Дом

Глава 27

Она

– Я иду с тобой, – заявила она. И почувствовала, как упрямо выпятила челюсть. Спроси ее сейчас кто-нибудь, и Дэлайла могла бы поклясться, что стала два метра в высоту и полтора в ширину. Ничто не встанет между ней и Гэвином!

Гэвин настойчиво помотал головой, и Дэлайла услышала, как из ее горла вырывается недовольный стон.

– Лайла, нет. Мне нужно вернуться, а тебе – сходить в банк.

– Ты что, не понимаешь, чего хочет Дом? Он притворяется твоей матерью!

– Послушай, – сказал он и длинными пальцами обхватил ее плечи. – Дом никогда еще не копировал голоса, понимаешь? Если моя мама… – он замолчал и закрыл глаза. – Я не могу покинуть город, не узнав, кто звонил Давалу.

– Это ранит тебя. Помнишь, что ты сам сказал? На этот момент это тот самый крайний вариант. Дом только что объявил войну.

– Я знаю, что Дом ранил тебя. И не прощу ему этого. Но Дом никогда мне не причинял вред. Ни разу. Мне нужно лишь попасть туда… – а следующие действия он явно еще не продумал, и Дэлайла почувствовала, как в животе зарождается крик, как он заполняет всю ее грудь, пока он думал. Она сжала челюсти, чтобы сдержать рвущийся вопль, грозящий напугать Гэвина. – Мне нужно увидеть. Как ты не понимаешь? Я никогда и не думал, что она там, ни разу не искал.

– Мне это не нравится.

– Еще нет и шести утра. Иди домой. Устройся на диване. Притворись, что всю ночь была там. Сложи вещи, пока родителей не будет, а потом иди к банку. Я встречу тебя там в одиннадцать, как мы и собирались. И буду там вовремя, а если нет, то ты сама пойдешь к сейфу.

– Возможно, там ничего нет, – напомнила она ему. – Может, там ее хиппи-книги и какие-нибудь магические кристаллы.

Он глубоко вздохнул и с укором посмотрел на нее.

– А, может, там мое свидетельство о рождении с именами обоих родителей. Или деньги.

– Но мне это очень и очень не нравится.

– Я не смогу справиться, если буду волноваться о тебе, – сказал он ей. – Если Дом обманывает меня, я сразу пойму это и убегу. Я никогда не разбивал окна из уважения к нему, но это не значит, что я не брошу стол в окно, если оно будет разделять нас с тобой. Я должен это сделать.

***

Дэлайла лежала под одеялом на диване, когда ее отец в восьмом часу спустился по лестнице, чтобы сделать кофе. Она пыталась изображать сон, но сердце билось так быстро, что, казалось, сейчас удушит ее. Она чувствовала каждую ускользающую минуту, резавшую бритвой ее кожу.

Гэвин уже почти был дома.

Может, он вошел внутрь.

Может, он уже в ловушке.

Когда подошел отец и разбудил ее, она потянулась и огляделась, пытаясь понять, что можно взять с собой. Здесь была одежда, которая на момент пожара оставалась в стиральной машинке и сушилке. Было немного денег в старинной маминой вазе на холодильнике. Она могла взять нож. Немного еды. Она оставит записку родителям, расскажет в ней, что уехала в колледж пораньше. Пока найдут записку – даже если и начнут тут же действовать, то найдут ее дня через два – ей уже будет восемнадцать.

У них было семьдесят три доллара на двоих. Купюры в основном были по пять и по одному доллару, скрученные трубочкой и спрятанные в кармане куртки Дэлайлы. Она добавила еще двести из вазы мамы. И если Дом попытается что-то у нее забрать, ему придется поджечь ее саму.

Без десяти девять Дэлайла стояла на Мерсер и Мейн со спортивной сумке на плече. Она вышагивала взад-вперед в ожидании открытия банка. Дэлайла чувствовала каждое дуновение ветерка, слышала каждый шорох деревьев над головой. Ключ от сейфа она так крепко сжимала в кулаке, что тот мог навсегда отпечататься на ее коже. И каждый раз, когда она посмотрит на этот след, он будет напоминать ей об этом пронзающем леденящем ужасе: как вообще она сможет открыть сейф, чтобы здание не обрушилось ей на голову? Как Гэвин сбежит и встретится с ней перед банком?

Идеальная ловушка. Его вера в дом ослепила его.

