Двоедушники

Глава 21

Я летела по коридору гостевого крыла, не чуя под собой ног. Нужно было скрыться в комнате, что отвели нам хозяева, и хорошенько подумать.

Очень хотелось побыстрее вывалить на кого-нибудь моё ужасное открытие. А на кого тут можно его вывалить, кроме Макса? А Максу вот только этого и не хватало. Я не могла ему не рассказать, но как он это воспримет – он и так весь на взводе!..

Когда мне навстречу из-за угла вышел хозяин, я не успела притормозить и налетела на него со всей дури.

– Лада, осторожней! – пробормотал Викан, которого я едва не сбила с ног. Всмотревшись в меня, он тревожно нахмурился: – Что с тобой? Тебе нехорошо?

Я замахала рукой и головой затрясла – пыталась сказать, что, мол, нет-нет, всё нормально, но Викан укоризненно сказал:

– Чем же принц тебя так расстроил?.. На Ариаса не обращай внимания. Он хороший человек, но он истинное дитя этого мира, и видит всё совсем иначе.

– Да я уже поняла, что люди в Пограничье сплошь…

Викан прищурился с тревожным интересом.

– …циники у вас тут все! – выпалила я с досадой.

Викан усмехнулся:

– Не без этого. А вот Ариас к тому же не просто циник, а циник с возможностями. Тебе сложно будет с ним найти общий язык. И я уже чувствую, что у Макесары это тоже не особо получится. Я ж весьма неосторожно воспитал идеалиста…

– Виктор Васильевич, вы знаете, кто такой Виталий Карпенко?

Викан вскинул брови, задумчиво почесал лоб и посмотрел мне в глаза кристально честным взглядом:

– Я слышал это имя, но даже не вспомню, откуда. И уж точно не был знаком.

– Это начальник Макса. Начальник питерской надзорной дружины.

Викан едва заметно вздрогнул, но ответил спокойно:

– Я его не знаю.

– Вы никогда не бывали в штабе дружины?

Викан пожал плечами:

– Ни разу. А зачем мне было там бывать? Там не созывали родительские собрания.

– А на похоронах… в смысле – в крематории… Разве на прощании вы не виделись?

Викан нетерпеливо поморщился:

– Лада, ну как я могу тебе наверняка сказать, виделся ли я с ним в крематории, если я не знал его? Там десятки людей были – подходили, жали руку, говорили добрые слова, предлагали помощь. Кого-то из друзей сына я знал, конечно же, кто-то даже бывал у нас в доме. Но в основном на прощании были незнакомые мне люди.

Я продолжала смотреть ему в глаза. Викан не отводил взгляд, но лицо его постепенно становилось удручённым.

Ну как тут быть? Разве вот так прямо брякнуть ему в лицо: мол, зачем лжёте, Виктор Васильевич? Да ещё фотографию Ариаса упомянуть… Нет, нельзя. Нельзя так в лоб третировать расспросами пожилого, не очень здорового человека. Тем более, он мне теперь и не чужой вроде бы…

Так как я что-то вдруг скисла и замолчала, Викан медленно и глубоко вздохнул и сказал вкрадчиво:

– Ты не переживай так, детка. Не принимай близко к сердцу то, что говорит Ариас. Он прекрасно понимает, что у вас – у тебя и Маки – иное отношение ко многим вещам. Он просто хочет объяснить, как здесь всё устроено. Возможно, он сказал лишнего. Не стоило оставлять вас наедине, – обречённо произнёс он и снова взглянул мне в лицо. – Лада, иногда наши беды – следствие наших ошибок, а иногда всего лишь случайность. У меня тут всё вместе, целый букет. Сейчас я расплачиваюсь за самую трагическую ошибку в своей жизни. За ошибку, которая стоила мне семьи, репутации, родного дома. Стоила всего…

Как же у меня язык чесался сказать ему прямо, что главная его ошибка – ложь и недомолвки.

– …Больше всего я жалею, что в эмиграции я решил растить сыновей по традициям и правилам чужого мира. Я был уверен, что дороги назад мне нет, а значит, и моим мальчикам тоже…

Кажется, Викан готов был по новой запустить историю про белого бычка.

– Так зачем же вы до сих пор темните?! – перебила я его.

– Я темню?!

– Зачем вы с Максом разговариваете, как с ребёнком? Он хочет вникнуть во всё, что упустил, а вы ему: «Посмотри, какая птичка красивая на веточке!» Вы Павлику птичек показывайте, а Макс извёлся весь!

