Двоедушники

Глава 20

Солнце давно село, птицы в саду примолкли, стало тихо и прохладно.

Звёздное небо над домом и садом Викана Сармы было таким же прекрасным, как и над нашей лесной коммуной.

– Макс, а это другие звёзды?

Он неопределённо хмыкнул:

– Скорее всего. Другая реальность – другие звёзды. Это было бы логично. Но я не силён в астрономии вообще, а в здешней – тем более. А вот Ариас, наверное, отличник. Хочешь, спросим у него?

– Не надо. Не стоит. Я сейчас не вынесу его очень-очень-очень лекцию.

Макс усмехнулся и укоризненно покачал головой:

– Тебе бы всё смеяться. Он сказал, что начинал ходить в наш мир с англоязычных стран. А там и «очень», и «весьма», и «именно», и «слишком», и «сильно» – все эти конструкции строятся с употреблением слова «very»… Ну, и вот результат. Я его понимаю. Как выяснилось, мой словарный запас в родном языке тоже довольно убог…

– Ма-а-акс, не нуди!.. Постой, как ты сказал? «Начал ходить в наш мир?» Ты уверен, что он для тебя «наш»?!

– Ну, вот тебе и раз! Ладка, я тебе сто раз говорил, – он наклонился к самому моему уху, чтобы не услышал отец. – Это – моя малая родина. Но не мой дом.

Мы принимали участие в очередном семейном мероприятии. Позади особняка на лужайке горел очаг. Трудно было назвать как-то по-другому низкую металлическую чашу с бортами в виде узорчатой решётки. Не мангал, не костёр, не печка. Открытый очаг, в котором весело плясал огонь. Вокруг очага расставлены пять маленьких диванчиков… ну, или огромных мягких кресел, а между креслами – изящные столики, чтобы было куда поставить бокалы с вином и тарелочки с лёгкими закусками.

Мы с Макесарой вдвоём уместились в одном кресле. Макс сидел нормально, а я обнаглела, скинула обувь и забралась в кресло с ногами, прижалась к Максу, набросив на себя мягкий плед. Сначала вместе с нами в кресле возился и Павлик. Но ему быстро надоело сидеть на одном месте, и он принялся бегать вокруг огня. Макесара занервничал, и добрая тётя Кара забрала ребёнка в дом, пообещав развлечь его там как-нибудь без риска для жизни. За день Павлик уже успел выучить на местном языке «спасибо», «пожалуйста» и «давай играть», так что особых проблем в общении тётю Кару не поджидало.

Кресло Кары опустело, её бокал с вином остался стоять недопитым.

Викан и принц Ариас расположились в креслах напротив нас. Они тихонько беседовали о чём-то и старались по-русски, чтобы не смущать меня, но Ариас часто сбивался на родной язык. К вину они прикладывались довольно регулярно, хотя и понемногу. А меня совершенно не тянуло. Звёзды заинтересовали меня куда больше. Звёзды и тишина. Спокойствие и устроенность. Я помнила обо всём, что осталось дома, это никуда не делось, но оно – там, далеко. А то, что здесь, казалось мне прекрасным вот просто со всех сторон. С самого момента пробуждения. У меня как-то язык не поворачивался назвать это выходом из кокона, да ещё чёрного. Это было пробуждением – приятным и неспешным, таким спокойным, что даже пережитый во сне кошмар сразу забылся. Словно я опять обычная, здоровая, умеющая спать, как все нормальные люди…

Словно мой упрямый и неумолимый тумблер внезапно сломался. Забыл, как щёлкать.

– М-м? – Макесара протянул мне свой бокал. – Хочешь?

Я покачала головой. Он вздохнул, пригубил вино и тоже отставил бокал на столик.

– Ребята, у вас всё в порядке? – подал голос Викан. – Лада, может быть, такое вино тебе не по вкусу? Я открою бутылку белого – это не проблема…

– Не беспокойтесь, Виктор Васильевич! Мне всё по вкусу, я просто задумалась…

– Ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченно уточнил Викан.

– Да, всё замечательно, не волнуйтесь! – я выскользнула из-под руки Макесары, спустила ноги с кресла и сунула их в кроссовки. Ещё не хватало, чтобы из-за моих странностей кто-то суетился.

Чтобы никого больше не смущать моей полусонной мечтательностью, я взяла свой бокал и глотнула. Честно говоря, даже не поняла, нравится мне или нет.