Она не могла поверить, что отпустила его. А если содержимое сейфа ничего им не скажет? А если вместо денег или важных документов там будут пыльные безделушки или старые фотографии? Что тогда? Она была здесь, тратила время, а ведь могла быть с ним и сражаться.

Такой стресс был физически слишком большим для нее. Он растекался под кожей, и было невозможно стряхнуть панический морок. Дэлайла подавила желание снова взглянуть на телефон. Она знала, что прошло лишь несколько минут с прошлого раза, когда она посчитала, что до открытия банка оставалось десять минут.

«Сколько мне еще здесь стоять, – размышляла она, – пока я решу, что что-то случилось, и пойду в дом? Как он мог подумать, что я уйду без него?»

Она вспомнила вчерашнюю ночь в кабинете музыки, руки Гэвина, его жаркое тело на ней. В теле все еще ощущался дискомфорт от сделанного, и она принялась вспоминать каждый миг – биение сердца, его теплое и быстрое дыхание на ее шее, зубы, что впивались в ее ключицы, вид его гладких мускулистых плеч, двигавшиеся над ней сначала медленно, а потом не сдерживаясь. Он начал очень осторожно, но прислушался к ней, когда она сказала, что хочет не этого.

А потом он прижался теплым довольным ртом к ее обнаженному животу и пообещал встретиться с ней здесь сегодня. Но это было до того, как он узнал о звонке матери.

– Возьми все ценное, – повторил он ей, пятясь к двери из кабинета музыки, – и если меня не будет там к одиннадцати, уезжай из города. Я тебя найду.

Опустив взгляд на телефон, Дэлайла сглотнула, и двери банка со щелчком открылись. Она цеплялась за надежду, что Гэвин появится. Что он ушел оттуда, с легкостью сбежал. Что умудрился увернуться ото всех деревьев, хлещущих по нему, пока бежал к ней через весь город.

Было только девять.

Он не опаздывал.

Ей еще рано беспокоиться.

Но паника была холодной, скользкой, словно Дом пробрался в этот раз в нее саму, все-таки завладев. Правда она знала, что это не так. Она была совершенно одна на тротуаре у банка, потому что если Гэвин попался, Дом уже получил все, что хотел.

***

В банке никого не было, кроме нескольких кассиров, менеджера, говорящего по телефону в стеклянной кабинке, и привлекательного улыбчивого светловолосого мужчины за столом. Глубоко вдохнув, Дэлайла подошла к нему на дрожащих ногах и села.

– Мне нужен доступ к сейфу.

Мужчина, на столе которого стояла латунная табличка с фамилией «Кеннет», снова улыбнулся и повернулся к компьютеру.

– Хорошо. С этим я в силах помочь. Как вас зовут?

– Я Дэлайла Блу, – он начал печатать ее имя, но она быстро добавила. – Но это не мой сейф.

Улыбка Кеннета увяла, и он посмотрел на нее.

– А чей сейф?

– Хилари Тимоти.

Он напечатал имя и покачал головой, виновато глядя на нее.

– Вас нет в списке пользователей счета.

– У меня есть ключ, – сказала она надломленным от надежды голосом.

– К сожалению, так не получится. Вам нужно быть подтвержденным пользователем.

Что в лице Дэлайлы заставляло его проявлять беспокойство по отношению к ней? Или дело в ее дрожащем голосе? В том, что она выглядела, словно увидела призрака, а то и тысячу? По лицу Кеннета она понимала, что он помог бы, если бы не это правило.

– А если… – она замолчала, глубоко вдохнула и спросила: – А если Хилари умерла?

Кеннет удивленно заморгал. Но довольно быстро взял себя в руки.

– Но у нее есть кое-кто с правом доступа. Может, свяжетесь с ними?

Дэлайла не понимающе покачала головой. Ключ был ключом. Ей нужно было лишь открыть сейф, а не забирать все с собой.

– Мне просто нужно увидеть, что внутри. В сейфе ответы, сэр.

– Для сейфа установлен ряд правил безопасности, – начал терпеливо объяснять Кеннет. – Нельзя попасть к сейфу только с ключом. Тот, кто запрашивает доступ, должен присутствовать с документами при открытии ячейки, потому что должен был подписать карточку вкладчика. Только те, кто подписал карточку, могут получить доступ к сейфу. Всем подписавшим выдается ключ. Это понятно?

