Достойный Розы

Глава 7. Грехи

— Давненько мы Дэвида не видели у себя, — миссис Сандерс выглянула в окно, смотря, как молодой человек стоит перед дверьми, разговаривая с девицей с пышной светлой шевелюрой. Все ее платье кричало о ее профессии, а ярко намалеванные губы не оставляли никаких сомнений в этом.

Сара подошла к окну следом за матерью.

— Опять он с красоткой Дженни. Ну что же это такое, маменька, — всплеснула она руками, — а вы все сватаете мне его!

— И правильно сватаю! — мать строго сдвинула брови, — сватаю, потому что такие девицы, как Дженни, не должны тебя волновать. Мистер Корнелл человек свободный, молодой. Ну пришел с красоткой, ты глаза закрой. А то замуж не вышла, а скандал готова закатить!

— Да не нравится мне он! — воскликнула Сара.

— Будто тебя спрашивают, — заворчала мать, — иди, расставляй тарелки, отец твой скоро придет. Темнеет уже.

Но Сара шикнула на младших сестер, вертевшихся под ногами, приказав им ставить на стол приборы, а сама осталась стоять у окна, рассматривая красотку Дженни.

Дженни Моррис была ее приятельницей по детским играм. Всегда неунывающая, веселая и жизнерадостная, она приносила с собой веселье и смех. И сейчас она смеялась, сверкая синими глазами, и Дэвид Корнелл тоже смеялся вместе с нею.

Дорожка Дженни рано увела ее по извилистой. Лишившись бабки, с которой жила, она, еще года три назад, дорого продала самой ценное, что бывает у приличной девушки, и переселилась в красивое розовое здание недалеко отсюда, ближе к центру. Сара, проходя мимо этого здания, всегда опускала глаза. А Дженни... А Дженни жила в красивом доме и в ус не дула! Ей было все равно, что приличные люди типа семейства учителя географии мистера Сандерса делают вид, что не замечают ее, когда она приходит к своей старой родственнице, что живет на пятом этаже в самом темном доме тупика. Дженни тоже их не замечала. И это больно ранило Сару.

Обернувшись к зеркалу, Сара посмотрела на себя. Дженни всегда была хороша. А уж теперь, в этих ярких платьях смотрелась, как солнце в ночи по сравнению с блеклой и худой, зато правильной и скромной мисс Санднрс. Сара вздохнула. Она всегда старалась призерать Дженни за ее профессию, но в сердце находила только грусть и... и зависть.

— Вот так поболтаешь с тобой и настроение поднимается, — усмехнулся Дэвид, глядя на красотку Дженни.

Так сверкнула белыми зубами, излучая теплоту и радость.

— Конечно же, Дэвид! А то ходишь хмурый, как будто пыльным мешком ударенный. Ты меня то пригласи, по старой дружбе, а то давно мы с тобой близко не болтали. И времечко у меня сейчас есть... Пустишь погреться? — она снова улыбнулась, — или влюбился?

— Влюбился, — он пожал плечами, — но ты проходи, — Дэвид распахнул дверь и пропустил даму внутрь, — угощу пирожками с вареньем. Недавно совсем старая Нэнси мне принесла.

Дженни прошла вперед и остановилась у стола, заваленного бумагами. Взяла одну, пробежала глазами.

— Черновики, — сказал Дэвид, — нужно мне скоро статью сдавать. А в голову не лезет ничего.

Яркое платье полетело на пол.

— А ты напиши статью из жизни проституток. И назови нас как-нибудь красиво... Красотки... Ночные бабочки...

— Да меня из газеты выгонят!

— Не выгонят, — Дженни подошла к нему и провела рукой по его щеке, а потом принялась развязывать галстук, — надо красивую историю про бедных девушек написать, чтобы слезы из глаз текли, — она откинула галстук, спланировавший на пол, и принялась за рубашку, — я сейчас расскажу тебе историю... Это будет стоить дополнительно... три пирожка...

