Движимые

ГЛАВА 14

Когда я смотрю через кухню на Зандера и репетитора, работающего над его орфографией, слышу, как хлопает входная дверь. Возбужденная болтовня мальчиков заполняет коридор. Они и так обычно оживленные, когда возвращаются домой, но сегодня шум просто зашкаливает. Настолько, что Зандер поднимает глаза от своей работы и поднимает брови.

Зак появляется из-за угла такой взволнованный, что на секунду заикается, как обычно, когда чрезмерно возбужден.

— Рай-Райли и За-Зандер… поторопитесь и захватите свои вещи!

— Не бегай по дому, Зак, — предупреждаю я. — О чем ты вообще говоришь?

Другие мальчики залетают в гостиную, прежде чем он успевает ответить. Оглядываю мальчиков, чтобы отругать их за то, что они бегают по дому, когда замираю на полуслове.

На пороге комнаты стоит Колтон. Дерзкий. Сексуальный. Сногсшибательный. При виде него, эти три слова сразу ударяют меня.

Знаю, это глупо. Прошло всего четыре дня с тех пор, как мы виделись или разговаривали, но теперь, когда он тут, я поражена тем, как сильно по нему скучала. Как сильно хотела его увидеть. Оказаться с ним рядом. Снова услышать его голос. Снова ощутить ту связь. Мне позарез нужно пространство, чтобы проветрить голову.

Глазами веду вверх по его телу. Когда встречаюсь с ним взглядом, медленная, кривая ухмылка приподнимает уголок его губ, образуя ямочку, которую я нахожу неотразимой. Клянусь, от его опаляющего взгляда сердце пропускает удар. Шумно сглатываю, пытаясь обрести опору, которую он только что выбил из-под меня.

Мы смотрим друг на друга, пронзительные голоса мальчиков сходят на нет, когда мы разговариваем друг с другом, не произнося слов. Кайл хватает меня за руку и дергает, нарушая гипнотическое состояние между нами.

— Колтон везет нас на картинг! — восклицает он, в его глазах пляшет волнение.

— Везет? Правда? — спрашиваю я, поднимая брови и глядя на Колтона.

— Да, везет, — говорит Колтон, делая шаг ко мне, его кривоватая усмешка сияет теперь на полную мощность. — Оставляйте вещи, парни, и садитесь в машину. Джексон ждет. — Мои глаза расширяются от его слов, и мне интересно, как он это устроил.

Колтон оборачивается и встречается с полными надежды глазами Зандера.

— Привет, Зандер, я подумал, что вам, ребята, не помешает отдохнуть от всех этих школьных дел. Знаю, они очень важны, но иногда парню нужен перерыв, как думаете? — Глаза Зандера становятся большими, как блюдца, губы расплываются в широкой улыбке. Это маленькое чудо — видеть, как свет от улыбки на его дорогом моему сердцу лице может смягчить тяжесть последствий кошмара. — Давай, возьми свою обувь, и мы можем встретиться со всеми в фургоне. Ты в игре? — спрашивает он.

Зандер вскакивает и мчится к себе в спальню, а я прикусываю язык, касательно запрета на бег. Извиняюсь перед репетитором и отправляю ее восвояси с глазами, ошеломленными от вида Колтона. Бедняжка.

Когда она выходит из комнаты, слышу, как мальчики с оживлением направляются к входной двери. Только тогда Колтон подходит ко мне и оттесняет к кухонной стойке. Он прижимается ко мне бедрами, в то же время его рот захватывает мой в умопомрачительном, головокружительном, выворачивающем душу наизнанку поцелуе. Боже, я скучала по его вкусу. Поцелуй слишком короткий, чтобы восполнить четыре дня его отсутствия. Когда наши губы отрываются друг от друга, он крепко меня обнимает, и я могу потеряться в нем — полном молчаливого отчаяния. Он держит меня в объятиях, лицом прижимаясь к моей шее, и я чувствую, как он дышит мной, черпая силу из нашей связи.

