Достойный Розы

Глава 15. Бумаги

Саманта летела в дом Нормана Грансильвер на крыльях любви. Конечно, сам Норман интересовал ее мало, она стремилась передать бумаги Кейру, и наконец-то обрести надежду завоевать сердце Дэвида Корвела, журналиста, которого она полюбила когда-то с первого взгляда. Счастье переполняло ее, будто она уже шла с ним под венец, Саманта откинулась на мягких креслах экипажа и мечтала, мечтала...

Экипаж остановился, и она спрыгнула на землю у дома мистера Грансильвер. Она вошла в холл, и, не останавливаясь и иногда переходя на бег, чем удивляла видавшего всякое дворецкого, бросилась к кабинету Кейра Моргана.

Кейр уехал на биржу и ей пришлось ждать, пока он вернется. Она ходила из угла в угол, нервно постукивая ножкой. Почему его нет, когда он так нужен? Саманта подошла к окну, которое выходило в садик, и стала смотреть на то, как колышутся под ветром ветви деревьев. Кейр Морган, ну как можно заставлять даму ждать?

Кейр вернулся через час, когда мисс Саманта уже совсем извелась.

— Где вы были столько времни, когда вы мне нужны? — закричала она, только завидев его.

— Добрый день, мисс Саманта.

— Добрый? — она рассмеялась, — да это прекрасный день! Я нашла документы, мистер Морган! Прибежала к вам, а вас нет! Вы же отнесете их куда надо? Покажете Норману? Норман должен отменить брак своей сестры с этим мошенником?

— Я уверен, что так и будет, — сказал Кейр.

Саманта вдруг закружилась вокруг себя, будто она была маленькой девочкой, а не девицей на выданье. Белое платье ее засияло в солнечных лучах.

Да она и есть ребенок, вдруг понял Кейр, большой ребенок, девочка, так и не ставшая девушкой. Тело выросло, а она — осталась. Уголок рта его дернулся в подобии полуулыбки. Ему это на руку. Мисс Саманта не понимает, какую яму вырыла себе сама.

…

Роберту всегда казалось, что любовь — это нечто вечное и бескрайнее. Любовь — это то, что поглощает душу навсегда, и остается, даже если объект любви исчезает.

Приходя навестить миссис Грансильвер, он все чаще и чаще понимал, что вид ее дочери вызывает в его сердце лишь боль. Роза была все так же прекрасна, она все так же улыбалась ему, немного застенчиво, но сердце сжималось от тоски и боли, а не начинало биться сильнее от любви к ней.

Он плохо поступил с ней, принудив ее стать его невестой. Сейчас, когда все встало на свои места, он понимал, что их счастье было просто его мечтой. Роза никогда не полюбила бы его, а он страдал бы, видя, что она думает о ком-то другом. Такая юная девушка не могла бы не влюбиться. В ее возрасте это совершенно нормально. Когда-то она любила Кейра Моргана, любила так, что рискнула всем ради него. Теперь она любила Дэвида Ригла. Такие не похожие, эти два человека имели общие черты. Они оба были молоды и страстны, их страсть видна была невооруженным глазом. Роберт понимал, как тяжело мистеру Моргану держать себя в руках, когда он видит Розу под руку с виконтом, и как свысока смотрит на него лорд Дэвид, не забывая лишний раз показать свое превосходство. Да, тут страсти кипели, и ему, Роберту, не было места в их пучине.

Роберт смотрел на себя со стороны. Его любовь нельзя было назвать страстью. Он любил Розу всем сердцем, которое она ранила дважды. Но он не испытывал к ней той всепоглощающей страсти, что мелькала до сих пор в глазах Кейра Моргана или сияла в улыбке лорда Дэвида. Нет. Это было другое спокойное чувство. Но, чувство это оказалось непонятным мисс Розе Грансильвер, и она не смогла оценить его.

Миссис Грансильвер год провела в трауре, и не принимала почти никого. Роберт был одним из редких ее друзей, кому она была рада. Он долго пользовался ее гостеприимством, чтобы иметь возможность видеть мисс Розу, перекинуться с ней приветствиями, наблюдать, как она улыбается другому... Сердце его сочилось кровью, но он изо дня в день являлся на Сент-Джеймс стрит, чтобы снова молча страдать, ничем не выдавая своих переживаний.

Роберт не осуждал Розу за отказ. Она имела право любить и быть любимой. И если ее сердце желало другого, он не смел делать ее несчастной. Пусть будет несчастен он, а не она. Вот и сейчас она пробежала бы мимо, но Роберт поклонился, и Роза остановилась, видимо только заметив его. Щеки ее раскраснелись, а глаза сияли нетерпением.

— Вы пришли к моей матери, лорд Роберт? — спросила она, делая реверанс, — я так благодарна вам, мама только благодаря вам так хорошо держалась весь год. Если вам не сложно, лорд Роберт, вы не могли бы приглашать нас куда-нибудь? Она целыми днями сидит у себя и тоскует. Прошу вас, милорд, пригласите нас в Галерею? Я с радостью буду сопровождать вас!

