Гамбит короля драконов

Глава 22. Моя работа

Меня привели, когда все уже закончилось.

Пещеры на побережье. Тихое место вдали от людей. Сюда ведьма звала еще Джарелта на свидания, здесь все и произошло.

Уже все…

Честно говоря, пока шла – даже колени дрожали, боялась увидеть. Но, с другой стороны, понимала, что если меня сюда ведут, значит, нужна моя помощь и шансы у Эйгона есть. Не зря же ведут. Все по плану.

Все получится.

У них уже получилось, осталось только со мной, это мелочи.

Чуть в стороне на полу билась в кандалах девушка, совсем не похожая на прежнюю Шайену, но я понимала, что это она. Рот заткнули кляпом, руки связаны. И выбраться из тела она тоже не могла, какое-то заклятие Саймон на нее накинул. Или специальный браслет для верности надел. Уэйтин сказал, такое Нолана не удержало бы, но обычной ведьме не справиться. Ему виднее.

Что будет с Шайеной дальше – я не хотела и думать.

Я хотела думать об Эйгоне.

И то, что я видела…

Это пугало.

Я видела почерневшее, обугленное тело на земле. И даже понимала чье оно. Рядом, покачиваясь из стороны в сторону, сидел Саймон, обхватив колени руками. Пустые глаза… совсем пустые. Даже, кажется пена на губах… или мне кажется?

- Что с ним? – спросила я Уэйтина.

- Истощение. Слишком много сил отдал. До последнего боялся не справиться. Но справился. А ритуал слияния я могу провести и сам, там ничего сложного и магические способности не нужны. Раньше любой священник мог провести, даже без всяких артефактов.

- А Эйгон?

Уэйтин достал из кармана золотой, переливающийся огнем кристалл. Показал мне.

- Вот. Не пугайся так. С тобой было то же самое. Тело для него здесь неподалеку, все уже подготовлено, нужно только положить кристалл на грудь и сказать нужные слова. Все остальное уже готово. Душа просто перельется в новое тело.

Это все, что осталось.

Умей я падать в обморок – наверняка бы упала. Уж очень хотелось… не видеть этого, не понимать.

Паника пополам с тошнотой подкатывала.

Кристалл – все, что осталось. Тела больше нет. Вон оно, обгоревшее, больше похожее на головешку. У меня даже посмотреть сил не хватает.

Но Нолана они убили. Это Уэйтин мне сразу и авторитетно заявил, как только увидел меня. Чуть не прыгая на месте от радости. Как мальчишка. Впрочем, он точно имел на это право. Главное они сделали. То, ради чего все это затевалось. «Это точно?» - спросила я тогда. «Точно», - серьезно ответил Уэйтин, постучал по сидевшим на носу волшебным очкам. «Я видел, как душа рассеялась. Да его просто разорвало на части!»

Что ж, я, наверно, рада тоже.

Только золотой кристалл никак не давал мне радоваться.

- Идем. Тело там, в кустах.

В кустах тело, твою мать!

У меня голова кружилась. Я пыталась осознать все это, и не могла.

- Идем.

Тело действительно лежало в кустах. Такое типично-бандитского вида, сразу понятно, жизнь у парня была непростая и активная. Шрамы, пол уха левого нет. На боку шрамы, явно не в бою, скорее в уличной драке. Но действительно весьма здоровый и крепкий на вид. Такие умирают не от болезней. И, надо признать, привлекательный парень, не обремененный особым интеллектом, но привлекательный. Что ж, думаю вполне подойдет, что до интеллекта, Эйгон это исправит, у него и своего хватит.

- Пустое, - сказал Уэйтин. – Его душу я уже отпустил.

Цинично, но я рада. Так проще.

На голой груди, чуть сбоку, несколько свежих синяков.

Интересно, вдруг подумалось, что его жизнь не так уж отличалась от жизни Эйгона. Эйгон, конечно, король, благородный лорд, но… что-то было в этом такое. Война и поединки, дворовые драки…

- Сядь рядом, - сказал Уэйтин. – И вот, надень, - протянул мне небольшой медальончик. – Под платье, так чтобы касалось кожи. Потом можно будет снять, это не обязательно носить постоянно. Только первое время. И за руку его возьми.

Рука была холодная. Мертвая. И от этого просто передергивало… Но я взяла. Сейчас не время бояться и сомневаться. Он оживет.

Все будет хорошо. Ведь все остальное у них получилось, значит, и сейчас получится.

