Фронтовой дневник княжны-попаданки

Глава 19 Прогулка

— Анастасия Павловна, у вас все хорошо? — приметив, как я выхожу из темноты, хмурится Владимир Георгиевич.

Не знаю, что можно подумать о моей неожиданной вылазке в непроглядную тьму, но наверняка ничего дельного в голову прийти не может.

— Да, все хорошо, — чувствую, как краснею. Хорошо, что на дворе ночь и вряд ли это сильно заметно. — Просто я услышала шорох и решила проверить, кто там может быть.

Не хочу говорить правду. Знаю ведь, что незнакомка где-то рядом и вряд ли она будет рада, если я расскажу князю про нашу встречу. Не знаю, способна ли она навредить мне на расстоянии, но проверять не хочу.

— И кого же вы там нашли? — улыбается мужчина. Но голос его подсказывает, что тревожиться он не прекращает.

— Ежа, — с ходу придумываю я. Из памяти тут же всплывает картина, как ко мне на дачу по ночам приходил этот колючий зверек. — Да, самого обычного ежа. Вы же когда-нибудь видели живого ежа, Владимир Георгиевич?

— А как же! — князь Тукачев предлагает мне локоть, и я с удовольствием берусь за него. — Но ведь вам просто повезло, Анастасия Павловна! Вы ведь понимаете, что не только армия противника страшна? Хватает и тех, кто под видом благонадежных господ наносит нам вред.

— Неужели и в нашем лагере есть такие? — наигранно удивляюсь, хотя сама прекрасно знаю, что это так. Как минимум один такой избавился от настоящей хозяйки моего нового тела и наверняка не остановится ни перед чем, чтобы избавиться и от меня.

— И в нашем найдутся, — неохотно подтверждает мои слова Владимир Георгиевич. — Потому не рекомендую в темноту ходить. Да и вообще в позднее время ходить не рекомендую. А то встретится кто…

Хочу рассказать князю о случившемся. Хочу рассказать ему всю правду. Не знаю почему, но я доверяю ему, чувствую в нем добро, честность, справедливость… Но я не решаюсь сказать ни слова.

На самом деле, что я ему скажу? Что я попаданка из будущего и настоящую Анастасию Павловну убили? Или что у меня есть особый дневник, из-за которого меня хотят убить? А еще лучше признаться в том, что я владею магией исцеления, но не знаю, как ее применять…

Ну уж нет! Я с таким подходом либо мужика отпугну, либо и вовсе на костер пойду. Последнее вряд ли, конечно, реально, но что-то нехорошее точно может случиться.

— А с вами-то мне можно ходить, Владимир Георгиевич? — перевожу разговор на личное.

— Со мной-то не так опасно, конечно же, — улыбается он. — На двоих-то вряд ли кто решится наброситься. А в одиночку ходить точно не стоит…

— Не буду, — улыбаюсь ему в ответ. — Владимир Георгиевич, что мы, право же, все о врагах да об опасности? Есть же куда более интересные темы. Например, расскажите мне о себе. Все вокруг говорят, что вы герой, лучший на поле боя и в обычной жизни…

— Врут они все, — усмехается князь. — Разве может один человек лучше других быть? В быту ведь с кем живешь хорошо, тот для тебя и лучший. А на поле боя… Каким бы грамотным ни был командир, да никто он, коли солдат возле не будет. Они ведь в бой идут. Им выходит лучшими быть и полагается.

— А вы разве в бой не ходите? Ранение-то откуда же тогда?

— Вы, Анастасия Павловна, невероятно проницательны, — смеется князь. — В бой я конечно же хожу. И ранение мое оттуда. Да вот только прямо на штык не положено мне идти. А солдат, будто страха не ведает, знай прет.

— Так на то ж команда ему дана, — совсем путаюсь в его рассуждении.

— Вот и говорю про то, что герои они! — подытоживает он. — А вы, стал быть, из столицы будете?

— Из столицы, — сперва чуть не отговариваюсь, но вовремя соображаю, что тогда не в Москве правитель сидел. — Прямиком сюда и направлена.

— Кто ж вас, такую красивую и на фронт отправил? — останавливается и смотрит мне прямо в глаза. А его собственные глаза двумя яркими огнями горят. Интересна я ему значит очень.

— А никто меня не направлял. Судьба сама привела. Да похоже, что и не зря совсем…

— Зря или не зря, это мы потом поймем, — продолжает размышлять Владимир Георгиевич. Оно и видно, что князь. В мое время, другой мужик уже целоваться полез бы, а этот знай, языком чешет.

Но правила этикета не позволяют моему спутнику проявлять активность. А мне самой страшно первой на контакт идти. Мало ли что он обо мне подумать может.

— А вы тоже из Петербурга? — перенаправляю вектор в его сторону. — Наверняка при дворе всю жизнь состоите?

— Извольте, — качает он головой. — Семья моя с Твери будет. Отец по службе переехал, когда мне чуть больше десяти было. Тогда я к императору на поклон и преставился.

— Значит давно служите… — вспоминаю восторг Аглаи и теперь он кажется мне вполне логичным. Те, кто при дворе рос, умели себя показать.

— Бог смилостивился, позволил послужить верой и правдой. И надеюсь, что еще немало лет служить позволит.

— А чего ж не позволить-то? — хмыкаю я, совершенно не понимая, на кой ему эта служба вообще сдалась. — Вы же молодой, сильный, здоровый. Коли под пулю да на штык лезть не будете, так, конечно, послужите.

— Теперь-то, Анастасия Павловна, я точно лезть не буду. Теперь в бою только о вас думать и буду, да вернуться к вам буду желать.

— Так это же не безопасно! — совершенно не задумываюсь о романтичности ситуации и переживаю за него. — Вы что же, Владимир Георгиевич, удумали? Обо мне думать станете, а сами врага не заметите. Нет уж! Так дело не пойдет!

— Не пойдет? — улыбается князь.

— Конечно не пойдет! — не поддерживаю его веселье. — Вы ведь думать о деле должны. Давайте мы с вами договоримся: все мысли вы направите на ход сражения, а сердцу позволите обо мне мечтать.

— Да коли сердце вами занято, разве может мозг о чем другом размышлять? — не соглашается он. Но ничего, я объяснить смогу!

— А вы мозгу своему разъясните, что коли желает сердцу помочь ко мне вернуться, так пусть о безопасности заботится. Как вам такая идея, Владимир Георгиевич? — радуюсь сама своей мысли.

— Нравится мне ваша идея, Анастасия Павловна! Как и вы мне нравитесь! — заявляет он и подходит ко мне так близко, что мне уже кажется, будто поцелует меня сейчас.

Вот только узнать намерения князя мне мешает сестра Аглая, которая в самый неподходящий момент появляется, словно из ниоткуда.

— Анастасия Павловна, миленькая вы моя! — с ходу кричит она и устремляется к нам. — Куда же вы пропали? Мы же запереживали уже!

— Простите меня, но похоже, что мне пора, — вздыхаю я и делаю шаг в сторону.

— Завтра я найду вас! — обещает Владимир Георгиевич, наблюдая, как я ухожу. — Я обязательно вас найду!

— Буду ждать! — отвечаю ему и направляюсь следом за Аглаей к нашей палатке.

Все-таки князь Тукачев мне на самом деле очень сильно нравится, и я надеюсь, что намерения его насчет меня серьезны.