– Макс, а те лекарства, которыми меня накололи, они всё ещё действуют?

Он пожал плечами:

– Трудно сказать. Времени прошло много. Скорее всего, их действие закончилось, когда ты проснулась. Точнее, наоборот: ты проснулась, потому что закончилось их действие.

Очень логичное предположение. Одно только непонятно: почему меня до сих пор не покидает эйфория. За много месяцев я привыкла к тому, что меня постоянно крутит нетерпение, раздражение, а иногда и гнев вспыхивает в самый неподходящий момент. Я привыкла жить с этим от одного кокона до другого. Не чувствовать этого напряжения было удивительно и странно. Да, теорию вопроса я знала. Считалось, что чёрный кокон делает жизнь кикиморы намного проще. Потому что теперь можно будет предчувствовать приближение кокона и потому что уходит эта постоянная нервозность. Одно плохо: теория всегда говорит об идеале. Я не видела вокруг себя ни одного идеала. Все чёрные кикиморы, которых я знала – а знала я уже троих, не считая себя – не очень-то были похожи на спокойных счастливчиков. Значит, и мне не стоило расслабляться.

Макесара обеспокоенно взглянул на меня:

– Лада, точно всё в порядке?

– Макс, зарычу сейчас! – пробормотала я. – Когда всё прекрасно, вы все норовите замучить меня расспросами!

– Ну, ладно, ладно, не сердись, – вздохнул он. – Я всё ещё беспокоюсь – по инерции, наверное. Впрочем, тебе ли не знать, как такие события выбивают из колеи…

Последние слова он произнёс чуть слышно.

Да уж, неизвестно, что тяжелее. Когда твой парень укладывает тебя в кокон, а ты просыпаешься и выслушиваешь новость, что его, погибшего, уже отправили в крематорий… Или когда твоя девушка за несколько минут умирает у тебя на руках. Макс, небось, тоже не сразу поверил в то, что здесь такая беда иногда поправима. Что ему пришлось за сегодняшний день пережить, я представляла лучше кого бы то ни было.

Викан как-то хмуро поглядывал на нас. Наверное, ему тоже было заметно, что Макс взвинчен. Конечно, Викан ещё совсем плохо знал Макса в его теперешнем обличье и вряд ли мог правильно разглядеть его эмоции. Но тут и гадать не надо было: Макс был весь на нервах. Нет, он не дёргался и больше помалкивал, не встревая в неспешную беседу отца с Ариасом, но я знала, чем отличается спокойный Никита Корышев от встревоженного.

– Всё это закончилось. Успокойся, – я обняла его и прижалась к нему теснее. Совсем уж нежничать под пристальными взглядами Викана и Ариаса было очень неуютно. – Не думай о плохом. Не сейчас.

– Макесара, я хочу знать, что случилось?! – спросил Викан… нет, не сурово. Строго. Озабоченно и строго. – Что не так? Я постараюсь помочь всем, чем могу. Вы оба пугаете меня. Да и Ариаса тоже.

– Очень пугаете, – мрачно подтвердил Ариас.

– Всё хорошо, – отрезала я. – Я успела наслушаться таких ужасов о чёрных коконах, да и насмотрелась кое-чего… А теперь хоть прыгай от счастья, насколько мне повезло. Все страшилки мимо… И я не понимаю, что вы хотите от меня услышать!

– Может быть, не столько от тебя, сколько от Маки, – пояснил Викан.

Ага, значит, он тоже всё прекрасно видел. Видимо, изначальное знание о том, что двоедушник – это нормально, помогает очень быстро поверить и принять то, что твой погибший сын вернулся, хотя и выглядит иначе. Впрочем… я в своё время ведь тоже быстро поверила, что в теле Никиты теперь и Макс тоже. Может быть, слишком быстро. Но почему бы и не поверить в очевидное?

Макесара страдальчески взглянул вверх, поискал в небесах то ли ответа, то ли сил. Потом вздохнул коротко:

– Я, как давний практик, немного беспокоюсь. Ты, папа, всё знаешь лишь в теории, уж прости меня… А я смотрю вперёд чуть дальше сегодняшнего милого вечера.

На этих словах он замолчал и через секунду мрачно скривился, опустив голову.

– Ну, так и скажи, что ты там видишь? Маки, просто скажи! – ещё строже повторил Викан.

И тут, наконец, мой тумблер начал потихоньку проворачиваться. До меня дошло, с чего это Макса так корёжит.

