Достойный Розы

Глава 16. О любви

— Мистер Джонсон!

Старик обернулся и облокотился о метлу. К нему спешила Дженни, какой он привык видеть ее все то время, что она жила в их тупике, до последнего года. Он часто вздыхал о ее судьбе. Милая девочка превратилась сначала в красивую девушку, а потом неожиданно для него — в девицу легкого поведения.

— Какая ты красивая без всего этого оперенья, — сказал он.

— Я иду к Дэвиду, — сказала она, — хочется иногда побыть собой...

— К Дэвиду? — дворник ухмыльнулся, — не ходи. У него... невеста...

Она вскинула брови.

— Как это невеста?

— С ночи милуются. Еще не выходили. Так что этот заработок теперь не для тебя, красотка.

Дженни, у которой бешено забилось сердце, закрыла рот руками, тихо вскрикнув:

— Вот это да! Дэвид женится! Еще позавчера он мне ничего не сказал!

— К нему прибыла невеста. Разодетая в шелка. Куда тебе до нее, Дженни? Иди-ка в свой бордель!

Дженни поджала губы.

— Почему это в бордель. Я же к Дэвиду по дружбе иду. Хотела его со своим женихом познакомить!

— И у тебя есть жених? — дворник даже выронил метлу и, с трудом наклонившись, стал шарить по земле, ища рукоятку.

— Да, — она заложила руки за спину, — что ты на это скажешь, папаша Джонсон?

— А из благородных? — спросил он, разгибаясь и поглаживая поясницу.

Дженни хихикнула.

— Студент. Да вот же он, идет. Хотела его с Дэвидом познакомить, — повторила она, не зная, что еще сказать.

Кейр вышел по ее знаку, и как можно спокойнее подошел к ней, приподняв шляпу.

— Это — мистер Морган, — Дженни зачем-то сделала книксен, — мой жених. Ну, мы пойдем?

Дворник сжал метлу так, что костяшки пальцев побелели. Впервые в жизни Дженни поняла, что метла — отличное оружие в умелых руках, а папаша Джонсон, глупо проболтавшийся о гостье у Дэвида, наверняка умеет с ней обращаться. Дженни никак не могла понять, причем тут Дэвид, и точно ли Роза в его комнате, но зато понимала, что дворник ни за что не пропустит ее к дому.

— Знаешь ли, Дженни, — мистер Джонсон замялся, пытаясь придумать предлог, по которому Дженни не стоило ходить к Дэвиду, — ты бы шла, да не мешалась под ногами у Дэвида и его невесты. Незачем благородной девице знать, что Дэвид путается с такими, как ты... Даже если ты и решила остепениться...

…

— Она точно там, — Дженни посмотрела на Кейра, когда они свернули за угол и зашли в ближайшую же кондитерскую, — но нас туда не пустят. Даже одну меня. И никого, пока папаша Джонсон стоит на страже дома.

— А другого входа нет? — спросил Кейр.

— Нет. С другой стороны стена, там даже окон-то нет почти. Только наверху.

Кейр пытался казаться спокойным, но рука то и дело сжимала рукоятку кинжала, спрятанного в дешевой трости.

— Нам нужна помощь, — наконец сказал Кейр, — нам нужны люди, которых папаша Джонсон еще не видел, и люди, которые смогут отвлекать его, пока мы с тобой не проникнем в дом.

— Тогда нам стоит привлечь моих... друзей.

Дженни кивнула. Выйдя из кондитерской, они поймали кэб, и приказали кучеру гнать как можно быстрее. Кейру казалось, что они тащатся ползком, хотя лошади летели, отбивая такт по мостовой, со всей возможной скоростью.

— Как вы догадались искать Розу именно там? — спросил он, чтобы не сойти с ума от собственных мыслей.

— Я видела, кто держал Нормана. Я уверена, что его исчезновение — дело рук тех же людей, кто похитил Розу. Они знали, что она согласится спасти брата, что приедет куда ей скажут. Я не понимаю только, причем тут Дэвид... Но я уверена, что смогу найти Нормана, если мы поможем Розе. И причастность папаши Джонсона к этому делу говорит, что я была права!