– Я всё ему расскажу, – сдержанно кивнул Викан, словно не замечая моей дерзости. – А ты, Лада, постарайся просто поверить: я не враг ни тебе, ни тем более сыну.

Он обошёл меня и направился своей дорогой. Я ещё некоторое время стояла столбом, пока до меня не дошло, что нужная мне комната – вот она, я стою около двери.

Я вошла, дверь мягко захлопнулась за мной. Хотела запереться изнутри, но не обнаружила на двери ни замка, ни даже дверной ручки. Снаружи хотя бы ручка была… Наверное, опять нужен кодовый жест. Испытания традиционной «козой» имели успех. Дверь приоткрылась и снова захлопнулась, едва я опустила руку.

Просто сидеть и ждать было невыносимо. Неизвестно, когда вернётся Макс. Павлик мог и всю ночь не спать на новом месте, кто ж его знает. А мне не терпелось всё рассказать.

Я пыталась просто посидеть в кресле, забиралась с ногами на застеленную постель, ходила умываться, садилась на широкий подоконник, но нигде не могла задержаться дольше пары минут. Бегала по комнате, как возбуждённый зверь по вольеру в зоопарке.

Наверное, то, что я сейчас узнала, уже не имело никакого значения. Ни для кого, кроме Ариаса, искренне считавшего своего брата мёртвым давным-давно. А для меня… Для меня, в сущности, ничего не изменилось. Всё это время я считала, что убила преступника, посланца банды отлучённых из Таркалина. А оказалось, что я убила члена правящей семьи Траонари, которого, правда, и до моего выстрела считали мёртвым. Что это для меня меняло? Да ничего. Но нервы всё равно разыгрались.

Когда за дверью мне почудилась какая-то возня, я обрадовалась. Наконец-то смогу выговориться! Но я ждала, а дверь всё не открывалась. Я уже решила, что мне показалось, и тут же раздался негромкий, но энергичный стук. Раз некто за дверью не может открыть её сам, значит, это точно не Макс. Его бы эта дверь узнала, как и меня.

Я взмахнула рукой, дверь величаво отворилась. На пороге стоял Баринов-Райда.

Я не испугалась, нет. Но изумилась до крайности.

– Ты спятил, что ли – являться сюда?!

– Мне надо поговорить с Корышевым, – заявил он.

– Макса здесь нет.

– Вот чёрт… – разочарованно прошипел Баринов и беспокойно огляделся по сторонам. – Нежелательно мне тут мелькать. Я могу войти?

– Зачем?

– Корышева подожду.

– Ну, ты и наглец.

Он, видимо, счёл это замечание разрешением. Вошёл, плавным движением руки заставил дверь закрыться.

Очень жаль, что пистолет Макс и на этот раз унёс с собой. Мне ничего не оставалось, кроме как вести себя так, будто оружие всё ещё в моих руках.

– Сядь вот в то кресло!

Баринов шагнул, куда было указано, внимательно посмотрел на меня:

– Карманы вывернуть?

– Выверни, – согласилась я.

Карманы оказались пусты. Баринов уселся в кресло.

– Руки держи на коленях.

Он усмехнулся, но послушался.

– Не бойся, – проговорил он примирительно.

– Я не боюсь.

– А что ты тогда так нервничаешь?

– Разве?

– Ладка, да ну тебя! – фыркнул Баринов. – Что я, тебя не знаю, что ли? Вот сейчас ты жуть какая дёрганная.

– Это другое. По другому поводу.

– А-а, – протянул он и замолчал.

Сидел тихо, смирно, только слегка ёрзал и постукивал по коленям пальцами.

– Зачем тебе Макс?

– Поговорить. Просьба у меня к нему. Ну, или к вам обоим. Но чтобы два раза не говорить, давай дождёмся Корышева.

– Давай, – согласилась я.

После короткого молчания мне пришло в голову спросить.

– Дим, ты помнишь день, когда прощались с Максом?

– Ну, так… – промямлил он. – В общих чертах. Не люблю помнить плохое.

– Карпенко был на прощании?

Баринов замер, сосредоточенно моргая – вспоминал.

– Не-е-ет вроде как, – протянул он, наконец. – Так-то мы все были, кроме тех, кто на дежурстве. А Виталик тогда уже уволился, и… А, точно! Вспомнил я. Он пришёл к началу церемонии, но почти сразу же убежал.