– Да, – ответила Дэлайла и закрыла глаза, чтобы думать, думать, думать.

– Хотя у вас есть ключ, вас нет в списке зарегистрированных пользователей, поэтому я понимаю, что ключ не ваш.

– Гэвин Тимоти есть в списке? – спросила она, игнорируя его замечание.

Кеннет посмотрел на экран компьютера перед собой.

– Простите, но нет. Может, мне стоит вам напомнить, что при открытии счета требуется подпись. Если Гэвин – сын мисс Тимоти, то скорее всего он…

– Верно, – сказала она, перебив его. Он был еще крохой, когда она открыла ячейку. Дэлайла наклонилась и руками закрыла лицо. Она почувствовала подступающие слезы, как сжалось горло и натянулось лицо. Гэвин ушел домой, и она не знала, в порядке ли он, но не могла представить, что Дом поприветствовал его печеньем и теплом. Сама она не смогла добраться до сейфа и узнать, знала ли хоть что-нибудь его мама, и не превратились ли их деньги – если такие были – в пепел. Ее родители были добрыми и отзывчивыми, как стая волков, у Ноны слабоумие. Она зря сюда пришла. Дэлайла еще никогда не чувствовала себя настолько подавленной. – Извините. Я сейчас уйду. Просто дайте мне минутку.

– Дэлайла, – Кеннет подался вперед, чтобы она услышала его шепот. – Уверен, вы ищете информацию по хорошей причине, но пока вы не придете с Хилари Тимоти или Вани Редди, я, к сожалению, ничем помочь не смогу.

– Вани Редди? – Дэлайла взглянула в теплые светло-карие глаза Кеннета, и в ушах зашумела кровь. Надежда. Слабая искра надежды вспыхнула в груди.

– Да, – вежливо улыбнувшись, ответил Кеннет. – Она вписана в список пользователей счетом.

***

Дэлайла постучала в дверь дома Редди липким дрожащим кулаком. Ей открыл Давал в футбольной форме с сэндвичем в руке.

– Вот черт, – произнес он, проглотив кусок. – Ты выглядишь кошмарно.

Дэлайла тщетно попыталась руками причесать волосы.

– Мне нужно поговорить с твоей мамой, Дэ.

Вани появилась из кухни, вытирая руки о полотенце.

– Дэлайла?

– Тетушка, простите, что пришла без звонка.

Женщина успокоила ее и пригласила войти.

– Вани, – начала Дэлайла, опуская рюкзак рядом с вешалкой. – Вы знали маму Гэвина?

– Да, я ее знаю.

– Мне кажется, Гэвин в беде. И не знаю, кто еще сможет мне помочь.

Вани поманила Дэлайлу за собой в гостиную.

– Хилари звонила и искала ее. В этом дело?

Посмотрев на Давала, Дэлайла спросила:

– Что ты ей рассказал?

Он проглотил кусок и, вытаращив глаза, ответил:

– Еще ничего.

– О чем рассказал? – Вани повесила полотенце на спинку стула и села. – Во что вы ввязались?

– Вы когда-нибудь были в доме Тимоти?

Она кивнула.

– Давно. Мы с Хилари были когда-то… ну, мы были близкими знакомыми, если это важно. Не подругами, но и не чужими людьми. Я давно ее не видела.

– Вы так говорите, словно она еще жива.

Вани замолчала, наклонив голову, словно обдумывая слова.

– А ты говоришь так, словно она мертва. Но мертвые обычно не звонят по телефону, Дэлайла.

– И вы общались с ней этим утром?

– Ну да. А что тут такого?

Дэлайла сглотнула и подалась вперед.

– Вани, я бывала в доме Гэвина, но никогда не встречала ее. Даже не видела ее.

– Пойми, Хилари любит уединение, она необычная…

– Нет, тетушка, – сказала Дэлайла, с виноватым видом перебивая ее. – Даже Гэвин ее никогда не видел. С детства. Он живет там один.

Вани прижала ладонь к груди и с ужасом посмотрела на нее.

– Быть такого не может, джаану.

– То есть не один, а с Домом, – медленно объясняла Дэлайла. – Дом… одержим или захвачен призраком. Он вырастил Гэвина. Он всю жизнь был добр к нему. Но когда мы с ним начали встречаться, он не обрадовался.

– Она говорит правду, Амма, – прошептал Давал.

– Думаю, вам звонил Дом, – сказала Дэлайла. – Это ловушка. Наверное, Дом что-то с ней сделал.