Кэб остановился, и молодые люди вышли перед домом Кейра. Домом, который он ненавидел от всей души, но который был последние его два года его неизменным пристанищем, если Норман или кто-то другой не приглашал его пожить в более приличных условиях.

Если он не сможет вызволить Розу, пока не случилось чего-нибудь непоправимого, он никогда себе этого не простит. Роза — его путеводная звезда. Возможно, она не может принадлежать ему, но любить и защищать ее никто ему не запретит...

…

Дэвид тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, но девушка с его кровати никуда не исчезла. Капюшон упал ей на плечи, обрамляя темными волнами ткани золотистые волосы, немного растрепанные и примятые. Огромные голубые глаза под трепещущими темными ресницами смотрели на него испуганно и жалобно. Кое-где в ресницах путались остатки слез.

Это была действительно Роза Грансильвер. Перепуганная, несчастная, одетая в темное, это была она, его мечта и его счастье. Дэвид, в голове которого начался настоящий ураган, разогнавший остатки мыслей, тоже смотрел на нее так же испуганно. Как она попала в его комнату? Как эта девушка могла тут оказаться? Какие неведомые силы привели ее к нему?

Он сделал шаг к кровати и замер, смотря на нее. Впитывая всем существом ее близость. Их разделяло несколько шагов, но Дэвид еще никогда не приближался к ней так близко. Никогда не мог рассмотреть ее лицо, всегда мелькавшее где-то вдали. Да, он часто наблюдал за ней, но никогда не смел приблизиться...

Губы ее дрогнули, и он вздрогнул вместе с ними. Дрожь пробрала его до самого сердца, которое тоже затрепетало, будто она коснулась его своим поцелуем. Дэвид почувствовал, как из глаз брызнули слезы, запутавшиеся в ресницах. Он упал на колени, и смотрел на нее, как смотрят на вдруг спустившуюся с небес Святую Деву.

Роза отползла как можно дальше от него, вжавшись в стену. Глаза ее расширились в изумлении и ужасе, она прижала к груди руку в паутинке перчатки, и тихо вскрикнула, будто он чем-то обидел ее. Дэвид молчал, наслаждаясь ее видом, ее золотистыми волосами, окончательно рассыпавшиеся по плечам, когда она прижалась к стене, ее движениями, звуком ее голоса.

— Кто вы? — спросила Роза тихо, почти неслышно, — что вам от меня надо?

Дэвид так часто видел ее и так хорошо ее знал, что опешил от этого вопроса, вдруг поняв, что Роза не видела его никогда. Он старался не попадаться ей на глаза, и, конечно, не попадался. Вряд ли Роза смотрела на одного из прохожих, решивших отдохнуть под деревом в парке, или на бедно одетого молодого человека в надвинутой на глаза шляпе рядом с модной лавкой.

— Меня зовут Дэвид, — прошептал он, потому что голос не хотел слушаться его, — и я вас люблю.

Роза смотрела на него с интересом. Глаза ее отразили любопытство, но тут же это выражение сменилось выражением страха.

— Вы...вы поэтому приказали мне приехать сюда? А где же Норман?

— Норман? — Дэвид почувствовал, что ревность больно сдавила его сердце, — кто такой Норман?

— Мой брат, Норман Грансильвер! — она вдруг разозлилась, спустила с кровати ноги и встала на пол, — я получила записку, что если я приеду, то его отпустят! Отпустите его!

Дэвид растерянно смотрел на нее. Он знал, что у его Розы есть брат, но никогда его не видел.

— Я не знаю, где ваш брат, мисс Грансильвер, — проговорил он, поднимаясь. Ее гнев немного отрезвил его, и заставил хотя бы попытаться привести в порядок находящиеся в полном хаосе мысли, — я пришел домой и застал тут вас. Клянусь честью, я ничего не знаю про вашего брата и про то, как вы сюда попали.

Роза окинула его оценивающим взглядом, будто пыталась понять, есть ли у него честь. Дэвид поежился.

