Долгий поцелуй на прощание

ГЛАВА 26

К изумлению Кэт, рождественские праздники превратились в бледные воспоминания всего после нескольких рабочих недель.

Фотографии, сделанные во время офисной вечеринки, вывесили перед уборными, чтобы все могли полюбоваться этим возмутительным зрелищем. Каждый день количество снимков уменьшалось: сотрудники исподтишка их срывали. Никому не хотелось, чтоб их видели пьяными и танцующими. К концу второй недели осталось совсем немного снимков — только те, где работники из отдела рекламы запечатлели себя еще до вечеринки, да фотография Кэт и Изабель. Их застали за сплетнями, и вид у обеих был настороженный и угрожающий.

Казалось, что Новый год и не наступал: жизнь в офисе не изменилась. Впрочем, был один приятный сдвиг. Новый план детоксикации тощей Уэнди из редакции литературы о красоте провалился. Сама Дженифер топнула ногой и заявила, что у нее аллергия на цикорий.

Новогодний праздник растаял, наступил очередной рабочий год.

Уилл и Изабель официально возобновили свои отношения двадцать восьмого января. Кэт вряд ли когда-нибудь забудет эту дату. В тот день она должна была сдать в производственный отдел отредактированную рукопись новой книги Роуз Энн Бартон, чтоб она заполнила полки магазинов ко Дню Матери[43].

Роуз Энн, как терпеливо объяснила Кэт Элейн, была, скорее, торговой маркой, а не писательницей. В год выходило по три ее книги. Литературный конвейер работал, как хорошо смазанная машина для изготовления сосисок. К новой книге, содержание которой держалось в секрете, уже сделали обложку, и она была одобрена.

Сама рукопись до сих пор находилась неизвестно где.

Результаты посещения салона красоты уже полностью исчезли. Элейн давно перестала вызывать Кэт в свой кабинет по телефону. Она просто громко кричала: «Кэт!» — и стучала по столу кружкой, когда нужно было заварить новую порцию женьшеневого чая. Кэт делала три шага в сторону кабинета и еще немного наклонялась вперед. У нее больше не было желания подходить прямо к столу начальницы. Она начинала понимать, почему Мэнди прятала так много документов.

Кэт стояла перед Элейн и быстро записывала в блокнот, что нужно сделать в условиях надвигающегося кризиса и какие факты следует скрывать от Дженифер. Элейн накручивала прядь на карандаш. В волосах над ее левым ухом повисла ручка.

— …Тебе придется снять копию обложки новой рукописи Морен Мерфи. Отдадим в производственный отдел хотя бы ее. Сара оставила мне на автоответчике совершенно оскорбительное послание…

— Морен Мерфи — это…

За пять месяцев Кэт выучила почти всех авторов Элейн, но то и дело внезапно всплывал кто-то еще — возможно, уже покойный.

— Сага, Ирландия, времена короля Эдварда, картошка, пожилая матушка, трилистник, «Гиннесс», возвращение домой, что-то такое. — Элейн просматривала список книг. — Потом узнай насчет продаж книг Джейн Коннор. Она опять ходила по книжным магазинам.

Джейн Коннор была бывшей тюремщицей с Севера, автором жестоких детективов. Она постоянно ходила по магазинам и выпытывала, почему на полках не стоят ее книги.

— Вряд ли сама. Она, наверно, гоняет своего агента по продажам.

Элейн испепеляюще взглянула на Кэт.

— Я не думаю, что Боб отправил ее книги в магазины религиозной литературы, а она посещает их тоже.

Кэт заметила, что мимо кабинета прошла Изабель с охапкой ярко-красных гвоздик. По выражению ее лица можно было понять, что их прислали ей, а не Дженифер.

— …И позвони Алану Спайерсу, Диане Уилмсли и Лиззи Лахинш, скажи, что я прочла их рукописи, они мне понравились, это нечто по-настоящему новое, и т. д., и т. д., но мне нужно время на систематизацию моих замечаний. Можешь заранее оплатить доставку рукописи к Диане, а с доставкой других повременим — я посмотрю, сколько потребуется над ними работать.

Кэт поморщилась. Она не любила звонить авторам по поводу рукописей, которых не читала. Они всегда требовали деталей — какие эпизоды понравились больше всего, а Кэт, в отличие от Изабель, еще не научилась извлекать такую информацию из слов самих писателей.

Элейн положила голову на руки.

— У них было слишком много времени на рождественских праздниках… Как всегда… Я же просила их присылать рукописи попозже, но… Я не могу ничего начинать сейчас, пока не пришла новая рукопись Роуз Энн.

Внезапно Кэт стало жаль Элейн. Она выглядела усталой, казалось, что вот-вот заплачет. Наверно, это оттого, что час назад звонила Дженифер, узнать о состоянии дел с рукописью Роуз Энн, а полчаса назад — Сара. Со своего места Кэт могла слышать ответы Элейн на телефонные звонки. Они напоминали грубости полицейских.

— Могу я что-нибудь сделать? — спросила Кэт.

Она имела в виду что-нибудь сверх тех дел, которые, по выражению Элейн, надо было перелопатить. А их огромный список занимал уже три страницы в ее большом блокноте.

— Ах, боже, нет, я должна разобраться со всем этим кошмаром, — автоматически ответила Элейн.

«Слава богу», — подумала Кэт.

— Но, знаешь, раз уж ты заговорила об этом… У меня еще не было возможности просмотреть новые рукописи…

Элейн вскочила и подбежала к куче рукописей, недавно поступивших от агентов. Посторонний человек мог бы принять ее оживление за энтузиазм, но Кэт понимала: оно вызвано возможностью переложить свою работы на других и тем самым избежать кризисов.

Папку за папкой сбрасывала Элейн рукописи на пол.

— Ты могла бы посмотреть это… — Она заглянула внутрь. — Американский детектив про таксу, вряд ли нам подходит, и это… женщина бальзаковского возраста становится пожирательницей мужчин, в прямом смысле… ах, черт, я думала, что прочла это. Боже, неужели я не брала это домой?

