Фронтовой дневник княжны-попаданки

Глава 25 Великий князь

— Здравствуйте! — теряюсь я, при виде великого князя и зашедшей следом за ним свиты.

Не знаю, что еще можно сказать брату самого императора. Не уверена, что с ним вообще можно общаться, как с обычным человеком. Но ничего необычного в нем тоже не вижу.

— Ваше высочество, замечательно обустроились, — приходит на выручку Марфа Ивановна. Она-то уж точно умеет общаться с высокоблагородными господами. Ее же этому с детства учили.

Как, наверное, и Анастасию Павловну. Вот только я — не она!

— Всего ли вам хватает, красавицы? — великий князь по-хозяйски обходит комнату, внимательно осматривая смятые кровати и лежащие на полу вещи.

Так и кажется, что сейчас упрекнет нас, что все не по уставу.

— Всего хватает, ваше высочество, — рапортует Марфа Ивановна. Разве что по стойке смирно не встает.

— Вот и славно, что всего хватает, — обойдя полный круг, Николай Николаевич останавливается и осматривает нас. С ног до головы.

Под его взглядом я аж голой себя чувствовать начинаю. Кажется даже, что на меня он дольше, чем на остальных смотрит. Будто интересна ему очень.

Но более ничего не произнеся, он просто разворачивается и уходит. И свита уходит следом за ним

— И что это было? — не понимаю я.

Представшая только что передо мной картина очень напоминает мне утренний обход дежурного врача в выходной день: здравствуйте, все ли хорошо, простите, но ничем не хочу вам помочь.

— Как это что? Сам Николай Николаевич нас своим вниманием порадовал, — Марфа Ивановна вся сияет от восторга. — Это ж надо так! Счастье-то какое!

— А я уже и не мечтала Николая Николаевича так близко увидеть, — краснеет сестра Аглая. — А он мне таким красивым показался… Одним словом — императорская кровь!

Смотрю на них и не понимаю, что это. То ли величие имени на них так действует, то ли вкус у них так себе. Но лично мне внешность Николая Николаевича не по вкусу пришлась. Какой-то он… хмурый, широколобый, неказистый. В общем, не мой типаж мужчины.

Но говорить об этом я не собираюсь. Мало ли кого это задеть может.

— А чего заходил-то он? — вместо этого решаю уточнить я. А то мало ли чего упустила из внимания.

— Заходил-то? — хмыкает Марфа Ивановна. — Так посмотреть все ли в порядке, убедиться, что все, как ему угодно устроено.

— Разве у него для этого специально обученных людей нет? — не понимаю, зачем самому командующему нашей армией по домам сестер милосердия слоняться. Может ищет чего или кого?

— Да разве на кого в этом деле можно положиться-то? — удивляется моему вопросу девушка, а сестра Аглая только кивает в знак согласия с ней. — Наш Николай Николаевич ведь и раненых солдат лично посещает, ободряет их да подарки носит.

— Святой человек! — под конец все же Аглая вставляет свое слово.

— Так что же это мы, после визита такого святого человека еще в доме находимся, да языки чешем? — пытаясь показаться не слишком язвительной, меняю тему. — Нам ведь тоже раненых навестить нужно. Наша забота ведь для них сейчас лучшим подарком является.

— И то верно, — соглашается сестра Аглая. — Мы ведь как раз к ним, миленьким, и собирались пойти, пока его высочество не пожаловали.

— Так чего же мы стоим? — хватается за голову Марфа Ивановна. — Нехорошо это все, девоньки, ой не хорошо!

— Не хорошо, — соглашаюсь с девушкой и первой направляюсь к выходу.

На самом деле многое здесь кажется мне не хорошим. Многое здесь мне не нравится. И обстановка сама здесь какая-то неприятная и люди какие-то странные… Не место здесь женщине из будущего. Особенно в теле молодой княжны.

Из памяти постепенно начинают всплывать отрывки воспоминаний, почерпнутых из уроков истории, книг и передач. Вспоминаю, как в эти времена относились к женщинам и какие давали им права…

Но я не согласна ни на что подобное. Если мне действительно суждено прожить свою новую жизнь здесь и сейчас, она будет проходить по моим правилам. И никакой великий князь или даже сам его величество император не смогут заставить меня изменить решение.

Выхожу на улицу и уверенными шагами направляюсь к зданию больницы. Несмотря на свое состояние, оно хоть как-то напоминает лечебное заведение. В основном по вывешенным на стенах красным крестам и доносящихся из открытых окон крикам больных. Но все же.

Проходя мимо выжженной части деревни, стараюсь не обращать на нее внимание. Больно даже представить, сколько невинных людей навсегда остались в этом месте. Не хочу это представлять.

Перед зданием больницы останавливаюсь. Но только для того, чтобы набрать в легкие побольше воздуха и морально приготовиться к предстоящему.

— Страшно? — рядом останавливается Марфа Ивановна. Она вся дрожит, наверняка прекрасно понимая, что нам предстоит увидеть.

— Страшно, — не скрываю своих эмоций. Сейчас ведь война. Сейчас всем страшно.

— Ничего, мои хорошие, — подходит к нам сестра Аглая. В руках она держит нательный крест, а сама вся тоже дрожит от страха. — Господь с нами. Он поможет нам со всем справиться.

— Хорошо, что он с ними, — вспоминаю икону, висящую над входом в операционную больницы, в которой я проработала практически всю свою карьеру. Во время операций я не замечала ее, но кто знает, возможно какая-то помощь действительно от нее была. — Хорошо, что вы с нами, Аглая.

Собравшись с мыслями, мы дружно идем в больницу. Готовые ко всему. Практически ко всему.

— Нет, вы только посмотрите, что происходит! — доносится с повстречавшейся нам палаты гулкое недовольство и навстречу нам выходит Серафим Степанович.

Врач выглядит очень сердитым, но увидев нас все же улыбается.

— Что-то произошло, Серафим Степанович? — удивляюсь я состоянию мужчины.

— Произошло? А как же! Вы только посмотрите, что происходит, — кивает он в сторону палаты. — Это ж надо, подарками раненых одаривать! Они-то им сейчас пуще отпуска требуются.

— Подарками? — не сразу понимаю, о чем идет речь.

Но в этот момент из палаты выходит довольный Николай Николаевич, а за ним и десяток сопровождающих.

Но самое главное, что среди сопровождающих выходит он — князь Тукачев.

Вот только проходит он мимо меня, даже не взглянув в мою сторону…