Гамбит короля драконов

Глава 4. Сомнения

Я действительно чувствовала себя куклой, на меня смотрели как на вещь.

Шу подошла ближе, села рядом со мной на кровать.

- Подожди немного, - велела Патрику.

Я тоже села, потому что валяться тут как-то совсем глупо. Шу внимательно смотрела на меня.

- Покажи руку, - мягко, чуть заискивающе попросила она.

Даже улыбнулась мне. Как будто всего остального и не было.

Ну, наверно, нет смысла прятаться, поэтому я показала. Узкий браслет на левой руке.

- Сними его, - предложила Шу, чуть небрежно.

- Нет, - сказала я, очень стараясь выглядеть спокойно. Не паниковать.

- Почему? – удивилась Шу. – Ты не хочешь домой?

Не только Патрик, я тоже ей не доверяю. Патрик наблюдал с интересом.

- Я хочу домой. Но ваш король, Эйгон, сказал, что уже поздно. И если меня не вернули до рассвета, то там, в своем мире я умерла. Мне некуда возвращаться.

Шу тихо засмеялась, не зло, скорее снисходительно, словно я какую-то дикую глупость ляпнула, но исключительно по наивности. Глянула на Патрика, так, словно удивляясь: «Ты только посмотри на нее!» Патрик стоял рядом, сложив руки на груди.

- Эйгон ничего не понимает в перемещении между мирами, - сказала Шу. – Время идет не одинаково. Я могу переместить тебя ровно в тот момент, из которого забрала. Туда в бар, за столик. Ты и моргнуть не успеешь, для тебя этого путешествия словно и не было. Память останется, но словно все было сном. Сними, и я сделаю.

А если это правда?

И закололо в груди. И радость мелькнула, и ужас сразу. Потому поверить ужасно хотелось, но проверить я никак не могла. Слишком много всего случилось. Ставки слишком велики.

Руку с браслетом все же прижала к себе. Что если это не так?

- А если Эйгон прав?

Шу передернула плечами.

- А он не сказал, что проблемы будут и так? Что это не твое тело, так что скоро оно начнет тебя отторгать и разрушаться. Конечно, с тобой оно продержится дольше, чем совсем пустое без души, но срок все равно ограничен. Месяц, два, может быть даже полгода. А потом ты начнешь умирать, медленно и мучительно. Сама начнешь искать меня, просить вернуть назад. Но проход между мирами недолговечен, он скоро закроется, и вернуться будет невозможно. Я бы не советовала тебе тянуть.

А Патрик смотрел на нас и ухмылялся.

Я не понимала, как быть. Внутри все сворачивалось и ныло.

- Почему я должна верить тебе?

- А почему ты веришь Эйгону? Он красивый мужик, таким верить хочется. Но, а что еще? – сказала Шу. Помолчала, давая мне возможность подумать. - Да, у нас с ним свои счеты. Мы очень давно друг друга знаем, ты, вероятно, уже поняла это. Еще до того, как он стал королем. Я поддерживала его, была рядом, делала все, чтобы он мог достичь своей цели. Он ведь не принц по рождению, не должен был королем стать. Но стал. И как только всего добился, выкинул меня прочь. У него новые любовницы и новая невеста. Но и меня отпускать не хотел. Я же ведьма, я могу помочь ему. Когда я попыталась уйти от него, выйти замуж за одного мальчика при дворе… - Шу с таким искренним сожалением прижала руку к груди. – Томми так любил меня… Он сразу предложил мне стать его женой. Но Эйгон убил его. Потому что он никому не позволит.

Даже губу закусила. Но она переигрывала, как по мне. Что-то не так, я не очень верила. То есть, вероятно, правда в этом была, но не все так однозначно.

Шу оглянулась на Патрика, тот криво ухмыльнулся.

- Поэтому ты вышла за меня, - сказал самодовольно. - Мне он ничего не сделает.

- Да, - улыбнулась Шу. – Патрик ему не по зубам. Патрик глава клана и очень силен, Эйгону с ним не справиться. Но Эйгон не мог просто смириться, поэтому объявил о праве первой ночи. Чтобы не уступать и все равно урвать кусок. Даже там, где его совсем не хотят.

«Да я женился только для того, чтобы трахнуть, а потом избавиться от тебя».

Что-то мне подсказывалось, планы Шу насчет Патрика ничем в циничности не уступают. Не похожа она на жертву.

И, вероятно, все трое тут стоят друг друга.

- Мне не стоит верить Эйгону? – осторожно спросила я. – Но зачем ему врать?

- Он хочет отомстить мне, - Шу развела руками. – Злится, что я его обманула, что после свадьбы он получил не меня. Жаль, я не видела его лицо, когда он осознал подмену! - она засмеялась. – Прости, что втянула тебя в это, но с тобой ведь ничего не случилось. Я уверена, Эйгон не тронул тебя, у него свои принципы. Ему нужна я, а ты, уж прости, ему не интересна. А теперь я могу вернуть тебя домой, и все это останется для тебя только сном.