К ужасу или, может, облегчению Дэлайлы – могли чувства так перемешаться? – Вани, казалось, хотела ей верить.

– Вы ведь знали, что с Домом что-то не так, – произнесла Дэлайла.

Вани не ответила, вместо этого спросив:

– Почему Гэвин никому не рассказал?

– Он ничего толком и не знал. Когда был маленьким, он был не в курсе, а когда понял, насколько отличается от других, то испугался, что у него будут проблемы или что-нибудь случится с Домом. Что его заберут.

– Но почему ты не рассказала мне, Дэлайла?

– Меня здесь не было почти шесть лет! – вскрикнула Дэлайла. – Все мы считали, что Дом жуткий, но никто не подходил ближе, чтобы увидеть больше. Пока я не вернулась и не начала ходить за ним…

– Преследовать, если точнее, – подшутил Давал, и женщины посмотрели на него.

– …и он впустил меня внутрь, – продолжила Дэлайла. – Сначала мне это показалось невероятным. Было похоже на чудо. Жаль, что вы не видели то же, что и я. Ну а я в свою очередь молчала, потому что не хотела, чтобы Дом разрубили на части или принялись изучать. Но когда мы с Гэвином сблизились, Дом… начал злиться на меня.

Прищурившись, Вани задумалась.

– Злиться?

– Это ужасно, тетушка. Он преследовал нас. Мою руку ранил именно Дом, а не Гэвин, и не я сама! Он поджег мою комнату, чтобы уничтожить деньги, которые мы откладывали, чтобы вместе уехать куда-нибудь. Он может проникать в предметы, например, в вещи Гэвина. Может захватывать людей, которые входят в него. Поэтому Гэвина так никто и не забрал: едва только социальные работники поднимаются на крыльцо, Дом заставляет их передумывать.

В голосе Вани начал звучать ужас.

– Как он это делает?

– Я не знаю, – подрагивающим шепотом ответила Дэлайла. – Не знаю, один это дух или миллионы, но кажется, что их много. У всего есть своя сущность. Некоторые предметы хорошие, как в Гостиной. Некоторым комнатам я изначально не нравилась, как Кухне или Столовой. Или, – добавила она с пылающими щеками: – Спальне Гэвина. Им нужен только Гэвин. Клянусь. Если бы он не покидал Дом, они никого и не тронули бы.

– А он хочет его покинуть? – уточнила Вани.

– Да, но если он этого не сделает, я сама сожгу этот Дом, чтобы забрать его.

Вани встала и подошла к камину, где стоял ряд семейных фотографий: портрет Давала на корточках рядом с футбольным мячом, фото с ее свадьбы.

– Хилари слишком много игралась с благословениями и очищениями, душами и духами. Она пришла ко мне в надежде, что я знаю больше, ведь моя мама была очень религиозной женщиной, но я убедила ее, что следую лишь учениям хинду. Во мне нет ничего мистического.

Дэлайла взглянула на Давала. Он упоминал о церемонии благословения, но Дэлайла впервые ощутила леденящий кровь страх от этих слов.

– Думаете, она ее сделала? Церемонию благословения?

– Хилари баловалась со многими религиями, выбирала те, что были ей по нраву. И рассказала мне о благословении дома. У нее… была сила, но она казалась невинной. У нее был свободный дух, может, немного чудной, но у нее были хорошие намерения. Она бросила мужа, который, полагаю, был очень хорошим человеком, и переехала сюда, чтобы купить дом. Ей хотелось выращивать здесь собственную еду, хотелось жить не так, как все. Когда она начала говорить о благословении дома, я сказала ей, что это плохая идея. Я была знакома с семьей, что была в курсе подобного, но сама я не знала. Не достаточно, скорее.

– Вот видишь? – прошептал Давал Дэлайле.

– Когда я видела ее в последний раз, – продолжила Вани, – ей нужен был кто-нибудь, кто помог бы открыть ячейку в городе для документов. Она всегда осторожничала с такими местами: банками, государственными учреждениями, – всем официальным. Когда мы вышли из дома, она упомянула, что считает, будто провела церемонию благословения неправильно. Я спросила, что она имела в виду, но она сказала лишь, что дом теперь кажется наполненным. Она была напугана этим. Вот и все.

– После этого вы ее не видели?