– Не переживай, Макс, – я погладила его по спине. – Я поняла, о чём ты.

– И о чём он? – не отставал Викан, готовый уже подскочить со своего кресла.

– О том, что я теперь чёрная. А значит, каждую минуту может прийти подселенец. А это самое последнее, чего Макс хочет для меня.

Макесара тяжело вздохнул и усмехнулся:

– Вот именно.

Викан поёрзал в кресле, развёл руками:

– Рановато вы беспокоитесь. Иногда между трансформацией и приходом подселенца проходят годы. И от чего зависит этот срок, сказать невозможно.

– Отчего же невозможно? – возразил Макс. – Зависит это от того, кем и с какой целью была запущена эта трансформация.

– Кстати, да, – встряла я. – Пусть мне сейчас хорошо, но я, чёрт возьми, очень даже хочу знать, кто и зачем сделал это со мной!

– Я вас понимаю, – кивнул Викан. – Насчёт того, зачем это сделано, внести ясность может только тот, кто к этому причастен. Гадать бесполезно. А вот подумать, кто же приложил руку, вы, конечно, можете. Хотя это будет всего лишь предположение – не более того. Тарк мог быть активирован от нескольких дней до нескольких часов тому назад, а кроме того, это могло быть сделано удалённо.

– А точнее узнать невозможно?

Викан неопределённо повёл плечами.

– Вряд ли возможно. Но если учесть все известные обстоятельства, то я бы скорее решил, что активация тарка прошла ещё на той стороне.

– Почему? – недоверчиво протянул Макс.

– Потому что здесь, в Пограничье, нужно прежде заручиться согласием на такие действия, договор заключить. А делать из неспящего футляр без подготовки, без прямого согласия – здесь это… это криминал, и серьёзный. Так что, скорее всего – всё было сделано там, – уверенно постановил Викан.

– Да уж, – покачал головой Макс. – Может – там, а может – здесь. Так или иначе. Тот или другой. Гадать бесполезно…

– Тогда давайте не будем гадать, а поразмышляем, – предложила я. – Кому же я понадобилась? У кого были и возможность, и мотив?

– Райда Эбера, – уверенно сказал Макс.

– Макс, я тоже его ненавижу, но зачем всё на свете валить на Райду?

– А на кого валить? – вскинулся Макс. – Ну, давай ещё на Ромку попробуем валить – тоже подходящий тип. И возможности у него для этого были, и мотивы он когда ещё озвучивал! И тарки наверняка за пазухой припасены!

– Ромке-то это зачем?! – удивилась я. – Ему-то мой чёрный кокон для чего?!

– На первый взгляд – ни для чего. Он тебе вроде как благодарен, на этом всё, – проворчал Макс. – Но кто его знает?

– Да, точно, «кто его знает?» Супер-аргумент! Да Ромка просто тебе не нравится. А Райде зачем делать меня чёрной? Он давно сказал, что я ему не подхожу. В смысле, как футляр для Алиши – не гожусь.

– Тогда не подходила, но мало ли что у него в голове переклинило с тех пор?

– Для Алиши у них есть Вероника!

Макс упрямо покачал головой и буркнул:

– Ну, и где та Вероника, кстати?!.. Вот правда, где она? Почему её не было с Райдой и Павликом? Не случилось ли чего? А если с ней что – то случилось, Алише нужен новый футляр!

– Он же не смог воспользоваться своими тарками, я ж карманы ему обчистила! Да и не было у него сегодня нужного, ты же сам его тарки видел!

– Допустим, сегодня он этого не делал, – нехотя кивнул Макс. – А в коммуне?! Миллион возможностей у него было. И как раз несколько дней прошло!

– А в коммуне ты его лично обыскивал и ничего не нашёл!

– Зато Веронику я не обыскивал. Алиша уже в ней была, и она бы не промахнулась, – уверенно сказал Макс. – С тарками она управляется виртуозно, сам видел. Что стоило Райде ещё на свидании в лесу передать тарк? Или он сам мог его удалённо запустить…

– Нет, не мог. В коммуне с Вероникой было всё в полном порядке. И значит, им обоим было тогда совершенно незачем охотиться на меня! Логику свою мужскую включи!

Макс только развёл руками и вздохнул:

– Я не понимаю, почему ты так настойчиво хочешь его отмазать?!

– Ты издеваешься?! Я не отмазываю никого! Но не нужен Райде мой чёрный кокон!

