Железо и серебро

4

Наверное, это из-за всех этих разговоров ночью баньши пришла снова. Вернее, Анна вспомнила о ней, и она пришла. Встала у изножья кровати молчаливая и белая, долго смотрела тёмными провалами глаз. Потом до Анны понесся её голос, тихий, но удивительно отчётливый:

— Многие беды случатся от названного Тростником. Вода Лох-Тары станет красной от крови. Смерть придет к городу и к холмам, она будет холодна. Помни об этом.

Анне снова показалось, что она лежит под толщей земли, её оплетают корни, а где-то там, невообразимо выше, на ветвях рябины трескаются бутоны и выпускают на волю серебристые искры цветов.

Наверное, это было последнее колдовство мертвой пророчицы, но Анна проснулась, зажгла бледный ночник, добрела до комода, отыскала в нем старый блокнот и записала услышанные слова. Рука дрожала, строчки прыгали, старый дом вздыхал под ветром, от окна тянуло сквозняком.

Из тёмного зеркала над комодом на доктора Греймур посмотрело такое умертвие, что она даже вздрогнула. Нервно рассмеялась. И решила, что в ближайшие выходные отправится в парикмахерскую, превращать эту паклю с отросшими корнями обратно в белокурые локоны, как оно изначально и задумывалось. А потом сделает в доме ремонт, потому что и без скрипа старых половиц ей есть чего пугаться.

На часах значилось пять часов утра. Ложиться спать было совершенно бессмысленно, а если быть честной перед самой собой — то откровенно страшно. Анна спустилась на кухню, заварила тот дорогущий чай, который в каком-то помутнении рассудка заказала по сети. Чай должен был обладать удивительными успокаивающими свойствами, но на вкус отдавал прелой соломой.

В предутренней тишине дом пытался издавать тихие звуки и шорохи, словно жил собственной жизнью. Анне пришлось включить телевизор в гостиной, чтобы заглушить это постороннее бормотание. Странное дело, но даже в холодной стерильности секционной ей было комфортнее, чем в этом старом доме. Особенно когда из холодильника забрали баньши.

По телевизору ведущая утренних новостей удивительно серьёзным голосом сообщала, что некие потусторонние силы в третий раз срывают съёмки нового исторического сериала про основание Лоуда. Анна обречённо выругалась.

Она подъехала к зданию Департамента за пятнадцать минут до начала рабочего дня, и всё равно оказалась там позже, чем следовало бы. Вернее, это миссис Моран, которую вызвали на опознание брата и мужа, пришла раньше. С ней была дочь, хрупкая девчушка лет двенадцати на вид. Дженсен, рабочий день которого начинался раньше, принес им капучино из автомата.

Миссис Энжеле Моран по документам было тридцать пять, и для них выглядела она плохо. Но держалась спокойно, даже отрешённо. Она безропотно дождалась появления Труди Ноймар, вежливо поблагодарила Дженсена.

И только когда Анна опустила над её мужем простынь, а Труди попыталась высказать официальные соболезнования, Энжела Моран внезапно глянула на детектива в упор и сказала жёстко:

— Вы же даже не будете искать, от чего они умерли. Придумаете какую-то ложь. Вроде того, что они сами убили друг друга. Но это колдуны с холмов. Я знаю.

Анне никогда не давалось просто общение с родственниками жертв, но миссис Энжела Моран оставила после себя какое-то особенно тягостное ощущение. Дженсен, который пришел, чтобы отправить тела обратно в холодильник, сказал укрытому простыней телу Хью Морана: — Сочувствую, парень. Не сладко, наверное, тебе с ней было.

Дочь Моранов Анна застала в холле Департамента, куда спустя сорок минут решила совершить вылазку за кофе. Девочка сидела на старом стуле у стены и раскачивалась под неодобрительными взглядами важных деятелей с портретов и дежурного на посту.

— Мэм, вы не купите мне ещё капучино? — крикнула она через весь холл. Анна поморщилась и махнула ей рукой.

Вблизи девочка выглядела старше, чем показалась Анне на первый взгляд.

— Я Эмбер, — она по-взрослому протянула руку для рукопожатия. — Мэм, возьмите мне ещё капучино, пожалуйста.