— Эй, — ласково бормочу я, когда его руки прижимаются к моей спине. — Ты в порядке?

— Да. — выдыхает он. — Теперь да.

Его невнятное признание потрясает меня. Поражает те части глубоко внутри меня, которые еще целы и полны надежд и возможностей.

Он, наконец-то, отпускает меня, когда слышит звуки в коридоре. Смотрю на его лицо, сквозь красивые черты, от которых до сих пор перехватывает дыхание. Замечаю темные круги под его усталыми, настороженными глазами. Он не спит. Опять кошмары? Не знаю и не хочу спрашивать. Расскажет сам, если захочет. Когда сможет.

Пристально смотрю на него и пытаюсь понять, что в нем изменилось. Только когда он наклоняет голову, чтобы вопросительно посмотреть на меня из-за моей молчаливой оценки, меня осеняет. Он гладко выбрит. Протягиваю руку и провожу по его челюсти, его лицо льнет к моему прикосновению. И что-то в этом незначительном жесте, вкупе с его предыдущим признанием, заставляет мое сердце биться сильнее.

— Что это? — спрашиваю я, отводя глаза, чтобы он не прочитал моих явных эмоций. — Так ровно и гладко выбрит.

— Это не сулит ничего хорошо рекламе бритвы, обещающей легкую щетину, — ухмыляется он, проводя ладонями вверх и вниз по моим бокам. При его прикосновении искры желания вспыхивают внизу моего живота.

Громко смеюсь.

— Понятно. Мне нравится, — говорю я ему, снова пробегая по нему пальцами, когда он хмурится. — Все в порядке, Ас, без щетины ты все равно источаешь ауру плохого мальчика. Кроме того, я бы переспала с кем-нибудь другим, кроме этого заросшего щетиной мужика, на которого я зря трачу свое время.

Он сверкает озорной улыбкой.

— Зря тратишь время, значит? — Он делает шаг ко мне, страсть явно вытесняет веселье из его глаз.

Каждая частичка моего тела сжимается от того, как он, словно хищник, движется в мою сторону. Боже мой. Возьми меня, хочется мне сказать ему. Возьми каждую частицу меня, которую ты еще не украл, захватил и потребовал.

— О, определенно. Он настоящий бунтарь… — морщу нос, подыгрывая ему, — …а я однозначно не любительница плохих парней.

— Нет? — Он облизывает губы быстрым движением языка. — Какой именно типаж ты предпочитаешь? — Дьявольская ухмылка выгибает уголки его губ, когда он протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, и в то же мгновение она исчезает. Его глаза сужаются, замечая синяк, который оставил Зандер на моей щеке. Моя тоналка явно стерлась. — Кто это сделал? — требовательно спрашивает он, руками обхватывая мою шею, поворачивая мне голову в сторону, чтобы он мог рассмотреть серьезность синяка. — Это сделал Зандер прошлой ночью?

Поражаюсь его словам.

— Да, это вполне естественно. — Я пожимаю плечами. — Откуда ты об этом знаешь?

— Бедный пацан. — Он качает головой. — Я звонил тебе сегодня утром. Ты еще спала после того, как всю ночь была с Зандером. Я ничего от тебя не слышал и забеспокоился. — Он делает паузу, и эти слова — его признание, что он заботится обо мне, сразу вслед за теми другими, говорят мне о многом, что он нуждается во мне — воспламеняют мою душу и заставляют губы автоматически складываться в улыбку. — Я позвонил в Дом, ответил Джексон. Он рассказал, что случилось. — Он отводит в сторону мой подбородок, чтобы снова посмотреть на щеку.

— Уверена, что все в порядке?

— Да. — Я киваю головой, его забота умилительна.

