Ее свирепые звери. Начало

Глава 21

Аурелия

Я в своих многочисленных фантазиях о побеге много думала о том, как и что я буду делать, и именно это сейчас меня спасает. Мне нужно убраться как можно дальше от особняка Полупернатого — и от моего отца — и лучше всего отправиться на север. Я представляю себя в сонном приморском городке, где я каждый день хожу на пляж и работаю в местной кофейне, принадлежащей чудаковатой семье. Чтобы быть в полной безопасности от моего отца, мне нужно будет пересечь как можно больше штатов, и поездка на западное побережье — мой лучший шанс. Я буду вести машину, придерживаясь шоссе, пока не подъеду к границе вплотную, днем буду спать, а ночью путешествовать, чтобы полностью скрыть свою машину. Это надежный план, потому что отец может отследить мой запах, если я иду пешком, но с машиной ему придется намного сложнее.

Он ни за что не привлечет власти. Нет, эта уловка насчет того, что я была поджигателем, просто для того, чтобы отвести от него подозрения. Я не сомневаюсь, что он выдал меня замуж за Полупернатого только для того, чтобы устроить пожар, в результате которого тот и погиб. Вероятно, он уже получил обещанную сумму денег, которую просил за меня, и теперь хочет, чтобы я снова была у него под каблуком.

Анима внутри меня признает, что план моего отца был блестящим.

Но я тоже не дура. Я могу сделать это. Я больше не буду съеживаться от страха, пока мужчины принимают решения за меня и заставляют подчиняться их прихотям. Я не буду добычей. Я стану хищником, каким были члены моей семьи со стороны матери. Абсолютный хищник из всех хищников вместе взятых. Мне просто нужно собраться с мыслями и сделать это.

Волнение от того, что я начинаю новую жизнь, поднимается вместе с адреналином от побега. Я правда верю, что Дикарь и другие мои суженные причинят мне боль, если найдут меня? Они опасные самцы, я не сомневаюсь, и у них не все в порядке с головой. Я действительно понятия не имею, что они сделают, если поймают меня, как и обещали.

Мое лучшее решение — сохранить свой секрет в безопасности и использовать его против всех.

Я веду машину четыре часа, пока адреналин не спадает и не сменяется усталостью. Я останавливаюсь на заправке, чтобы заправить машину, покупаю три энергетических напитка и продолжаю путь еще полтора часа. Когда утренняя пробка начинает плотнеть, я быстро проверяю свой телефон на наличие ближайшего мотеля.

Есть один, принадлежащий львиной семье, и это как нельзя кстати, потому что змеи страстно ненавидят львов, так что для меня это будет отличное прикрытие.

Я подъезжаю прямо к мотелю с тяжелыми веками и ноющими конечностями. Это небольшое, но элегантное, чисто выглядящее заведение с гравийной парковкой и одноэтажными апартаментами. Я могла бы припарковаться, затем прикрыть машину щитом, и никто из проходящих мимо не заподозрил бы, что я здесь. Очень гордая собой, я паркую «Мэйзи» и направляюсь в офис, где молодой самец-лев, не более чем прыщавый подросток с копной светлых волос, застенчиво улыбается мне. Я плачу ему наличными, и он вручает мне блестящий черный ключ с номером комнаты, а также бумаги с кучей бесполезной туристической информации. Улыбнувшись ему, иду искать свой номер. Я паркую машину немного дальше от своей комнаты, чтобы она не указывала на мое местоположение в случае, если мой щит опустится из-за усталости.

Как только я захожу внутрь, падаю на кровать и устанавливаю ментальный щит по периметру отеля, чтобы знать наверняка, если змея проникнет на территорию. Счастливая, что нахожусь в безопасности, я немедленно проваливаюсь в глубокий сон.

Когда я просыпаюсь, вокруг мотеля сгущаются сумерки, а в щите ощущается острая боль. Я резко сажусь, мое сердце бешено колотится, когда я замечаю змею-анималия, входящую в отель.

Не одна змея, четыре.

Здесь лакеи моего отца. Как, черт возьми, им удалось выследить меня так быстро, не имея запахового следа?

Я закрываю глаза, чтобы сфокусироваться на своем щите, но не могу видеть на расстоянии с помощью своей силы, я могу только чувствовать, кто внутри. Их четверо, трое мужчин и женщина в человеческом обличье. Я узнаю двоих из поискового отряда моего отца, но двух других — нет. Они направляются прямо на ресепшн, очевидно, собираясь угрожать молодому льву. Как только они скажут ему, что находятся здесь по приказу Змеиного Короля, детеныш наверняка выдаст меня.

