Его покорная невеста

Глава 20

Уже несколько дней я не видела Алессандро, хотя благодаря нашей связи, я чувствовала, что он жив. Наша связь значительно возросла с момента нашей первой близости, практически полностью заглушив отголоски чувств Кайдена.

Я практически перестала появляться в замке, здраво рассудив, что там совсем не нужна. А поспать можно и на диване в комнатушке, рядом с приемным покоем. Накапливавшаяся усталость хорошо подпитывала разраставшийся гнев. На врагов, посмевших найти нас и разбивших надежду на безопасную жизнь, на обстоятельства, лишившие возможности всех жителей планеты ее покинуть, без риска для жизни.

На то, что однажды нам перестало хватать свободных рук и приходилось дежурить сутками, чтобы спасать защитников планеты. На каждый срочный вызов я бежала с затаенным страхом — вдруг ко мне на стол попадет кто-то, кого я хорошо знаю? Я даже мысленно не допускала того, что это окажется Алессандро… или кто-то другой.

Раненые, различной степени тяжести, поступали постоянно. С теми, кого можно было быстро залатать, справлялись лекари. Над более сложными почти в одиночку работал Горан. Когда же привозили безнадежных, к Горану подключалась я. Вот тогда и понадобились медкапсулы, которые хотя бы на небольшой промежуток времени отдаляли смерть, погружая раненого в стазис. Разумеется, если его успевали доставить до критического момента. Опытным путем я поняла, что пройдя критическую точку и перейдя грань, пациента было вернуть невозможно. Тот, кто оказывался за гранью, был потерян навсегда. Или мог вернуться в виде живого мертвеца. Когда я вспоминала свою первую, и, надеюсь, последнюю ошибку подобного воскрешения, во мне поднимался страх, и память услужливо подбрасывала картинку лежащего на столе молодого мужчины с обожженным лицом, раскуроченной грудной клеткой и пробитой головой.

Мы занялись им, как только два могучих санитара — защитники планеты, проходящие восстановление после ранения в госпитале и подрядившиеся нам помогать, внесли его на носилках.

Горан начал исцеление, хотя сам вид раненого говорил о том, что надежды нет. За несколько месяцев работы в госпитале я научилась определять таких больных. Но все же, желание сохранить жизнь парню пересилило здравый смысл. И я нырнула в грань.

Плато оказалось пустым, серое небо гоняло мрачные тучи с бешеной скоростью, хотя ветра я не ощущала. Ощущала другое — чужое присутствие. Оно было слишком явным, непонятным, пугающим и невыносимым. Оно гнало меня прочь, мешая сосредоточиться, зацепиться за тонкую нить, удерживавшую жизнь. Но нити я больше не чувствовала. Как и каких либо признаков жизни.

Я сделала несколько шагов по направлению к мерцающей грани, которая в тусклом сером антураже смотрелась особенно ярко. Почему-то мне казалось, что сейчас она спокойна и… сыта? Будто уже поглотила жизнь и замерла, предвкушая новую.

Я застыла в шаге от нее и попыталась рассмотреть то, что находилось за сияющей пеленой, понимая, что опоздала. Возможно, опоздала уже давно, и пациент ушел за грань гораздо раньше того, как наступила смерть физического тела, от шока, не выдержав боли.

И все же, я протянула руку и, помедлив немного, коснулась ладонью пелены. Ладонь тут же наткнулась на сопротивление. Я почувствовала захват, а после меня едва не утянуло туда. Страх подстегнул силы, я отшатнулась, понимая, что рука все еще в плену захвата. А после я с криком вынырнула в реальность.

Реальность ничем не утешила меня. Тело, секунду назад лежавшее без признаков жизни, резко село на столе и схватило меня рукой за шею, притягивая ближе, к искореженному лицу, которое Горан еще не успел заживить.

— Пошла прочь, если не хочешь оказаться на его месте, — прошипело тело, не открывая рта. Голос шел будто изнутри, в то же время это совершенно не было похоже на обычную человеческую речь. И дело не в словах или языке. А в интонациях и голосе — полностью лишенном эмоций и жизни. Он не угрожал, не запугивал, а предупреждал.

