Движимые

ГЛАВА 16

В глазах по-прежнему пляшут яркие белые пятна, но я пережила красную ковровую дорожку. Чувствую себя такой дезориентированной и странно использованной агрессивными вопросами прессы и непрекращающейся съёмкой. Понятия не имею, как Колтон может быть таким расслабленным в подобной ситуации. Вероятно, сказываются годы практики. Он был спокоен и вежлив и избегал отвечать на вопросы, летящие на него со всех сторон, — вместе ли мы, как долго, как меня зовут? — и отвлекал их вспышками улыбки, предоставляя вместо этого идеальное фото для обложки.

Колтон сжимает мою руку в знак сочувствия.

— Иногда я забываю, как это может действовать на нервы тому, кто никогда не делал подобного раньше. — Он быстро целует меня в губы, а затем направляется в бальный зал. — Прости. Я должен был подготовить тебя к этому заранее.

— Не беспокойся, — говорю я ему, расслабляясь от тепла его руки на моей спине. — Я в порядке.

Красная ковровая дорожка — это одно, но не думаю, что что-то могло подготовить меня к тому, что я буду чувствовать, входя в комнату с Колтоном. Кажется, будто каждая голова в комнате повернулась в нашу сторону, когда мы вошли через дверь, все их внимание сосредоточилось на мужчине рядом со мной. Мужчине притягательном во всех смыслах этого слова: внешность, жизненная позиция, харизма, индивидуальность. При таком внезапном внимании я колеблюсь. Колтон чувствует мою нерешительность и притягивает меня ближе к себе, не очень деликатная демонстрация права собственности и обладания для оценивающих взглядов. Неожиданный поступок и удивляет, и согревает сердце. Он приближается губами к моему уху.

— Дыши, детка, — бормочет он, — ты все делаешь правильно. И я не могу дождаться, чтобы позже трахнуть тебя. — Мои глаза взлетают к нему и ухмылка, которую он мне дарит, усмиряет нервозность.

Следующий час или около того проходит в мгновение ока. Мы с Колтоном общаемся с публикой, и я в восторге от количества людей, которых он знает или с которыми знаком. Он настолько прост в общении, что я забываю про обстановку, в которой он вырос: где знаменитости — друзья семьи, а смокинги — повседневная одежда.

Он действительно очень обаятельный, всегда знает, что сказать или когда немного пошутить, добавив легкомыслия в разговор. Он неуловимо продвигает спонсорскую программу в каждом разговоре и терпеливо отвечает на вопросы о ней в непринужденной манере, при которой люди берут на себя обязательства, не испытывая давления или назойливости.

И в его петлице мои трусики в качестве платочка — постоянное напоминание мне о нашей маленькой интерлюдии в лимузине и соблазнительных обещаниях, которые он дал.

Оглядываюсь по сторонам и замечаю, как несколько женщин разговаривают вместе и украдкой смотрят на нас. Сначала думаю, что они разглядывают Колтона, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, на него трудно не таращиться. А потом, взглянув еще раз, понимаю, это не взгляды восхищения в сторону Колтона, а скорее оценка его спутницы — меня. Они смотрят на меня язвительно, с насмешкой на лицах, прежде чем повернуться друг к другу, чтобы продолжить. Критикуют меня, без сомнения. Стараюсь не позволить этому волновать меня или позволить своей неуверенности взять верх, но я знаю, о чем они думают. Вижу, слова Тони отражаются в их взглядах.

Я настолько погружена в свои мысли, что не осознаю, как Колтон заводит меня за высокий коктейльный стол с закусками. Он поворачивается спиной к комнате позади нас и целует меня, чтобы возобновить мою мучительную потребность в нем. Отводит голову назад, чтобы посмотреть на меня, тогда как его рука, скрытая от толпы пиджаком, сжимает треугольник между моих ног.

— Быстро и жестко? Или медленно, Райли? Как я должен трахнуть тебя сначала? — тихо бормочет он, тембр его голоса доносится мне в уши. Мое дыхание перехватывает, когда один палец вжимается через ткань платья между моими складками — недостаточно давления, чтобы заставить меня завестись, но достаточно, чтобы вызвать волнительные ощущения, расходящиеся по всему моему телу.

— Колтон?

Голос, доносящийся из-за плеча Колтона, прерывает нас. Дергаюсь в осознании того, что он только что делал, в то время как плавная улыбка скользит по его губам, когда он поворачивается, чтобы обратиться к знакомому. Он приветствует джентльмена и представляет меня, хотя знает, что мне, скорее всего, нужно время, чтобы прийти в себя. Уверена, румянец на моих щеках может сказать ему об этом, но, когда я смотрю на него, он погружается в разговор о каком-то мероприятии, которое они посещали вместе в прошлом. Его взгляд скользит по мне, кривая тень ухмылки отражается на его лице и в глазах, намекающая на гораздо большее.

Наблюдаю за Колтоном, только частично слушая, что он говорит, пока парочку не окликает кто-то другой, все это время мое тело гудит от желания. Иметь его так близко — у себя под рукой — и не иметь возможности прикоснуться к нему? Провести ладонями вверх по рельефной груди под рубашкой? Пробежаться языком по треугольнику мышц вниз к его бедрам и ощутить его вкус? Абсолютная пытка. Он наклоняется ко мне, явно догадываясь, какое направление приняли мои мысли, и его лицо касается моих волос.

