Друзья или любовники?

22

Алина

Тарелка не разбилась. Спасибо маме: когда-то она настояла на том, чтобы положить на кухне линолеум, а не плитку. Сказала, что иначе я со своей фантастической ловкостью перебью всю посуду.

Я, как сомнамбула, подняла тарелку с пола, опустила её в раковину, достала новую, положила в неё немного картошки и много тефтелей с соусом… И только потом, осознав, что мне всё-таки не послышалось, развернулась к Яру лицом и смерила его подозрительным взглядом.

Мы с ним, конечно, те ещё шутнички, но это всё-таки слишком.

— Ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно, — кивнул невозмутимый Корнеев. — А что, ты думаешь, у меня в кармане где-то припрятана табличка «Сарказм»?

— Да кто тебя знает… Хотя, судя по тому, что ты сказал, там не табличку искать надо, а тяжёлые наркотики.

— Это ещё почему? Подумай сама: идеальный же вариант. Ты мне сама жаловалась, что никак не можешь наладить личную жизнь, я тоже сейчас не горю желанием искать девушку. Я не хочу отношений, понимаешь? Никаких, кроме горизонтальных. А возможная девушка наверняка начнёт клевать мне мозг. Любая, кроме тебя. Поэтому…

Блин, неужели он это всерьёз?!

— Поэтому ты решил, что я должна обладать дополнительной функцией? — засмеялась я. Нет, наверняка троллит. Ну не может Яр говорить серьёзно!

Или может?

— Ты не должна. Я просто предложил. Не хочешь — отказывайся. Твоё право. Но всё-таки подумай, вариант-то действительно хоро…

— Какой вариант хороший? — Я всё-таки села, поставив перед собой наполненную тарелку. Но есть не стала — не до еды тут, разобраться бы. — Вместо того, чтобы быть твоим другом, стать любовницей? Просто замечательная идея! У тебя друзей, что ли, много? Поэтому можно одним пожертвовать?

Кажется, Яр не догонял мой поезд. Или я — его.

— Да мы останемся друзьями, чем это мешает-то? — с удивлением спросил Корнеев. — Алин, я не понимаю. Будем общаться, как общались, просто, если захочется секса, не надо думать, где его взять — договариваемся, встречаемся, трахаемся и расходимся до следующей встречи. Что тебя смущает?

Хороший вопрос. Но не могла же я ответить на него: «Меня смущает всё». Не поймёт.

— Слушай, — вздохнула я и потёрла ладонями глаза. — Давай завтра обсудим, а? Я ужасно устала на работе и хочу спать, а тут ты со своими странными речами. У меня из-за тебя и глаза, и мозги в кучку.

— Без проблем, — кивнул Корнеев, отодвинул опустевшую тарелку и предложил: — Вообще можем провести эксперимент. Попробовать друг друга, и если не понравится, то…

— Попробовать? — осторожно уточнила я. — Это как? Я же не еда, чтобы меня пробовать.

— Сейчас расскажу. Ты только, может, поужинаешь? Я-то поел, а у тебя вон полная тарелка.

— Издеваешься? — я фыркнула. — Как тут есть, когда такие страсти.

— Причём страсти в прямом смысле слова, — вкрадчиво заметил Корнеев, и я обрадовалась.

— А! Ты всё-таки шутишь. Блин, Яр, не смешно!

— Я не шучу, Пирожок, — вздохнул мой бывший одноклассник, глядя на меня с какой-то даже укоризной. — И вообще не понимаю, почему ты думаешь, что это шутка. Разве я не могу тебя хотеть?

От подобной формулировки мне на мгновение стало нечем дышать.

Я пару секунд искала хоть одну мысль в собственной голове, чтобы как-то отшутиться, но увы — мысль не находилась. Ни одной шутки, даже самой дурацкой! Корнеев будто треснул меня чем-то по голове, чтобы перестала соображать, а теперь, взвалив на плечо, нёс в свою пещеру.

— Э-э-э… Ну, физиологически, конечно, можешь. Мы всё-таки люди разного пола. Но…

— Нет тут никаких «но». Могу и хочу. Слушай, ты вообще есть собираешься?

Я опустила голову и посмотрела в тарелку. Сглотнула.

Ёжки-матрёшки, что вообще происходит? Я сплю, может? И вижу эротический сон?

Хотя пока ещё не эротический, но, наверное, скоро будет.

— Давай так. Объясни мне, что ты имел в виду под «попробовать», а я потом решу, буду я есть или нет. А то, может, ты так объяснишь, что мне и есть уже не захочется.

— Тогда тем более — надо есть сейчас, — засмеялся Яр, но мне показалось, что он дико нервничает.

— Сейчас я не могу. Слишком любопытно. Ну, давай, объясняй!

Через минуту я жалела, что настояла на своём. Надо было свернуть эту тему в рулончик и засунуть на самую дальнюю пыльную полку. Потому что…

А-а-а! Я в жизни так не смущалась, как в этот вечер. Мне кажется, пока Яр говорил, я из человека превратилась в варёную свёклу — малиновую и горячую.

А Корнееву — хоть бы хны!

Несправедливо.