Элейн сжала рукопись с выражением ужаса и недоверия на лице.

— Что-то важное? — невинным голоском спросила Кэт.

Элейн пристально посмотрела на нее, словно оценивая возможности маленькой лошадки.

— Помнишь книгу Эммы Болл?

— Да, — ответила Кэт и подумала: «Глупая ты женщина, разве такое можно забыть?»

— Эту рукопись прислал на прошлой неделе Фил Хилл, ее агент.

«Я знаю, кто такой Фил Хилл, — подумала Кэт, подавив желание сказать резкость. — Это ведь я спутала его с „Ай-пи-эм”».

Элейн туже закрутила карандаш в волосах.

— Мы обсуждали с ним это за обедом, когда я пыталась заполучить книгу Эммы Болл. Нам почти удалось договориться, но дуреха Эмма решила работать с другим издательством. Фил прислал мне для ознакомления другую рукопись.

Элейн поглядывала то на сопроводительное письмо, то на Кэт.

— И о чем там? — спросила Кэт, негодуя, что столь явным образом оценивают ее способности.

— Современный лондонский триллер, — ответила Элейн. — Филу очень нравится автор. Он не сказал, кто это, только пролепетал обычную для агентов ерунду про псевдонимы, поразительные новые таланты и невероятные сюжеты.

— Именно это нам и нужно.

Кэт надеялась, что не ляпнула какую-нибудь глупость. И что этого достаточно, чтоб рукопись дали читать ей. Меган очень гордилась, что Симон купил странный роман про виртуальное кладбище домашних животных, который она нашла. Изабель изо всех сил старалась разузнать, кто же автор на самом деле. Кэт хотелось первой прочесть нечто, способное произвести сенсацию.

— Я не против дополнительной работы, — добавила Кэт.

Это была правда. После всех рождественских стрессов ей хотелось заполнять свободные часы не мыслями о Джайлсе, а работой, которая могла бы способствовать ее карьерному росту. Пусть все увидят, что ей есть чем заняться без возлюбленного.

Элейн раздумывала. Она не привыкла к подобному энтузиазму со стороны Кэт.

— Хорошо. Давай сделаем еще одну копию, и будем читать вместе. Ты будешь править, а я посмотрю, подойдет ли нам эта книга. — Тут Элейн заметила, как сузились глаза Кэт, и поправилась: — Я перепроверю, и потом мы это обсудим.

— Хорошо, — согласилась Кэт.

Она протянула руки к стопке рукописей и пошатнулась под весом надежд и грез пятерых авторов.

— Дженифер просила искать такую литературу именно вас, — напомнила Элейн. — Стыдно, что ты не нашла эту рукопись раньше Фила Хилла.

— Элейн, я не знаю никаких авторов.

«Я знаю только множество потенциальных героев, но не хватает сюжета».

— Ладно, — сказала Элейн, отступив на шаг и любуясь освободившимся пространством на месте кипы проектов. — Да, так гораздо лучше. — Она стряхнула пыль с серых брюк. — Вызови мне, пожалуйста, такси. Я обедаю в час с агентом из «Ай-си-эм». Превосходно.

Элейн потерла руки, села за стол и уставилась на телефон.

Кэт отнесла рукописи к своему столу и сложила рядом с принтером. Она не очень хорошо представляла, как потащится с ними на метро. На минуту она подумала, что можно отправить их домой с курьером. Но Дженифер очень тщательно проверяла все счета за доставку. Вдобавок, насколько она знала, Дант еще не вернулся со вчерашней встречи с третьей претенденткой на роль Кэйти, так что некому будет даже расписаться в получении.

В половине первого Элейн выплыла из кабинета и направилась обедать, а Кэт вынула из ящика рукопись, которая, как она уверила начальницу, была уже подготовлена.

Зазвонил телефон. Кэт прижала трубку к уху плечом, не отрывая глаз от корявого почерка Элейн.

— Привет, Кэт, это Гарри.

— Ах, привет.

Кэт перестала писать и взяла трубку в руки. В последний раз Гарри звонил ей на работу до Рождества — еще до того, как ее обязали искать триллеры. Кэт старалась унять внезапную нервную дрожь. Сперва Ронан Китинг, теперь Гарри — когда это закончится?

— Кресс спрашивает, не хочешь ли ты пойти куда-нибудь поужинать. Примерно в восемь.

Кресс? Кэт почувствовала укол ревности.

— А кто идет?

Если они втроем, то она, конечно, откажется. Она насмотрелась на Гарри и Кресс и по отдельности.

— Кресс, Дант, я и ты, надеюсь.

«Я и ты… это лучше». Кэт встряхнулась.

— Эээ, а куда она предлагает пойти? Я хочу взять домой работу.

— Слушай, я заеду за тобой, только тебе придется подождать в офисе.

— Разве я когда-нибудь ухожу отсюда рано? — сердце Кэт учащенно билось. Странно. — Позвони, когда подъедешь.

За спиной Кэт раздалось покашливание. Она обернулась и увидела Изабель. Та жеманно протянула Кэт руку, растопырив пальцы в виде морской звезды.

Морская звезда с бриллиантовым кольцом.

— Изабель! — невольно вскричала Кэт. — Гарри, прости, мне нужно идти, поговорим потом.

Кэт развернула кресло.

— О, боже, Изабель! Это то, о чем я подумала?

Изабель сияла. Она была похожа на златокудрого ангела.

— Мы вчера ходили ужинать. И не успели мы снова заспорить, как Уилл положил передо мной на стол коробочку, а там лежало оно!

— Дай, дай посмотреть! — Кэт залюбовалась крупным бриллиантом, ослепительно сверкающим при свете люминесцентных ламп. Она сжала руку Изабель и взглянула ей в лицо. — Значит, все? Наконец-то помолвлены?

— Да. — Лицо Изабель расплылось в довольной улыбке. — Он сказал, что последние шесть месяцев были самым несчастным временем в его жизни и что он просто не может без меня жить.

