Дом

Глава 4

Он

Гэвин услышал визг и царапающий звук с улицы, и подбежал к окну, сражаясь со Шторами

– Дай мне посмотреть! – крикнул он, сообразив, что сейчас произошло. Он увидел ботинок Дэлайлы, когда она пыталась перелезть через ограду. Тонкие ветки лозы потянулись к ее ноге. Он постучал по окну, и ветки неохотно и обиженно отступили назад.

Он не общался с ней раньше, даже зная, что она шла за ним, потому что не мог себе представить, что даже бесстрашной Дэлайле хватит смелости перелезть через забор. Прежде чем успел одуматься, он выскочил из дома, пронесся через Ворота и догнал ее на улице.

– Дэлайла!

Она замерла и повернулась к нему с румянцем на щеках, от которого его губы начало покалывать.

– Прости меня! Я просто… – она моргнула и пожала плечами, не зная, что сказать. – Просто хотела знать, ты все еще живешь здесь или нет.

– Живу, – ответил он, и неловкость этой ситуации сменилась на какое-то другое чувство, стоило их взглядам встретиться.

У нее были зеленые глаза и россыпь веснушек на носу. Ему стоило бы сфокусироваться на факте, что Дэлайле совершенно здесь не место. Он должен был почувствовать желание защитить Дом, а не странное желание притянуть Дэлайлу к себе поближе. До этого никто не осмеливался перелезать через изгородь, окружающую Дом, и уж тем более за многие годы никто не пытался подобраться настолько близко. Для Гэвина это было в новинку – говорить с другим человеком, в то время как позади него молча вибрирует Дом.

Он сомневался, что на таком расстоянии Дэлайла могла ощущать это, но он мог.

А когда она так близко, Гэвину с трудом удавалось не смотреть на ее рот: губы были мягкими и розовыми, а верхняя такая же полная, как и нижняя. Этот рот явно создан для греха, а губы – чтобы их кусали.

За последние шесть лет, видя ее мельком и издалека во время ее приездов на школьные каникулы, он представлял себе, как она изменилась и повзрослела, и с недавних пор эти мысли включали в себя любопытство, что он почувствует, когда наконец поцелует Дэлайлу Блу. А сейчас, стоя с ней на тротуаре возле своего дома, он был близко к ней, как никогда раньше.

– Больше не ходи за мной, – как можно мягче сказал он. – Пожалуйста, Дэлайла, больше никогда не ходи за мной домой.

– Мне было любопытно, – призналась она и добавила: – Когда ворота… Я просто хотела убедиться, все ли с тобой в порядке.

Ее челюсть напряглась со знакомым защитническим выражением.

– А почему это должно быть не так? – не глядя ей в глаза, спросил Гэвин.

Дэлайла передвинулась и посмотрела на Дом позади него, словно всамо существование такого вопроса было спорным.

– Люди говорят об этом месте, – сказала она.

– Люди говорят и о тебе, – заметил он.

– Зато они не думают, будто я окружена призраками.

– Спорю, тебя бы это не оскорбило, даже если бы они так и думали, – он не забыл ее рисунки на полях учебника по английскому.

– Нет, не оскорбило бы, – их разговор на мгновение зашел в тупик, пока она не добавила: – Так там есть призраки?

– А ты как думаешь? – спросил Гэвин.

– Я не знаю, – ответила она, и ему было понятно, что она действительно не знает. – Возможно, я не знаю точно, почему он так выглядит, но я не слепая, Гэвин. Посмотри на него.

Ему не нужно было оборачиваться и смотреть на дом, он знал его лучше, чем кто-либо.

– Дэлайла, мне приятно, что ты хотела убедиться в моей безопасности. И я уверяю тебя: все хорошо. Но прошу тебя больше так не делать.

Он совсем не это хотел сказать, но понимал, что так будет лучше. Дэлайла больше никогда не подойдет к нему так близко и уж тем не войдет внутрь.