Мне нужно выбраться отсюда.

Метнувшись по комнате, я собираю свой телефон и сумку, прежде чем бросить ключ на кровать и выбежать за дверь. Если я просто сяду в свою машину и поставлю вокруг нее щит, я смогу выехать со стоянки так, чтобы меня никто не увидел и не услышал.

Прикрываясь своим самым сильным восьмым щитом, я выхожу за дверь и прослеживаю взглядом вдоль здания, чтобы увидеть двух мужчин, стоящих снаружи приемной, словно охранники.

Они сразу замечают, что моя дверь открывается, а также отсутствие кого-то видимого, выходящего из нее.

— Там! — кричит один из них.

Дерьмо. Они, должно быть, были проинформированы о моих способностях. Ругаясь про себя, я оставляю дверь болтаться на петлях и бегу к своей машине.

Позади меня гремят шаги по тротуару, пока я изо всех сил несусь по парковке с подпрыгивающей спортивной сумкой на боку. Я добираюсь до магического пузыря, в котором находится моя машина, открываю водительскую дверь и забираюсь внутрь.

Двое мужчин, в замешательстве из-за моей невидимости, начинают принюхиваться к воздуху. Я включаю зажигание. Хотя они не могут ни видеть, ни слышать меня, они всё равно увидят, как движется гравий, когда мои шины сорвутся с места. Я припарковалась задом наперед, поэтому делаю один глубокий вдох и вдавливаю педаль в пол.

Они кричат, указывая прямо на меня, в то время как один из них что-то выкрикивает в рацию. Я снова ругаюсь. Конечно, они привезли подкрепление. Что-то тяжелое приземляется на мою машину, и от испуга мой щит невидимости разлетается вдребезги, и я изо всех сил пытаюсь собраться с мыслями, чтобы снова поднять его.

Я выруливаю на дорогу, но обнаруживаю, что черный «Мерседес» с визгом останавливается поперек подъездной дорожки, а мой выезд заблокирован. Еще одна змея вылезает с водительского сиденья, ухмыляясь своим товарищам.

Выражение его лица за считанные секунды меняется с радостного на жуткое, но он не смотрит на меня. Он рычит и проносится мимо моей машины.

Позади меня раздается пронзительный крик, и я разворачиваюсь на своем сиденье, чтобы увидеть размытую картину движения. Раздается еще один крик, за которым следует рев, затем звук падающих тел.

Я остаюсь в машине, вцепившись в руль, как будто он может спасти меня, мое дыхание тяжелое, как у бегуна после марафона. Я понятия не имею, что теперь делать. У меня нет никакой возможности уехать отсюда.

Все стихает. Волосы на тыльной стороне моих рук встают дыбом. Я оглядываюсь, но никого не вижу.

Пока в поле моего зрения не появляется лев в темно-синем костюме-тройке, небрежно прогуливаясь вокруг моей машины и вытирая окровавленные руки черным носовым платком. Его походка — это расслабленность высшего хищника, и он останавливается прямо перед моей машиной. Взгляд его янтарных глаз полон угрозы, и я остаюсь сидеть с разинутым ртом.

Я знаю, что он лев, это легко угадывается по его загорелым ангельским чертам лица и соответствующей гриве — длинным медово-золотистым волосам, собранным в конский хвост на затылке. У него вид чопорного аристократа, в прическе ни единого растрепанного волоска, и в этом мотеле он совершенно не к месту. Может быть, охотник за головами? Нет, не в такой одежде, и мой отец скорее умрет, чем свяжется со львами.

Когда он говорит, его голос низкий и содержит приказную интонацию человека, привыкшего, чтобы ему подчинялись.

— Вылезай из машины, Аурелия.

Даже несмотря на то, что его голос приглушен стеклом, моя анима требует, чтобы я подчинилась его доминированию, и мне какое-то время приходится бороться с ней.

Он знает мое имя. Я скрываю свой страх за усмешкой, но он просто пригвождает меня своими янтарными глазами и говорит:

— Нам с тобой нужно поболтать.

Каким-то образом он заставляет меня чувствовать себя школьницей, у которой назрели неприятности из-за какой-то совершенной глупости. Он замораживает меня ещё более убийственным взглядом. Ему, наверное, ближе к тридцати, и, твою мать, он горяч. Кто он, черт возьми, такой?