— Боже, ты такая сексуальная, когда возбуждена, — шепчет он мне, прежде чем поцеловать меня в висок.

— Это так несправедливо, — отчитываю я его, прижимая руку к его груди и глупо ухмыляясь. Моя улыбка на мгновение сникает, когда краем глаза я ловлю злобный взгляд от проходящей мимо женщины. В чем твоя проблема? Хочется мне ее спросить. Что я тебе сделала?

— Хочешь еще выпить? — спрашивает он, прорываясь сквозь мою мысленную ругань с неизвестной девицей номер один. Думаю, я должна их пронумеровать, потому что у меня такое чувство, что сегодня таких здесь может оказаться больше, чем несколько. Киваю головой на его вопрос, зная, что ночь только началась, и мне нужно немного жидкой храбрости, если я собираюсь уповать на сексуальную милость Колтона. — Я скоро вернусь, — говорит он, прежде чем сжать мне руку и отправиться в бар.

Наблюдаю за ним и вижу, что несколько топовых актеров останавливают его по пути, чтобы пожать руку или похлопать по спине в знак приветствия. Статная блондинка подкрадывается к нему, пытаясь обратить на себя его внимание. Наблюдаю за Колтоном, любопытно, как он будет с ней общаться, и отмечая степень их знакомства — то, как она прикасается к нему, льнет к нему, разговаривая языком тела, как он смотрит на нее, но в то же время кажется раздраженным ее присутствием — заставляет меня задаться вопросом, спал ли он с ней раньше. Не могу оторвать от них глаз, потому что в глубине души уже знаю ответ.

Знаю, что у него было много женщин, и я принимаю это, но в то же время мое признание не означает, что я спокойно к этому отношусь. Что хочу быть причастна к этому, увидев всё собственными глазами. Смотрю, как он оставляет блондинку и следует далее через комнату. К тому времени, когда он наконец добирается до бара, его окружает группа людей, все соперничают за его внимание, от молодых до старых, от мужчин до женщин.

— Знаешь, он не оставит тебя при себе, — тихо с ударением произносит голос рядом со мной.

— Что, простите? — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на потрясающую красотку рядом со мной с обязательными прямыми светлыми волосами.

Привет, девица номер два.

Она ухмыляется мне, качая головой из стороны в сторону в знак неодобрения, оценивая меня.

— Что слышала, — говорит она с невозмутимым видом. — Он не оставляет нас при себе надолго.

Нас? Как будто мне хочется быть частью чего-то вместе с ней, не говоря уже о том, чтобы стать новым членом «Клуба Отвергнутых Колтоном Донаваном». Великолепно! Еще одна из его женщин глумиться надо мной.

— Спасибо за предостережение, — говорю я ей, не скрывая презрения к ее присутствию, — непременно буду иметь это в виду. А теперь прошу меня извинить.

Когда начинаю уходить, она хватает меня за предплечье. В моих жилах закипает гнев. Каждая вежливая частичка в моем теле бунтует, чтобы не развернуться и не показать ей, что под этим гламурным платьем скрывается забияка, готовая сражаться за то, что принадлежит ей. А именно сейчас Колтон мой. Ладонь чешется, жаждая потянуться и шлепнуть ее по руке. Или просто дать пощечину.

— Просто, чтобы ты знала, когда он закончит с тобой и отбросит в сторону, я буду там, чтобы занять твое место. — С этими словами я успешно освобождаю плечо из ее хватки и поворачиваюсь к ней лицом. Когда я просто смотрю на нее с ледяным презрением, в потрясенном молчании от ее наглости, она продолжает. — Разве ты не знала, что Колтон любит покувыркаться со своими бывшими, когда находится в поисках другой женщины?

— И что? Ты просто сидишь и ждешь? Для меня это кажется жалким, — говорю я, качая головой и пытаясь скрыть тот факт, что ее слова расстраивают меня.

— Настолько он хорош, — замечает она.

Будто я не знаю.

И с ее словами понимаю, почему все эти бывшие настолько собственнически с ним общаются, даже если они всего лишь воспоминание. Он — полный комплект во многих аспектах. Конечно, за исключением возможности обязательств. Внезапно усмешка на ее лице сменяется ослепительной улыбкой. Замечаю, что язык ее тела меняется, и еще до того, как мое тело начинает петь от осознания его близости, понимаю, что Колтон позади меня.

Поворачиваюсь и улыбаюсь ему, выражая благодарность за то, что спас меня от когтей этой женщины.

— Тиган. — он кивает ей, сдержанно улыбаясь, с безразличием в голосе. — Выглядишь прекрасно, как всегда.

— Колтон, — говорит она с придыханием, манера ее поведения меняется. — Так рада снова тебя видеть. — Она делает шаг вперед, чтобы поцеловать его в щеку, и он рассеянно уклоняется от нее, положив руку мне на талию и сильнее притягивая к себе. Могу сказать, что ей больно от недостатка его внимания, поэтому она пытается снова, но безуспешно.

— Прошу извинить нас, Тиган, у нас полно работы, — вежливо говорит он, отходя от нее, и уводя меня.

Он кивает другому знакомому и продолжает, как только мы оказываемся вне зоны слышимости.