— Значит, он и вправду романтик, — вздохнула Кэт.

Ей вспомнилось, как Джайлс говорил что-то подобное на мосту. Несмотря на все его блестящие достоинства, ироничности ситуации он почувствовать не мог. Большинство мужчин, которые утверждают, что жить не могут без своих подруг, не улетают ближайшим самолетом на другой край света.

Изабель поднесла руку к глазам, любуясь бриллиантом.

— Ну, ему, наверно, надоело стирать носки, и больше нет знакомых, с которыми можно переспать. Но и так сойдет. Я знаю, что вряд ли найду кого-нибудь лучше, чем Уилл, понимаешь. — Она пожала плечами. — Если что, у нас дома есть много посуды для битья.

— И что же случилось с Юной, Свободной, Одинокой Изабель?

Кэт призналась себе, что немножко злится на Изабель. Она не следовала своим собственным советам. Только Кэт начала подумывать об использовании возможности немного поразвлечься, пока Джайлс покоряет головокружительные карьерные высоты, как Изабель превратилась в Лауру.

«Ну, — поправила себя Кэт, — никаких серьезных мыслей не было. Просто в духе: а не пригласить бы кого-нибудь на кофе. Если бы было кого».

— Ах, это, — засмеялась Изабель — как показалось Кэт, этот смех очень напоминал хихиканье Лауры. — Немножко противоречит моей системе. Да, я сомневалась, от чего лучше отказаться. И даже повеселилась немного — не без повода. Но теперь я знаю, чего хочу.

Кэт подумала: а чем занимался Уилл все это время? И что скажет Изабель этому «поводу», если он предстанет с разбитым сердцем на ступенях их дома в ближайшее время?

— А тебе следует попробовать придерживаться моей системы, — добавила Изабель, но Кэт не успела с благодарностью поймать ее на слове. — Но, наверно, лучше подождать, пока Джайлс вернется из Америки. Потом можно устроить большую ссору. А то получится, что ты просто обманываешь его.

— Но я не хочу больших ссор! Мы с Джайлсом не ссоримся. Я просто хотела…

— А в чем тогда проблема? — улыбнулась Изабель.

Кэт не успела сформулировать, чего же она хотела. Зазвонил телефон. Это был Мартин из приемной внизу.

Кэт подняла трубку и наблюдала, как Изабель с раздражающей веселостью накинула на голову белый шелковый шарфик в дырочку. Майк и Лаура подарили его Кэт на свою свадьбу, когда она была подружкой невесты.

— Кэт, к Элейн пришел какой-то человек, — голос Мартина звучал взволнованно. — Он говорит, что принес ей пакет и никому другому его не отдаст. Он довольно… возбужден.

— Ох, — вздохнула в растерянности Кэт. Она слышала в приемной чей-то пронзительный голос. — Элейн ушла обедать, а я сейчас приду.

— Кто там? — полюбопытствовала Изабель, когда Кэт положила трубку.

— Кто-то к Элейн.

— Не забудь выяснить имя, — напомнила Изабель. — Если человек не захочет говорить сам, посмотри на бэйдж, который заставляет надевать охрана.

Приемная «Эклипс» была маленькой. Здесь стояло несколько больших стульев и лежало множество каталогов выпущенных книг, чтобы посетители не скучали в ожидании. Тонкий хорошо одетый мужчина, стоявший у стола Мартина, не присаживался и ничего не читал. На Мартине был один наушник от телефона, и он пытался переключать звонки, несмотря на разглагольствования посетителя. Он был похож на водителя, к которому пристал полусумасшедший пассажир.

— Это просто из рук вон, когда в дело вмешиваются всякие маленькие людишки, — говорил посетитель. — Я просто не могу это переносить! Я просто. Не могу. Это. Переносить.

Мартин заметил Кэт и в отчаянии воздел к потолку руки.

Она сделала глубокий вдох и шагнула вперед:

— Здравствуйте, чем могу вам помочь?

Мужчина развернулся и уставился на нее. Кэт съежилась от неестественного блеска его глаз и дурного запаха изо рта.

— Может, чем-то и можете. Где Элейн?

— У нее деловая встреча за обедом.

Мужчина похрустел костяшками пальцев и что-то пробубнил себе под нос. Кэт пыталась разобрать слова, но речь была слишком быстрой и звучала как бормотание душевнобольного. Один из сотрудников отдела рекламы вошел в здание с парой футболистов, увидел налетчика и буквально промчался со спутниками к лифтам.

Мартин отвечал на звонки, будто ничего не происходило, и Кэт поняла, что вся ответственность лежит на ней.

— Гм, я Кэт, помощница Элейн. — Она протянула руку, посетитель взглянул на ее ладонь, и Кэт отдернула ее. — Не могу ли я помочь вам?

Правило номер один в обращении с писателями, как учила Изабель, состояло в следующем: никогда не показывай, что ты их не знаешь. Просто неси всякий дружелюбный вздор, пока они себя не выдадут. Кэт общалась уже с большинством авторов Элейн, но этот не вызывал никаких воспоминаний. А психов она обычно запоминала.

Ему было около сорока пяти, может, меньше. Точнее сказать было трудно, он выглядел чересчур неуравновешенным. Впрочем, его темно-синий костюм был весьма элегантен. Неужели это один из авторов городских триллеров?

— Мне нужно поговорить с Элейн или с Дженифер.

— Боюсь, они обе ушли обедать, но я уверена, что могу сделать все, что вам нужно, — выговорила Кэт с уверенностью, которой не чувствовала.

Дженифер звонили многие непризнанные авторы, заявляли, что они ее лучшие друзья со школьной скамьи и хотели пообщаться насчет публикации рукописи, которая могла бы ей понравиться…

Мужчина угрожающе щелкнул зубами.

— Все здесь, — сказал он и указал на стол. — Все до последнего листочка. Все здесь. Все здесь.

