Достойный Розы

Глава 3. Слава Нормана

— Вот ты какая стала! — миссис Сандерс осматривала дочь с головы до ног, изучая на ней каждую мелочь — от тонкого шерстяного платья бледно-розового цвета с темной вышивкой по подолу, до золотого браслета на ее руке, подарка мистера Нормана, как они между собой его называли, — ну рассказывай, как ты живешь!

Сара рассказывала взахлеб об окнах от пола до потолка, которые раскрывались и можно было выходить на балкон. О зеркалах в золоченых рамах, и о своей огромной кровати, занимавшей половину комнаты.

— Она просто невероятно огромна. Мы могли бы спать на ней всей семьей! — говорила она, а мать и сестры только и успевали, как раскрывать рты, — покрыта она бархатным покрывалом! Такого нежного синего бархата, что рука скользит, не останавливаясь!

Миссис Сандерс была довольна дочерью. Не зря она отправила ее в каморку своей умершей тетки, вот и пригодился когда-то данный ей ключ. Мистер Норман сумел дать ее дочери больше, чем любой муж. Уверенная, что долго счастье Сары не продлится, миссис Сандерс уговаривала ее брать как можно больше подарков, не жалеть денег на одежду, и приносить деньги домой, чтобы сестры тоже могли одеться получше.

— Зато приданое накопит, — говорила она мужу, когда тот возмущался новым положением дочери, — откуда еще его взять? Оно на дороге-то не валяется. А уж девушка она или нет, кто посмотрит заранее? Зато придет она в дом с бархатным покрывалом и золотыми браслетами, не как замухрышка какая, а как леди! А удача подвернется, так нового ухажера подцепит, и замуж можно не выходить...

Мистер Сандерс только успевал удивляться тому, что слышал от своей жены.

— Знал бы, что у вас совсем нет морали, миссис Сандерс, я бы и не женился на вас вовсе! Не смейте только остальных девочек так выгдно пристраивать! — он стукнул кулаком по столу.

— Остальных замуж выдадим, — сказала она, — Сара уж поможет. Каждой справим по шелковому платью, по покрывалу, да золотишка добавим... так и женихи найдутся.

...Ничего не зная о планах матери, Сара была счастлива, впервые в жизни оказавшись в дорогих апартаментах рядом с любимым мужчиной. Норман не жалел на нее денег, он пригласил для нее хороших парикмахеров, которые быстро соорудили на ее голове прическу, преобразившую ее длинное лицо с длинным носом в “удлиненное с изюминкой”, как выразился мастер. Действительно, лицо стало именно удлиненным. Сара терялась, не понимая, как обычная укладка волос смогла сделать из дурнушки “интересную даму”. Она стояла перед зеркалом в платье в темно-красную клетку с золотыми пуговицами. Этих пуговиц хватит, чтобы прокормить ее семью в течении года. Волосы ее были убраны гребнем с жемчугом, в уши вдеты серьги с цветочными мотивами. Тоже золотые и очень дорогие. Ночью, когда Норман спал, она срезала пуговицы с платья и пришила к нему другие, золотистые, но не из настоящего золота. Те же двадцать чудесных пуговичек она сложила в маленький мешочек, решив наутро отнести их матери. Пусть мать порадуется. И, возможно, тогда отец не станет смотреть на нее с таким осуждением.

…

По уговору Сара выполняла обязанности экономки, и была совершенно свободна в своих передвижениях. Утром она вышла из дома раньше Нормана, сообщив, что хочет навестить мать. Она сходила к матери, отдала ей мешочек с пуговицами, отсыпала немного денег из кошелька, и выслушав восторги по поводу своего платья и серег, отправилась прогуляться по кондитерским, надеясь найти то печенье, которым угощал ее Норман, когда они жили в каморке. Медленно прогуливаясь по аллее, она разглядывала витрины магазинов, иногда заходила в них, чтобы в одном купить ленты, в другом — перчатки, такие тугие, что они с трудом налезали на руку, в третьем — зеленое перо для новой шляпки. Деньги она не считала, уверенная, что если ей не хватит, Норман даст еще.

— Сара! — услышала вдруг она знакомый голос.

Рядом с кондитерской на мостовой стояла разодетая в пух и прах особа. Сара узнала в ней Дженни в ее боевом раскрасе. Синее платье с красными кружевами смотрелось ярко и крикливо.

Заметив, что Сара остановилась, Дженни подбежала к ней, подняв подол так, что стали видны ее ноги, обтянутые сетчатыми чулками. Сара ухмыльнулась, оценив ее норяд.

— Что смеешься? — Дженни встала рядом. Глаза ее, подведенные сурьмой, смотрели совсем не дружелюбно. Сара даже испугалась ее взгляда, будто Дженни готова была взглядом ее убить, — чем ты лучше меня?

