— Помни, Луиза, — говорил я, наверное, уже в пятый раз за полчаса, — сегодня мы идем только на разведку. Никаких героических подвигов, никаких попыток зачистить весь город от призраков. Просто посмотрим и вернемся.
— Да, мастер, — тихо ответила Луиза.
Я заметил, что повторяюсь, но не мог остановиться. Нервы. После рассказа секретаря о призрачном городе мое воображение рисовало картины, от которых хотелось развернуться и уехать в противоположную сторону. Но долг в пятьдесят золотых никуда не делся, а сокровища в особняке были единственным реальным способом его погасить.
— Слушай, цель простая, — продолжил я, больше убеждая самого себя. — Особняк семьи Кэмпбелл стоит заброшенным пятнадцать лет. Никто туда не заходил. Значит, все богатства лежат нетронутыми. У нас есть месяц, чтобы обследовать дом и забрать ценности. Если повезет — сразу найдем деньги и не будем зависеть от приезжающего каравана.
Дело было не в том, что я не доверял обещаниям мэра. Просто я не хотел рисковать Луизой больше, чем необходимо.
— Понимаю, мастер.
По мере приближения к Старому Палмдейлу Луиза становилась все тише. Она крепче держалась за мою рубашку, словно боялась, что я исчезну. Наконец мы поднялись на невысокий холм, с которого открывался вид на город.
Зрелище получилось… впечатляющим. И не в хорошем смысле.
Барьер, который возвели священники Астера, был невидим невооруженным глазом. Возможно, священники видели бы что-то особенное, но для меня это была просто граница между живым миром и чем-то совершенно иным.
Если нынешний Палмдейл состоял из деревянных домов с соломенными крышами, то Старый Палмдейл поражал количеством каменных построек. В дальнем конце города высился двухэтажный особняк — очевидно, резиденция семьи Кэмпбелл. Не слишком большой, максимум пятнадцать комнат, но внушительный для такого места.
Самым жутким было полное отсутствие движения. Никаких признаков жизни. Но еще страннее — город не зарос сорняками. Внутри барьера не было ничего живого. Совсем ничего. Трава была коричневой и мертвой, но даже после пятнадцати лет запустения она не начала гнить. То же самое с деревьями и кустарниками.
Дома выглядели потрескавшимися от времени, но весь город производил впечатление, будто его покинули только вчера. Это только усиливало дискомфорт, который нарастал с каждой секундой.
— П-подожди! — воскликнула Луиза, когда я двинулся вперед.
— Что такое? — обернулся я.
Она покраснела и опустила голову.
— Н-ничего…
Я озадаченно наклонил голову. Странное поведение, но сейчас было не время для расспросов. Начал спускаться с холма, пока Луиза внимательно следила за мной. Затем она потянулась и схватила меня за руку — видимо, держаться за рубашку показалось ей недостаточно надежным.
Через несколько минут мы пересекли границу барьера. Ощущение было мгновенным и неприятным — словно я шагнул в холодную воду. Но город изнутри выглядел точно так же. Часть меня надеялась, что недавние ощущения были обманом, и стоит пройти дальше — увижу обычный заброшенный город, а не эту мертвую аномалию.
Глубоко вздохнув, я крепче взял Луизу за руку и повел ее вглубь города. Тишина здесь была абсолютной. Даже привычного жужжания насекомых или шороха мелких животных не было. Это был город-призрак в самом буквальном смысле.
— Днем не так уж страшно, — прошептала Луиза, и даже в этой мертвой тишине ее голос звучал едва слышно.
Словно отвечая ей, где-то раздался отдаленный скрипучий звук. Мы переглянулись и медленно направились к источнику, который продолжал ритмично скрипеть. Наконец нашли его.
Одинокое дерево без листьев, скрюченное и мертвое, возвышалось как отрубленная рука. На одной из веток висели детские качели. Очень медленно они раскачивались вперед-назад, издавая тот самый скрип.
— Эм… Луиза, — проглотил я комок в горле.
— М-мастер?
— Сегодня вообще был ветер?
— Нет, — пискнула Луиза. — Совсем не было.
Качели внезапно остановились. Руки Луизы разжались, а потом схватили меня еще крепче — почти больно. Я не оборачивался, весь мой взгляд был сосредоточен на неподвижных качелях.
— Думаю, на сегодня разведки достаточно, — кашлянул я.
— Да, мастер, — прозвучал голос рядом со мной.
Который определенно принадлежал не Луизе.