— Она злюка, — говорит он, прежде чем сделать глоток своего напитка. — Прости, что не спас тебя раньше.

— Все в порядке, она была занята, сообщая мне, что, когда ты избавишься от меня, она будет твоей девушкой, пока ты не найдешь новую. Что ты всегда кувыркаешься со своими бывшими, пока находишься в поисках следующего завоевания. — Закатываю глаза и пытаюсь придать голосу беззаботность, будто ее слова меня не беспокоят, но я знаю, что позже они ударят меня в полную силу, когда я меньше всего буду этого ожидать.

Потому что я более чем уверена — она говорит правду.

Колтон запрокидывает голову и громко смеется.

— Когда ад замерзнет! — восклицает он, отмахиваясь от ее слов. — Напомни позже рассказать тебе о ней. Она просто часть нашей работы.

— Буду знать. Постараюсь держаться от нее подальше.

Мы еще немного общаемся, обсуждая наше совместное предприятие, в комнате, наполненной толстосумами. Нас разделяют, разнообразные разговоры растаскивают нас в противоположные стороны. В тех случаях, когда мы порознь, я не могу не бросать взглядов на Колтона, моя нежная улыбка — единственный ответ, который я могу дать его лукавой ухмылке.

На мгновение остаюсь одна и решаю отправиться в бар, чтобы освежить свой напиток. Жду в довольно длинной очереди, когда слышу трех женщин, стоящих позади меня. Сначала я не думаю, что они осознают, что я их слышу. Оскорбительные комментарии о моем выборе платья. О том, что я не тип Колтона, потому что не совсем соответствующих габаритов. Что мне не помешает исправить нос и сделать липосакцию. Что я не знаю, как вести себя с Колтоном в постели, даже если бы он дал мне дорожную карту. И это продолжается до тех пор, пока я не удостоверяюсь, что они говорят это громко нарочно, в надежде достать меня.

Независимо от того, что я знаю, они просто завидуют и пытаются пробраться мне под кожу, они определенно проникли глубоко и добились в этом успеха. Они достали меня, несмотря на понимание, что Колтон сегодня со мной. Решаю, что выпивка, которую мне хочется — которая в настоящее время, чувствую, определенно может пойти мне на пользу — не стоит душевной тревоги, которую наносят эти суки.

Выхожу из очереди и делаю глубокий вдох, крепясь, прохожу мимо, планируя их игнорировать. Но не могу этого сделать. Не могу дать им понять, что они добились успеха. Вместо этого, пройдя мимо них, останавливаюсь и поворачиваю назад. Не важно, как я чувствую себя внутри. Я не позволю девицам номер три, четыре и пять знать, что они достали меня. Смотрю вверх, встречаясь с их оценивающими глазами, принимая их снисходительные насмешки и отмахиваясь от неодобрительных взглядов.

— Эй, дамочки. — я ухмыляюсь, подходя ближе. — Просто, чтобы вы знали, единственная дорожная карта, которая мне нужна, — это маленький стон, который Колтон издает, когда я прокладываю языком свой путь по его сладостной дорожке счастья, которая ведет прямо к его неприлично большому члену. Спасибо за беспокойство. — Сверкаю злобной улыбкой, прежде чем уйти, не оглядываясь.

Мои руки трясутся, когда я иду, на мгновение сворачивая к коридору возле туалетов, чтобы собраться. Почему я позволила им добраться до меня? Если я с Колтоном, разве это не единственный ответ, который мне нужен? Но действительно ли я с Колтоном? Я вижу это в его глазах, слышу в его невысказанных словах и чувствую в его искусных прикосновениях. В Вегасе он сказал, что выбрал меня, но когда я попросила его попытаться и дать мне больше, чем его глупая договоренность, он не ответил мне, не дал никаких гарантий, типа простого: «Да, я попытаюсь».

Может, сегодня вечером это замечают все, как я полагаю, его отвергнутые — видя, что они все еще хотят того, чего больше не могут иметь, и щеголяя передо мной. Он мог хотя бы предупредить меня?

А потом мою душу пронизывает мысль. Так вот кем я буду через пару месяцев? Одной из многих женщин, которых презирает печально известный Колтон Донаван. Хотелось бы думать, что нет, но увидев их здесь сегодня, почему я думаю, что у меня есть шанс укротить неуправляемого человека? С чего ему меняться ради меня, когда мириады других, бывших до, даже не склонили его к этому?

Я хоть целый день могу думать, что я другая, но мои мысли ничего не значат, когда его слова могут означать всё.

Вздыхаю, я одновременно успокаиваюсь и выбита из колеи, смотрю вниз на свой пустой бокал. Слегка вскрикиваю, когда кто-то сзади скользит руками по моей талии.

— Вот ты где, — бормочет мне на ухо голос Колтона, его губы скользят по изгибу моего плеча до самой шеи. — Я не мог тебя найти.

— Ну, привет, Ас, — отвечаю я ему, шепот его губ на мгновение успокаивает мои сомнения.

— Ас, да? — посмеивается он, и я пытаюсь повернуться к нему, но он крепко прижимается ко мне телом, обнимая за талию. Он начинает идти вперед, мои ноги инстинктивно двигаются по инерции. С каждым шагом я чувствую, как его член твердеет, упираясь мне в поясницу. Жажда, которая никуда и не исчезала, прорывается к жизни.

