Достойный Розы

Глава 9. Отец и сын

Роберт прибыл в поместье под названием Вайтроуз Холл ближе к вечеру. Карета остановилась перед особняком шестнадцатого века, окрашенного в нежно-лиловый цвет, в тон которыму были хорошо подобраны голубые ставни. Окна сияли в свете заката, отражая солнечные лучи. Вайтроуз Холл. Роберт усмехнулся. Папаша Грансильвер поместье подобрал по имени своей дочери. Белая Роза... Да, она и есть белая Роза.

Впервые в жизни Роберта волновала женщина. Раньше он любил только мать, и, когда та покинула его, сердце его застыло в холоде. Теперь же он чувствовал, как в груди его набухает белый бутон, готовый расцвести белоснежной розой с нежными лепестками.

Роза волновала его, но он не готов был вступить в борьбу за нее, поэтому отступил, когда мистер Локридж заявил на нее свои права. Приданое ее Роберта не интересовало. Он был достаточно богат, чтобы позволить себе не быть меркантильным. Ему нравилась она сама... как она поднимала голубые глаза, хлопая длинными темными ресницами, как она наклоняла голову, слушая его, как светлый пепельный локон, выбившись из прически, мило завивался около ее розового ушка. Теперь, когда Локриджа не стало, Роберт стал думать о том, чтобы немного сблизиться с ней.

Ее хотелось коснуться, ощутить теплоту ее кожи, ее прикосновения, ее близости. Хотелось вдыхать ее запах, запах юности и свежести, и смотреть, смотреть бесконечно на ее улыбку, или на ее растерянное немного выражение лица, когда он рассказывал ей то, чего она не знала.

Интересно, за каким окном скрывается мисс Грансильвер? Роберт поднял голову и посмотрел на окна. И тут же увидел ее. Мисс Роза распахнула окно во втором этаже, чтобы лучше видеть приехавшего, и появилась в нем вместе с мисс Китти. Заметив Роберта, у которого от одного ее вида тепло сжалось сердце, мисс Роза улыбнулась и помахала ему рукой. Возможно, такое поведение не было идеалом для воспитанной юной леди, но Роберту понравилась ее непосредственность. Конечно, плохо высовываться из окна. Но ему было приятно, что мисс Роза открыла окно ради него.

…

— Мистер Эндерфилл, я счастлива видеть вас с Вайтроуз Холле, — на встречу ему спешила миссис Грансильвер в сногсшибательном платье в черно-белую полоску. Прическа ее тоже была выше всяких похвал, и большие золотые серьги смотрелись совсем не вульгарно, сияя в свете лучей заходящего солнца, пробивающихся сквозь широкое окно холла.

— Я глубоко благодарен вам, мадам, за приглашение провести время с вами и вашей семьей в таком приятном во всех отношениях месте, — проговорил он, кланяясь.

— Вы еще не видели сада, — сказала миссис Грансильвер после приветствий, — тут великолепный сад. Я уверена, мисс Роза с удовольствием покажет вам его завтра утром. Она любит гулять по утрам.

— Я достаточно поздно встаю, — Роберт поднял брови. От такого неприкрытого сватовства хотелось бежать, но бежать ему было некуда. Тем более, что изо дня в день он понимал, что готов жениться на Розе, чтобы она наконец-то перестала ему сниться, — поэтому пусть ваша дочь даст знать, когда нужно выйти, иначе мой слуга не разбудит меня во-время.

Миссис Грансильвер провела его в широкий холл под стеклянной крышей, где бил небольшой фонтан, вокруг которого стояли обтянутые красным бархатом кресла и диваны. Вся комната утопала в зелени, и Роберт с удовольствием опустился на софу под раскидистой пальмой.

— Это наш зимний сад, — проговорила миссис Грансильвер, — Роза и Китти частенько проводят тут время. В теплые дни, правда, здесь может быть жарковато. Но в обычные пасмурные дни — самый раз.

Она еще что-то рассказывал о доме, а Роберт слушал в пол уха, чего раньше с ним не случалось. Он ждал, когда же появится мисс Роза, хотя умом понимал, что она не выйдет раньше вечерней трапезы. Интересно, какое платье будет на ней? Розе очень шел нежно-розовый цвет, но и любой оттенок синего прекрасно оттенял ее голубые, как небо, глаза. С возрастом она научится выбирать наряды, как ее мать, которая смотрелась всегда моложе своих лет за счет прекрасного подбора одежды. Кто бы дал ей больше тридцати лет? Роберт усмехнулся. Ему самому было сильно за тридцать. По возрасту он ближе к миссис Грансильвер, чем к ее дочери.

Наверно он слишком стар для Розы, — решил он. Он годится ей в отцы. Он вздохнул, пропуская мимо ушей все, что в это время говорила миссис Грансильвер. Она щебетала, как птичка, а он смотрел прямо перед собой. Красавица Роза виделась ему, как наяву. Она стояла перед ним, отклонив его предложение.

— Вы слишком стары, — говорила она, стараясь не рассмеяться ему в лицо, — лучше женитесь на моей матери!

— Вы совсем не слушаете меня, мистер Эндерфилл, — сказала вдруг миссис Грансильвер, — наверно лучше вам пройти в свою комнату. Я могу показать, где она расположена.

И, прежде, чем мистер Эндерфилл успел возразить, миссис Грансильвер поднялась и последовала к двери. Роберту ничего не оставалось, как идти за ней.