Сара замерла, ошарашенная вопросом. И правда, чем?

— Я не продаю свое тело всем встречным, — сказала она, стараясь отойти от Дженни, но та последовала за ней.

— Ты продаешь его за клетчатое платье одному мужчине. Но скоро придет очередь и других, так что не обольщайся.

Сара выгнула брови.

— Почему это? Норман любит меня!

Дженни визгливо рассмеялась.

— Любит? Думаешь, он умеет любить? Сара, очнись! Пойдем, я кое-что тебе покажу!

Сара знала, что ей не следует никуда ходить с Дженни. Они шли вместе, и вслед им слышались смешки и посвистывания, и ей было неудобно, что она идет рядом со шлюшкой, и сама, видимо, в глазах этих всех людей выглядит шлюхой.

— Куда ты меня ведешь? — наконец не выдержала она.

— Сейчас... Смотри...

И Сара увидела Нормана. Он шел по мостовой под руку с миниатюрной блондинкой, такой легкой и невесомой, что казалось, она взлетит на этом своем платье с голубыми цветочками. Следом за ними спешила гувернантка, не сводящая глаз с юной особы.

Сара побледнела, почувствовав, что почва уходит из-под ног. Она вцепилась Дженни в руку.

— Кто это? — непослушными губами спросила она.

— Это леди Джейн, — равнодушно проговорила Дженни, — дочь графа Дастенса. Ведет свой род от короля Генриха. Да, денег у них не очень много, но граф надеется решить проблемы за счет возможности породниться с сыном богатого дельца.

— Породниться?

Сара огляделась, и прислонилась к стене дома.

— Он хочет жениться на ней?

— Да, — Дженни высвободила руку из ее пальцев и потерла запястье, — словом, я хотела предупредить тебя, Сара. Требуй дорогих подарков. Скоро все это закончится. Требуй домик, куда он сможет приходить к тебе, когда женится...

— Но...

Сара впервые в жизни поняла, что Норман не женится на ней. Эта мысль настолько поразила ее, что молодая женщина с трудом могла поверить, что счастье ее было настолько зыбко. Почему она ждала от него предложения руки и сердца? Богатые наследники не женятся на бедных девушках... Но ей всегда хотелось верить, что женятся по большой любви.

Любви не было. По крайней мере с его стороны.

— Дженни, — жалобно проговорила она, но оглядевшись поняла, что Дженни рядом нет. Она стояла одна у стены какого-то дома, вокруг мелькали лица людей, спешащих по своим делам, и никому не было до нее дела.

Что ей делать? Отказаться от Нормана и уйти, гордо подняв голову? Гордо? Чем ей гордиться? Она посмотрела на браслет. Последовать совету Дженни и просить подарков, наслаждаясь жизнью, пока красотка леди Джейн не заняла ее место на огромной постели мистера Нормана? Брать денег больше, чем требуется и относить матери? Как хорошо, что Дженни предупредила ее!

Сара перевела дыхание. Ее бросало то в жар, то в холод, и ноги с трудом держали ее. Наконец она отделилась от стены, у которой, казалось, простояла целую вечность, и медленно пошла куда-то вперед, боясь заплакать прямо на улице. И остановилась снова, заметив впереди вдали яркое платье Дженни. Дженни нашла клиента. Она висела на руке какого-то молодого мужчины, и приглядевшись, Сара узнала своего Нормана. Он смеялся, откинув голову, и не забывал обнимать Дженни рукой за плечи.

— Поганка! — Сара остановилась, а потом бросилась бежать, схватила камень с мостовой, и швырнула его в эту шлюху, смеющую уводить ее возлюбленного, склоняя к разврату!

Камень просвистел в воздухе и упал к ногам Дженни. Та обернулась, и Норман обернулся следом за ней.

— А ну-ка отойди от него! — закричала Сара, бросаясь на Дженни.

Дженни увернулась, и спряталась за Нормана.

— Кто это такая? — спросила она, снова уворачиваясь от удара, теперь от удара сумкой, — Норман, спаси меня!

В полной растерянности Норман попытался угомонить Сару, из милой девушки превратившейся в настоящую фурию. Он скрутил ее руки, приказав Дженни бежать под смех зевак, собравшихся посмотреть битву.

— Ты сошла с ума? — прошипел он, когда Сара немного успокоилась, настолько, чтобы понимать, что он говорит, — ты решила опозорить меня на весь Лондон? Еще одна такая выходка, и ты отправишься к мамке!

Он поймал кэб и запихал Сару на сиденье.

— Ты хотел пойти к ней? — закричала она, как только дверь закрылась и кэб тронулся.