Резонирующий смешок Колтона у моего уха вырывает меня из мыслей о том, чего бы мне хотелось, чтобы он сделал со мной прямо сейчас. Это слишком для меня, когда наши тела соединены от бедер до плеча. Сейчас я почти готова умолять его.

— Впечатления в подсобке? (A Closet Еxperience) — спрашивает он, и мне нужно время, чтобы понять, что он делает еще одну неудачную попытку для расшифровки прозвища Ас.

— Нет, — смеюсь я над ним, — где это…

— Боже, ничего не могло быть чертовски идеальнее, даже если бы я такое спланировал.

И через мгновение понимаю значение его слов. Он подводит нас к изолированному закутку, где расположен инвентарь для уборки, и, по иронии судьбы, мы стоим перед дверью с надписью «Подсобное помещение».

Хочу засмеяться, но прежде, чем могу даже улыбнуться, он разворачивает меня и пригвождает к стене, прижимая телом, упираясь в меня своей выпуклостью. Колтон подпирает руки по обе стороны от моей головы и наклоняется, останавливаясь, едва коснувшись моих губ. Наши грудные клетки тесно прижаты, наше отчаяние в необходимости вкусить друг друга выкачивает из нас весь воздух, перехватывая дыхание и лишая рассудка.

Несмотря на близость, наши глаза остаются открытыми, с неизменной связью между нами. Наэлектризованной. Воспламеняющей.

— Ты хоть представляешь, как отчаянно мне хочется сейчас трахнуть тебя? — бормочет он, движениями губ слегка касаясь моих.

Тону в растекающемся тепле, которое вызывают его слова, умоляя утянуть меня на дно и взять там, но всё, что могу сделать — это дрожащий выдох. Он наклоняется и пробует меня на вкус. Мои руки чешутся от желания сжать в кулак его пиджак и разорвать на нем рубашку, будь прокляты эти пуговицы.

Колтон отступает, когда слышит стук каблуков, но открывает дверь подсобки и втаскивает меня внутрь. Как только дверь в темном помещении захлопывается, Колтон пригвождает мои руки над головой. Единственное освещение в подсобке — полоска света, просачивающаяся сквозь щель дверного проема. Рассудок не фиксирует моих внутренних демонов — клаустрофобию от несчастного случая, которая обычно душит меня при первом же намеке на замкнутое пространство. Моя единственная мысль — Колтон. Страх перестает существовать. Трепещу, ожидая момента, когда его тело врежется в мое, толкнет к двери и возьмет у меня то, в чем мы оба так отчаянно нуждаемся.

Разрядку. Контакт. Мощность.

Но этого не происходит. Единственный контакт между нами — его руки, удерживающие мои запястья в заложниках над головой. Подсобка слишком темная, чтобы увидеть очертания его тела, но я чувствую, как его дыхание овевает мое лицо. Мгновение мы стоим вот так, настолько близко, что волосы на моих руках встают дыбом, каждый нерв в теле зудит от желания почувствовать его прикосновение, которое он мне пока еще не дал, подвешенная в этом туманном состоянии потребности.

— Усиливающий предвкушение (Anticipation Can Enhance), — шепчет он, и сейчас, это безусловно определение для прозвища Ас. Несомненно. Но у меня нет времени, чтобы понять это, не говоря уже о том, чтобы ответить, потому что его губы, наконец, встречаются с моими. И на этот раз, они делают больше, чем просто пробуют. Они пожирают. Берут без спроса. Клеймят, утверждая свои права.

Мир по ту сторону двери перестает существовать. Сомнения, бунтующие в моей голове, замолкают. Всё дрожит от ощущений, когда его губы поклоняются моим.

Наши языки танцуют. Благоговейные вздохи сливаются в один. Тела изнемогают, но ни на сантиметр не соприкасаются друг с другом. Кроме рук Колтона на моих запястьях и губ, он не позволяет никаким другим частям наших тел соединиться.

А мне так отчаянно нужно прикоснуться к нему, почувствовать, как напряженные бутоны моих сосков трутся о его грудь, почувствовать, как его пальцы скользят вверх по моим бедрам и касаются моего самого интимного места.

Но он отказывает мне в этой молчаливой просьбе, полностью контролируя пресыщение моего детонирующего желания.

Он отстраняется, вынуждая нас обоих застонать.

— Иисусе, женщина, — клянется он. — От тебя невероятно трудно оторваться.

— Тогда не надо. — Тяжело дышу, меня обвивает сильнейшее вожделение, иметь его так близко, но так далеко во многих отношениях.

В ответ он издает досадное рычание и так же быстро, как мы попали в подсобку, так же быстро мы оказываемся снаружи. На мгновение закрываю глаза от внезапного света. Когда снова их открываю, Колтон стоит передо мной в нескольких метрах, напряжение в его плечах — результат, как я предполагаю, ускользающего контроля, который он пытается удержать.

Он оглядывается на меня через плечо: челюсть сжата, в глазах борьба с чем-то внутри.

— Колтон? — спрашиваю я, пытаясь разобрать в его душевном состоянии.

Он лишь качает головой.

— Мне надо отлить. Встретимся снаружи?

Просто смотрю на него, заикающееся «Хорошо» слетает с моих губ.