Макс не на шутку разошёлся:

– Ты просто не представляешь, что такое Райда, и каков ход его мыслей! А со мной он был одним целым, так что я хотя бы примерно это представляю! … И Ромку нельзя сбрасывать со счетов!

– Вот и не сбрасывай! И этого своего… как его там… Маруса… тоже сосчитай!

– Да, я и его сосчитал, представь себе! И смотри теперь: Ромка – друг Баринова. Марус – слуга Райды. То есть в любом случае всё сходится к одному двоедушнику, у которого рыло кругом в пуху!

Цепочка его рассуждений была проста и понятна, но моя интуиция никак не хотела её принять.

– Макс, ни у кого из них мотива нет! Не нужна я им никому в качестве футляра!

– Не любишь ты признавать очевидное!..

– Ребята, ребята, а ну-ка успокойтесь! – заволновался Викан. – Ваш мозговой штурм грозит как-то нехорошо закончиться…

– Всё в порядке, Виктор Васильевич! У нас штурмы всегда так проходят, и, как видите, все ещё живы.

Викан как-то неожиданно весело рассмеялся, его глаза заблестели, в уголках глаз собрались морщинки, и он стал похож на моего Макса, Максима Серова, только неожиданно постаревшего. Вот как две капли. Я чуть не заревела в голос. Отвернулась.

Из дома вышла тётя Кара, начала что-то взволнованно объяснять.

– Павлик боится без меня спать на новом месте, – пояснил мне Макс.

– Тогда беги скорее!

– Это может затянуться, – он виновато улыбнулся.

– Что поделать, Макс?! Не волнуйся, мне тут не дадут скучать.

Макс с тётей Карой ушли, Викан забрал пустую винную бутылку и тоже ушёл куда-то в дом – видимо, за новой.

Ариас встал, закутался в какое-то расшитое пончо – модный такой парень – подхватил свой бокал и пересел в соседнее со мной кресло.

– Надеюсь, вы не будете очень возражать?

– Не буду, – согласилась я.

Честно говоря, я всё ещё не остыла от перепалки с Максом и никак не могла отделаться от мыслей о том неизвестном техномаге, который решил продвинуть меня по линейке статусов в этом безумном мире.

– Макесара ещё не делился с вами своими планами? – осведомился Ариас.

– Какими планами? У нас один план – вернуться домой.

– Я сделал ему предложение. Деловое. Он не ответил. И даже не сказал, что подумает, – печально поведал мой собеседник.

– Не волнуйтесь. Даже если Макс не сказал, он обязательно подумает. А что за предложение?

– Мне в моих походах и миссиях нужен напарник. Решительный, умный, ответственный… Стоило мне очень немного поговорить с Макесарой о том, об этом, и я понял, что очень лучшего напарника мне будет не отыскать…

– Извините! – я перебила его сразу, и это выглядело, наверное, грубо. – Извините, Ариас, но у Макесары другие планы, это точно. И он, конечно же, сам вам об этом скажет.

– Если бы вы только знали, как очень мне жаль, – вздохнул Ариас.

– А почему вы всем этим занимаетесь?

– Чем?

– Походами и миссиями. Работаете с Виканом, как его ученик. Вкладываетесь во всё это… Зачем вам? Вы же принц!

– Ох… – Ариас покачал головой. – Я, знаете, да, принц. Но я такой… принц без сумки.

– Без какой сумки?!

– Ну, знаете, есть такая государственная должность кое-где – министр без сумки…

– Без портфеля?!

– Точно! – Ариас приложил ладонь к груди и символически поклонился. – У меня очень проблемы с синонимами, извините… Так вот. Когда я впервые пришёл знакомиться с вашим миром, я некоторое очень малое время жил в Кембридже и был слегка знаком с британским принцем Вильямом. Он тогда там учился. Так вот он – очень настоящий принц…

– С портфелем?

– И с портфелем, и с короной, и с обеспечением из казны, и со вполне определённым – очень большим – будущим. А я… я без портфеля. Здесь, в Траонари, правящая семья очень неприлично огромная. Столько ветвей в роду… – Ариас повертел ладонями. – Пальцев не хватит посчитать. Титулы есть у всех, но – что уж там волноваться о короне – портфелей, и то на всех не хватило. Но это и к очень хорошему. Мне нравится такая жизнь, она очень настоящая. Иногда даже очень опасная. Но это интересная жизнь и очень дающая. Вкладываешь – имеешь отдачу. Я не какой-то мечтатель, я бизнесмен. Мне семью кормить надо. На титул работать. Мать и сёстры хотят жить так, как предписывает традиция рода. Это дорого. После того, как мой отец рано умер, а брат пропал, я один отвечаю за свой род. Помощь от казны и короны есть, но она такая… всегда не очень материальная. Но это и хорошо, зато я никому не должен и могу поступать по-своему.