Красотка рассмеялась, роняя Дэвида на кровать. Ее совершенное тело было горячо и пахло ландышами, а умелые руки дарили неожиданно острое наслаждение. Дэвид приник к ее губам, боясь, что она откажется целоваться, но она не отказалась. Дыхание Дженни сбилось, ноги ее обвились вокруг его спины, и они слились воедино, забыв, где находятся, будто погружаясь в пучину ласкового морского прибоя...

— Так на чем мы остановились?

Все закончилось быстро, как и обычно с Дженни. Дэвид даже не успел распробовать вкуса ее губ, когда она отпустила его, и лежала рядом, натягивая одеяло и лаская его грудь тонкой ладонью. Только с Дженни он не испытывал чувства стыда за покупку ее тела. Она отдавалась так легко и беззаботно, с таким пылом и с такой радостью, что Дэвиду казалось, что все так и должно быть, что в этом акте нет ничего предосудительного, и что за каждую их встречу где-то там, в аду, не готовится для него дополнительный котел с серой.

— Я обещала историю, — вспомнила Дженни, — а ты — пирожки с вареньем. Так что поспеши, а то история закончится!

Дэвид нехотя понялся и потопал к столу, где стояло блюдо с пирожками и бутылка вина. Он пододвинул стул к кровати и поставил на него всю эту нехитрую снедь, разлил вино в бокалы, и предложил Дженни румяный пирожок.

— Жила была девочка, — усмехнулась она, уплетая пирожок и слизывая джем таким соблазнительным движением, что Дэвид снова повернулся к ней, — дочь достойной женщины, дочери обедневшего дворянина и жены еще более бедного человека. Жили они перебиваясь какими-то заработками, пока женщина не родила дочку... да-да, ту самую девочку. Она умерла в родах, а муж ее заболел от горя и тоже вскоре скончался. Девочка осталась с бабушкой, что приехала, узнав о трагедии. Она забрала ребенка, и долгое время жила с ней тут, в тупике, имея небольшое состояние, сама же девочку учила. Но денег не было, и, когда бабушка умерла, девочка решила... решила, что больше не будет бедствовать, — Дженни сверкнула глазами, — никогда! И ушла. И не жалеет. Потому что у нее не бывает дней без клиента, а клиенты щедры, и пирожки у них вкусные, — она откинула голову и засмеялась, запивая пирожок вином. Жизнь прекрасна, Дэвид! Пойдет на статью?

Он задумчиво смотрел на нее. Потом кивнул.

— Я... я попробую, — он потянулся к ней и накрыл губами ее яркие губы, — Дженни, ты умеешь дарить радость!

Она увернулась.

— Ты разбогател? — спросила она, — два раза?

— Я отдам тебе деньги за статью, — прошептал он страстно, взял у нее бокал и поставил на стул, потом притянул ее к своей груди, — только не уходи!

— Ладно, ладно, — она коснулась пальцем кончика его носа, — я возьму только половину!

…

— Дорогой, ты дал объявление в газету о помолвке нашей дочери? — миссис Грансильвер подошла к мужу, чтобы поправить ему галстук.

Утреннее солнце заливало чайную комнату, где супруги любили завтракать вдвоем. На миссис Грансильвер было светло-серое платье в тонкую синюю полосочку, изящные руки украшали золотые браслеты.

— Обязательно отправлю сегодня, — мистер Грансильвер сел напротив супруги и ждал, пока она нальет ему в чашечку кофе из фарфорового кофейника с позолоченным носиком.

— Нужно было сделать это вчера, мистер Грансильвер! — воскликнула дама, накладывая на его тарелку яичницу с беконом и пару тостов с маслом.

— Ну, прости, Тереза, сама понимаешь, бывает. Забыл.

— Но ведь это самое важное! — Не унималась миссис Грансильвер, — вдруг мистер Локридж передумает? А после объявления уже не передумаешь! Ты же понимаешь, что лучше жениха нашей Розе нам не найти!