— Хор-р-рошо, — протянула Кэт, медленно подходя к столу и не отрывая взгляда от посетителя.

— Скажите Элейн, что я хочу поговорить с ней, как только она вернется. — Мужчина откинул прядь волос, падающую на черные глаза. — Как только она вернется. И я хочу встретиться с Дженифер. Я позвоню Дженифер. Я свяжусь с Дженифер. Вы понимаете это?

— Да-а-а.

Кэт размышляла, не позвать ли полицию. Ее рука коснулась рукописи. Мужчина издал серию скрежещущих звуков и направился к запасному выходу. Кэт с облегчением отметила, что, по крайней мере, он ходил как нормальный человек. Мартин, увлеченный разговором по телефону, нажал кнопку, открывающую эту дверь. Посетитель уже успел несколько раз ударить по двери ладонью, точно заключенный.

Мартин и Кэт, как загипнотизированные, смотрели ему вслед.

— Человек со странностями, — выдохнул Мартин.

— Точно, — согласилась Кэт. — Кто он, черт возьми, такой?

Они оба взглянули на рукопись — вдруг посетитель приложил письмо. Или вдруг послышится тиканье.

На первой странице большими черными буквами было написано: «Дробильщики камня. Роуз Энн Бартон».

— Нет! — вырвалось у Мартина.

— Никому не говори, — предупредила Кэт.

Ей сразу стали понятны кое-какие намеки, и, подумав еще немного, Кэт в изумлении выругалась.

Оказывается, румяная авторша популярнейших романов «Эклипс» на самом-то деле мужчина на грани нервного срыва! Несомненно, это была строжайшая тайна. Но Кэт, ни секунды не колеблясь, рассказала об этом Изабель.

Изабель дала ей хранимый в секрете номер мобильного телефона Дженифер.

— Не могу поверить, что ты ничего не знала! — сказала Кэт, набирая номер, чтоб испортить приятный обед Дженифер в ресторане «Каприз».

— Некоторая информация слишком драгоценна и не подлежит разглашению, — загадочно ответила Изабель, теребя гвоздику в великанском букете на шкафчике для документов.

Спустя полчаса Элейн сидела с рукописью в зале заседаний, заперев двери, а Кэт — на неудобном стульчике в кабинете Дженифер. Начальница была мрачна, словно предстоял разговор о дележе бабушкиного наследства.

— Кэт, я надеюсь, ты понимаешь всю важность этого?

Кэт нервно улыбнулась. Если бы Дженифер не выглядела так свирепо, она могла бы попробовать использовать случайно полученную информацию в целях повышения своего жалованья. Но, откровенно говоря, Дженифер ее пугала, и совершенно не так, как раньше.

— Да, новую рукопись Роуз Энн наконец принесли, и мы можем начать над ней работать.

Голос Кэт звучал так, будто она и не подозревала, что Роуз Энн не была бабушкой с блестящими глазками, фотографию которой помещали в ее книгах.

— Точно, — сказала Дженифер.

Кэт казалось, что она умудрилась даже не моргнуть во время ответа.

— Конечно, Кэт, я понимаю, у тебя может сложиться ложное впечатление, — продолжала Дженифер. — Как тебе известно, у Роуз Энн есть четыре взрослых сына. Они помогают матери во всем. Вполне возможно, что ее рукопись принес Альберт, Артур, Альфред или Эрнест.

Кэт знала, что это безнадежная попытка лжи. И Дженифер понимает, что она знает. До Кэт дошло также, что Альберт, Артур, Альфред и Эрнест — все, по легенде, названные в честь темноволосых, благородных, нежных, необычайно хорошо продаваемых героев романов своей матери, — были такой же выдумкой, как и их книжные тезки.

Кэт посмотрела Дженифер в глаза и увидела, что они полны паники. Если эта ценная информация распространится, «Эклипс» станет посмешищем. А Кэт, на самом деле, больше всего хотелось узнать, не зовут ли Роуз Энн на самом деле Норман Бэйтс и кто та бабулька, чьи портреты висят в супермаркетах и больницах по всей стране.

— Дженифер, — начала Кэт в своей самой очаровательной манере, — я думаю, вы можете доверять мне…

Дверь в кабинет распахнулась, Элейн влетела и плотно закрыла ее за собой. Она не заметила Кэт.

— Боже, Дженифер, он действительно прокололся на этот раз! Я знала, что нам не следовало вносить в план еще одну книгу! Там ослы разговаривают, а героиню зовут Дэвид, и…

Лицо Дженифер было неподвижно, и, проследив за ее взглядом, Элейн увидела Кэт, сидящую на неудобном стульчике.

— О боже.

Элейн мигом сникла.

— Ах, бросьте вы, — сказала Кэт. — Я же не дура. Я умею хранить секреты. Есть множество вещей, о которых я…

Кэт замолчала, сообразив, что, наверно, нет нужды привлекать внимание Дженифер к различным неизвестным ей мелочам.

— Необычайно важно, чтобы никто не узнал об этом, — подчеркнула Дженифер. — Даже отдел рекламы не знает… настоящую Роуз Энн.

— Особенно не следует знать отделу рекламы, — пробормотала Элейн, кусая ногти.

— Ты должна помнить, что это абсолютно секретно, — промолвила Дженифер, — иначе у меня не будет другого выхода, как только разорвать твой контракт с «Эклипс».

Кэт побелела.

— И нужно ли говорить, — закончила Элейн, — что мы укажем причины, которые не позволят тебе найти работу в издательском деле. Все ли понятно?

— Да.

Кэт не была уверена, что могла бы ответить по-другому.

— Отлично, — улыбка Дженифер напоминала волчий оскал. — Ты очень хорошо справляешься с работой, и нам не хотелось бы тебя терять, верно, Элейн?

Элейн пробормотала что-то, глядя на ногти, потом подняла глаза.

— Боже, я не закрыла дверь в зал заседаний!

Она умчалась так же быстро, как вбежала, оставив слабый запах свежего пота и лавандового масла.