Она замер, боясь спугнуть свое счастье. Ради того, чтобы оказаться с Розой в Галерее, он готов был целыми днями просиживать с ее матерью. Он готов был на все, чтобы увидеть ее без виконта Ригла. Чтобы она снова смотрела только на него. И чтобы он мог мечтать о ней, как прежде...

Тут в коридоре показался мистер Морган, и Роза тут же переключилась на него. Оглянувшись по сторонам, она подошла к Кейру и стала что-то говорить, от чего щеки его вспыхнули. Роберт почувствовал себя лишним. Он поклонился Розе в след, хотя она совсем не видела его, и поспешил к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, в гостиную миссис Грансильвер, где они будут часами пить чай и обсуждать новые театральные постановки, те, что миссис Грансильвер так мечтала посмотреть. Да, он обязательно пригласит ее в Галерею. Театр еще полгода закрыт для вдовы. Но в Галерею она может позволить себе вывести дочь. А так же на прогулку вдоль реки или... или Роберт обернулся. Роза сжала руку мистера Моргана и что-то говорила ему. Тот же улыбался ей, и глаза его сияли неподдельной страстью. Той, которой Роберт никогда не знал.

…

Роза была слишком беспечна. Кейр прижимал к себе листы, что достала для него мисс Саманта. Роза щебетала, как птичка, которую выпустили из клетки. Лорд Дэвид запретил им общаться, но Роза скучала по их долгим разговорам и книгам, которые они могли обсудить. Она скучала по его улыбке, по его сдержанным манерам, по его умению смотреть так, что в груди все переворачивалось. По романтике, которую он умел создать, и которую она так любила. Роматнике, от которой бушует кровь от сдерживаемой страсти, в которой есть высшее наслаждение, когда души соприкасаются где-то высоко, а тела стремятся друг к другу здесь, на земле. Кейр никогда не заходил дальше поцелуев, и он видел, что Роза помнит каждый из них. Каждый, что она подарила ему за короткий миг их короткого счастья.

Он крепче сжал бумаги, не желая предаваться воспоминаниям.

— Вы куда-то спешите, Кейр? — она положила свою руку на его, — мне кажется, я вас отвлекаю.

— Я шел к вашему брату с отчетом, — соврал он, — но если я нужен вам...

— Вы заняты и совсем меня не слушаете! — она надула губки.

— Вы знаете, мисс Роза, что для меня нет ничего и никого важнее вас.

Она вспыхнула и опустила глаза. Кейр почувствовал себя предателем. Он шел, чтобы разрушить ее счастье. Он шел, чтобы уничтожить так любимого ею Дэвида Корвела, выдающего себя за виконта Ригла. Он шел, чтобы получить ее любовь, возможно не всю, но ему хватит и осколков ее разбитого сердца.

Когда Корвел будет уничтожен, он сделает ее счастливой. Кейр клялся себе в этом, смотря в ее небесные глаза. Он сделает для нее все. Купит ей океан, снимет луну с неба. Назовет горы ее именем. Все, что угодно, чтобы она снова была счастлива. С ним.

— Я не буду задерживать вас... — Роза убрала руку с его руки, и Кейр сделал шаг к ней, будто хотел что-то сказать.

Сейчас или никогда.

— Вы действительно любите Дэвида Ригла так, как никогда не любили никого другого? — неожиданно для самого себя спросил он.

Роза мило вспыхнула. Его щеки тоже покраснели, но слов обратно взять он уже не мог.

— Простите меня, Кейр, — прошептала она, — вас не было и...

— Прошу вас, не стоит оправданий. Он оказался лучше меня, — быстро заговорил он.

— Я действительно люблю его, — она опустила голову.

Он молчал. Имеет ли он право разрушать ее счастье? Кейр вцепился в бумаги мертвой хваткой. Роза будет несчастна так, как никогда еще не была. Он ввергнет ее в пучину боли и страдания. Он будет смотреть, как она рыдает по этому мошеннику... Смеет ли он причинить ей эту боль? Кейр сжал губы. Он может отдать ей бумаги и уйти. Пусть делает с ними, что пожелает.

— Ваше счастье для меня — самое важное, что может быть на свете, мисс Роза, — сказал он, покорно опустив голову, — мои чувства к вам никогда не изменятся. Но я желаю вам счастья.

Рука его дрогнула. Он постоял, и готов был уже и правда пожертвовать ради нее собственным счастьем, всю жизнь смотреть на ее радостную улыбку, и выводок юных Корвелов, наследников графа Лаунгтон, как послышались крики, и он узнал голоса мисс Саманты и Нормана Грансильвер.

— Вы не можете передумать! — кричал Норман, — я не возвращаю вам слова!

— Тогда свадьба будет без невесты! Вы не сумеете принудить меня!

— Это мы еще посмотрим! — в голосе Нормана звучал такой гнев, что Кейр и Роза вздрогнули, будто от удара, — вы станете моей женой, и никогда больше не посмеете устраивать подобных сцен.

В коридоре появилась мисс Саманта. Волосы ее были в беспорядке, щеки раскраснелись, а глаза сверкали гневом.