– А разве исследования Викана могут… кормить вас? Он же сказал, вы – инвестор. Отдача откуда?

– Ну, как откуда… – Ариас лукаво усмехнулся. – Мы отрабатываем способы попадать за грани, в оба мира – причин и следствий. Вместе с технологиями неспящих – это целая индустрия здорового и очень деятельного долголетия. Люди не хотят рисковать. Они хотят очень-очень здоровый и послушный футляр и лёгкую дорожку в мир иной…

– В иной мир, – поправила я его машинально.

– Что, простите?

– Да ладно, это неважно… Значит, вы с Виканом работаете на тех, кто делает кикимор?

– Кикимор? – нахмурился Ариас. – А, неспящих!.. Не совсем. Тарками трансформации занимается другая научная область. Технологии для неспящих пришли когда-то из Таркалина. Мы же здесь издавна развиваем технологии проникновения. И работаем на конкретные дорогие, очень дорогие заказы. Это очень официально и серьёзно.

– Официально? То есть заказ Райды Эбера на тарк для проникновения сюда с малолетним ребёнком – это официально?

– Да. Здесь нет криминала, – пожал плечами Ариас. – Иногда человеку нужно пройти грань с ребёнком, такой заказ – это не преступление. Ну, если не вдаваться в истинные мотивы Эбера, а откуда Викану было их знать?

– А то, что ко мне, например, два раза применили трансформацию и этим разрушили мою жизнь? Викан сказал, тут так не принято делать. Здесь всё с согласия и по договору. Но Райда меня не спрашивал!

– Если это так, вы очень можете выдвинуть обвинения, – серьёзно сказал Ариас. – И я бы очень посоветовал вам так и сделать. Преступление должно быть наказано, а вы должны получить компенсацию.

Надо было сказать, где я хотела бы видеть и Райду, и компенсацию, но у меня не было моральных сил потом объяснять Ариасу все употреблённые идиоматизмы. Поэтому я промолчала.

Ариас, разглядывая меня, задумчиво добавил:

– У Макесары могут быть по поводу вас и Райды справедливые, но очень не одобряемые законом планы. Лучше всего, если преступник ответит перед официальным правосудием, очень поверьте мне.

– Спасибо, я подумаю об этом, – поспешила я заверить принца. – Но если здесь это преступление должно быть наказано, почему никто никого не наказывает за то, что происходит в нашем мире? Почему по ту сторону грани никого не спрашивают? Можно как угодно калечить кого попало – так, что ли? А почему можно? Мы там – не люди? Какие-то не такие, как вы здесь? Кто мы для вас? Скот, которого на ферме выращивают на… на футляры?

Ариас забеспокоился.

– Вы так очень волнуетесь! Не надо! Там, у вас, работают очень разные наши специалисты. Есть официальные. А есть и преступники, – пояснил он с самым серьёзным видом.

– Думаете, тем тысячам и тысячам, кого превратили в кикимор официальные специалисты, легче живётся? Думаете, есть какая-то практическая разница, преступник тебя превратил или официальный специалист?!

– Тысячи и тысячи – это как раз жертвы преступлений! Их очень много, так не должно было быть, и до определённого момента так не было! Трансформации происходили строго по плану и по норме.

– Что значит «по норме»?

– Должное количество и не больше… Как давно в вашем мире возникло то, что вы называете пандемией ментального расстройства?

– Лет пятнадцать назад.

– Вот, – удовлетворённо кивнул Ариас. – А ведь это происходило всегда, но в очень должных количествах. Никто в вашем мире и не замечал неспящих. Потом всё резко изменилось. Некие люди тайно объединились и вошли в такую силу, что сломали официальный порядок. Они преступники, это очень несомненно. Их ищут. На этом специализируются в Таркалине, это их забота. Они там изначально работали с технологиями трансформаций, и они очень умеют готовить футляры осторожно, не заставляя людей страдать сверх меры. По слухам, Райда Эбера из таких специалистов. Очень порядочный и профессиональный. Работал с футлярами очень тщательно, открывался им, учил приёмам, готовил к приходу подселенцев…

– Как вы не понимаете! Да, потом он их готовил, но сначала-то! Сначала разве кто спрашивает жертву?!