— Могу я задать один вопрос? — осмелилась Кэт. — Я поражена, что вам так хорошо удавалось это все скрывать… — Дженифер наклонила голову. — Но кто изображает Роуз Энн? Кто знает о…

— Есть такое понятие, Кэт, — слишком много информации, — отрезала Дженифер, вставая. — Тебе нужно будет провести весь день с Элейн в зале заседаний и записывать все замечания редактора. Скажи Изабель, чтоб отвечала на все твои звонки.

Кэт с трудом поднялась на ноги.

— Гм, хорошо, пойду, возьму блокнот.

— И… Кэт?

«Неужели Дженифер берет все методы общения с подчиненными из скверных триллеров восьмидесятых годов?» — подумала девушка. Она кивнула, подавляя желание отозваться: «Да, Дженифер?»

— Никому ни слова. Изабель в том числе.

— Ну конечно, — солгала Кэт.

— Что мы там решили с именем главной героини? — раздраженно спросила Элейн.

Кэт пролистала свои записи.

— Марлен.

Уже множество страниц было исписано каракулями вопросов, а они прочли всего восемь глав. Героиня еще даже не забеременела, что было рекордом для Роуз Энн. Обычно в каждой главе появлялся, по крайней мере, один ребенок — либо какой-нибудь сирота, либо плод внебрачной связи.

Элейн посмотрела на Кэт промеж ладоней, которыми подпирала трясущуюся голову.

— А это точно подходящее имя для горничной девятнадцатого века? Вдобавок еще и медиума.

Обе задумались.

— Она немка?

— Нет, она из Уэйкфилда.

Кэт извлекла один из листочков, где было записано все, связанное с этой героиней.

— Гм, Элейн, если это та самая горничная, о которой я подумала, то, когда она уходила из работного дома, ее звали Фионнуала.

Элейн капнула на язык три капли успокоительного, снова взялась за карандаш и написала: «„Слава богу, я поменяла имя, когда ушла из работного дома, чтобы Родерик никогда не нашел меня здесь”, — произнесла, задыхаясь…» Тут Элейн остановилась и взглянула на Кэт, ожидая помощи.

— Фионнуала? — закончила Кэт. — Или она теперь называет себя Марлен?

«Произнесла, задыхаясь, расстроенная девушка», — написала Элейн, вычеркивая три строки в рукописи Роуз Энн. Затем положила карандаш и глубоко вздохнула.

Было слышно, как в отдалении, в пустом офисе, звонит телефон. Кэт посмотрела на часы. Было десять минут седьмого. Десять минут седьмого! Наверное, Гарри уже подъехал и звонит ей. Как незаметно летит время за развлечениями!

— Ах, черт, о, простите, Элейн, у меня назначен визит к стоматологу на шесть тридцать, можно мне…

Глаза Элейн сузились. Впрочем, это могло быть и не от подозрений, а просто от глубокой усталости.

— У тебя что, правда сильно болит зуб?

За последние четыре месяца Кэт приходилось выдумывать оправдания три раза: ради вечеринки с Кресс в Клеркенвелле, «чтоб развеселиться»; ради просмотра всех серий «Бондианы» с Гарри, Дантом, Сетом и заискивающим Тоской, которому «она очень глянулась», по выражению Гарри; и ради одинокого несчастного вечера с бутылкой вина и видеомагнитофоном, когда ребята ушли гулять с двумя подающими надежды девчонками в стиле «Риверданса».

— Не то чтоб я хотела уйти, — неубедительно пролепетала Кэт.

Она и на самом деле не была уверена, что хочет пойти ужинать с Кресс и Гарри, не говоря уж о Данте. Мелочи, на которые она раньше не обращала внимания, начали без всякой видимой причины раздражать ее. Кэт еле сдерживала себя. Ей хотелось рассказать Гарри, как ее раздражает, когда он открывает дверь перед Кресс. Кресс ведь все равно, а Кэт пронизывает непонятная дрожь, когда он открывает дверь перед ней.

— Что ж, если тебе надо идти, иди, — сказала Элейн, так же неубедительно изображая, что неохотно кладет карандаш и собирает листы, словно собирается возиться с ними всю ночь. — Нужно, чтобы ты напечатала все заметки до того, как мы продолжим работу. Так что завтра тебе придется начать немного пораньше. Мы должны закончить до конца недели. Или Дженифер убьет нас обеих.

Кэт неопределенно помычала в знак согласия. Необходимость печатать — это хороший предлог уйти с ужина и одолжить у Гарри компьютер.

Кэт дала Элейн возможность уйти раньше себя на четыре минуты. Сама она в это время прослушивала послание Гарри на автоответчике. Оно было сделано в шесть.

«Он давно уехал», — думала Кэт, вглядываясь в туман и дождь за большими автоматическими дверями. Хорошенький спрей для волос. Кэт натянула на голову шарф. Что бы она ни делала для приглаживания кудрей, такая погода всегда за пять минут превращала ее в рыжего пуделя.

Кэт вскинула на плечо сумку с рукописями, точно участник соревнования по переноске кирпичей в конкурсе на звание Сильнейшего Человека в Мире. Она немного покачалась под тяжестью. Тут до нее дошло: Гарри не сказал ей, в каком ресторане Кресс зарезервировала столик. Значит, можно пойти домой и забыть обо всем этом. Не успела Кэт с облегчением ухватиться за эту мысль, как раздалось громкое бибиканье. Синий «ровер» Гарри стоял прямо у входа, и струи дождя стекали по его отполированным панелям, как потоки ртути.

— Ты меня ждал! — воскликнула она, влезая со своей сумкой на сиденье рядом с Гарри.

Он слушал «Оазис», но Кэт из вежливости подавила инстинктивное желание выключить музыку.

— Ну, знаешь… — скромно замялся Гарри.

— И ты успел съездить домой переодеться!

Трудно было не заметить, что на Гарри свежая футболка и лучший свитер с треугольным вырезом, а подбородок свежевыбрит, и волосы только что помыты.