Он собирается уходить, но останавливается, оборачивается и идет ко мне. Без предисловий хватает меня за шею и притягивает к себе для целомудренного поцелуя в губы, прежде чем уйти. Слышу, как он бросает через плечо.

— Мне нужно немного времени.

А мне нужна целая жизнь.

Я погружена в разговор о достоинствах моей организации и о том, что смогут предложить новые объекты, когда меня прерывают.

— Райли! — гремит позади меня голос, и когда я оборачиваюсь, то оказываюсь в больших медвежьих объятиях Энди Вэстина. Отвечаю на объятие, его любовь заразительна, а затем он отстраняет меня на расстояние вытянутой руки и оглядывает. Он присвистывает.

— Вау! Этим вечером ты выглядишь совершенно потрясающе, — делает он комплимент, и я вижу, у кого именно Колтон научился очаровывать.

— Мистер Вэстин, так рада снова вас видеть, — говорю я ему, и я удивлена, что так и есть на самом деле. В помещение, полного притворства, он привносит живость и искренность.

Он машет рукой.

— Я же говорил тебе, прошу, зови меня Энди.

— Хорошо, Энди. Колтон знает, что вы здесь? Могу я предложить вам выпить?

— Вздор. Я сейчас сам принесу себе выпить, — говорит он, похлопывая меня по руке, обыскивая толпу глазами. — Мы его еще не видели. Мы встречались со старыми друзьями и услышали о таком великом деле.

— «Дети сейчас» определенно значительная организация, — рассуждаю я.

Он широко улыбается.

— Говоря о хороших делах, я слышал, что вы с моим мальчиком работаете вместе над чем-то для своей собственной организации.

— Да! — восклицаю я, меня пронизывает трепет от внезапного осознания того, что это происходит на самом деле. Я действительно нахожусь здесь, чтобы продвигать новые возможности и их реализацию. — С помощью Колтона…

— Вот ты где, — прерывает меня знойный голос. Поворачиваюсь, чтобы увидеть его владелицу и сталкиваюсь лицом к лицу с Доротеей Донаван-Вэстин. Она совершенно потрясающая, в ней есть та грация — в ее движении, улыбке, в том, как она себя держит — которая заставляет вас просто смотреть и восхищаться.

— Дотти, дорогая! Я не знал, куда ты пошла, — говорит Энди, целуя ее в щеку.

Доротея смотрит на меня, ее сапфировые глаза светятся весельем.

— Он вечно меня теряет. — смеется она.

— Дотти, дорогая, это Райли…

— Томас, — заканчиваю я за Энди.

— Томас. Да, — говорит он, подмигивая мне, благодарный за помощь. — Познакомься, моя жена, Доротея… — он поворачивается к ней, — …они с Колтоном работают над…

— Да, дорогой, я знаю… — она нежно гладит его по руке, — Как никак я в этом участвую. — Она поворачивается ко мне и протягивает идеально ухоженную руку. — Рада наконец-то встретиться с вами лично, Райли. Я слышала от комитета столько хорошего о вашей работе.

Протягиваю ладонь, чтобы пожать ей руку, удивленная своей нервозностью. Если Энди сердечный и привлекательный, то Доротея — сдержанная и царственная. Человек, заставляющий хотеть получить его одобрение, не говоря ни слова. Доминирующая.

— Спасибо. Очень приятно познакомиться, — тепло ей улыбаюсь. — Мы с вашим мужем как раз говорили об этом. Благодаря щедрому пожертвованию вашего сына предприятие стало для нас осязаемой реальностью. Как только его команда подсчитает сумму финансирования от заезда, мы сможем начать процедуру получения разрешения.

Гордость переполняет лицо Доротеи при упоминании о сыне, и я вижу безусловную любовь в ее глазах.

— Что же, думаю, хорошо, что я приболела, и заставила его тогда присутствовать вместо себя. — смеется она. — Несмотря на непрекращающееся ворчание, которое мне пришлось слушать, о том, что его заставляют носить смокинг.

Не могу не улыбнуться ее словам; то же самое ворчание я слышала ранее.

— Мы потрясены его щедростью. Невозможно выразить словами, насколько это ценно. И сверх того — попытаться заручиться спонсорской поддержкой для завершения финансирования… — кладу руку на сердце. — Он просто лишает нас — меня — дара речи. Я поражена, правда.

— Это наш мальчик! — восклицает Энди, беря бокал шампанского у проходящей мимо официантки и передавая его Доротее.

— Должно быть вы им гордитесь. Он действительно хороший человек. — Слова слетают с губ, прежде чем я даже осознаю это, и слегка смущают. Мое неожиданное признание его родителям — это проникновение в суть моих чувств к их любимому сыну.

Доротея склоняет голову в сторону и, делая глоток, смотрит на меня поверх бокала с шампанским.

— Итак, скажите, Райли, вы сегодня здесь с Колтоном по делу или это личное?

При ее словах я, должно быть, выгляжу как олень в свете фар, переводя взгляд от Доротеи к Энди и обратно. Что я должна сказать? Что я влюблена в вашего сына, но он все еще думает обо мне как о женщине, которую трахает, потому что отказывается признать, что у него могут быть чувства ко мне? Думаю, вряд ли такое уместно говорить родителям, независимо — правда это или нет. Открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, когда вмешивается Энди.