Пока я обдумывала, как бы этак спросить, Баринов подал голос сам.

– Я ещё удивился, что он ни к гробу, ни к отцу Макса подходить не стал. Когда все в зал для прощания потянулись, он развернулся и очень быстро ушёл. Они ещё с Серовым-старшим – ну, в смысле с Виканом, посмотрели так друг на друга…

– Как «так»?

– Будто сильно друг друга недолюбливали. Сейчас, конечно, удивляться тут нечему.

– Почему?

Баринов пожал плечами:

– Ну, тогда я удивился, как странно Виталик себя повёл. Развернуться и уйти с похорон, даже не выразив соболезнования – невежливо… А теперь понимаю, что они знакомы были. А земляки на чужбине, бывает, конфликтуют вместо того, чтобы поддерживать друг друга…

– Как думаешь, мог Викан работать с Карпенко? Ну… как отлучённый?

У Баринова медленно округлились глаза.

– Ну, это ты слишком глубоко копаешь, – сказал он неуверенно. – Теоретически – всё может быть, каким бы маловероятным ни казалось. Но если тебя интересует моё мнение – вряд ли. Карпенко сидел за гранью с чёткими определёнными целями, реализовывал свои планы, вербовал сторонников из местных – как меня, например… И кикимор столько наплодил, что уму непостижимо… Его личность до поры до времени оставалась в тени, но его деятельность моей службе была давно заметна. Викан же жил за гранью как беженец – тихо, скромно, очень бедно. Власти Траонари всё это время были в курсе, где он. Да и работа его лежит совсем в другой области, знания его Карпенко были совершенно ни к чему…

– А кем был Карпенко, это выяснили?

Баринов внимательно на меня посмотрел. И это был не его взгляд.

– Райда, тебе удалось узнать, кем был Карпенко? Не кем он был там у нас, это я знаю. А то, кем он был здесь?

Он покачал головой:

– На том этапе мне достаточно было того, что его преступный промысел мы прервали. Для того, чтобы раскапывать дальше – а я бы не отказался в таком порыться – нужны серьёзные полномочия, а меня их лишили сразу же, как только я предъявил в Таркалине моё новое обличье. Так что… – в его голосе мне послышалась плохо скрытая обида, – теперь я в отставке и занимаюсь только своими личными делами.

– А как же спасение человечества и наказание зла по обе стороны грани?

Он прищурился:

– Не-е-ет уж, теперь с этим не ко мне.

– За что тебя отвергли?

– Официально – за неутверждённый футляр, – саркастическим тоном отчеканил Баринов-Райда. – Жить с этой мордой мне можно, а вот служить – нет.

– А неофициально?

Он печально хмыкнул:

– А неофициально – вот за это самое, о чём ты спросила. Как пить дать – кому-то из моих боссов очень сильно нужно было, чтобы никто не узнал, кем Карпенко был здесь. Поэтому они нашли формальную причину, которую в других обстоятельствах легко замяли бы.

– Наверное, жалеешь теперь, что так легкомысленно извёл свой тарк бессмертия?

Он покачал головой:

– Нет, не жалею. Не было бы этой причины – они нашли бы другую. А так я хотя бы кое-какие мои ошибки исправил. Все, увы, исправить не смогу никогда.

Какой самокритичный парень.

– А что, Райда, ты удивился, когда узнал, что мой Макс – сын Викана Сармы?

– О, да, – Райда неторопливо и выразительно покивал. – Когда я впервые пришёл в этот дом сделать заказ знаменитому Викану Сарме и увидел отца Макса Серова, я был… ну, скажем так, немало потрясён. К счастью, Серов меня отцу своему никогда не представлял, поэтому Викан меня не узнал… Ну, это дело прошлое. А сегодня утром я уже не удивился. Я понимал, что Корышев за мной рванёт в Пограничье, а Серов, как сильный подселенец, неминуемо приведёт его сюда. Я надеялся, что у меня получится всё успеть и не пересечься с ним. Но сегодня явно не мой день.

– И поэтому с досады ты превратил меня в чёрную?

– Че… чего? – Баринов даже рот раскрыл.

– Того.

Он медленно покачал головой.

– Я этого не делал! – ответил он уже не знакомым мне сбивчивым тоном Баринова, а чётко и уверенно, как разговаривал Райда. – Не знаю, чем я могу это доказать, но это не я.