— Э, да. — Гарри покраснел и включил мотор. — Мне нужно было морально приготовиться. Я в последний раз видел Кресс еще до Рождества. Я чувствую себя немного… понимаешь…

Кэт показалось, что маленький кинжал ревности вонзился в ее живот. «Все хорошо, — успокаивала она себя. — Это просто паника оттого, что Джайлс уехал. Это ненадолго. Главное, не подавать вида. Радуйся, что это хоть не Дант».

Не в силах больше выносить ретрозавывания, она вытащила кассету и включила радио — первую попавшуюся станцию с популярной музыкой.

— Тяжелый день на работе?

— Да, ужасный. Роуз Энн наконец разродилась, и я должна помнить, как зовут всех говорящих ослов.

Гарри вздохнул и бросил быстрый взгляд на Кэт. Она пудрила лицо, пытаясь восстановить свой минимальный макияж. Выглядеть хорошо рядом с Кресс довольно трудно даже в лучшие времена и почти невозможно, когда в сумочке только пудра и красная помада, подаренная Джайлсом на Рождество. Кэт красила губы, но усилия нанести помаду как следует, разъезжая по Лондону в час пик, давали в результате образ Коко Шута, а не Коко Шанель.

— А где Кресс заказала столик?

Кэт потерла губы друг о друга, распределяя краску ровно. Ярко-красное пятно неплохо смотрелось на бледном лице.

— В каком-то итальянском ресторанчике недалеко от своего бара. Дант уже там.

— Почему она пригласила нас на ужин?

— Не знаю. — Гарри вдруг стал задумчивым. — Я решил, что ей приятна наша компания, но теперь, когда ты спросила…

— Я уверена, что ей приятно нас видеть, — сказала Кэт и, заметив его огорчение, беспечно добавила: может, Дант и я — только прикрытие, чтобы встретиться с тобой.

«Это неправда», — подумала она, глядя на вспыхнувшее энтузиазмом лицо Гарри. Какой-то инстинкт, притаившийся в глубине души, говорил: такие слова обрадуют его, но он все равно до конца с тобой не согласится. В любом случае, именно это Гарри хотел услышать.

«Это все слишком сложно для тебя. Ты даже не понимаешь, что делаешь», — выбранил ее голос совести. Кэт была с ним согласна.

— Я же сказала: если хочешь сделать это в этом баре, Лайм, устраивай все сам! — торжествующе закончила Кресс телефонный разговор. Она допила остатки вина и со стуком поставила бокал на стол. — Данте, миленький, принеси еще вина, пожалуйста.

— Я принесу, — сказал Гарри, немедленно вскакивая и хватаясь за бумажник.

Кэт смотрела, как он удаляется, и украдкой взглянула на часы на дальней стене. Десять.

Они сидели здесь уже три часа, выпили четыре бутылки вина, но все ждали еще кого-то, чтобы наконец заказать пудинг. Кэт заметила, что на один из столиков принесли меренговое пирожное. Она хотела попросить Гарри заказать такое себе. Его можно было есть в присутствии Кресс и не выглядеть свиньей. Кресс же могла одним движением сигареты и устрашающим выражением лица отвергнуть всякую идею еды.

Кресс заложила за уши пряди недавно подстриженных черных волос. Новая прическа подчеркивала ее острые скулы, а кожа по контрасту с волосами выглядела просто фарфоровой. Кэт почувствовала, что слегка завидует волнующей красоте Кресс.

— Лайм Галлахер тебе непременно понравился бы, Кэт, — заявила она. — Я думаю, он почти неотразим. У него потрясающие черные глаза и восхитительные волосы…

— И изумительные сросшиеся брови, — саркастически вставил Дант.

Кресс проигнорировала это замечание.

— …И мрачная усмешка. Я обожаю таких мужчин. Немного опасных. Нет, черноволосые — это то, что надо, — сказала она, туша сигарету о тарелку. — Блондины не для меня. Слишком молочные.

Дант хмыкнул и, расталкивая локтями шумную толпу, направился к автоматам за сигаретами.

— Нет, не могу с тобой согласиться, — возразила Кэт, вспоминая пронзительно-голубые глаза и золотистую щетину Джайлса. И красоту Гарри, похожего на плюшевого мишку. — Если бы ты пожила на севере Англии, Лайм Галлахер не был бы для тебя такой диковинкой, поверь мне. Там большинство мужчин такие. И половина из них в каких-нибудь бандах. А вторая половина отсиживает второй срок. В любом случае, не надо, чтобы Гарри слышал твои рассуждения о блондинах.

Гарри возвращался с новой бутылкой красного вина и тарелкой кешью. Кэт подумала, что он больше обычного напоминает школьника. Извиняясь, он пробирался между кинорежиссерами и дизайнерами.

— Ах, Гарри, — Кресс доверительно улыбнулась Кэт.

Девушка заморгала и снова перевела взгляд на высокого блондина, приближающегося к ним. Она чувствовала себя виноватой, и ей хотелось защитить его.

— Пожалуйста, дамы.

Гарри поставил перед ними на стол бутылку и тарелку.

— Спасибо, любимый.

Кресс сжала колено Гарри, пока он наполнял их бокалы, прежде чем налить себе.

— Мне не трудно.

Кэт заметила, что он заливается краской от удовольствия. Она чувствовала, что тоже краснеет — от смущения. Ей сильно хотелось домой. Совершенно понятно, почему девочки-подростки переживают безнадежные влюбленности в тишине своих комнат, в окружении журналов с постерами. Кэт ли этого не знать. В последний раз такое случилось с ней из-за Тома Круза. Во время таких приступов лучше всего сидеть в ванной, заперев дверь, и предаваться причудливым фантазиям. А в реальной жизни трудно справиться с многочисленными побочными эффектами.

— Ты сегодня очень оживлена, Кресс, — сказал Гарри, жуя орехи. — Есть какая-то причина?

«Боже, он так полон надежд», — скорбно подумала Кэт.