Горан тут же оказался рядом, и, осознав бесполезность избавить мою шею от захвата, воспользовался собственным клинком, чтобы отсечь кисть. Тело, потеряв конечность, упало на стол и замерло, будто только что не проявляло желания меня задушить. В операционной воцарилось тягостное молчание, прерываемое моим хриплым дыханием, вперемешку со всхлипами. Целитель, видимо для надежности, отсек телу голову и, спрятав клинок, оказался рядом со мной.

— Ты в порядке? Он тебе не навредил? — целитель быстро осмотрел мою шею, легонько коснувшись поврежденной кожи, обезболивая, но не исцеляя. След от захвата остался на горле, не желая исчезать, — что это было?

— Предупреждение, — нервно усмехнулась я, — не лезть туда, куда запрещено. За мной наблюдают, и позволяют гулять по грани. Вот только сегодня я покусилась на то, что нашему миру уже не принадлежало.

Меня обволакивал холод, приглушая все эмоции.

— Ты больше никуда не полезешь, — жестко заключил целитель, схватив меня за плечи, и поворачивая к себе лицом, — слышишь? Это опасно, и не стоит твоей жизни.

— Стоит, Горан, — я отстранилась. Хотя в этот момент больше всего на свете хотелось, чтобы меня обняли, прижали к теплому сильному телу, и сказали, что защитят от всего. Но… не тот случай, ни тот мужчина, — в следующий раз я буду действовать разумнее и осторожнее.

Но это не отменяет того, что в следующий раз, ныряя в грань мое сердце будет биться чаще. От страха, неуверенности, от боязни еще раз ощутить на своем теле потустороннее прикосновение и услышать тот голос, пугающий до мурашек.

— Тебе нужен отдых, — не стал со мной спорить целитель, хотя по его взгляду было видно, что он хочет это сделать, — я отвезу тебя домой.

— Домой, — эхом повторила я, тут же представив теплую ванну, мягкую постель, — ты прав. Сегодня я бесполезна.

Меня все еще потряхивало от страха и напряжения, но я осознала это лишь тогда, когда Горан привычно поддержал меня за локоть, увлекая из операционной. Обезглавленное тело оставалось лежать на столе.

— Приберите там, — донесся до меня тихий голос целителя. Он общался с кем-то по внутренней связи, — и держите рот на замке.

И мне было тяжело избавиться от мысли, что чей-то любимый вернется домой в виде обезглавленного, изуродованного тела. Тихий всхлип превратился в рыдания. В кар я забралась, обливаясь слезами.

— Не нужно, Шанти, ты не должна принимать это близко к сердцу. Иначе перегоришь. Ты уже стольким помогла, — шепот Горана, его рука на моем плече дарила тепло и заботу. От этого стало еще невыносимее.

Мы возвращались в замок уже поздней ночью. Навстречу нам неслись военные кары, перевозящие солдат и раненых. На планете царили относительное спокойствие и порядок. Но каждый из нас знал, что там, высоко над нами идет смертельное сражение. Где-то там Алессандро бьется за наши жизни и будущее.

Глаза высохли от слез. Нельзя подаваться эмоциям. Я позволю себе побыть слабой одну ночь, а завтра с новыми силами вернусь в госпиталь.

Я улыбнулась тревожащемуся за меня целителю, давая понять, что в порядке, когда кар сотряс взрыв и мы на бешеной скорости начали падать вниз.

Прода от 24.02.2021, 00:59

Все, что происходило дальше, я помнила смутно, еще хуже воспринимала. Жёсткий удар, смягченный телом Горана выбил дыхание и почти лишил сознания. До меня донеслись выстрелы и новые взрывы. Потом я оказалась на чьих-то руках, и меня вынесли из покореженного кара. Помню, как в меня вливается чья-то сила, заживляя болезненную ссадину на голове, а татуировка, на спине активируясь, исцеляет поврежденный позвоночник, доставляя несколько невыносимо болезненных минут. Помню, как пытаюсь приподняться, и слышу жесткий приказ Грана «лежи и не двигайся». А после нас с ним окружает десяток человек. Наемники был одеты в маскирующие костюмы и скрывали лица под масками. Целитель тут же выстроил вокруг нас защитный щит.

— Не стоит тратить силы. И ты, и баба нужны живыми. Не зли нас, целитель, — под маской голос наемника звучал глухо и угрожающе.