— Не приставай к девочке, Дотти! — говорит он игриво, подмигивая мне, я молча его благодарю.

— Ну… — она пожимает плечами в знак извинения, хотя сомневаюсь, что она раскаивается, — …мать любит знать такие вещи. На самом деле, я думаю…

— Какой приятный сюрприз! — слышу я мягкую хрипотцу голоса Колтона, и меня переполняет облегчение, что не придется отвечать на ее вопрос.

— Колтон! — восклицает Доротея, поворачиваясь к сыну. Я удивляюсь, когда он заключает свою маму в медвежьи объятия, раскачивая ее взад и вперед, прежде чем поцеловать в щеку, его лицо загорается любовью к ней. Она открыто принимает его ласку, кладет обе руки ему на щеки и смотрит в глаза. — Дай-ка мне посмотреть на тебя! Такое чувство, что мы не виделись уже целую вечность!

Он с обожанием улыбается ей.

— Прошло всего пару недель. — он ухмыляется ей, похлопывая отца по спине в знак приветствия. — Привет, пап!

— Привет, приятель, — говорит Энди, обнимая Колтона за плечи и на мгновение сжимая. — Что такое? — спрашивает он, поднимая руку, чтобы шутливо потереть щеку Колтона. — Ты и правда побрился сегодня? Твоя мать была удивлена, когда увидела фото с другого мероприятия, где ты и…

— Ты выглядел таким красивым, Колтон. Гладко выбритым… — прерывает она мужа предупреждающим взглядом, прежде чем с обожанием улыбнуться сыну. — Ты ведь знаешь, как мне нравится, когда ты сбриваешь эту щетину. Без нее ты выглядишь намного лучше!

Колтон смотрит на меня, с кривой ухмылкой, его глаза говорят мне, что он помнит мои слова о том, насколько мне нравится чувствовать щетину между моих бедер.

— Вижу, вы познакомились с Райли? — говорит он, когда скользит рукой по моей талии и притягивает меня к себе, наклоняясь, чтобы коснуться губами моего виска. Инстинктивно льну к нему, не упуская удивленного взгляда, которым обмениваются его родители. Не уверена, но взгляд Энди на Доротею, похоже, говорит: «Понимаешь, о чем я».

— Да, мы только что говорили о новом проекте ее компании, — отвечает его мама, внимательно изучая его смущенным взглядом.

— Райли проделала грандиозную работу, — говорит он, гордость в его глазах удивляет меня. — Если бы вы видели мальчиков — тех, кто в настоящее время находится под ее опекой — какие они замечательные дети, то поняли бы, почему решение об участии в этом деле было принято без раздумий. Почему этот проект должен быть завершен. — Его энтузиазм искренен, и это меня умиляет. — Но ты уже знаешь это, не так ли, мама?

Мы говорим еще несколько минут, прежде чем Энди извиняется, направляясь за выпивкой, и я тоже иду в туалет. Делаю несколько шагов, когда Колтон кладет руку мне на поясницу и останавливает, шепотом произнося мое имя. Его тело прижимается ко мне сзади, соединяя нас как кусочки головоломки.

— Даже и не думай о том, чтобы удовлетворить себя в туалете. — тихо рычит он мне в ухо, заставляя спирали желания наэлектризовывать каждый мой нерв. — Знаю, ты отчаянно хочешь почувствовать меня глубоко внутри, так же, как и я. Знаю, боль настолько сильная, что обжигает. Но, детка, я единственный, кому разрешено владеть тобой. — Он проводит рукой по моим ребрам. — Ни твоим пальцам. Ни игрушкам. Ни какому-то другому засранцу в этой комнате. — Он выдыхает, и я завидую его способности дышать в этот момент. — Только мне. А я еще даже и близко не закончил с тобой. — Он прижимается поцелуем мне к затылку. — Моя. Поняла?

Сглатываю, пытаясь обрести голос. Его слова настолько горячи, что, клянусь, я чувствую, как влага течет у меня между бедер. Киваю головой, и только когда отхожу от него на несколько метров — когда действительно могу думать без того, чтобы он затуманивал мой рассудок — я могу перевести дыхание.

Когда вхожу в туалетную комнату — она пуста, я направляюсь к самой дальней кабинке у стены. Мне просто нужно побыть одной. Заканчиваю свои дела, когда слышу, как скрипит дверь и две пары каблуков цокают по бетонному полу, их смех эхом отдается от кафельных стен.

— Так с кем он здесь сегодня вечером? Кажется, он довольно серьезно к ней относится, судя по тому, как его глаза не блуждают потерянно, как обычно.

Другая женщина смеется гортанным смехом, и что-то знакомое в этом звуке заставляет меня остановить руку перед дверцей кабинки.

— О, она? О ней абсолютно не о чем волноваться.

Слышу чмоканье губ, будто кто-то промокает недавно нанесенную на них помаду.

— Ну, судя по странице 6, кажется, ты права.

— Ты видела? — спрашивает девушка с гортанный голосом.

— Да! Вы с Колтоном отлично смотритесь вместе. Идеальная, мать вашу, пара. — Ощетиниваюсь при этих словах, узнавая в девушке с гортанным голосом, которая говорит, что обо мне не о чем волноваться, Тони.

— Спасибо, куколка! Я тоже так думаю. Это был замечательный вечер, и Колтон, как всегда, был очень внимательным.