— Ваш брат не в себе! — закричала она, увидев Розу, — мистер Морган, срочно успокойте его! Или он кого-нибудь убьет!

Кейр переводил глаза с Розы на Саманту. Благородный порыв при виде этой девицы оставил его, он кивнул, и отправился укрощать дикого зверя, в которого превращался Норман, когда много пил или сильно злился. Благо, опыта в этом у него хватало. Кейр сжал бумаги. Ну что ж, жребий брошен.

— Идемте в сад, мисс Саманта, выпьем чаю под деревьями, — услышал он голос Розы.

Кейр обернулся. Роза протягивала руку Саманте и была так хороша, что на мгновение, на какой-то миг, он вновь заколебался. Но только на миг. Роза улыбнулась ему и ушла. Кейр с трудом перевел дух. Ее улыбка не остановила его. И теперь даже ее мольбы не могли бы его остановить.

…

Норман сидел в кресле, раскинувшись в нем по своему обыкновению. В одной руке он держал стакан с бренди, другой сжимал девичий веер, видимо оброненный мисс Самантой во время ссоры.

— Ты видел? — он обернулся к вошедшему Кейру, — фурия.

Казалось, Норман был всем доволен. То ли он не принял всерьез отказ Саманты, или считал, что поразмыслив, она передумает, но лицо его не выражало никаких забот.

— Мисс Саманта весьма эмоциональна, — холодно сказал Кейр.

Он так и не смог простить Норману пощечины, и дружеские его чувства к нему исчезли навсегда. Теперь он смотрел на Нормана, как на работодателя и возможного шурина, но не более. Дружбы между ними уже не будет.

Норман нехотя поднялся.

— Ты снова за свое? — он поставил стакан на стол и уставился на Кейра, — переставай дуться. Я уже извинялся.

Кейр отвернулся.

— Не стоит повторяться, мистер Грансильвер. Сейчас у меня для вас есть важная информация.

Норман сник, но тут же взял себя в руки. Он принял бумаги, пролистал их, не смотря.

— Что-то по налогам? — спросил он, собираясь отбросить их. Лицо его выразило скуку и тоску.

— Это личное, — Кейр усмехнулся, — мне принесли бумаги, касающиеся вашего будущего зятя.

— Ригла? — удивился Норман. Брови его взлетели вверх.

Кейр кивнул.

— Я не знаю, что с этим делать, — сказал он, — это касается вас и вашей сестры. Поэтому я посмел принести это вам.

Норман нахмурился и пробежал глазами бумаги. Потом сел и перечитал их еще раз. И еще раз, уже долго и вдумчиво. Лицо его побледнело. Казалось, он даже протрезвел.

— Так вот о чем говорила Саманта... — пробормотал он, — откуда эти бумаги?

Кейр пожал плечами.

— Прибыли с почтой без обратного адреса.

Норман встал. Лицо его было бледно, а глаза казались безумными. Кейр смотрел на него, ожидая своего приговора. Еще миг, и Дэвид Корвел будет повержен навсегда, а Роза... а Розу он завоюет своей преданностью и любовью, ведь теперь они постоянно находятся в одном доме... у нее нет шансов избежать брака с ним.

— Чертовы писульки! — Норман подошел к камину, стал смотреть на огонь. Потом сжал бумаги в кулаке, скомкав их, и одним движением швырнул в камин.

Кейр вздрогнул и шагнул к камину, в ужасе смотря, как пламя охватило бумаги, а вместе с ними и его шансы стать счастливым. Норман не пошевелился, и Кейр замер за его спиной.

— Дэвид Ригл женится на Розе, кем бы он ни был, — проговорил Норман холодно. Мне не интересно его прошлое. Потому что он знает мое.

Кейр пытался успокоиться и взять себя в руки. В ушах звенело от охвативших его разочарования и отчаяния.

— Понимаешь, Кейр, — продолжал Норман, наблюдая, как бумаги превращаются в пепел, — хоть ты и обижаешься на меня, я не перестал считать тебя своим другом. Но даже ты не знаешь обо мне того, что знает этот мошенник. И я буду всю жизнь ублажать его. Мне все равно, что с ним будет. Мне было бы приятно посмотреть на его падение. Но потонув, он может одним словом утопить и меня, — он помолчал, потом обернулся и посмотрел на белое, как полотно, лицо Кейра, — я понимаю, почему ты сделал это, Кейр. Но я никогда не позволю Розе выйти за тебя замуж, даже если с Риглом что-то случится. А я надеюсь, он будет жить долго и счастливо. Так долго, что переживет меня.

Глаза Кейра стали холоднее льда. Он закусил губу. Ненависть, холодная ненависть сдавила его грудь. Стало трудно дышать. Руки задрожали, и он сжал их в кулаки.

Говорить что-то было бесполезно. Кейр хорошо знал Нормана. Если он что-то вбил себе в голову, выбить это невозможно. И судьба рассудила так, что он полностью зависит от человека, что смотрит свысока, называя его своим другом.

Кейр развернулся и со всей силы врезал ему в челюсть.