— В общем, я подумал, что детям может понадобиться перерыв, чтобы стряхнуть с себя воспоминания о прошлой ночи. — Он наклоняется и снова прислоняется ко мне губами. — И я очень хотел увидеть тебя, — бормочет он на одном дыханий, его слова выстреливают прямо мне в сердце и впиваются в каждую клеточку.

Как он может говорить, что не разделяет романтических взглядов, когда так непринужденно произносит подобные вещи, когда их меньше всего ожидаешь?

— Сегодня вечером у меня дела, так что я ограничен во времени, но мне хотелось бы пойти повеселиться и снять стресс. — Он еле заметно качает головой, и я вижу, как намек на печаль возвращается в его глаза. — Кроме того, это был тяжелый день и мне нужно отдохнуть. Сделать что-нибудь, чтобы расслабиться.

— Всё в порядке?

— Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться. — Он натянуто улыбается, наклоняется и целует кончик моего носа. — Кроме того, я подумал, что мальчикам это тоже понравится.

— Уверена, так и будет, — говорю я ему. — Мне нужно взять сумочку. — Собираюсь отправиться в комнату персонала, когда слышу, как из противоположной части дома Зандер зовет меня по имени. Останавливаюсь, широкая улыбка расплывается по моему лицу, слыша, как он называет мое имя, как и все другие дети в доме. Это наполняет мое сердце счастьем. — Что случилось, Занд? — спрашиваю я.

— Ботинок. — Это всего лишь одно слово. Но это слово. И он действительно общается, так что это делает его еще лучше. Широко улыбаюсь, и Колтон улыбается вслед за мной в знак понимания.

— Иди бери сумочку, — говорит он мне. — Я пойду и помогу ему.

— Уверен? — спрашиваю я, но он уже поворачивает за угол гостиной.

Собираю вещи, запираю заднюю дверь и готовлюсь уходить. Когда иду по коридору, слышу шепот голосов. Делаю несколько шагов, а затем останавливаюсь, понимая, что Колтон и Зандер разговаривают о прошлой ночи.

Знаю, я не должна подслушивать, должна уйти и оставить их наедине, но мое любопытство задето. И когда я слышу, как Колтон говорит: «Знаешь, мне тоже снились очень плохие сны, Зандер», понимаю, что никуда не уйду.

Я не вижу их, но у меня такое чувство, что Зандер каким-то образом признает слова Колтона, потому что тот продолжает.

— Когда я был маленьким, со мной тоже случались очень плохие вещи. И раньше мне было страшно. Очень страшно. — Слышу вздох Колтона и какое-то ерзанье. — И когда мне очень страшно, знаешь, что я говорю, чтобы попытаться не быть таким напуганным? Я повторяю у себя в голове: Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек. Я говорю это снова и снова. И знаешь, что? Если зажмурить глаза очень, очень сильно — вот так — это поможет.

Стою в коридоре. Мое сердце тает, когда я слушаю человека, который настолько сломлен, что поклялся никогда не заводить детей, но настолько невероятен с ними в общении. Особенно с теми, кто сломлен. Теми, кто нуждается в нем больше всего. Теми, кого он понимает лучше всех. Чувствую призрачную боль в животе и отбрасываю в сторону мысли о том, чего не может быть. У меня. И с ним.

Затем лучший звук на свет вытаскивает меня из чувства жалости к себе. Он краток, но это смех, который согревает меня изнутри. Хотелось бы мне видеть, что делает Колтон, чтобы рассмешить его. Какой барьер он рушит, чтобы добыть этот звук из Зандера.

— Знаешь, что? Открою тебе еще один секрет… даже сейчас — даже будучи взрослым — когда мне снится плохой сон или я очень боюсь, я все равно это говорю. Клянусь…

Колтон смеется, и я делаю шаг вперед к открытой двери. И от того, что я вижу у меня перехватывает дыхание. Колтон сидит на кровати, а Зандер сидит ко мне боком на его коленях и благоговейно на него смотрит. С нежной улыбкой на губах. На долю секунды Колтон поднимает взгляд, замечая меня, его ласковая улыбка становится шире, а затем он поворачивается обратно, чтобы сосредоточиться на Зандере.