Ого! О чем, черт возьми, она говорит? Вечер? Как всегда? У меня в голове всплывает разговор с родителями Колтона. Энди сказал Колтону, что его мать видела его фото и кого-то еще до того, как Доротея прервала его. Фотография была с Тони? Сглатываю желчь, которая поднимается к горлу, пытаясь успокоить свои мысли, находящиеся в полном беспорядке от чтения между строк. Стараюсь отмахнуться от громогласного сердцебиения, наполняющего уши, отчаянно пытаясь подслушать еще немного. Меня тошнит, поэтому я отступаю и сажусь обратно, полностью одетая, на сиденье унитаза.

— Не могу поверить, что ты вообще позволила ему уйти!

— Знаю. — она вздыхает. — Но он из тех мужчин, кого определенно сложно склонить к чему-то, раз уж он принимает решение. Я убедилась, он совершенно точно знает, что больше не может использовать оправдание, что я ему как сестра. — Она с намеком хихикает. — И я позаботилась о том, чтобы оказываться перед ним на каждом шагу, и, в конце концов, он обратил на меня внимание.

— Да ладно! Вы ведь не…

— Кто-то ведь должен вправить мальчику мозги. — Мой желудок протестует от ее слов.

— Ну, не думаю, что у него на это уйдет много времени, судя по фото, — говорит ее подруга, и мысленно я вижу ухмылку, расплывающуюся по ее губам.

— Да, знаю. — отвечает Тони. — Она не может дать ему то, что нужно. Она чертовски наивна. Эти двое похожи на маленькую Красную Шапочку и большого злого волка. Он съест ее заживо, выплюнет, а потом перейдет к следующей.

— У него довольно отменный аппетит по части секса. Большой плохой волк… Хм, ему подходит. Определенно, лучший секс в моей жизни. — Подождите-ка минутку! Колтон был и с другой? Глубокий вдох, Райли. Сколько здесь сегодня, вашу мать, его бывших? Глубокий вдох.

Слышу, как на сумочке застегивается молния.

— Он устанет от нее достаточно скоро, когда она не сможет его удовлетворять. Посмотри на нее… в ее теле нет ни капельки соблазна. Она слишком неинтересная… слишком простая… слишком скучная, чтобы удержать его внимание. И если она такая снаружи, не могу представить, насколько она вялая в постели. Ты знаешь какой он, предсказуемость — одна из тех вещей, которые он не выносит. — она смеется. — Кроме того, прошлой ночью я несколько раз намекнула, чтобы он знал — я по-прежнему в игре. И более чем готова быть кем угодно или делать что угодно.

Ее подруга мычит в знак согласия.

— Кто не будет, когда дело доходит до него? Этот мужик — неутомимый гребаный Бог в постели.

— Я знаю это лучше, чем кто-либо другой. — Тони хихикает, звук ползет по моему позвоночнику. — Кроме того, я могу быть терпеливой. Время определенно на моей стороне.

— Готова? — слышу звук второй застегиваемой молнии и стук каблуков, дверь закрывается, погружая меня в тишину.

Какого черта? Копаюсь в сумочке в поисках телефона. Нажимаю на Google и набираю «Страница 6, Колтон Донаван». Нажимаю на первую ссылку, которая появляется, и готовлюсь, пока изображение заполняет экран. Это фото Колтона, выходящего из отеля «Chateau Marmont». Его рука покоиться на пояснице Тони, которая вырядилась в потрясающе сексуальное красное платье. Она повернулась к нему, с обожанием на него смотрит, ее рука на лацкане его пиджака, на лице соблазнительная улыбка. Колтон смотрит на нее сверху, смеясь, будто они только что обменялись только им одним понятной шуткой. Когда я наконец могу оторвать взгляд от явной химии между ними, смотрю на дату на фотографии.

Датировано прошлой средой. Тем же днем, когда Колтон повел нас с детьми на картинг. Громко стону в пустом туалете от осознания того, что я его возбудила, а потом отправила на прием к Тони. Чертовски здорово! Вновь смотрю на фотографию, надеясь, что она с прежних времен, но затем приглядываюсь и замечаю, что Колтон гладко выбрит. Он никогда не бывает гладко выбритым. В среду, впервые с тех пор, как мы познакомилась, я узнала, что он может быть и таким. Чувствую острую боль в животе, когда снова смотрю на фото. Колтон сказал мне, что ему нужно на работу. В «Chateau Marmont» к Тони? Что, черт возьми, они делали, и почему уходили вместе, выглядя так, что им чертовски комфортно друг с другом?

Делаю глубокий вдох, мои мысли яростно бесчинствуют у меня в голове, пока словесные копания Тони снова проникают в мое сознание и захватывают его.

Начинаю чувствовать, что задыхаюсь в ограниченном пространстве туалетной кабинки. Вожусь с замком на дверце и спешу к туалетному столику. Быстро взглянув на себя в зеркало, я в шоке от того, что внешне я такая спокойная и собранная, когда внутри меня всё переворачивается от вновь обретенной информации.

Заставляю себя успокоиться и не делать поспешных выводов. Тони — друг семьи и деловой партнер. Конечно, они должны вместе ходить на деловые мероприятия. Вероятно, снимок был сделан в нужный момент, чтобы запечатлеть кадр, о котором люди могли говорить. О котором они могли бы строить предположения. Вероятно, есть еще двадцать других фотографий, которые скучны и не заслуживают сплетен. Кроме того, тот факт, что Тони все еще испытывает что-то к Колтону, не должен меня удивлять; она ясно дала мне понять это на треке.