Я посмотрела на Патрика. Он ждал. Он собирался получить свой приз в этой игре.

И если я откажусь сейчас, если не сниму браслет, то ему достанусь я. И мне этого совсем не хочется. Я смотрю на него и… нет, не хочется совсем.

Но если я соглашусь, и если Эйгон прав – я просто исчезну. Умру. Моя душа лишится тела, и сама я этим делать уже ничего не смогу. Да, тело не мое, но другого у меня нет.

Я не знаю, как решить это.

Никаких гарантий.

Патрик ухмыляется.

- Давайте, решайте уже, а то я заждался.

Меня передергивает. Настолько, что я почти готова.

Вот только, если я сниму браслет, обратного пути не будет. Я уже ничего не смогу изменить. А если не сниму, то у меня будет время. Да, конечно – Патрик… Но Патрика я как-нибудь переживу. В конце концов, после моего бывшего, меня уже сложно напугать. Нет, бывший, конечно, маньяком не был, и секс у нас был так себе, ничего примечательного. Но вот как раз та ситуация, когда ты лежишь под ним, поглядываешь на часы, ждешь, когда закончится и думаешь: «Лучше бы книжку почитала».

Но не убьет же меня этот Патрик.

А вот Шу может и убьет.

Голова идет кругом.

Хочется расплакаться, на самом деле, и ничего не решать.

- Ну? – говорит Шу требовательно. – Давай, снимай его. И домой.

Ее глаза жадно поблескивают. Никакого сожаления в глазах.

Я ей не верю. Вот не верю.

- Нет, - говорю я, понимаю, что подбородок дергается, хочется расплакаться. – Не сниму. Я не верю.

Взгляд Шу леденеет.

- Что ж, - говорит она, вставая. – Тогда я ничем не могу помочь. Патрик, тогда она твоя. Развлекайся.

У меня сердце в пятки уходит. Нет-нет-нет… Я не хочу.

И так хочу остановить, снять, отдать, и чтобы этого не было… боже мой!

А Патрик подходит ближе, расстегивает штаны. Вот прямо так, сразу…

Хочется зажмуриться.

За что мне все это?!

И тут за окном трубит рожок. Громко, требовательно.

- Какого хрена? – возмущается Патрик, оборачивается к окну. – Что ему еще?

* * *

Рожок настойчиво трубит снова, зовет.

- Его величество, король Эйгон Ри’Мооран! – поставленный громкий голос со двора.

Патрик грязно выругался.

А вот Шу смешно.

- Он не успокоится, - сказала она. – Он упрямый, каких еще поискать.

- На что он надеется, интересно?

Шу только плечами передернула.

- Спроси и узнаешь. Он уже все равно уже прилетел.

- Тебе весело, да? Весело? Во что ты меня втянула, сучка? Ты пойдешь со мной! И будешь сама с ним объясняться!

- Ты испугался? – она удивилась, усмехнулась. – Я думала, ты его не боишься! Ты мне зря рассказывал, что с тобой ему не справиться? Думаешь, он тебя убьет?

Патрик глянул на нее зло, и вдруг резко, буквально одним широким шагом оказался с ней рядом. И так же резко, наотмашь, ударил по лицу.

- Вот тварь! – зарычал он. – Думаешь, мне эти неприятности нужны? Что ты с ним сделала, что он так за тобой бегает?

А Шу не боялась. Она только плюнула ему в лицо, и он снова ее ударил. Рывком прижал к стенке, за горло схватил. А она только криво и насмешливо ухмылялась. Ну, так, как только можно ухмыляться, когда тебя держат за горло. Не сдаваясь.

- Я так хороша в постели! – хрипло выдала она, когда он чуть отпустил. И засмеялась. На губах кровь, и смех вышел особенно дико.

И вдруг тело горничной разом обмякло, повисло на руках Патрика.

А потом она вздрогнула, всхлипнула как-то совсем иначе. С ужасом уставилась на него.

- Господин! Господин, что происходит?

Чуть не плача.

Патрик выругался снова. Потому что выходило – Шу горничную бросила.

И где она сейчас?

Мне как-то даже не по себе. Потому что я, хоть и совсем не хочу этого, но оказалась замешана. Мне никуда не деться, я крайняя в любом случае. У них тут такие разборки, ведьма, драконы, и как-то я среди них. И все они что-то от меня хотят. Даже если не от меня, то я все равно не могу в стороне остаться.

Патрик обернулся ко мне. Потом отбросил горничную в сторону. Она упала на колени, всхлипнула, схватившись за разбитое лицо.

А Патрик пошел на меня.