— О-о-о, ничего особенного, — ответила Кресс, обводя пылающим взглядом зал.

Она бросила на стол пустую пачку из-под сигарет. Шум в ресторане все увеличивался — или это голова у Кэт болела сильнее?

— Я уже три дня не ложилась, — объясняла Кресс. Глаза Гарри от восхищения расширились. — Очень много моих друзей уезжают сейчас в Нью-Йорк, и все устраивают прощальные вечеринки одну за другой.

— А мне ты говорила, что почти не выходишь, — сказал Дант, бросая сестре пачку «Кэмел лайтс». — Как-то ночью нам звонила твоя приятельница, Кадия, искала тебя.

— Ах да, Кадия, — припомнила Кресс, потягивая вино. — Она, в конце концов, нашла меня. Я не делаю большого секрета из своего местонахождения.

Дант посмотрел на нее с недоверием. Кресс в ответ сделала страшные глаза.

— Ну, да, — продолжал Дант, — по-моему, кто угодно мог подумать, что ты что-то скрываешь…

— Может, попросим принести кофе? — поспешно вклинилась в разговор Кэт.

Она заметила, как нахмурился Гарри. Когда Дант и Кресс начинали такую схватку, весь мир переставал для них существовать.

Они продолжали свирепо смотреть друг на друга. Кэт никак не могла понять, чем Кресс так пленила Гарри. Они с Дантом так похожи — темные глаза и волосы, темные характеры. Слишком необычные по сравнению с простыми смертными.

— Точно. Прекрасная мысль, — одобрил Гарри.

Он обернулся, ища глазами официантку. Кэт тоже обернулась — лишь бы не слышать перебранки за столом.

Все официантки в этом ресторане производили впечатление наркоманок с застывшим выражением лиц. Только через десять минут яростных взглядов одна из них неторопливо подошла к столику, нашаривая в кармане блокнотик для заказов.

— Мне двойной эспрессо, — сказала Кэт, стараясь убедить себя, что меренгу она уже съела.

— И мне, — добавил Гарри и спросил у Данта и Кресс: — Кофе?

— …Думаешь, я не узнаю, потому что не буду… — шипел Дант.

— …Это моя жизнь, и раз я хочу увидеть маму, я, черт тебя побери, сделаю… — шипела в ответ Кресс еще громче.

— Вы хотите кофе?

Голос Кэт прозвучал громко и сердито. В подобных местечках вечно так. Ладно, пускай люди лаются, если им хочется, чтоб окружающие слышали их затасканные bon mots[44]. Но если ты пробуешь кричать, чтобы тебя услышали, они начинают говорить еще громче, и конечный результат крайне утомителен.

Дант и Кресс приостановили грызню.

— Да, мне, пожалуйста, двойной эспрессо. — И, презрительно взглянув на сестру, Дант добавил: — А ей четыре ложки сахару, пожалуйста. У нее сегодня кислое настроение.

— Тебе бы хотелось его испортить, — огрызнулась Кресс. — Не слушайте его, — обратилась она к официантке, которая встревоженно оглядывала зал в поисках помощи. — Он редко куда-нибудь ходит со взрослыми.

— Итак, четыре двойных эспрессо и счет, пожалуйста, — попросила Кэт.

Она поняла, что, если пустить дело на самотек, они засидятся до полуночи. Она выпила четыре бокала вина из того небольшого озерка, которое они поглотили все вместе. Кэт помнила, что ей надо разбираться со своими записями — либо сегодня ночью, либо завтра с самого утра. Вероятно, крепкие напитки помогли бы в этом деле, но ей этого не хотелось. В результате Кэт достигла добродетельной стадии сравнительной трезвости, и за столом стало неуютно.

— Как вы провели Рождество с Джайлсом? — задала вопрос Кресс.

Кэт почувствовала, что ее используют, чтобы поменять тему разговора, и не нашла сил ответить. К тому же Дант в таком настроении может пересказать, излишне драматизируя, всю кошмарную передачу про случаи из жизни.

— Прекрасно, — выдавила Кэт и натянуто улыбнулась. — Разве мы с тех пор еще не виделись?

— Я была чрезвычайно занята в баре все эти праздники, — сказала Кресс, с вызовом глядя на Данта.

Гарри заерзал на стуле. Но тут, на удивление быстро, принесли кофе.

— Представляю, как ты была занята, — продолжала Кэт. — Да, мы прекрасно провели время. Мы остались в Лондоне, понимаешь…

Кэт замолчала: Кресс все равно ее не слушала.

После нескольких минут молчания Кресс вновь перевела взгляд с Данта на Кэт:

— Прости, Кэт, я просто… Почему бы нам не пообедать вместе на следующей неделе? Сможем как следует поболтать. Когда ты свободна? — она вытащила ежедневник. — В понедельник? В среду я улетаю. Это большой секрет, не говори никому.

Кэт вспомнила о возможных катастрофах на работе.

— У меня сейчас в офисе много дел, которые надо закончить к концу недели, и я взяла много чего почитать на дом, но… во вторник?

— Прекрасно, — Кресс отметила дату в ежедневнике. — Встретимся пораньше, а в два я иду на йогу. Нужно же поддерживать гибкость.

Гарри, потягивая эспрессо, фыркнул.

— Отлично, — Кресс застегнула свою крошечную сумочку. — А что ты читаешь?

— Ах, рукописи. — Кэт закатила глаза. — Триллеры, саги, детективы про такс. Наверно, полнейшая чушь, а то бы уже давно кто-нибудь это напечатал. За неделю надо прочесть пять штук.

— Звучит здорово. — Кресс взъерошила новую прическу и вновь пригладила волосы. — Хотелось бы мне иметь работу, где надо только сидеть весь день и читать.

Кэт пыталась сообразить — возможно ли дать описание «Эклипс», более далекое от правды. Она взяла маленькую тяжелую чашечку густого черного кофе и одним махом опрокинула в рот. Напиток пробежал по языку, словно удар током, и, как всегда, Кэт почти поморщилась от этого мини-взрыва во рту. До приезда в Лондон она не могла пить эспрессо, а теперь он напоминал поцелуи.