- Постарайся не отпускать, - сказал Уэйтин. – Даже если будет жечь или колоть. Не знаю, как будет, но какие-то странные ощущения могут быть.

Я кивнула. Не отпущу.

Уэйтин взял золотой кристалл и положил на грудь нового тела. И что-то тихо зашептал. Я не могла понять слова, да там, наверно, вообще не понять, это что-то особое. Сначала ничего не происходило, потом кристалл начал светиться ярче, и какими-то волнами пошел, замерцал. Потом по груди вокруг словно прошла волна света. Мои пальцы закололо. Уэйтин сосредоточенно бормотал свое, закрыв глаза.

Я сжала пальцы сильнее. На всякий случай обеими руками его ладонь обхватила.

Золото вспыхнуло и потекло в тело.

Это было почти невероятно, хотя тут я уже почти привыкла к магии. Немного волной расходясь, и потом растекаясь тонкими нитями, прорастая. Словно грибница. Дико смотрелось, жутко даже, но я старалась сидеть спокойно и ровно дышать. Все идет как надо. Со мной было так же, и вот, я здесь, со мной все в порядке. И с ним тоже будет. Все хорошо.

Тонкие нити золота мерцали под кожей, создавая плотную сеть.

А потом вдруг разом словно ушли на глубину…

Рука в моих пальцах потеплела.

И тут вдруг – разряд! Словно дефибриллятором. Тело выгнулось, его даже чуть подбросило, все мышцы свело судорогой. И даже мне досталось, я сама чуть не заорала, чуть не выпустила руку. Ладонь обожгло, тряхнуло. Даже не знаю, как удержалась, вцепилась сильнее. И потом еще раз – сильнее, но в этот раз я была готова. И третий. Но третий совсем слабо, тело лишь едва дернулось. Чуть выгнулось. И хриплый вдох, судорожный… Сначала он дышал с трудом, заглатывая воздух, с шумом выдыхая. Потом пошло легче. Не открывая глаза, не приходя в себя.

Я ведь тоже не сразу в себя пришла.

И задышал ровнее, мышцы расслабились. Я почти чувствовала, как бьется его сердце.

- Ну вот, - тихо сказал Уэйтин. – Теперь он здесь. Но вряд ли придет в себя быстро, душа очень ослаблена разрывом с драконьей сущностью. Теперь давай последнее.

Убрал с груди Эйгона кристалл, казавшийся сейчас пустым и чуть мутноватым. Приподнял Эйгону голову, надел на шею такой же медальон, как у меня.

- Крепко держи.

Я кивнула.

И он запел что-то снова. Тихо, но совсем иначе, мягко.

Я почувствовала, как горячая волна течет по моим пальцам, окутывает. И кружится голова. А потом – словно откатывает назад, и тепло уходит, тянет за собой. Словно волной утягивает на глубину… Мягко, но неотвратимо. И в глазах чуть темнеет, плывет.

- Все, - говорит Уэйтин, я слышу его словно издалека. – Теперь держи его крепко и сама держись. Не знаю, как долго это будет. Но удержать надо.

Мое тепло утекало сквозь пальцы в Эйгона. Сначала ничего еще, потом я поняла, что такая слабость накатывает, что вот-вот сама отключусь. Но отпускать нельзя. Я легла с Эйгоном рядом, все так же держа за руку, закрыла глаза. От слабости даже тошнота подкатывала… в голове начинало звенеть.

Но это нормально, наверно.

Все будет хорошо.

Просто душа Эйгона повреждена, разорвана, и теперь, чтобы восстановиться, ей нужна сила. Моя сила и мое тепло. Я уверена, что все получится. Иначе нельзя. Если сомневаешься в таких вещах, то лучше и не начинать.

Все будет хорошо.

Уэйтин что-то говорил, склонившись надо мной, но я не слышала. Потом, кажется, меня чем-то накрыли, стало немного теплее. Ладно, значит нормально все… Все хорошо будет.

Мне казалось, я проваливаюсь в черную дыру, лечу, не чувствуя своего тела, мира вокруг, вообще ничего. Даже страх куда-то ушел, растворился. Покой и тьма.

Я ведь не умираю?

* * *

Проснулась в постели. А рядом незнакомый мужик. Причем я его еще во сне обнимала.

Чуть было не заорала от страха и неожиданности, но он тоже открыл глаза.

И только тогда я осознала.

- Эйгон! – шепнула.

У него уголки губ чуть дернулись, то ли улыбка, то ли что… Глаза чуть мутноватые, смотрит словно сквозь меня.