— Хорошо, хорошо, мадам. Прямо после завтрака и отправлю. У меня она даже где-то была в кармане, — мистер Грансильвер полез в карман и правда вытащил сложенное в конверт письмо, — вот, отправь с утренней почтой.

Миссис Грансильвер взяла конверт и положила перед собой.

— Завтра Роза станет официально невестой такого человека! — вздохнула она радостно, — и ведь так быстро все устроилось!

Тут внизу послышалась возня. Никак принесли почту, и сейчас придут за той, что нужно отправить. Миссис Грансильвер поднялась, взяла конвертик и сама пошла к двери, никому не желая доверить такую важную миссию. Она так и стояла с конвертом, когда в комнату вошел посыльный. Миссис Грансильвер подняла брови. Она совсем не знала его. И письмо у него было только одно, которое он молча с поклоном протянул ей. За спиной посыльного маячило лицо дворецкого.

— Что это? — спросила миссис Грансильвер, удивленно смотря на молодого человека.

— Просили передать лично в руке мисс Розе или миссис Грансльвер, — проговорил он, снова кланяясь.

Неприятное предчувствие сжало ее сердце холодным обручем. Миссис Грансильвер развернула письмо, и пробежала глазами несколько строк, заставивших побледнеть ее щеки, а саму ее подойти к стулу и буквально упасть на него.

— Что там, Тереза? — спросил мистер Грансильвер.

Миссис Грансильвер на секунду прикрыла глаза. Потом сжала пальцами виски, и только тогда проговорила.

— Мистер Локридж сегодня на рассвете был убит на дуэли графом Даррелом, — голос ее звучал глухо.

Повисло молчание. Супруги сидели, молча смотря друг на друга. Слуги ушли, и стояла полная тишина, только слышно было, как тикают настенные часы с кукушкой.

— Как хорошо, Тереза, что мы вчера не дали объявление в газету, — заговорил наконец мистер Грансильвер, — иначе дочери пришлось бы носить траур.

— Но слухи..., — она посмотрела на него несчастными глазами, — слухи...

— А что слухи? — мистер Грансильвер пожал плечами, — слухи и есть слухи. Уверен, Даррел уже спешит на континент. А Локридж никому ничего не расскажет. Так что слухи останутся слухами.

— Неужели ты не грустишь по мистеру Локриджу? — Китти стояла у окна, глядя на бьющий в стекло дождь.

Весь день лил дождь, будто оплакивая несчастного и неудачливого жениха красавицы Рози.

Роза пожала плечами.

— Я не радуюсь его смерти, — сказала она, — но благодарна графу Даррелу, что он избавил меня от участи стать миссис Локридж.

Лицо ее было совершенно бесстрастно. Роза вышивала большую картину, пальцы ее ловко работали, следуя за иглой. Китти уже много дней наблюдала, как на белой ткани появляются волшебные цветы, звездное небо, и полумесяц, сияющий серебром.

— Зачем же ты согласилась стать его женой, если даже его смерть не печалит тебя? — удивилась Китти.

Роза обернулась. Красивые голубые глаза смотрели на подругу все с той же холодностью.

— Они все равно заставят меня выйти замуж. Он был ничем не хуже остальных.

Китти подошла ближе.

— Но ты только подумай, Рози, из-за тебя была дуэль! И один из дуэлянтов убит! Это не укладывается в голове!

Роза пожала плечами, оставив иголку и отряхивая нитки с платья.

— Поэтому я и не собираюсь об этом думать. Иначе можно сойти с ума! Я уверена, маменька сегодня пригласит своего этого другого графа, такого, странного.

— Графа Эндерфил?

— Да. Так что собирайся на прогулку. Маменька постарается сделать все, чтобы даже те, кто подозревали о наших отношениях с Локриждем, забыли об этом. А для этого нужно много поклонников, вечеров и развлечений! Повезло еще, что папенька вчера забыл отправить объявление в газету. Вот это был бы настоящий скандал!

_________________