— Это мое дело, что я хотел, — сказал он мрачно, — твое дело сидеть молча и исполнять приказы. Тебе за это хорошо платят!

Униженная и оскорбленная, Сара подняла руку, чтобы влепить ему пощечину.

— Ты... да как ты смеешь... — начала она, но закончить не успела.

Норман перехватил ее руку, размахнулся и ударил ее по лицу. Сара отлетела на сиденье, и задыхаясь, хватая ртом воздух, замерла, с ужасом смотря на своего принца в миг превратившегося в тирана.

— Я тебя предупредил. Характер показывать будешь в другом месте. Еще одна выходка, и отправишься домой. Ты поняла меня?

Сара прижала руку к лицу. Хорошо, если синяк будет не очень большим, решила она, его можно замазать пудрой...

— Поняла? — рявкнул он.

Она закивала, забиваясь в угол.

Кэб остановился, и они вышли у своего дома. Сара побежала вперед, боясь, что он снова причинит ей боль.

Дверь распахнулась, они вошли в апартаменты, и Норман прошел в гостиную, где сел на диван, развалившись по своему обычаю.

— Принеси мне виски, Сара, — крикнул он, — и поскорее!

Сара сжала дрожащие руки. Нет. Не понесет она ему виски. Не понесет! Она побежала в будуар и сложила в сумочку все, что он ей подарил. Заколки, бусы из кораллов, серьги, золотые и серебряные, чулки... Как собраться так, чтобы взять все, но сделать это быстро и незаметно?

— Сара!

— Да, сейчас!

Платья полетели в картонку. Сверху упала новая шляпка, для которой она купила перо. Пара туфель на каблуке рюмочкой, и те, вышитые домашние туфли, что она купила вчера... Что еще? Нужно взять покрывало! Она бросилась в спальню и замерла, увидев там Нормана.

Он сидел на кровати и вид у него был весьма печальный.

— Ты хочешь покинуть меня, Сара? — спросил он, смотря на нее.

Она стояла, боясь пошевелиться под его взглядом.

— Не надо меня бояться, — сказал он, поднимаясь и делая шаг к ней.

Сара попятилась, пока не уперлась в дверь.

— Я люблю тебя, — прошептал он, кладя руки на ее плечи, — прости. Я не хотел идти к Дженни. Я с ней был раньше знаком, и не мог отказаться перекинуться словом. Но теперь, конечно, я не ходок в такие места...

— Но... — она задохнулась, и сердце билось так, будто готово было выскочить из груди.

— Сара, — его губы были так близко, что все ее существо вдруг потянулось к нему, — мне очень нравится ревность. Но не на людях. Если хочешь, тоже ударь меня. Если хочешь, я встану на колени, чтобы просить прощения за пощечину...

Она покачала головой. Сглотнула, боясь заплакать.

— Нет, не хочу.

— Давай завтра купим тебе меховое манто? — предложил он, подхватывая ее на руки и кладя на кровать, — ты же давно хотела манто? Соболь, норка? Чего ты желаешь?

Сара запустила руки в его волосы, наслаждаясь его поцелуями. Соболь или норка? Она погужалась с головой в его страсть, забыв и о леди Джейн, и о Дженни, и о пощечине.

— Я люблю тебя, — шептал Норман, стаскивая с нее остатки одежды.

Сара обвила его стан ногами, покрывая поцелуями его шею и грудь

Кончно же, соболь. И к коралловым бусам соболь подойдет как можно лучше.

…

— Ну, конечно, Норман не мог прославить наше имя иначе! — мистер Грансильвер отложил “Морнинг пост” и сжал голову руками.

— Что там, дорогой? — миссис Грансильвер потянулась за газетой.

— Лучше не читай. Из-за него вчера подрались две шлюхи. Весь Лондон обсуждает эту новость и смеется над нами!

Миссис Грансильвер тоже схватилась за голову.

— Нам нужно срочно уехать из Лондона! Уехать, пока история эта не забудется, ведь наше имя теперь просто посмешище! Бедная Роза, она никогда не выйдет замуж!

— Ничего не поможет, — отозвался мистер Грансильвер, — такое никогда не забывается. Нам лучше остаться и мужественно сносить насмешки. При Розе никто не посмеет ничего сказать. А она — чистый ангел, и ее имя не должно ассоциироваться с именем брата.

— Но как это сделать? Мы погибли! — заплакала миссис Грансильвер.

Мистер Грансильвер встал и подошел к жене, притянул ее голову к себе.

— Попроси лорда Роберта сделать ей предложение, Тереза, — сказал он, — граф давно кругами ходит. Сейчас самое время объявить о помолвке с таким уважаемым человеком!