Мне говорили, что первое время будет очень сложно. Душа повреждена разрывом, все силы уходят на восстановление, поэтому на эмоции почти ничего не остается, даже память может страдать. Но вот сейчас я видела, он узнал меня и рад мне. Пусть хоть немного, но глаза потеплели. Значит, не все потеряно.

Ох… он живой.

Мне говорили – воля к жизни страдает, становится все равно, что происходит с тобой, все как в тумане. Человек остается жив, может ходить, есть, спать, но ничего его не радует, не трогает. Это не депрессия, хоть симптомы и похожи, это другое. И чтобы вытащить его к нормальной жизни – нужно оставаться рядом, держать за руку, самой находить поводы для радости, новые впечатления, и тогда постепенно начнет радоваться тоже, потому что мы связаны, и моя радость будет греть и его тоже. Его боль и пустота будут ранить и меня, потому что вы связаны. У нас теперь все общее.

И мне нужно быть сильной за двоих.

И будет непросто.

Я потянулась, взяла его за руку, погладила.

Он просто смотрел на меня.

Мне говорили, первые дни он может не разговаривать вообще. Это не то, чтобы нормально, но вполне в рамках, не стоит беспокоиться. Нужно быть рядом, почаще прикасаться к нему. Сейчас очень важны прикосновения, укрепление связей. Почаще разговаривать с ним, даже если он не будет отвечать.

Со временем он придет в себя.

Я смотрела на него и… немного страшно становилось. А что если его боль и тоска окажется сильнее меня? Если я не справлюсь?

Но обратного пути нет.

И нет – я не жалею. Я никак не могла отказаться и поступить иначе.

Все получится.

- Ты давно не спишь? – сказала я. – Нам ведь никуда уже не нужно торопиться. Все получилось. У тебя все получилось, как и хотел.

Он смотрел на меня. Улыбался или нет, я не очень понимала. Взгляд вроде осмысленный. Глаза серые… чужие глаза.

Погладила его по волосам.

- А ты красивый, - и улыбнулась, слегка через силу. – Видел себя? Бандитской наружности слегка, но очень даже ничего. Мне нравится.

Он смотрел…

- И что будем делать сейчас? – сказала я. – Полежим еще? Или пойти, кого-нибудь найти? Я бы чайку попила…

* * *

Очень непросто это оказалось.

С одной стороны, ничего такого особого делать не нужно было, с другой – так сложно сохранить веру, что все получится, когда долго не видишь никаких сдвигов. То есть, формально сдвиги были, он начал вставать, ходить, есть сам. А то первые пару дней я кормила его из ложечки, он просто сидел за столом, перед тарелкой, и смотрел на нее. Почему? Кажется, просто желания есть у него не возникало. Но когда я просила открыть рот, он послушно открывал, и жевал потом. За маму, за папу…

На третий день стал умываться и одеваться сам, и со стороны могло показаться, что все, нормально дело идет. Он выглядел практически нормальным. Только не разговаривал. Кивал, качал головой, когда его что-то спрашивали, но не говорил сам. Все равно пустота в глазах не отступала.

Уэйтин приходил посмотреть на него и разводил руками. Да, никто и не говорил, что все получится сразу. Он не знает, что можно еще делать. Только ждать.

Лорд Эдвард прилетал сюда. Теперь он станет королем.

По официальной версии Эйгон погиб, сражаясь с колдуном. Геройски. Колдуна победил, но и сам… вот…

Его тело отдали семье.

Но Эдвард знал правду. Кажется, знал с самого начала.

Он приходил к Эйгону, хмуро сидел рядом, держа его за руку. Молчал тоже. Я отлично видела, что Эдвард такие решения брата не одобрял, но принимал, даже не пытался тяжело вздыхать и рассказывать, какой Эйгон идиот. Хотя, чего уж тут. Я отлично видела, что Эдвард в ужасе от того, что видит.

Долго сидел с братом наедине, говорил что-то. Я не знаю, не слышала, я вышла тоже.

Потом видела, как на прощание Эдвард потрепал брата по плечу.

- Все будет хорошо. Помнишь, как в детстве ты учился летать? Рано еще было учиться, дракон не сформировался до конца, но ты все пытался. На деревья лазил, на крышу… и прыгал! И руки ломал, и ноги… хорошо хоть не шею. Мать с ума сходила. А ты упрямый такой, лишь только перелом срастется, лез снова. С таким упрямством у тебя все получится. Не может не получиться.