– Нет, Дэлайла. Она всегда была немного затворницей, и я решила, что это ухудшилось. Людям нельзя мешать быть странными.

– Мы нашли ключ от сейфа Хилари, – объяснила Дэлайла. – Это было после пожара. Мы хотели заглянуть в сейф и узнать, что оставила его мама, чтобы самим попытаться сбежать из дома. Или из города. Но потом она позвонила, и Гэвин пошел искать ее, а мне сказал идти в банк.

Давал наклонился, на его лице было написано потрясение.

– Вы собирались уехать?

Дэлайла уставилась на него с огромными глазами.

– Да, черт возьми, мы собирались уехать!

– Ди, твои оценки такие хо…

– Давал! Что-то подожгло мой дом! Плевать на мои оценки! Я могу окончить школу и в другом месте!

Взгляд Вани прояснились в понимании.

– Ты попыталась, но не смогла добраться до сейфа.

– Да, я не смогла.

– И ты знала, до того как прийти сюда, что у меня есть доступ, – тихо сказала Вани.

– Пожалуйста, мне нужна ваша помощь.

Кивая, Вани встала.

– Я соберу вещи.

Дэлайла остановила ее, взяв за руку, с извиняющимся взглядом.

– Тетушка, я не могу покинуть город без Гэвина.

– Знаю, джаану.

Голос Дэлайлы стал едва слышным шепотом.

– Вы поможете мне его вытащить? Я не знаю, с чем там придется столкнуться.

– Я попробую. Банк по пути. Это займет не больше пары минут, а потом мы отправимся за твоим Гэвином. Но, Дэлайла, нужно не просто вытащить его оттуда и уехать из города. Если все это правда, нам нужно разобраться с призраком, а мне придется положиться на старинные знания о таком.

***

С Вани до сейфа добраться было просто. Установление личности, подпись в бланке, и они с Кеннетом тут же прошли вглубь здания.

– Когда закончите, – тихо сказал он, – отложите ящик и поднимайтесь. Или, если хотите, я помогу отнести ее на место.

Ящик был длинный и плоский, а еще слишком легкий, чтобы содержать все ответы, в которых так нуждалась Дэлайла. И оказалось, что в ящичке лежала небольшая стопка бумаг: две фотографии, три исписанных от руки листка бумаги, которые выглядели так, словно их в спешке вырвали из тетради, свидетельство о рождении Гэвина и акт на землю, где стоит дом. Они забрали все и пошли к машине.

– Подождем его здесь? – спросила Вани. – Еще ведь только десять, Дэлайла. Он говорил тебе быть здесь в одиннадцать.

– Я не могу сидеть и ничего не делать. Шансов нет, что все хорошо.

Давал вел машину, и двигатель успокаивающе гудел, пока Дэлайла рассматривала содержимое сейфа. Хилари была красива дикой, природной красотой – на одной фотографии ее каштановые волосы были убраны с лица кожаными шнурками и заколками с камнями. На ней было ниспадающее синее платье из нескольких слоев. Ее черные глаза светились счастьем, и она держала в руках маленького Гэвина так, словно одолела весь мир, родив его.

На втором фото Гэвин был постарше, едва мог ходить и покачнулся, чуть не упав, а Хилари опустилась на тротуар перед ним, раскинув поддерживающе руки. За ними возвышался дом, окнами-глазами глядя на них.

Дэлайла уже почувствовала в нем жизнь, и крупная дрожь пробежала по рукам.

– Вот, – сказала Вани, передавая Дэлайле записи. Они были короткими, написанными большим округлым почерком. Края первых двух страниц были неровными, неаккуратно вырванными из тетради. Дэлайла прочитала их вслух:

«Закончила сегодня благословение, и я чувствую любовь этого дома ко мне и Гэвину. Все вокруг нас словно ожило, и это прекрасно! Я сидела с Гэвином в гостиной и просто дышала, медитируя с картинками о нашем будущем здесь. У нас вся жизнь впереди в этих стенах. Я никогда еще не чувствовала себя такой окруженной невидимой заботой».

Низа страницы не было, словно важной была только эта часть.

– Если я правильно помню… это часть церемонии, – тихо сказала Вани, – когда ты впускаешь жизнь в дом. Но есть небольшая разница, выпускаешь ли ты жизнь в дом или просто впускаешь жизнь. Боюсь, Хилари тут ошиблась. Чудовищно ошиблась. Боюсь, она впустила жизнь во все предметы в доме.