— Вам лучше выяснить все про моего брата, — сказала она, — меня будут искать и вас посадят в тюрьму за похищение!

Даже если ее будут искать, то вряд ли найдут в подобном месте, — подумал Дэвид. Сердце его билось, как бешеное, а душа спорила с разумом. Он не понимал, что ему следует делать, помнил предсказание Лалы, что он должен сделать своей девушку, которую встретит первой, мечтал сжать в объятьях самую желанную женщину на земле, одновременно понимая, что не посмеет сделать этого. В этот момент он услышал, как кто-то повернул ключ снаружи, и они оказались заперты в комнате хорошо, если только на одну ночь. Он не понимал, что неизвестным нужно от него, что он должен делать, и как вести себя с Розой, которая села на кровать и снова закуталась в плащ. Ей было холодно, но она мужественно держалась, надеясь согреться одним лишь плащом.

Дэвид снял свой плащ и накинул ей на плечи, тут же ощутив всю промозглость старой комнаты. Роза ничего не сказала, только завернулась в него, поблагодарив Дэвида взглядом.

— У меня есть вино, — сказал он, — оно вас согреет.

Роза кивнула. Он достал вино, не самое лучше, но вполне приличное, купленное на деньги, полученные за “расследования”, и откупорил бутылку. Сам он пить не стал, боясь, что вино окончательно заставит его потерять голову, но Роза выпила залпом весь бокал.

— Благодарю вас, сэр.

Дэвид и так был пьян. От одного ее вида у него начинала кружиться голова. Он не мог думать, почему они оказались наедине. Кто запер дверь, кто привел Розу в его комнату. Возможно, это просто подарок Господа, услышавшего его самые страстные молитвы. Он сел рядом с ней и взял у нее бокал, наполнив его снова. Роза отказалась, и он, окончательно замерзший, выпил половину.

— Вам холодно, — сказала девушка, и протянула ему его плащ.

— Тут всегда так, — он улыбнулся, — тепло только у стены, там у хозяйки печь.

— Сегодня нет вашей хозяйки, либо она не топит, — усмехнулась Роза, — стена совсем немного теплая.

— Тогда давайте накинем на себя одеяло и плед, — предложил он.

— Хорошо, — Роза, у которой зуб за зуб не попадал, скинула туфли и залезла на кровать.

Дэвид укутал ее одеялом и пледом, но девушка все равно дрожала.

— Как долго нам ждать? — спросила она жалобно.

— Думаю, что до утра все равно никто не придет, — ответил он, заворачиваясь в другой конец одеяла.

Они помолчали, вслушиваясь в тишину.

— Чем вы занимаетесь? — наконец спросила Роза, чтобы хоть что-то спросить.

— Я — журналист, — сказал он, — я пишу про всяких подонков общества. И веду расследования...

Роза закивала, вдруг что-то вспомнив.

— Дэвид Корвелл? Так это вы написали про меня и розы?

— И тот букет подарил вам тоже я, — улыбнулся он.

Улыбка у него была красивая. Роза залюбовалась молодым человеком, волею судьбы оказавшемся с ней на одной кровати в час опасности. Она никогда не была с мужчиной так долго наедине в одной комнате и так близко. Но сейчас было не до приличий. Она не могла позволить ему мерзнуть на полу, когда сама заняла его кровать. Он запросто простудится в этом ужасном месте. Наверняка по полу идет сквозняк.

— Ваша статья чуть не стоила мне репутации, — сказала она.

Он замер, удивленно глядя на нее.

— Вы читали?

Роза кивнула.

— Конечно, читала.

— Простите, что причинил вам неудобства.

Она дернула плечом. Вино совсем не согрело ее, но от его действия ее стало клонить в сон. От пережитого сегодня и от вина голова ее стала тяжелой, и Роза легла на подушку, закрыв глаза.

Заснула она мгновенно, будто кто-то задул свечу.

...