— И это по-прежнему помогает. Теперь, готов проехаться на карте и обогнать меня?

Зандер смотрит на меня и широко улыбается.

— Хорошо, тогда забирайся в фургон! — говорю я ему. Он оглядывается на Колтона и кивает головой, прежде чем вскочить и побежать к входной двери.

Мгновение Колтон сидит на месте, и мы просто смотрим друг на друга. Молчаливый обмен, который говорит ему, что я все слышала и он этому рад. Этот обмен взглядами — наблюдая за ним с Зандером — разбивает защитную стену вокруг моего сердца на миллион кусочков и из ее трещин просачивается любовь. Качаю головой, чтобы очистить ее от всего, что мне хочется ему сказать в этот момент, и вместо этого протягиваю ему руку.

Он медленно поднимается с полуулыбкой на губах.

— Пойдем. — Он берет меня за руку и дергает на себя. — Как думаешь, сможешь выиграть у меня в гонке?

— Знаю, что могу оставить тебя без штанов, — отвечаю я с намеком.

Он смеется над моими словами.

— Как бы мне ни нравился ход твоих мыслей, Рай, мы будем на публике.

Отпускаю его руку и обнимаю за талию, желая почувствовать его тело. Теперь мне нужно ощутить себя ближе к нему. Он смеется над моим внезапным штурмом.

— Думала, развратничать на людях заводит тебя, — шепчу я ему на ухо.

— Господи Иисусе, женщина — стонет он. — Ты знаешь, что сказать, чтобы у меня встал.

Целую его прямо под челюсть.

— Знаю. Жаль, что мы будем окружены семью маленькими мальчиками, которые ловят каждое твое слово, иначе я бы позволила тебе утолить жажду, которая, похоже, мною владеет.

— Боже, ты просто дразнилка для члена, — смеется он, когда мы выходим из дома. Он отпускает меня, чтобы я могла запереть входную дверь, полный желания взгляд затуманивает его взор, когда он смотрит на меня.

— Думаешь? — застенчиво бормочу я, хлопая ресницами, он кивает. — Может, следует показать тебе, насколько хорошо я умею дразнить, — острю я, проплывая перед ним вниз по дорожке, покачивая бедрами из стороны в сторону. Знаю, секс не входит в программу вечера, потому что ему нужно уйти сразу после картинга с детьми, и в следующий раз я увижу его только в субботу вечером.

Поворачиваюсь к нему лицом, делая шаг назад, наблюдая за ним.

— Жаль, что ты побрился, — говорю я, борясь с ухмылкой. — Мне нравилось ощущать грубость щетины между бедер. — Приподнимаю брови, он втягивает воздух сквозь зубы.

Это может быть забавно. Когда предвкушение нарастает. Я могу провести неделю, поддразнивая его и наращивая ожидание, чтобы к вечеру субботы мы не могли оторваться друг от друга. Будто нам нужна в этом помощь.

— Давай, Райли! Ты должна его победить. Ты наша последняя надежда! — кричит мне через ограждение Шейн, когда я стою рядом с моим картом в ожидании реванша.

Последние два часа были просто взрывными. Начиная с гонок, смеха мальчиков до постоянного подшучивания между мной и Колтоном, я не могла придумать лучшего способа для мальчиков, чтобы выпустить пар и воссоединиться после хаоса с кошмарами Зандера прошлой ночью.

После часа, проведенного за всевозможными видами гонок, мальчики умоляли погоняться один на один с Колтоном. Он охотно согласился и, в свою очередь, из-за этого я и оказалась в теперешней ситуации. Колтон побил всех мальчиков, всех, кто пошел против него, но не меня. Я обвинила его в том, что он позволил мне выиграть, что заставило его мгновенно потребовать реванш. Второй заезд прошел в его пользу. Теперь у нас ничья.