Дэлайла переложила наверх вторую запись и принялась разглядывать ее.

«Я встретила любимого мужчину. Мы переедем? Или не переедем? Рон не был в доме, и я не знаю, хочу ли я, чтобы он жил здесь. Это наше убежище, наш мир чудес. А что он подумает? Мы так много не можем понять в этом мире. Но этим вечером он попросил меня принести Гэвина и переехать к нему. Я не хочу покидать наш дом! Но я люблю Рона! И сказала, что подумаю. А теперь я дома, и Дом ужасает. Он холодный, и я не могу отыскать свою комнату. Гэвин был в детской, а потом оказался внизу у ступенек. Я отнесла его наверх, чтобы принять таблетки от головной боли, а когда вернулась, его снова не было. Нашла его на кухне, ходившего по стойке с ножами. Я закричала на дом. И сказала ему отстать от моего ребенка. Ненавижу себя за это. Дом любит Гэвина. Знаю, любит, но он никогда еще так меня не пугал.

Я пишу это, потому что боюсь говорить об этом вслух. Я думала, если увижу это на бумаге, то пойму, какая я глупая. Но смотрю… и не вижу глупостей».

– Видите? – прошептала Дэлайла. – Боже мой, – она знала, что происходило. Она знала. Знала.

Последняя запись была отражением спутанных мыслей, больше, чем остальные. По почерку была заметна спешка и паника, слова были с сильным нажимом написаны на чистой бумаге банка.

«Что-то изменилось. Мои мысли мне не принадлежат. Голова все время болит. Я боюсь того, что наделала. Я пыталась очистить воздух шалфеем. Пыталась жечь ладан и есть маринованный чеснок, разбрасывать по дому соль. Делала каждое найденное заклинание, но ничего не сработало. Дом теперь меня пугает. Вчера вечером я пошла в подвал за банкой персиков и застряла там на несколько часов, потому что дверь закрылась. Ее ЗАКРЫЛИ. Она никогда не запиралась, а в этот раз это случилось, и Гэвин был один наверху! Я вышла, наконец, когда дверь открылась, и Гэвин сидел в своей комнате и тихо играл. А я чувствую… Звучит глупо, но мне кажется, что Дом думает, будто Гэвин принадлежит ему. Не мне».

Дэлайла посмотрела на Давала в зеркало заднего вида, чувствуя страх.

– Дьявольщина какая, – прошептал он.

– Думаю, она умерла, – сказала Дэлайла, а в ее желудке словно появился тяжкий груз.

– Это была она, – возразил Давал. – Я в этом уверен. Мы заберемся в дом, и ты увидишь. Все будет в порядке.

Дэлайла вернулась к записи:

«Не знаю, что еще сделать. Он наказывает меня странными, пугающими способами. Прячет мои вещи, заставляет заблудиться по пути к кровати, на кухню или в ванную. Словно играет со мной. Словно я мышка, а он бьет меня лапой. То становится тихо, то все кругом дрожит, пока я работаю или готовлю. Я не знаю, не кажется ли мне все это. Он ставит подножки на ступеньках, роняет картины, когда я иду мимо них, а еще посылает кошмары. О, Гайя, сны… Эти сны прямиком из ада, а проснувшись, я понимаю, что не спала.

В холле все фотографии с Гэвином и Домом. На одной мы были вместе – он на складном стуле, а я рядом. Часть фотографии сожжена, мое лицо – сплошной ожог. Я убрала ее, спрятала еще некоторые и начала продумывать план.

Я отвезу Гэвина к Рону, пока не разберусь здесь. Если что-то случится, я оставлю наши документы в этом сейфе и вечером уеду. Если кто-нибудь найдет эти записи … помогите ему».

Дэлайла отложила записку в ящик и от паники принялась считать до десяти.

Раз… два…

Гэвин там.

Три… четыре…

Гэвин один.

Шесть… семь…

Хилари, скорее всего, убил Дом, и все это ловушка. Больше он Гэвина не выпустит.

Восемь… Девять… Десять.

Дом не тронет Гэвина.

Не тронет.

Не тронет.

Не тронет.

Дэлайла резко вдохнула, проглатывая страх и скользкую панику. Ее голову заполнил шум шин по асфальту. Дом любил Гэвина и хотел, чтобы она ушла. Хотел выгнать ее. Он хотел, чтобы она убежала и бросила Гэвина.