— Я рискну, — до меня словно сквозь вату доносится твердый ответ Горана.

— И ею тоже? — кто-то слишком разговорчивый сильно меня раздражал, и я невольно захотела, чтобы он заткнулся. В тот же миг раздались крики и возгласы: «уберите эту дохлятину». Открыв глаза, увидела, как в лицо одного из нападавших вцелилось небольшое существо с куцым облезлым хвостом и признаками давней смерти. Крыса не торопилась отпускать свою добычу, поэтому соратникам бандита пришлось с трудом отрывать ее, вместе с кожей, и, отшвырнув подальше, застрелить.

— Уйми девку, иначе пострадаешь. В дороге может произойти всякое, — с угрозой выдавил второй, обращаясь к Горану. Тот, самый, кто разнес выстрелом череп крысы.

— Я эту суку на части разорву! Тварь! Она будет у меня медленно сдыхать! — раненый и изуродованный мужчина сидел на корточках, закрывая ладонями лицо. В принципе, повинуясь моему бессознательному приказу, крыса вцепилась туда, куда смогла допрыгнуть. Впрочем, думаю, что сейчас наемник ругал совсем не крысу. Эти люди прекрасно знали о наших с Гораном силах и явно подготовились.

— Твоя защита скоро исчезнет, — добавил наемник, повышая голос, чтобы перекричать пострадавшего от зомбокрысы моего личного производства. Животное, пусть и мертвое, было жалко, а вот наемника — нет.

— Нам ее хватит, — отрезал Горан.

— Не хватит, — наемник извлек из кармана странный предмет и активировал его. Горан тут же схватился за голову и почти упал на колени. Защита дрогнула, но устояла. Я понимала, что без меня ему было бы намного проще уничтожить всех нападающих, я же сильно замедляла его. У нас был шанс выбраться, если бы Горан решился рискнуть моей жизнью. Но он не стал. Минута, в течение которой я присоединилась к целителю и тихонько подвывала от боли. Из носа хлынула кровь.

— Так с вами, тварями, и надо, — в голосе наемника отчетливо слышалось удовлетворение. Внутри что-то будто натянулось и лопнуло, и я поняла, что полностью обессилена. Пелена боли застилала глаза, я почти лишилась слуха. Давление на голову тут же ослабло, и я выдохнула. Знала, что это лишь начало наших проблем. Однако такую боль за столь короткий промежуток времени выдержать было нереально. Невольно в мыслях появился образ Алессандро. Но он был слишком далеко и не смог бы мне помочь, даже если уже понял, что со мной произошло. Значит, придется потерпеть, пережить и постараться выбраться из этой передряги. Облегчение было кратковременным и обманчивым.

Падая, я услышала звук падения тела целителя. А после мое сознание спуталось, и я уже не слишком хорошо воспринимала реальность. Была дорога. Тяжелая и долгая. С нами не церемонились, хотя и не избивали. Просто внесли в отсек, активировали тот самый предмет, лишающий сил, уложили в две стоящие друг напротив друга медкапсулы и погрузили в сон.

— Значит, скрывались у меня под носом? Ваша наглость стоит уважения, — я очнулась, медленно открыла глаза. Стараясь не застонать и не привлекать к себе внимания. Вот только того, к кому нас привели, а попросту бросили на пол посреди тронного зала, было сложно обмануть.

— А вот и наша милая баронесса очнулась, — Карающий, больше не скрывавший своего лица, приветливо улыбнулся. Не сомневаюсь, что он нетерпеливо нас ждал и приближал наш визит, как мог. — Надеюсь, ваше самочувствие позволит вам присоединиться к нашей беседе. К сожалению, ваш телохранитель сохраняет молчание, что для меня, его наставника почти отца чрезвычайно обидно.

— Бывшего наставника, — выдавил Горан, но Карающий его проигнорировал.

— Помогите леди встать, — менталист отдал приказ, и меня тут же подхватили под руки, подняли с пола и доволокли до места, где со злобным видом стоял Горан, сверля взглядом своего бывшего учителя. Вряд ли того проняло, и он начал испытывать муки совести.

Я качнулась, Горан привычно подхватил меня под локоть, прижимая к себе. Так я действительно чувствовала себя в немножко большей безопасности.