— Третья попытка, Томас. Тот, кто победит в этот раз, будет иметь право хвастаться собой, — говорит он с весельем в глазах и вызовом в улыбке. Боже, как же я его люблю. Особенно, когда у него такой взгляд: уверенный в себе, беззаботный и откровенно сексуальный.

— Только и умеешь, что болтать, Донаван. Твоя победа была счастливой случайностью. — Он сверкает высокомерной улыбкой, что подстегивает меня еще больше. — Знаменитый, крутой профессиональный гонщик, вроде тебя, должен сохранять свою честь, понимаешь. Нельзя, чтобы новички вроде меня позорили тебя! Особенно, если это женщина.

— О, детка, ты меня знаешь, я позволю женщине делать со мной все, что она захочет. — Он ухмыляется и с намеком приподнимает бровь.

Громко смеюсь, проходя три метра, разделяющие нас. Оглядываюсь через плечо на мальчиков, которые подзуживают меня и подмигиваю им, чтобы показать — я на их стороне. Когда я приближаюсь, Колтон поворачивается ко мне лицом, его рука прижимает шлем к бедру, будто для него это самая естественная в мире поза, потирая пальцами другой руки, будто жаждет протянуть ее и прикоснуться ко мне.

Хорошо, это действует. Мои неуловимые касания. Маленькие наводящие на размышления комментарии, проскальзывающие то тут, то там. Медленное изучение его тела, чтобы он заметил. Несмотря на то, что все это приходится делать на виду у зрителей, рада знать, что ни одно из этих действий не осталось незамеченным. Я вижу это в его глазах и пульсирующих мышцах челюсти, когда приближаюсь к нему.

— Боишься, что проиграешь, Ас? — ухмыляюсь я. Нахожусь спиной к нашей аудитории, поэтому наклоняюсь и завязываю ботинок, целенаправленно выставляя на показ свое декольте. Когда поднимаю глаза, взгляд Колтона темнеет, и он облизывает языком губы.

— Я знаю, что ты делаешь, Райли, — тихо бормочет он из-под своей ухмылки, — и как бы твои маленькие шалости, с тех пор как мы здесь, не заставляли меня хотеть прижать тебя к этой стене и взять жестко и быстро, больше, чем один раз — не смотря на то, кто на нас смотрит — у тебя ничего не выйдет. — Он сверкает своей лучезарной улыбкой. — Я все еще собираюсь надрать твою прекрасную задницу на финише.

— Что же, не то, чтобы мне не хотелось испытать хорошую порку… — выдыхаю я, глядя на него из-под ресниц, и улавливаю его резкий вдох при моих словах. — Я просто подошла узнать, не нужна ли тебе помощь с мотором. — Невинно улыбаюсь, хотя язык моего тела говорит совсем другое.

Наблюдаю, как сжимается его горло, когда он сглатывает, его губы искривляются, когда он пытается бороться с улыбкой.

— О, мой мотор работает отлично, милая, — дразнит он, его глаза снова путешествуют по моему телу. — Рычит и рвется вперед. Тебе нужна помощь с настройкой и подготовкой к гонке?

Кусаю нижнюю губу, смотрю на него и склоняю голову в сторону.

— Ну, кажется, мой задний привод немного туговат. Ничего такого, с чем бы не смогла быстро справиться смазка, — бросаю я через плечо, возвращаясь к своей машине, желая увидеть его реакцию.

Мальчики продолжают кричать, когда мы надеваем шлемы и пристегиваемся в картах. Смотрю на Колтона и киваю головой, вжимая педаль газа. А потом мы срываемся с места, мчась бок о бок по поворотам трека. Во мне проявляется конкурентная природа, когда Колтон на корпус остается позади меня. Из-за звука двигателей я не слышу, как мальчики подбадривают меня, но улавливаю мимолетные проблески их рук, отчаянно размахивающих в поле моего зрения. Мы подходим к следующему повороту, и я краем носа своего карта вырываюсь вперед, заходя в поворот на полной скорости и газуя мимо него. Мы мчимся по прямой к финишной линии, меняясь местами в обгоне. Когда мы, наконец, пересекаем ее, я почти уверена, что выиграла, судя по возгласам мальчиков и Джексона, стоящих на обочине.