Она прищурилась, и на минуту ее взгляд стал жестким и решительным. Он не смог сдержать расплывающуюся на лице улыбку. На секунду ему показалось, что она его ударит, потому что, судя по ее виду, ей этого очень хотелось, да и он всегда хотел узнать, каково это – ощутить ее сильный удар. Дэлайла задержала взгляд на нем еще немного, потом развернулась и ушла прочь.

Гэвин не знал, чего ждать от Дэлайлы на следующий день. Он всегда знал про слухи о его доме, как он будто заселен призраками, или что тут произошло убийство всей его семьи, а самый любимый из них – что его дом был неофициальной штаб-квартирой сатанинских сект Канзаса. Он не знал, верил ли кто-то в эти рассказы, но даже ужасающая вероятность заставляла их держаться подальше от этого места.

За исключением Дэлайлы. Она шла за ним и не испугалась ворот, в отличие от всех остальных. И даже когда он поймал ее на тротуаре, она выглядела смущенной больше из-за того, что ее поймали, нежели испуганной, что ее удерживали ветки с его ограды. Кажется, она была совершенно бесстрашной. А хотел ли он, чтобы она боялась?

Гэвин всегда плохо разбирался в людях и давно перестал даже пытаться, после того как пригласил друга в гости на выходные, а тот выбежал из дома, крича, что тут полно призраков. Всю последующую неделю он ловил на себе взгляды и слышал перешептывания, но они прекратились сразу после того как Дэлайла побила двух хулиганов на спортивной площадке. Ее перевели в католическую школу за восемь штатов отсюда.

Даже в одиннадцать лет Гэвин был высоким и сутулым, долговязым с длинными волосами, бледной кожей, но на удивление добрыми глазами. Но после того как Дэлайла – самая красивая и дерзкая девчонка в школе – заступилась за него, нападки со стороны хулиганов прекратились. Конечно же, люди его игнорировали, но, по крайней мере, они оставили его в покое. Он жалел, что так и не смог поблагодарить ее.

Тем же вечером, после того как она ушла, оставив Гэвина немного ошеломленным, он вернулся в дом и нашел в Чулане запыленную коробку, в которой хранил свои старые рисунки.

На дне этого бардака он нашел записку шестилетней давности, написанную корявым почерком дикой и покровительствующей Дэлайлы.

«Я не хочу, чтобы ты прятался. Ты мне нравишься».

Гэвин перечитывал ее снова и снова, пытаясь понять, каково это – кому-то нравиться, конечно, если она именно это имела в виду.

Он плохо спал и проснулся еще до рассвета, позавтракал на заднем дворе – там было спокойней, и он мог подумать в относительной тишине. Он часто думал о девушках, о их губах, шеях, руках и остальном. Но он еще никогда не увлекался силой духа, потому что Дэлайла хоть и казалась хрупкой, но все же была сильной.

Какая из них получилась бы пара? Ее внутренний огонь был таким мощным, что вырывался наружу. А весь его мир был настолько крошечным, что она вряд ли его увидит, даже если он будет нависать над ней.

***

Хотя Гэвину нравилось лицо Дэлайлы, он так же любил сидеть позади нее на уроках английского. На следующее утро она не решалась обернуться и посмотреть на него, но он ощущал, как все ее внимание было сосредоточено на происходящим у нее за спиной и направлено на него.

Она была такой миниатюрной, такой женственной. Гэвин представил, как бы уложил ее на бок на траву и играл бы на ее коже, как на фортепиано.

– Мистер Тимоти?

Он моргнул, чтобы сфокусироваться, и понял, что мистер Харрингтон смотрел прямо на него.

– Да, сэр?

– Эта неделя посвящена По. И я спросил, какое произведение вы выберете, чтобы прочитать и обсудить с нами. Или вместо этого вы надеялись прочитать и обсудить мысли мисс Блу?

Гэвин почувствовал, как по лицу расползлась улыбка.

– Тогда бы мне сильно повезло. Но нет, я буду рад обсудить «Овальный портрет».

Тут у Дэйлалы появился повод обернуться и посмотреть на него. Ее глаза были широко раскрыты и сияли любопытством. Она больше не пойдет за ним домой – он был совершенно уверен, что она прислушается к его вчерашним словам – но так легко от него не отступится.