...

— Если ты не прекратишь тратить столько денег, я вынужден буду урезать твои расходы до минимума! — мистер Грансильвер перекинул ногу на ногу и смотрел на своего высокого сына снизу вверх.

Норман вспыхнул. Щеки его были красными, как будто он натер их свеклой.

— Я трачу не так и много, отец, — воскликнул он, — я признаю, что проиграл! Но ведь и вы, бывает, проигрываете!

— Я не проигрываю суммы, на которые можно купить дом в Лондоне! — рявкнул отец, — либо ты клянешься мне, что больше даже близко не подойдешь к картам, либо... либо покрываешь свои долги сам!

— Сам? — на Нормана было жалко смотреть, — но я...

Отец поднялся, и встал перед Норманом, загораживая свет из окна своей грузной фигурой.

— Норман, я не понимаю, как ты будешь вести дела после моей смерти, — сказал он, — ведь от состояния ничего не останется! Ты все спустишь в карты и на шлюх!

— У меня нет даже самой захудалой актрисы на содержании, — сказал Норман, — и это потому, что вы не даете мне денег!

— Еще не хватало мне давать тебе денег на актрис, — мистер Грансильвер развел руками, — ты только и делаешь, что оплачиваешь шлюх, даришь им подарки, которые я бы не погнушался подарить жене. Подумай о будущем, Норман! Ты не сможешь управлять состоянием! Вместо университета ты оказываешься в театре!

Норман отвернулся.

— Я уверен, что вы проживете еще долго, отец, — проговорил он, — и я могу позволить себе ходить в театр. Да, у меня нет ложи. Но я могу ходить в партер на те жалкие крохи, что вы даете мне на расходы.

— Жалкие крохи? — мистер Грансильвер снова поднял брови, — да на одну сумму, которую ты спускаешь за вечер, люди живут год! Год, Норман!

Норман махнул рукой, понимая, что с отцом не удастся договориться.

— Если ты не дашь мне денег, то я уеду в Лондон и займу у первого встречного, — процедил он сквозь зубы, — отец, я богатый наследник, а не жалкий клерк! Дай мне денег, я должен отдать их Кейру, потому что ты несколько дней забывал выдать их мне!

— Ты должен даже Кейру? — удивился отец, — а знаешь что... я еще не покрыл последний твой проигрыш. И я жду клятвы, что ты не подойдешь к картам на три шага!

— Я не могу такое обещать! — выпалил Норман.

— Тогда и денег я тебе не дам!

— Не дашь? — Норман отступил, смотря отцу в глаза, — да и не надо! — закричал он, — не давай мне денег! Не буду я ничего тебе обещать! Я просто поеду в Лондон, и не стану изображать приветливого хозяина, чтобы продать подороже свою сестру!

С этими словами Норман, которого трясло от бешенства, бросился вон из комнаты и громко хлопнул дверью.

— Лети, лети, дурачок, — проговорил ему в след отец, — надеюсь, вернешься все таким же дурнем, а не наученный жизнью... Жизнь — не самый добрый учитель.

…

Ночная тьма скрывала от хорошо подвыпившего Нормана очертания домов. Он стоял в переулке, не зная, где находится. Алкоголь и красотка Дженни затмили его разум, и он смотрел куда-то в даль, пытаясь понять, та ли это улица, по которой ему нужно идти.

— Вас проводить, сэр? — мальчишка лет десяти оказался прямо перед ним.

Норман не задался вопросом, откуда ночью в городе может взяться ребенок. Мальчишка был темноволос, и улыбка у него была такая открытая...

— Где Сент-Джеймс стрит? -- спросил он заплетающимся языком.

Хотелось упасть и спать, но для этого нужно было найти свой дом.

— Идемте, сэр. — мальчишка взял его за руку, — идемте!

Норман медленно потащился за ним, с трудом переставляя ноги. Он не раскаивался в том, что так напился. Он помнил вкус губ Дженни, ее радостную улыбку, ее удовольствие от его прикосновений. Странная девушка. Обычно девочки из борделя ведут себя иначе. И только Дженни с ее золотистыми волосами и лучистыми глазами, казалось, была по-настоящему рада ему. Она подливала ему вина. Она пила вместе с ним. Но сейчас она спала в своей кровати, а он вынужден был тащиться по переулку следом за мальчишкой.

— Эй, сэр!

Норман обернулся. Следом за ним бежал дворник с метлой в руке.

— Что угодно, почтенный? — спросил он, пытаясь сосредоточить зрение на старике.

— Подайте на табачок, сэр! — лицо старика оказалось прямо перед ним.

Норман непроизвольно коснулся внутреннего кармана, где лежали у него деньги. Достаточно много денег, полученных за продажу ожерелья матери, найденного в ее комнате. Мать его простит, а ему нужны деньги. И для того, чтобы отдать Кейру. И для того, чтобы оплачивать такие вот вечера. Радостные. С Дженни. Он подарил Дженни кольцо с рубином. Прекрасным, как ее губы.

— Подайте! — заныл старик, но Норман отвернулся и пошел по переулку, качаясь из стороны в сторону.

— Ну как знаешь...

Это были последние слова, которые он слышал этой ночью. Что-то тяжелое обрушилось на его голову, и Норман обмяк, погрузившись в желанное забытье.