Тормоза моего карта взвизгивают, и я выпрыгиваю из него, не в силах сдержать широкую ухмылку. Снимаю шлем одновременно с Колтоном, и когда поворачиваюсь к нему, клянусь, его ухмылка такая же широкая, как и моя. Делаю глупый, небольшой победный танец вокруг него, чтобы развлечь мальчиков, которые празднуют по-своему. Он лишь качает головой, смеясь надо мной искренней, беззаботной улыбкой.

— Ха! — Я ухмыляюсь ему. — Как тебе такое нравится? — Насмехаюсь я, когда иду за ним в небольшой офис на границе с треком, скрытого от чужих глаз. В ту минуту, когда мы оказываемся вне поля зрения мальчиков, Колтон разворачивает меня и прижимает к стене. Его длинное, поджарое тело прижимается к каждому моему изгибу, словно мы подходим друг другу, как Инь и Ян.

— Ты хоть понимаешь, как я завелся, Райли? — рычит он. — Как мне хочется взять то, что ты выставляла напоказ весь день?

Мне требуется каждая крупица моей собранности, чтобы казаться бесстрастной. Каждая крупица. Беззаботно выгибаю брови.

— Ну, кажется, твой член, вжимающийся в меня, на это намекает.

— Боже, прямо сейчас я хочу трахнуть эту ухмылку, чтобы стереть ее с твоего лица.

Его слова заставляют мои мышцы сжаться при одной лишь мысли. Никогда не знала, что соблазнение может одинаково спровоцировать желание у обеих сторон.

Мои соски твердеют при ощущении его крепкой груди, прижатой к ним. Его дыхание овевает мое лицо и глаза остаются прикованными ко мне. Он наклоняет голову и встречается со мной губами, его язык протискивается между ними, и сплетается с моим. В его поцелуе чувствуется безмятежная страсть, и я издаю стону, когда он отстраняется от меня, оставляя желать большего.

— Не могу не согласиться, Райлс, но я должен идти… и у меня такое чувство, что твой фан-клуб ворвется в эту дверь в любой момент. — Он берет из моей руки шлем и кладет его на стол, в то же миг дверь открывается, и сквозь нее вваливаются мальчики. Колтон смотрит на меня и выгибает брови, будто произнося «Я же говорил».

В ответ я беззаботно смеюсь, когда вижу мальчиков, несущих в руках охапки сахарной ваты. Мысли возвращаются к моему более чем незабываемому опыту со сладостью и Колтоном. Он стонет, его собственное маленькое признание, заставляя мои губы дрогнуть в хитрой ухмылке.

— Одну секунду, ребята! — перекрикиваю я пронзительный шум, отщипывая кусочек ваты у Рикки. Подхожу к Колтону и намеренно провожу языком по губам, прежде чем положить на язык пушок сладости. Закрываю глаза и разыгрываю наслаждение этим вкусом. Когда я открываю их вновь, глаза Колтона потемнели, челюсть стиснута от разочарования и желания — именно та реакция, которую я искала.

Приближаюсь губами к его уху, специально воздерживаясь от любого другого касания моего тела к его, мой соблазнительный шепот только для его ушей.

— Эй, Ас. — Он смотрит на меня и выгибает бровь. — На мне нет трусиков. — Я ухмыляюсь. Он шумно втягивает воздух в знак признания, прежде чем я, покачивая бедрами несколько больше, чем обычно, отхожу от него.

Неведение ему не повредит, думаю я, когда представляю себе белые хлопчатобумажные трусики под своими Левисами.