Когда Кэт открыла глаза, она увидела, что Дант, Гарри и Кресс — все смотрят на нее. Она опустила взгляд, чтоб не видеть их, и заметила счет. Кэт нахмурилась:

— Как будем делить счет?

Кэт, в надежде на пудинг, отказалась от первого блюда, а Кресс съела только маленькую порцию суши. Дант и Гарри съели по большому куску жареного барашка и по тарелке картошки, а вдобавок три миски супа на двоих. Вместе с вином это составляло счет, который мог сравниться с заработком Кэт за неделю.

— Я, например, ела совсем немного.

Когда доходило до дележа счета за пиццу, Кэт обычно протестовала слабо, но перед лицом Кресс ей не хотелось запятнать свою репутацию.

— Ах, не беспокойтесь, я за все заплачу, — неожиданно предложила Кресс, кидая на блюдце свою карточку «Виза».

— Что? — удивился Дант, а Гарри принялся искать свой бумажник, бормоча: — Нет, позволь мне…

Кресс зажгла новую сигарету и замахала руками:

— Забудьте. Я выбрала ресторан, будет справедливо, если я и заплачу.

Официантка, внезапно оживившись, возникла из ниоткуда и забрала блюдце.

— Лыжи, рестораны, новые шмотки… Мы, кажется, разбогатели? — полюбопытствовал Дант. — Или просто пообщались с мамочкой?

— Такое случается, когда у тебя есть работа, — парировала Кресс. — Есть такая забавная вещь, как надбавка к зарплате. Это позволяет расплачиваться наличными.

— Как мило с твоей стороны. Спасибо, Кресс, — смущенно пробормотала Кэт. — А мы оставим официантке чаевые.

Подобная щедрость с новой силой вызвала у Кэт чувство, что она находится не на своем месте, не в своем кругу. Она не могла чувствовать себя здесь уютно, не могла быть частью этого общества. Кэт перетряхивала кошелек в поисках монет в один фунт. Эти чаевые обойдутся ей дороже всей съеденной еды.

— Прекрасная мысль! — воскликнул Гарри.

Он засунул руку в карман и, как обычно, вытащил целую пригоршню монет.

Все вместе они набрали примерно пятнадцать фунтов, которые исчезли так же быстро, как кредитная карта.

— И принесите, пожалуйста, еще вина, — попросила Кресс официантку, забирающую пустые бутылки.

Кэт поняла, что все собираются посидеть еще. От этого ее усталость словно возросла.

— Я уже пойду. Мне завтра рано вставать.

Было уже слишком поздно просить у Гарри компьютер и печатать замечания. Значит, нужно будет прийти на работу раньше Элейн. Что было не так уж трудно, если разобраться. И все же…

— Ах, неужели тебе надо уходить? — с неубедительной любезностью произнесла Кресс.

— Ты не можешь задержаться еще минут на десять? — сказал Гарри, глядя на нее, как Лабрадор. — Я отвезу тебя домой.

— Не думаю, что ты в состоянии отвозить кого-либо домой, учитывая, сколько ты выпил, — ответила Кэт, пожимая плечами.

— Но ты не должна идти домой одна, — возмутилась Кресс. — Дант, пойди-ка проводи Кэт.

Гарри вспыхнул, предвкушая наслаждение от того, что сейчас он останется с Кресс наедине. А Кэт показалось, что кофе свернулся в ее желудке.

— Прости, но я не могу бросить своего друга напиваться в компании с такими, как ты, — процедил Дант.

— А почему нет? — спросил Гарри, оборачиваясь к нему.

— Мальчик мой маленький, однажды ты будешь мне за это благодарен.

— Замолчите вы все, — не выдержала Кэт. — Не нужно меня провожать. Я не кисейная барышня.

Ей ужасно хотелось, чтоб Гарри натянул куртку и довел ее до автобусной остановки, но это было невозможно. А на голове у нее был всего лишь сиротский крохотный шарфик, и ей страшно захотелось остаться.

— Ладно, смотри, осторожнее, — советовал Гарри.

— Не заговаривай в метро с незнакомцами, — хихикнула Кресс.

— Почему же? Там и происходят лучшие встречи. — Дант искоса бросил на Кэт пронзительный взгляд.

Кэт не засмеялась, и они переглянулись.

— Позвони мне на мобильный, когда доберешься до дому, — серьезно сказал Гарри.

— Хорошо. — Кэт замотала голову шарфом и вскинула на плечо сумочку. — Увидимся. Кресс, до встречи во вторник.

— Пока, — хором ответили все.

Кэт протолкнулась сквозь толпу модных людей в одежде, которой она не понимала, и в пластиковых очках, которые были им не нужны. На улице было холодно, но ясно. С облегчением Кэт увидела, что ресторанчик располагался прямо напротив метро. Она выпила слишком много вина и боялась, что может сесть не на тот автобус. Кроме того, Кэт до сих пор им не доверяла: вдруг не остановятся в нужном месте?

Всю дорогу домой, трясясь в полупустом вагоне, Кэт прикидывала, о чем они теперь спорят, говорят ли о ней и как Гарри смотрит на Кресс. Гарри придется оставить машину там и ехать домой на такси. Поедет ли он на такси с Кресс? Отвезет ли он ее домой? Останется ли у нее? Кэт взглянула на отражение в стекле вагона и скорчила гримасу.

Дома было очень холодно. Жалкие остатки энергии Кэт и те заледенели. Она чуть не забыла поставить будильник на час раньше. Одеяло было холодным. Кэт лежала неподвижно, стараясь согреться и прокручивая в голове все, что надо сделать завтра. Погружаясь в дремоту, она почувствовала, что на кровать ей запрыгнул Крыскис — впервые за все это время. И тут же слишком поздно вспомнила, что оставила все свои рукописи на заднем сиденье машины Гарри.