Да ни за что.

– Давал! Поверни сначала сюда. К моему дому! – вскрикнула она.

***

Дэлайла разглядывала дома, пока они ехали по ее улице. Все вокруг было пустым в лучах почти полуденного солнца: тротуар пустовал, улица тоже. Не было ни ветерка. А яркие дома выглядели как невинные игрушки или конфеты, стоящие уязвимо и ни о чем не подозревающе.

Мамы не было, но Франклин Блу был дома в гостиной и смотрел дневные новости. Он даже не позвал ее, когда она бросила спортивную сумку в гостиной и пошла переодеваться в черные джинсы, черную футболку с длинными рукавами и тонкий жилет. Она завязала ботинки и посмотрела на себя в зеркало в столовой.

В комнату вошел Давал.

– Ты выглядишь плохишом.

– Так и надо.

– Разве Дому не все равно, как ты выглядишь? – спросил он, пытаясь внести в разговор немного своей фирменной развязности, но получилось плоско.

– Да, но мне нужно чувствовать себя как та, кто на такое способен. В мини-юбке и футболке-поло демонов не убивают.

Он пошел за ней через гостиную – Франклин возмутился только в момент, когда они закрыли собой телевизор, – и вместе они вышли на задний двор.

– Куда ты идешь? – прошипел Давал, следуя за ней в сарай. Его глаза стали огромными, как блюдца, когда она потянулась за топором на стене. – Дэлайла, ты спятила?

– Думаешь, справлюсь голыми руками? – она говорила смелее, чем чувствовала себя, и схватила обеими руками оружие. Стоит ли брать его с собой, или лучше оставить руки свободными и просто защищаться? Она представила куски дерева и пластика, представила огонь и ветер, крупную дрожь дома, трясущегося вокруг нее. Если у нее будет оружие, не заберет ли его Дом? Сможет ли она хоть что-то контролировать?

– Топор? – он зашипел громче. – Это не зомби-апокалипсис, девочка! У твоего отца нет пистолета?

– Думаешь, пистолет поможет разобраться с одержимым домом? Топор хотя бы не нужно перезаряжать!

– Что тут происходит? – послышался грубый низкий голос отца Дэлайлы, и подростки обернулись к нему с огромными глазами.

– Нам нужен топор, чтобы вырубить засохшее дерево у Давала, – тут же спохватилась Дэлайла.

Франклин прислонился к дверному проему, скептически глядя на них и скрестив руки на груди. Он был таким большим, что на миг Дэлайле захотелось, чтобы он был чуть более сумасшедшим и опасным – он стал бы отличным дополнением к их команде.

– Разве у Рави нет своего? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил Давал. – Отец считает, что дела с топором стоит поручать садовникам.

Франклин проигнорировал Давала.

– Не думаю, что хочу, чтобы ты уносила топор из дому, Дэлайла. От этого будет много проблем.

Если бы он только знал…

– Ты можешь сам привезти его нам, – сказала она, задержав дыхание. Было рискованно, но странности были ей на руку. Лень отца была такой же безграничной, как и его стремление оставаться малообщительным.

Дэлайла наблюдала, как отец проворчал что-то и направился в дом. Собрав все необходимое, они собирались уже уходить, когда ее внимание привлекло что-то на верстаке. Сарай был частью дома Блу, в которой не бывала мама Дэлайлы и не вмешивалась в дела этого места. На слое пыли, покрывавшей верстак, почерком Гэвина было нарисовано сердце и написаны слова «Гэвин любит Дэлайлу».

***

Давал сел рядом с ней на заднее сидение и взял ее за руку.

– Ты в порядке? – спросил он.

Нет.

Глубоко вздохнув, Вани завела машину.

– Мы уедем, если кто-нибудь будет ранен.

– Хорошо, – соврала Дэлайла. Она не уйдет, пока с ней не будет Гэвин.

«Все происходит слишком быстро. Но… почему мы не сделали этого раньше? Безумие какое-то».

– Знаю, ты думаешь, что Дом не тронет Гэвина, – продолжила Вани, – но мы вызовем полицию, когда это закончится.

– Если полиция приедет, Дом обрушится, – Дэлайла закрыла глаза и вобрала в легкие столько воздуха, сколько смогла.

– Думаю, духов больше тревожит Гэвин, им будет все равно, где мы, – тихо отозвался Давал. – Наверное, сначала нам нужно найти его.