– Ну, будем считать, что я тебе верю…

Дверь неожиданно отворилась. Хитрый магический замок был чётко настроен именно на временных обитателей помещения, и Максу не потребовалось стучаться. Он вошёл, уставился на нас с Бариновым.

– Даже не знаю, как реагировать, – серьёзно проговорил Макс.

– Реагируй спокойно, – отозвался наш незваный гость и поднялся на ноги. – Я пришёл поговорить. Мне нужна ваша помощь.

Макс покусал губы и покачал головой:

– Я бы не советовал тебе использовать этот образ. Он тебе идёт, конечно, но так просто ты тут никого не проведёшь.

– Какой ещё образ?

– Смиренного просителя о помощи. Ты прекрасно знаешь, как Лада реагирует на любую просьбу помочь. Она не сможет отказать и махнёт рукой на всё, что ты ей причинил. Но я злопамятный, со мной такой номер не пройдёт.

Баринов-Райда несколько секунд молчал, потом коротко бросил в мою сторону:

– Извини, Лада… – и принялся говорить на родном языке.

Говорил он долго, не спеша, спокойно, отчётливо. Видимо, представлял, что у Макса небольшие трудности с переводом.

Когда он закончил, Макс вздохнул:

– Хорошо. Но – без глупостей. Только на таких условиях.

Райда развёл руки и поднял их вверх.

Макс подошёл вплотную и быстро обыскал его.

Ничего не найдя, Макс кивнул и указал на всё то же кресло:

– Садись. Рассказывай.

Райда вернулся на прежнее место.

Макс присел на край кровати, мы приготовились слушать.

– Я прекрасно понимаю, как за сегодняшний день изменилась моя репутация здесь, – сказал Баринов-Райда. – По первой же вашей жалобе я могу быть арестован. Я практически изгой у себя на родине, на мою защиту никто не встанет…

– Стоп-стоп! Жалобить нас не надо, – буркнул Макс. – У меня полно причин, каждой из которых достаточно, чтобы я сию же секунду тебя тут пристрелил. Я могу тебе простить только свою смерть, но ничего из остального. И если я согласился тебя выслушать, то говори по делу, без рассказа о том, какой ты несчастный.

– Ладно. Как скажешь, – кивнул Райда. – Тогда по делу. Некоторое время назад я сделал твоему отцу большой заказ. Первым этапом был сложный тарк, который помог нам с минимальным риском привести сюда мальчика…

Макс ничего не сказал, только кулаки сжал.

– Второй этап – и Викан его тоже завершил – это редчайший и дорогой тарк для входа в мир причин и работы с его слоями.

– Ого, – усмехнулся Макс. – Ты собирался тащить туда малыша?

Райда тяжело вздохнул:

– Я не настолько сумасшедший.

– Боюсь, именно настолько, – прищурился Макс. – Оторвать ребёнка от родных, к которым он привык, заставить его проделать такой путь в компании совершенно незнакомых чужих людей… Что же ты собирался сделать с Павликом здесь, если ты не сумасшедший?

– Я хотел, чтобы он жил с нами в Таркалине. Надеялся, что моя мать всё же одумается… – Райда не договорил, как-то беспомощно всплеснул руками и отмахнулся. – Теперь ясно, что она его не примет. Нам придётся искать другое постоянное место для жизни, как только вытащу Алишу.

– Откуда вытащишь?

– У меня в родовом поместье было оборудовано специальное крыло, – начал Райда. – Для меня и Алиши…

– Я в курсе. Там глухая стена. Мы не смогли в него попасть.

– Не только вы, – мрачно подтвердил Райда. – И я не могу в него попасть. А Алиша не может оттуда выбраться.

– Разве не ты сам закрыл его?

– Нет, не я.

– Как это возможно?

– Да запросто, – вздохнул Райда. – Однажды проход просто закрылся. Вероятно, ошибка в кодировании тарка. Я сам его делал несколько лет назад. Распланировал помещения, определил, кто и когда будет иметь доступ. Стоило слегка ошибиться, и вот… Теперь мне понадобился тарк для поиска нового входа. И я уже не решился делать его сам. Всё-таки я специалист не такого уровня, как твой отец. Сделать надёжный инструмент для работы с подпространством – эта задача сложная, доступна не всем. Я переоценил себя тогда, теперь – только к специалисту высокого класса. Когда я узнал, что Викан Сарма вернулся, помчался к нему. Он сделал нужные мне тарки. Второй тарк я должен был забрать сегодня. Вместо этого мне пришлось спасаться от вас бегством, и теперь я не могу открыто прийти и забрать заказ. А мне необходимо как можно скорее найти вход к Алише. Она там уже три месяца.