Эйгон слабо улыбнулся ему, кивнул.

Получится. Надо верить.

Я тоже верила, как без этого.

Но только время шло, а ничего не менялось. Я постоянно была с Эйгоном, разговаривала, читала ему, делала что могла. А ему, кажется, было все равно. Он просто сидел и смотрел в пустоту. Иногда ходил по комнате, я заставляла его двигаться, и тогда он вставал. Но далеко ходить не хотел. Я все пыталась вытащить его в сад… Мне кажется, он боялся, что его кто-нибудь увидит его. Дракон не может быть слабым. Даже если он уже не дракон.

Я ждала… Но это тянулось нескончаемо. Зато терпение мое подходило к концу.

Я начала злиться. Даже без особого повода, просто по пустякам. Меня начало все раздражать. Я не могла больше сидеть взаперти, постоянно с ним. Не то, чтобы я жалела о своем решении, но мне так хотелось перемен!

Я начала ворчать на него, срываться. Мне самой было стыдно за свои эмоции… Он же не виноват! Он тоже старается изо всех сил.

- Не сдерживай себя, - сказал Уэйтин, который так и остался с нами, присматривать. – Не пытайся сгладить углы. Для того, чтоб пробудить душу – нужны эмоции. Конечно, лучше радость и любовь, но и любые сойдут. Наори на него. Только честно наори, от души, когда уже все вскипит по-настоящему. Встряска нужна.

- Я не могу на него орать.

- Можешь, – сказал Уэйтин. – Вообще, это нормально все. Вы же теперь одно целое. Ему не хватает своих сил, так что он тянет из тебя. Не сознательно, конечно, но тянет. Отсюда и злость. Выплесни все, и вам обоим станет лучше.

Умом я понимала, что да, в нашей ситуации это очень похоже на правду. Но на практике никак не могла. Ну, как я буду на него орать? Он ведь мне ничего плохого не сделал. Он не виноват, что так.

А потом все вышло само. И оказалось, что Уэйтин прав.

Случайно вышло.

Я звала Эйгона погулять, хоть в сад, хоть немного. А он только качал головой, говорил что ему и так хорошо, что я могу идти, если хочу, а он посидит, в окно посмотрит. Я звала, а он качал головой.

И я сорвалась. Просто много накопилось, много по мелочи, такого, что само по себе не повод, но если все сразу – то никаких сил терпеть.

- Да сколько можно! – орала я. – Ты думаешь, я не пошла бы одна, если б могла? Я теперь с тобой связана! Мне никуда не деться! Неужели ты не понимаешь, что если ты тихо помрешь с тоски, то и я тоже. Я согласилась на это только потому, что верила, что ты сильный! Что ты не сдаешься никогда! Что ты обязательно попытаешься… А ты! Хватит ныть и страдать! Пошли!

Я орала много и долго. Все высказала. Очень нехорошего, мне ужасно стыдно было потом. И даже схватила что-то со стола, швырнула в него. Чернильницу и пресс-папье. Чуть руку не вывихнула, оно тяжелое. Я орала, и чувствовала, как слезы по щекам.

А потом забилась в угол и рыдала.

Он слушал все это. Сначала почти безразлично, потом хмурясь.

Потом подошел. Сел рядом и обнял меня.

- Прости, - шепнул тихо. – Прости, Марина. Я знаю, что тебе тяжело. Я постараюсь.

Я зарыдала еще сильнее. Скорее от того, что прямо сволочью себя почувствовала. Как можно было так?

А он сильнее обнял меня. В висок поцеловал. Потом в щеку, почти по-братски. А потом совсем не по-братски в губы. И обнял как-то совсем иначе.

И вот тут я поняла, что действительно что-то сдвинулось. И отлегло.

Потому что вот сейчас ему точно не все равно.

- Знаешь что? - тихо сказал он, осторожно гладя пальцами мой бок. – Мне тут сказали, что дом в горах для нас готов. Можно хоть завтра лететь. Давай? Я… Давай полетим. Нас отнесут туда.

«Нас отнесут». И в груди кольнуло, отдаваясь чужой болью. Заныло тоскливо. У него больше нет крыльев и кто-то другой отнесет его туда. И я вдруг поняла, что именно это долго не давало ему согласиться. Но ради меня он готов. Только ради себя – нет, но со мной он полетит в горы.

Вот и отлично. Мне отчего-то казалось, что на свежем воздухе, вдали от дворцов и прежней жизни, ему станет лучше.