- Знаешь что, Шу! – сказал громко, доставая нож, озираясь, словно надеясь увидеть кого-то еще в комнате. – Ты наверняка слышишь меня! Никаких глупостей больше! А то я изрежу твое тело на куски! И тебе некуда будет возвращаться!

Он подошел ко мне, схватил за волосы, заставляя встать ближе к нему, задрать голову. Приставил нож к моему горлу.

- Ты хочешь этого, Шу?

Я поняла, что дрожат губы. Что мне делать? Что мне сказать, чтобы отпустили? Или все мои слова вообще не имеют смысла?

- Пожалуйста, не надо! – только и смогла выдавить я. Всхлипнула.

Краем глаза видела, как горничная как-то странно задергалась, упала на пол, потом выгнулась колесом, забилась в судорогах. Но недолго. Потом затихла. Подняла голову.

- Только тронь мое тело, и Эйгон тебя убьет! – спокойно и холодно сказала она.

И снова упала.

Лицо Патрика перекосило от ярости.

Он долго смотрел мне в глаза, что-то свое решая. Потом поднял нож, повертев перед моими глазами, чтобы я все отлично видела. Я видела и так. Расплакаться хотелось.

А потом приложил лезвие к моей щеке и резанул. Я вскрикнула, за лицо схватилась. Потекла кровь.

Он отшвырнул меня в сторону.

- Вот тварь, - процедил сквозь зубы. – Тебе на память!

Потом глянул на окно. А там ведь король, и он уже ждет.

Застегнул штаны, поправил ремень на ходу.

- Мы еще не закончили, - бросил мне. Хотя я не очень уверена, к кому он обращался.

И вышел, хлопнув дверью. Щелкнул ключ.

Я осталась сидеть на полу, зажимая щеку. Крови было много, хотя я трогала и понимала, что там скорее царапина и заживет, ничего страшного. Но горело все равно. И обидно было до слез. Меня-то за что? Или это для того, чтобы я сдалась быстрее?

Надо успокоиться.

Я не представляю, что делать. Но для начала точно надо успокоиться.

Поискала глазами то, чем можно кровь остановить. Не перевязать, но хоть прижать. Ничего подходящего сразу на глаза не попалось, поэтому я взяла подушку, вытряхнула из наволочки и наволочку скомкала, приложила к щеке.

Больно.

И страшно безумно.

Как же мне хочется домой!

Горничная слабо дернулась на полу. Перевернулась на бок, подтянула ближе ноги, сжимаясь. Зажмурившись. Я видела, как из носа вытекла капля крови.

Она сейчас настоящая горничная или Шу? Как это понять? Жалко ее очень. Но еще больше жалко себя. Ей поиграют и бросят, а у меня выбора нет.

Так…

Нас с ней в комнате закрыли. Хотя бежать мне, наверно, все равно некуда. Даже если я убегу, то что дальше? Куда мне? Ведьма наверняка меня найдет. Я…

И тут дикий рев снизу. И грохот. Удар. Такой, что содрогнулись стены. Потом еще удар и снова рев.

Что же они делают там? Два здоровенных страшных дракона. Да он все разнесут.

Что-то мелькнуло у окна, я не разобрала, подошла ближе, все так же, прижимая наволочку к щеке. Попыталась выглянуть. Но это окно закрыто и открыто не получается.

Нет, отсюда не разобрать. Я видела какое-то движение во дворе, кто-то куда-то бежал. Но мне это ни о чем не говорило. И даже если они передерутся там, то что мне это даст? Скорее всего ничего.

Щека ныла, хотя кровь, кажется, начала немного останавливаться.

Спокойно…

Я подошла к горничной, присела рядом.

- Эй, - позвала тихо, коснулась ее плеча.

Она вздрогнула, в ужасе попыталась отодвинуться от меня.

- Нет, нет, пожалуйста! Хватит…

- Я не Шайена, - шепотом сказала я, поняла, что говорить больно, щека болит. Но все равно придется. – Я застряла в ее теле и не могу вернуться. Я не обижу тебя.

Горничная повернулась ко мне, посмотрела. Что-то такое в ее глазах… и мне не по себе.

- Не-ет… - шепотом, с ужасом сказала она. – Ты ведьма! За что ты так со мной?! Не трогай меня!

И дернулась, попыталась встать, поскользнулась, на четвереньках поползла прочь.

- Я не Шайена!

Но толку от этого никакого.

Она забилась в угол, вжалась. Я осталась стоять.

- Не подходи!

Слезы в ее глазах.

Все же, как доверять Шайене после такого?

А за дверью, там где-то в коридоре, вдруг топот. Кто-то бежит. И не один кажется. Все ближе.

Я прислушиваюсь, замираю. Это ведь сюда?

И тут – удар! И в щепки разлетается дверь.