– Она три месяца заперта в здании, которое находится практически нигде?! – ужаснулся Макс. – И она ещё жива?

– Там есть вода и кое-что съедобное. И ещё автономные поддерживающие установки для коконов. Оба этапа трансформации Алиша прошла за последние полгода и установки настраивать давно умеет. Но все эти средства выживания теряют всякий смысл, потому что помещения сейчас находятся в глубинных слоях мира причин. Пока они были частью моего поместья в Таркалине, опасности не было. А теперь… теперь время там течёт непредсказуемо. И есть вероятность, что течёт слишком быстро… – Райда посмотрел на меня, потом на Макса. – Вы понимаете, что это значит?

– Понимаю, но очень приблизительно, – мрачно отозвался Макс. – Мои знания о здешних физических процессах пока ещё практически равны нулю.

– Она может погибнуть, вот что это значит, – пояснил Райда. – Лада, я знаю, ты не горишь желанием помогать Алише, и у тебя на это есть причина, – Райда взглянул на Макса. – Да и Макесара тоже вряд ли станет переживать за женщину, которая сбросила его с крыши. Но… Никита, я к тебе обращаюсь и тебя прошу! Помоги мне спасти мать твоего сына. Просто забери у своего отца уже готовый тарк. Я не имею права сейчас попадать в руки правосудия Траонари, хотя согласен, что заслужил.

Макс молчал, разглядывая свои сцепленные пальцы.

– Сейчас ты уйдёшь, – сказал, наконец, Макс. – И больше никогда не переступишь порог этого дома… Не знаю, право, почему отец до сих пор не внёс тебя в стоп-лист системы безопасности. Видимо, не ожидал, что ты осмелишься после всего просто прийти в этот дом…

– Ты поможешь мне? – перебил его Райда.

– Я же сказал тебе: только если ты, во-первых, никогда не войдёшь в этот дом – и даже просто в границы владения, и, во-вторых, никогда не приблизишься к тому месту, где будет находиться Павлик. Если ты попытаешься нарушить эти условия – я тебя или убью, или посажу навечно – уж как получится в конкретных обстоятельствах. А тарк я тебе принесу. Не сейчас, утром.

– Спасибо, – коротко кивнул Райда, полез в задний карман, вынул какую-то карточку. – Мы в этом отеле.

– Вероника с тобой?

– Со мной. Алиша пока в коконе. Практически постоянно. Ну, то есть, там, где она сейчас, периодичность коконов нормальная, но из-за ускорения времени отсюда кажется, что она из них практически не выходит, разве что на несколько часов.

Макс забрал у Райды карточку, сунул, не глядя, к себе.

– Всё, убирайся прочь, немедленно.

– Послушай, Макесара… – уже практически на пороге заявил вдруг Райда. – Ты не дёргайся – я не стану нарываться. Да, малыш симпатичный, милый, и – уж извини – я считаю себя его отцом на полном основании… Но я готов отступиться. Больше глупостей не будет.

– Ты уже предостаточно их сделал в последние дни, – отрезал Макс. – И я не доверяю тебе, поэтому помни мои условия!

– Я не для себя эти глупости делал, ну, как ты не поймёшь! – буркнул Райда и вышел.

Когда дверь захлопнулась, Макс вопросительно взглянул на меня.

– Он устроил всё это ради Алиши, – сказала я. – Это же ясно.

– И что? – желчно бросил Макс. – Я должен умилиться и всё забыть?

– Нет, ты ничего им не должен. И я им ничего не должна. Но если мы им не поможем, нам с тобой будет очень… очень-очень хреново.

– От Ариаса заразилась?

– Нет, правда, Макс!..

– Ладка, ну чем ты слушаешь? Я же сказал ему только что – русским языком, кстати – что тарк я ему принесу. А то я не понимаю, что ты изведёшься иначе. Сейчас я, конечно же, не буду никого тревожить, но утром поговорю с отцом и всё сделаю.

И тут, кажется, мой тумблер окончательно починился. Щёлк – и на меня снова обрушился кошмар сегодняшнего вечера.

– Макс, я должна тебе кое-что рассказать…

Он вздрогнул:

– Таким голосом?! Ну, рассказывай, раз должна.