– Я найду его, – сказала Дэлайла. – А вы оставайтесь снаружи, пока я его не приведу.

Кивнув, Вани взглянула на них в зеркало заднего вида и свернула налево от платана.

– Как только выведешь его, нам нужно выгнать всех духов к нему, а потом… – она покачала головой, и Дэлайла впервые увидела, что Вани тоже пытается казаться смелее, чем чувствует себя. – Может, я смогу прогнать их? Не знаю! Я никогда еще этого не делала! Эх, была бы здесь моя мама.

– Вы сможете, – сказала Дэлайла. – Мы все сможем. Сначала нужно собрать их вокруг нас, да?

– Да, джаану.

С тихим испуганным смешком Дэлайла прошептала:

– Они меня ненавидят, – она закрыла глаза, сказав это, и едва могла представить, что именно обнаружит, войдя в дом.

Это будет попыткой пересечь врата в ад.

Это будет прогулкой прямо внутрь тикающей бомбы.

Когда она подняла взгляд, Дэлайла заметила, что Вани смотрит на нее в зеркало заднего вида.

– У нас ведь нет другого выбора? – спросила та.

Дэлайла села прямее и взглянула на Давала. Из-за всего этого он был таким тихим, таким непривычно задумчивым, просто внимательно слушал их обеих. Но когда он заглянул в ее глаза, то выглядел решительно… и бесстрашно. От взгляда в его глаза она ощутила какой-то буквальный рывок, словно он схватил сердце Дэлайлы и напомнил ему, как биться.

– Гэвин там, – прошептал он. – В этом безумном доме, Ди. Он искалечит всех, кто встанет на пути. Никто не может быть в безопасности, пока он существует. Нам нужно сделать это. Я смогу.

– Я зайду и найду его, – произнесла Дэлайла. – Он может менять все и сбивать нас с толку, но я хотя бы была там раньше. А вы останетесь на дороге перед домом и будете ждать, пока я вас позову. Что бы ни случилось, оставайтесь снаружи. Сзади есть амбар. Я отведу его туда. Место маленькое, но, наверное, самое безопасное для всех нас. Как только мы попадем туда, вам нужно быть готовыми.

Вани снова посмотрела ей в глаза.

– Мы будем готовы.

– А потом, Давал… – начала она, глядя на лучшего друга.

Он поднял взгляд темных глаз, мерцающих в свете полускрытого облаками солнца.

– Что?

– Ты все еще умеешь замыкать провода?

Когда Давал вернулся из поездки в Калифорнию к родственникам, он написал Дэлайле на электронную почту, хвастаясь, что один из них научил его замыкать провода в машинах. Судя по вскрику Вани и тому, как округлились ее глаза, об этой части своих каникул сын ей не рассказывал.

– Конечно, – гордо улыбаясь, ответил Давал.

– Ключи от старой машины у Дома, так что тебе придется завести ее самому. Мы с Гэвином уедем подальше из этого города.

***

Они припарковались у тротуара, и Дэлайла вышла. Влажные листья на земле напоминали синяки – сине-серые на серой цементной дороге. Когда-то живой двор был тихим, не было ни ветра, ни двигающихся лоз, ни птиц на деревьях вокруг, никаких звуков жизни, кроме стука собственного испуганного сердца в ушах.

Она посмотрела на возвышающееся перед ней здание. И ей показалось, что она смотрит на совсем другой дом: когда-то красивое здание покосилось, став мрачным и чудовищным. Дом был темным и тяжелым, плотный гнилой воздух снаружи напоминал о пропитанном водой дереве, треснувшем цементе и сухой траве.

Но детали дома были скрыты за туманом, поэтому ей пришлось приблизиться, чтобы лучше видеть. Очертания Дома стали четче, когда она подошла, оказавшись чуть ли не в метре от железных ворот, которые легко открылись с пронзительным скрипом. Тьма за ней, когда она вошла на мощеную дорожку, и уверенность Дэлайлы пошатнулась. Она пошла дальше, и когда-то цветущий двор выглядел так, словно им не занимались два десятилетия. Не осталось ни зеленого газона, ни желтого. Никаких цветущих деревьев или клумб с тюльпанами. Все было коричневым. Дом стал захудалым, ветхим, словно вся жизнь, как и птицы, просто исчезла.

Но Дэлайла понимала лучше. Она знала, что все собралось внутри в ожидании.