— Очень сложно управлять Империей, когда ее раздирает на части гражданская война. Еще сложнее избежать множества покушений. Вынужден признаться, что ваши аристократы — еще те твари. Из-за них в столице стало невозможно находиться. Поэтому мы решили отвлечь Алессандро, выманить его с Дессы, и забрать у него то, за чем он придет сюда наверняка. На счет брата, правда, не уверен, но я решил перестраховаться. Думаю, мое послание скоро достигнет нашего бывшего Императора. И он захочет прийти, чтобы увидеть живыми свою возлюбленную жену и сводного брата.

— И поэтому ты решил сдаться Принирийцам? — Горан скривился в презрительной усмешке.

— Не стоит обобщать. Наш союз с отдельными представителями Альянса поможет вернуть Империи мир. Мое решение поддержал совет и главы высоких родов, — все это было сказано таким назидательным тоном, что я так же скривилась. Человек шел к цели долгих тридцать лет, угробил кучу людей, начиная с собственной невесты, пытался загубить братьев и, наконец, усевшись на трон Империи, попросту разрывает ее по кусочкам, желая удержаться у власти как можно дольше.

— Мразь! — выразил вслух мои мысли целитель.

Тут же ближайший наемник двинул его кулаком в живот. Судя по тому, что наемник все еще красовался рубцами от встречи с зомбокрысой, время с нашего похищения прошло не так уж и много. Я все еще рассчитывала наши шансы на спасение.

Я придержала Горана, все еще слабого и обессиленного. Видимо, той гадостью, с помощь которой нас вырубили, был усеян весь зал. Это плохо, значит, они нашли способ свести к минимуму преимущества вальгасов.

Я оглядела зал, не узнавая его. Где бы мы ни находились — это не столица. Слишком быстро мы сюда долетели. Хотя, понятие быстро, для тех, кто проспал всю дорогу, довольно относительное. Возможно, испытывая страх за свою жизнь, Карающий решил поселиться в более безопасном месте.

Прода от 25.02.2021, 16:29

Нас провели по длинному, темному и затхлому коридору и развели по камерам, расположенным друг напротив друга. Разумеется, о приватности не могло быть и речи, учитывая близкое соседство с неведомыми узниками, глухие голоса которых наполняли пространство и казались в полутемном помещении неестественными. Судя по всему, тот, кто именовал себя Карающим жестоко карал всех несогласных. Потому что мне не слишком верилось, что рядом с собой он держал такое количество обычных преступников, воров и убийц.

— Как ты? — донесся вопрос Горана.

Я окинула взглядом камеру, оценила ее размеры и присела, облокотившись ноющей спиной о шершавую стену. Прохлада слегка отрезвила, но лучше не стало. Что бы они ни использовали против вальгасов, и кто бы ни сделал эту гадость — пока она существует и действует, нам придется трудно. Одно то, как она на нас влияет способно выдать нас людям.

— В порядке, — ответила я, и добавила, — каком-то странном, но порядке. Ты веришь, что нас спасут?

— Я надеюсь, что им не придет в голову эта безумная идея.

— Но, судя по тону, не особо в это веришь, — заключила я. Когда за наше спасение, не факт, что удачное, придется заплатить чью-то жизнь, само спасение уже не кажется хорошей идеей. Мы с Гораном оба понимали — пока Карающий и его новые союзники верят в то, что Император за нами придет, нас не тронут. Но если Император попадет в их руки, значительно усиленные той непонятной штукой, нам всем не выжить. Поэтому, времени в обрез.

— Что нам делать? — воздух в камере был не только затхлым, но и холодным. Я уже успела слегка подмерзнуть. Хотя заворачиваться в одеяло, небрежно кинутое на полку, служившую ложем, не торопилась. Понимала, что это лишь вопрос времени, и через несколько часов моя принципиальность и брезгливость может подвергнуться серьезному испытанию.

— Отдохни, — бросил Горан. — Мы оба потеряли много сил, а они нам скоро пригодятся.

Сказано было бесстрастно, но с какой-то внутренней уверенностью.