Когда я выхожу из туалетной комнаты, все еще пытаюсь уговорить себя спуститься с карниза неуверенности. Я не могу найти Колтона, поэтому направляюсь к бару, мне нужно еще выпить, чтобы успокоить свои потрепанные нервы. Говорю себе, что знаю, у Колтона были женщины, но в Вегасе он сказал мне, что я та, кто ему нужен. Было бы намного легче это принять, если бы он просто признался мне, что мы были чем-то большим — чем-то особым — сказал бы что угодно, чтобы выраженные словами эмоции стали бы частью картины. Что я не просто его игрушка для утех.

Выкинь это из головы, Райли! Должна признать, он показывает это делом, а не словом. Это всё, что он хочет мне дать, и я должна это принять или уйти. В отчаянии вздыхаю. Думала, что в уме отношусь к этому нормально. На самом деле, так и было, но потом, добавив сочетание девиц сегодняшнего вечера и моей неуверенности, всё началось снова. И те слова, что они неоднократно бросали мне в лицо — сначала Тони, а затем сегодня вечером Тиган, а также девицы с третьей по пятую, делает всё намного сложнее. Колтон — полный комплект. Я должна быть польщена, что другие женщины хотят быть с ним.

Продолжай говорить себе это, Рай, и, возможно, когда-нибудь ты этому поверишь.

Заказываю выпивку в баре, а когда поворачиваюсь, чтобы отойти, замечаю, как Колтон разговаривает с джентльменами на противоположной стороне комнаты. Улыбаюсь, его вид рассеивает все мои сомнения. Когда я направляюсь к нему, его разговор заканчивается, и прежде, чем он успевает повернуться, чтобы уйти, к нему подходит женщина и заключает его в объятия, которые на мой вкус длятся слишком долго. И, конечно же, она блондинка, умопомрачительная красотка, которая соперничает с ним по потрясающей внешности. Когда она поворачивается так, что я могу ее видеть, это никто иной, как девица номер пять из очереди к бару.

Внутри меня вспыхивает пламя раздражения.

Ну, вот, опять. Останавливаюсь на полпути и наблюдаю за их общением. В то время как контакт Колтона с Тиган был милым, но бесстрастный, его разговор с девицей номер пять выглядит совсем не отстраненным. Когда я вижу, что он искренне улыбается ей и оставляет свою руку прижатой к ее пояснице вместо того, чтобы убрать ее, ревность проносится по мне, больно кусая в ответ.

Он не сделал ничего плохого или неправильного, но знакомство между ними очевидно. Заставляю себя отвести взгляд, и тут мои глаза встречаются с глазами Тони, наблюдающими за мной через всю комнату. Ее голубые глаза прикованы ко мне, в одном взгляде столько презрения и снисходительности. Она скрещивает руки на груди и переводит взгляд на Колтона, а затем на меня. Насмешливая ухмылка приподнимает уголки ее губ, она качает головой. Разыгрывает шоу, глядя вниз на свои часы и стуча по циферблату, прежде чем посмотреть на меня. Часики тикают, Райли. Твое время почти вышло.

Поворачиваюсь к Колтону, стараясь своим выражением не выказать ей никакой реакции, несмотря на обуревающий меня гнев. Здесь нет столько алкоголя, чтобы я могла поговорить с ней. Как бы мне хотелось прямо сейчас воспользоваться одной из зажигательных речей Хэдди. Где она, черт возьми, когда так мне нужна?

Начинаю пробираться к Колтону, когда блондинка, с которой он стоит, поднимает голову, чтобы встретиться со мной глазами. Она одаривает меня тем же быстрым, но оценивающим взглядом, что и раньше, но на этот раз за ним следует вспышка наглой улыбки. Еще одна женщина, которая хочет убрать меня со сцены, чтобы самой на нее выйти. Впрочем, не похоже, что кто-то ждет. Кажется, у них нет проблем с тем, чтобы выступать прямо на моих глазах.

Мне нужен перерыв от всей этой чертовой драмы и кромешного ада абсурда, который вытягивает из меня весь кислород. Решаю выйти наружу, чтобы подышать свежим воздухом и возвратить чувство собственного «я», которое, кажется, эти блондинистые пиявки высасывают из меня по крупицам.

Колтона отводит взгляд от девицы номер пять и встречается с моим. Улыбка освещает его лицо, когда я приближаюсь, но она слегка сникает, когда он видит выражение моего лица.

— Ты в порядке?

— М-м-м, — бормочу я, нарочно избегая взгляда своего спутника. — Мне просто нужно немного воздуха, — говорю я и продолжаю идти прямо мимо него, не останавливаясь, чтобы ответить на вопросительный взгляд на его лице.

Спешу выйти из бального зала, пытаясь добраться до выхода с непоколебимым видом. Открываю двери и втягиваю в себя свежий, ночной воздух. Холодно, но я только рада. Мне это нужно после удушающей атмосферы внутри. Спешно иду к саду, который заметила по пути, надеясь, что в это время ночи он пуст.

Нуждаясь в уединении.