Ариас замолчал.

– Вы очень правы, со своей позиции. Но мы тут очень-очень стоим на своей, – высказался он, наконец. – Это конфликт интересов «свой – чужой». Здесь – свои, за гранью – чужие. Чужих не жалко. А если жалко, это будет очень мешать, и не будет толку.

– Но вы же люди! И мы люди! Или нет?

– Простите, я понимаю, что трудно понять очень другое ментальное построение…

– Да поняла я ваше построение, что тут непонятного?! Но это же чудовищно!

– Да, очень чудовищно, – угрюмо согласился Ариас, потом словно внезапно разглядел, что в его руке всё ещё наполненный бокал, и лихо, будто стопку водки, почти залпом опустошил его. – Простите ещё раз. Наверное, после этого очень откровенного разговора вы, такая добрая и открытая девушка, станете меня очень презирать…

– Да нет. Не стану. Просто буду знать, что вам меня не жалко.

– Давайте сменим тему, – предложил он со вздохом.

– Давайте. А ваш брат – он тоже всем этим занимался? Походами и миссиями?

– Да. И, как говорит господин Викан, очень-очень удачно. Мне жаль, что я его потерял.

– Вы были близки?

– Близки? – сосредоточился Ариас. – Нет, увы, не успели. Очень-очень разница в возрасте. Я ещё не вошёл в года, когда Тайвил пропал. Ему не нужен был малыш, не интересен. А я любил его, восхищался им – взрослым, умным, резким… Но пятнадцать лет разницы – сами понимаете, как это. Сейчас бы да, могли стать друзьями… Он рано покинул родовой дом и ничего своего в нём не оставил. Да и у меня… вот, только эта фотография…

Ариас сунул руку под накидку и вытащил гаджет, практически не отличающийся от наших смартфонов, только более компактный и почти квадратный. Куда-то нажал, погладил экран, повозил пальцем вверх-вниз и протянул мне яркую картинку:

– Вот, это мы с ним. Мне всего двенадцать, а он очень взрослый. Через месяц он исчез навсегда…

Двенадцатилетний принц Ариас оказался худеньким мальчишкой с тёмной лохматой шевелюрой. Оба брата на фотографии были затянуты в кремовые атласные костюмы, напоминавшие гимнастическое трико. Видимо, какие-то официальные ритуальные одеяния. И если на ребёнке это смотрелось ещё туда-сюда, то на взрослом мужчине трико выглядело потешно. Крепкий, спортивный молодой человек с такой благородной осанкой – и в таком позорном карнавальном костюме. Я вгляделась в улыбающееся лицо, и гаджет едва не выпал у меня из руки.

– Значит, это ваш брат Тайвил?.. Принц Тайвил?

– Да. Мы с ним не очень похожи. Он в мать, я в отца…

– Вы же сказали, что между вами пятнадцать лет?!

– Да, верно.

– Сколько ему было бы сейчас? – я не знала, как задавать вопросы, чтобы не пришлось объясняться.

– Сорок пять.

Я уставилась на Ариаса:

– Но это вам сорок пять! Или около того…

– Ах, вот вы о чём, – усмехнулся Ариас. – Я родился здесь тридцать лет назад. Не очень выгляжу, верно? Это из-за походов в мир причин. Были два очень длительных – там очень иначе движется время. Здесь может пройти мало времени, а там – много. Я потерял на этих миссиях почти четырнадцать лет, а здесь прошло три месяца… Примерно то же самое иногда происходит, когда идёшь в мир следствий, но в очень меньшей степени. К счастью, мы с Виканом вовремя прекратили предметно изучать этот парадокс, иначе бы я ещё быстрее очень состарился. И повторил бы судьбу брата, который, как мы с Виканом считаем, видимо, увяз в мире причин, состарился там, не успел вернуться…

Я ещё раз взглянула на фотографию двух принцев и отдала гаджет владельцу.

Принц Тайвил, несомненно, увяз, но совсем в другом месте. И он вовсе не состарился. Принц Тайвил. Тай-вил. Ви-талий. Виталий Сергеевич Карпенко. Начальник питерской надзорной дружины. Преступник, легко, безжалостно и бесконтрольно превращавший «чужих» в кикимор, а потом сам же «следивший за порядком на вверенной ему территории». Бывший друг, которого я застрелила собственными руками.