Пробудилась Роза от того, что кто-то крепко прижал ее к себе. Она обернулась и увидела Дэвида, который спал рядом с ней, накрывшись всем ворохом плащей и одеял. Да и сам он был уютный и очень теплый. Роза ощутила, что наконец-то согрелась. Ей стало жарко, и она попыталась сбросить с себя его руку. Дэвид тотчас же открыл глаза.

— Вы снитесь мне, — улыбнулся он.

Роза кивнула. Ей совсем не хотелось, чтобы чужой молодой человек наутро помнил, что обнимал ее всю ночь.

— Только не исчезайте, — прошептал он, потом потянулся к ее губам и коснулся их своими губами.

Она замерла, не двигаясь. Губы ее приоткрылись, но она ничего не сказала. Дэвид аккуратно провел рукой по ее щеке, заправляя за ухо золотистый локон.

— Вы самая прекрасная женщина в мире, — прошептал он, — я безумно вас люблю. И что бы ни привело вас ко мне, я всегда буду благодарен за эту ночь, что провел с вами.

Роза робко попыталась оттолкнуть его, но Дэвид запустил пальцы в ее локоны. И тут Роза поняла, что точно так же пробует на ощупь его волосы — светлые и тоже вьющиеся.

Он закрыл глаза, застонав от ее ласки. Роза взъерошила его волосы, быстро убрав руку. Дэвид не казался ей опасным. Он был очень мил, и, тем более, так ее любил. Несмотря на большое количество поклонников, Роза ее ни разу не слышала признаний в любви. Дэвид был первым — и таким страстным.

— Я часто мог смотреть на вас, — шептал он, — я часто видел вас не одну, с мужчинами, но никогда не смел надеяться, что окажусь так близко к вам...

Губы его снова оказались на ее губах, и Роза ощутила, как жар прокатывается по всему ее телу. Она робко ответила на поцелуй, потому что еще никто и никогда ее не целовал. Губы ее раздвинулись, и Дэвид будто сошел с ума, сжимая ее в объятьях и целуя со всей накопившейся страстью. Роза не сопротивлялась. Она тоже целовала его, ей нравились его поцелуи, ей нравилось, что с ним было тепло и совсем не страшно. Пока его не было, она сидела одна в незнакомой комнате, и оплакивала свою жизнь. С ним же даже комната показалась ей уютной комнатушкой, а кровать — роскошным ложем королевы. Руки его ласкали ее тело, добравшись до груди, они заставляли ее выгибаться от удовольствия. Наконец очнувшись, Дэвид отстранился от нее и сел в постели, тяжело дыша. Она видела, как его бъет частая дрожь. Рука его дрожала, когда он коснулся ее щеки.

— Хотите ещё вина, мисс Роза?

Голос его был хриплым. Роза кивнула, и потянулась к нему, заставив Дэвида отползти подальше, чтобы не пролить вино. Они чокнулись стаканами и осушили их одним залпом.

— Там холодно, — сказала Роза, потянув его к себе.

— Это и хорошо, что холодно, — проговорил он, но не смог сопротивляться ее зову.

Они снова оказались под грудой одежды и одеял, и шелк ее платья казался ему одеянием ангела.

— Я люблю вас, я безумно люблю вас! — повторял Дэвид.

Роза тоже прижималась к нему, заставляя быстрее бежать его кровь. Она ласкала его, будто делала это всегда, без всякого стеснения и смущения. Окончательно потеряв голову, Дэвид в какой-то безумный миг поднял ее платье, раздвинул ее ноги, и вошел в нее, осознав только в последний момент, что же натворил. Роза вскрикнула и вцепилась в его плечи тонкими пальцами, расширившимися глазами смотря на него. Дэвид замер, пытаясь сдержаться. Терять им было уже нечего. Роза вдруг расслабилась, обняла его и раскинула ноги, принимая его в объятья. Страсть охватила его целиком, он ни о чем не мог думать, и вскоре упал на нее сверху, совершенно обессиленный. Роза подставила губы для поцелуя, и он целовал ее, шепча ее имя.

— Дэвид, — наконец пробормотала она, погружаясь в блаженный сон, — я тоже люблю тебя.