Друзья или любовники?

66

Ярослав

Яр с трудом дожил до десерта. И не только потому что кормили как на убой, хоть и высокой кухней, но и потому что очень хотел поскорее встать и уйти. Раньше он терпел подобные массовые мероприятия, потому что знал, как это важно для Лили, а теперь-то что? Теперь терпеть он уже не обязан. И хватит. После сегодняшнего дня надо будет хорошенько объяснить Соне, что больше никаких совместных с мамой встреч, особенно вот таких парадных. Тяжело, но чем скорее дочь это поймёт, тем будет лучше для неё.

Однако Яр зря считал, что ему осталось лишь досидеть до конца обеда, а затем немножко потерпеть дома у тестя и тёщи. Дождаться, пока станцует Соня — и сбежать. Увы, но Аркадий Максимович, как выяснилось, приготовил Яру ещё одно испытание.

Во время десерта тесть неожиданно вышел на сцену, попросив ансамбль на время перестать играть, и, взяв микрофон, заговорил:

— Как многие из вас знают, у меня всего одна дочь. И одна внучка. И я безмерно рад, что Лилия когда-то сделала правильный выбор и удачно вышла замуж за замечательного человека. Вот он, сидит передо мной. Ярослав, кивни и улыбнись, что ли. О тебе говорю!

Корнеев, испытывая желание немедленно встать и уйти, всё-таки кивнул. На улыбку его уже не хватило. Как же ему надоел этот лицемерный цирк! Хотя он понимал Аркадия Максимовича — естественно, он, как любой хороший отец, желал дочери счастья. И раз она совершила плохой поступок, стремился поскорее его исправить. Чтобы можно было спокойно выдохнуть: всё в порядке, семья воссоединилась. А Яр вот проявлял чудеса твердолобости и прощать никак не желал.

Но это бесплатно. А что, если предложить ему немного денег?

— В общем, не буду ходить вокруг да около. Я принял решение переписать весь свой бизнес на Ярослава. Пока он является мужем моей дочери, — подчеркнул Аркадий Максимович, — будет хозяином. У меня останутся только функции управления, ну и зарплата, разумеется, — хохотнул тесть, пока Яр смотрел на него вытаращенными глазами, не понимая, как тот может говорить подобную вещь серьёзно. — Уверен, Ярослав сможет правильно распорядиться любыми активами, он умный парень. Ну, выходи же сюда, дорогой мой сын, пожмём друг другу руки.

Корнеев, по-прежнему пребывая в уверенности, что неожиданно оказался в пучине какого-то дурацкого сновидения, поднялся и шагнул на сцену. Пожал ладонь Аркадию Максимовичу под бурные аплодисменты зала и, покосившись на торжествующую улыбку Лили, негромко произнёс:

— Красивый жест, Аркадий Максимович. Размашистый. И вы не боитесь, что я оставлю вас без штанов?

— Ты хороший парень, Яр, — покачал головой тесть, опуская микрофон. — Честный. Нет, не боюсь. Да и в договоре всё будет чётко прописано — перепродать что-либо ты сможешь только членам нашей семьи, больше никому. По сути, я подарю тебе право распоряжаться деньгами и развивать мой бизнес дальше, но не отдать его кому-то ещё. А, кстати! Главный нюанс, который я не стал озвучивать публично. Обеспечивать Лилю отныне станешь тоже ты, Яр. Как и остальных, собственно. Ты будешь решать, сколько денег и на что ей давать. И лишишь её их, если она вновь тебя расстроит.

Яр не выдержал и рассмеялся.

— Ради этого всё и затевалось, как я понимаю?

— Ну почему же? — хмыкнул Аркадий Максимович. — Хотя, не скрою, Лиле не хватает дополнительной мотивации. Она слишком рассчитывает на то, что я всегда её поддержу. А если я перекрою ей поток денег и скажу — всё, дорогая, финансами распоряжается Яр — это здорово охладит её недальновидную голову. Заставит вспомнить, что нужно уважать и ценить близких.

Корнеев тяжело вздохнул, но сказать ничего не успел — тесть махнул рукой на его место в зале:

— Садись. Сегодня, уже у меня дома, обсудим всё ещё раз.

Спорить Яр не стал.

Решил, что сделает это позже, когда у их разговора не останется свидетелей. И он точно будет тяжёлым.

Человеку, который абсолютно уверен, что всё покупается и продаётся, сложно объяснить, что это совсем даже не так.