И я решила довериться своему коллеге и телохранителю. Потом поправила себя — нет, скорее, другу. За последние месяцы Горан и правда стал мне другом, незаменимым помощником и советчиком. Я научилась доверять его опыту и интуиции. И если он сказал именно так, значит, может быть еще не все потеряно. Странно, но я полностью осознавала, что не боюсь за собственную жизнь. Скорее, меня волновала судьба братьев и Императора. Сама же… я снова вспомнила серую долину, сияющую перед глазами пелену и чужое присутствие, от которого стыла в жилах кровь. Потому что в жизни есть нечто пострашнее властолюбивого Карающего и простой и быстрой смерти.

— Я не чувствую ее, — Кайден сжал кулаки и гневно обернулся к сидящему у штурвала Императору. С тех пор, как их так удачно выманили с Дессы, прошло несколько недель. И однажды, в самый разгар боя, послав истребителям Альянса вслед волну огня, Алессандро вернувшись на базу, расположенную на орбите и приказал подготовить ему дредноут. А Кайден… что бы он ни думал об Императоре, он вынужден был признать, что того никогда нельзя было обвинить в трусости. Значит, произошло что-то такое, что заставило Алессандро оставить своих подчиненных и отправиться неизвестно куда. Наверное, его бы могли счесть дезертиром, но Кайден принял решение присоединиться к брату. Нет, они до сих пор держались отчужденно, общались лишь в присутствии других людей, Кайден получал приказы и исполнял их. Они никогда не пытались поговорить друг с другом. Но в этот раз некромант понимал — его место рядом с Императором. И тот, к его удивлению, даже не попытался выставить его с корабля.

— Ты и не должен, — холодно улыбнулся Император, хотя больше всего в этот момент ему бы хотелось разбить некроманту нос. Без особой причины, а привычки ради.

— Иногда я тебя просто ненавижу, — признался полубрат.

— Я тоже. И даже не иногда.

Оба понимали, что их пикировка звучала по-детски и ни к чему привести не могла. Особенно теперь, когда они могли рассчитывать только друг на друга.

То, что Шанти в опасности Алессандро почувствовал сразу же. Сперва он ощутил напряжение, животный ужас, которые резко схлынули, сменившись болью и чувством бессилия. После он узнал, что что-то плохое началось еще в госпитале, откуда тайно вынесли труп расчлененного солдата. Он спросит об этом у целителя, когда все закончится, и жена будет рядом, чтобы ее не волновать.

На них напали по дороге к замку. Каким-то образом перекрыли часть дороги, сделав участок не просматриваемым для камер слежения. Он получил отчет специалистов, осматривавших место похищения уже на подлете к Дессе. А после лично облазил это место, пытаясь составить в голове картину произошедшего.

Алессандро понимал — единственное уязвимое место это его жена. Порывистая, честная, замкнутая, таинственная. Все эти качества непередаваемым образом сочетались в ней одной. Единственное, чего в ней не было — это осторожности. И Император осознавал — рано или поздно, до них доберутся. Их не оставят в покое. Потому что существование их расы люди расценят как угрозу для собственного существования.

Его интересовал вопрос — насколько точно Карающий способен оценить ситуацию, и куда повернет его тщеславную натуру. Хотя Алессандро искренне сомневался, что тот станет воевать против Альянса. Слишком трусится за свою шкуру. Поэтому, когда поймет, что иного выхода нет, будет договариваться. Не факт, что условия окажутся приемлемыми для Империи. Но пока того было сложно остановить и повлиять, разве что в вопросе финансов. И Алессандро щедро задействовал в своей войне финансовую блокаду противника. Понимая, что без средств он вряд ли сможет обзавестись большим числом союзников.

И сейчас Алессандро в компании одного из ненавистных ему людей, воспользовавшись отбитым у нападающих дредноутом, направлялся туда, куда его тянула крепнувшая связь с Шанти. Его Шанти…

Странно, но сожалений о потерянной Империи он до сих пор не ощущал. Злость на себя, что так глупо попался в расставленную ловушку, не озаботился собственной безопасностью на дуэли. Хотя прекрасно понимал, что близнецам нечего терять, и они попытаются его убить. Так сильно верил Карающему? Тому, чье место занял самозванец? Слишком привык к стабильности и неудачным покушениям раз в неделю, чтобы поверить, что у кого-то все же что-то получится? Возможно, просто устал всегда быть начеку, ждать предательского удара в спину.