворачивает голову и смотрит на меня с легким возмущением. А я всё так же на неё.

– Почему это?

– Просто не трогай и всё.

Она, тем временем, продолжает двигаться под музыку. Подруга под зонтом смеется и хлопает в ладоши.

А я почему-то нихуя не удивлен, что запал Ромчик сходу на задницу Лены Шамли.

Свои реакции на эту же задницу лучше не обсуждать.

Но девка бодрая. Живая. И слава богу.

Это всё, что меня в ней интересует. Почти, блять, по-отечески.

Рома тем временем расплывается в понимающе-плотоядной улыбке. Я считаю до трех, после чего должен перестать её палить. Потом ещё раз считаю. И ещё.

Оторвавшись, допиваю кофе залпом.

– А говоришь, не ебешь тут никого.

– Я и не ебу.

– Но эту себе присмотрел?

Пошел, короче, нахуй, Ром.

– Пусть будет так. Но ты её не трогаешь.

Рома салютует мне, после чего несколькими глотками допивает вино.

– Ладно, ещё поищу. Но эта зачет. Партия одобряет.