Друзья или любовники?

9

Ярослав

После разговора с тёщей и дочерью Корнеев порывался позвонить жене, но в конце концов решил, что, если поговорит ещё и с Лилей, пошатнувшееся настроение точно больше не исправить. А ему всё же хотелось выспаться перед рабочим днём, который никто не отменял, — завтра же понедельник. Вот, кстати, интересно, работает ли Алина? Яр помнил, что раньше у неё были два выходных дня в неделю по чётным неделям, а по нечётным — три. Какие конкретно это дни, Корнеев вспомнить не мог, конечно.

Алина…

Прощаясь с ней, Яр по привычке махнул рукой и кивнул, а когда уже вышел на лестничную площадку, неожиданно подумал: а ведь они с Алиной ни разу не чмокались по-дружески, как у него бывало с другими девушками, всегда держали дистанцию. Может, потому что знали друг друга с детства? Детский сад и школа — не те места, где может возникнуть и развиться подобная привычка. Вот и у них с Алиной была определённая модель поведения — они могли пожать друг другу руки, хлопнуть в ладоши, гулять под одним зонтом, но не целоваться. Пару раз, кажется, обнимались — прощаясь после выпускного, на похоронах его отца, на Алинкиной свадьбе, вызвав недовольство её мужа, но не больше.

Яр вспомнил, как тогда, воспользовавшись тем, что Лёшка отошёл в туалет, тихонько поинтересовался у Алины, почему она не поменяла фамилию. Была бы Алина Абрамцева. Красиво вроде. Понятно, отчего фамилию не поменяла их одноклассница Лера Соболева — кому хочется быть Лерой Клоповниковой? — но Алинка-то чего?

— Да вот как-то не ассоциируюсь я сама у себя с Абрамцевой, — засмеялась Алина, пожимая плечами. — Не ложится, и всё. Может, дело привычки, конечно. Но мне нравится моя фамилия, она смешная. Я когда её называю, все обычно сразу улыбаться начинают. А Абрамцева — обычная такая фамилия, ничего в ней нет забавного.

Яр в тот момент почувствовал такое умиление от Алины, что едва не обнял её. Он не знал больше таких людей, как она, — чтобы искренне желали видеть улыбки на лицах окружающих и не возражали, когда над ними смеются. Чистая, беззлобная девушка. Жаль, что умудрилась напороться на такого мудака, каким был её Лёшка Абрамцев.

Вот, кстати, скорее всего, Алина похожим образом думает о Лиле, которую никогда особо не любила. И Яр даже понимал почему — его жена была другим человеком. Часто ехидничала, шутила, бывало, злобно, могла и искренне кому-то позавидовать, и подстав не гнушалась, и за глаза сплетничала. Но Яр воспринимал это спокойно, даже снисходительно — не всем же быть Алиной Пирожковой! Большинство людей — вполне обычные, с кучей недостатков. А достоинств у Лили тоже было предостаточно.

Она была очень красивой. От дедушки — грузина по национальности, отца Инги Михайловны — Лиле достались потрясающие чёрные волосы, густые и блестящие, чистая смуглая кожа и раскосые чёрные глаза в обрамлении пушистых ресниц. Немного портил картину нос с горбинкой — Лиля его прям ненавидела, — но Яру даже нравилось. Добавляла эта горбинка его жене индивидуальности, да и характера.

А её ярко-алые губы! Никаких уколов красоты им не надо было — они сами по себе были пухлые и чувственные, особенно нижняя — чуть-чуть «уточкой», что придавало Лиле вечно капризный вид маленькой обиженной девочки. Если она эту губу надувала и пускала влагу в глаза, Яр вообще ни в чём не мог ей отказать.

Но, конечно, не только в красоте дело. Лиля была очень умной — училась на «отлично», в совершенстве знала китайский, который изучала с детства, много читала и вообще была любознательной. Поэтому, когда родилась Соня, Лиля немного сникла и погрузилась в депрессию — ей безумно хотелось жить дальше, ходить по выставкам и путешествовать, а тут этот ребёнок. Но потом ничего, втянулась. Хотя одной только Соней и домом, как многие женщины в декрете, Лиля не занималась никогда, всегда находила себе ещё какие-то интересные занятия. Когда Соне было года два, даже на курсы гончарной лепки пошла — просто так, чтобы дома не тухнуть.

Яра это всё устраивало, он никогда не считал, что женщине после рождения ребёнка надо ставить на себе крест. Главное, что и Соней Лиля занималась, и его не обделяла вниманием. Это было третье достоинство жены — она много всего успевала, была гиперактивным человеком. Спать до обеда, бездельничать, лёжа в постели, — это всё было не про Лилю. Вставала она каждый день в шесть-семь утра, обязательно шла на пробежку — неважно, какая погода, выходной или нет. Сама готовила завтрак, причём кофе делала не в кофемашине, а варила в турке, считая, что только так и надо делать. Кроме завтрака, правда, Лиля больше не кашеварила — по будням и она, и Яр обедали в офисе, а ужинали заказывая доставку из ресторана. В выходные тоже спасала доставка. Когда Соня была маленькой, Лиля, бывало, и сама готовила, но ей это не слишком нравилось, и когда Яр отверг её предложение взять повариху, вздохнула и сказала:

— Что ж, раз ты не хочешь, чтобы дома, как ты выразился, «мельтешил» чужой человек, будем чаще есть заказанное. Пусть этот чужой человек готовит на своей территории.

Яр не возражал. По правде говоря, за время жизни с отцом он привык не привередничать в том, что касалось еды. Отец изыски готовить не успевал, на доставку денег не хватало, поэтому рацион у них дома был весьма однообразным. Примерно как содержимое пакета, раскритикованное Алиной.

Да, Лиля никогда не была идеальной, но Яр её любил. Вот как увидел на первом курсе в коридоре, узнал, что они в одной группе учатся, — так и решил всё для себя сразу, хотя ему тогда едва восемнадцать исполнилось. Понял, что эта девушка должна быть его женой, и начал кампанию по захвату неприступной крепости. Лиля от него почти год нос воротила, хотя он чувствовал, что нравится ей. Но потом всё же сдалась.

Красиво всё когда-то начиналось. Жаль, что закончилось так себе.