Скорее четырнадцать, чем двенадцать, решила Анна. Одежда относительно новая, но не слишком опрятная, и вся Эмбер Моран какая-то растрёпанная, даже слишком. Анна напомнила себе, что отец и дядя девушки лежат в морозильниках полицейского морга. Впрочем, убитой горем Эмбер не выглядела. Скорее — смертельно усталой.

— Как они меня достали, — сказала она вместо спасибо, когда получила свой стаканчик из автомата. — Колдуны с холмов то, колдуны с холмов это. Долбанулись с ними.

Определённо, это было не её дело — разговаривать с подростком, особенно без социального работника, но Анна не удержалась, спросила:

— Колдуны с холмов?

— Ну, сиды. У нас не говорят "сиды". Типа, они могут услышать. А я говорю.

Неожиданно она крикнула в голос:

— Сиды!

Дежурный на посту дернулся, начал озираться по сторонам и, кажется, даже потянулся к оружию.

— Не надо кричать, — попросила Анна. — Тут копы. На сидов им плевать, но работа у них нервная.

Эмбер хихикнула и демонстративно повернулась к дежурному спиной, а Греймур только порадовалась, что для этого времени дня в холле просто удивительно безлюдно. И безсидно.

— Видишь? Ничего со мной не случилось. Никто меня никуда не волочет, ни в какие холмы. Но ты же нормальная, ты на полицию работаешь, а не из нашего чокнутого райончика.

Анна с трудом удержалась от скептической улыбки. Как раз её собственная нормальность после знакомства с мёртвой сидской пророчицей была под некоторым вопросом. Эмбер продолжала. Она говорила вроде расслабленно, а вроде — как будто ей было жизненной на кого-то выплеснуть всё это:

— У нас там совсем по поводу сидов у людей крыша едет. Пару лет назад кучу народа порезали, мать ещё боялась, что отца и дядю посадят…

Она осеклась. Анна проследила за её взглядом и увидела миссис Энжелу Моран, которая спускалась по лестнице в сопровождении шеф-инспектора О'Ши.

— Ну, я пойду, — тускло сказала Эмбер. — Спасибо за капучино, мэм. Анна задумчиво проводила ее взглядом.

— У меня от них мороз по коже, — сказал О'Ши, подойдя.

— Кажется, у меня тоже, — Анна выбросила в корзину оставленный Эмбер стаканчик. Шеф-инспектор глянул на неё цепко:

— Девочка сказала, что-то интересное?

— Не знаю, насколько интересно то, что она считает своих родственников и соседей психам, — Греймур пожала плечами.

— Какой здравый взгляд на мир для такого возраста, — О'Ши невесело усмехнулся. — Они реально психи там, в этих рыбацких кварталах. Ничего не смог узнать у вдовы кроме "это колдуны с холмов". Может, это и в самом деле они, но мне нужна какая-то информация. Круг общения, подозрительные знакомства, любая хрень. Откуда-то же эти уроды узнали о золоте, будь оно хоть триста раз сидское.

— Пока все выглядит и в самом деле так, как будто они сами, но без криминалистов и баллистиков я не буду делать вслух такие выводы.

— У меня есть папка, — на лице О'Ши появилось страдальческое выражение. — Толстенная такая папка, куда я собираю краткие выписки по делам, в которых "они сами". Из-за фей, разумеется. Эти сукины дети отлично умеют морочить людям головы. Пора заводить вторую. Почти жду тот день, когда меня пинком отправят снова патрулировать улицы.

Не смотря на все тайные надежды доктора Греймур, результаты из криминалистической лаборатории не внесли в получившуюся у неё картинку никаких изменений.

— О'Ши отправил меня туда, — уныло говорила Анне Труди Ноймар, пока они ждали свои коктейли. С момента обнаружения тел прошло больше двух с половиной суток. — Опросить остальных родственников и соседей. Господи, какая дыра! Настоящие трущобы. И ничего. Ни единого намёка, откуда эти парни узнали про сраный клад. Какая-то круговая порука, как будто выгораживают кого-то своего. Но ведь нет. "Это колдуны с холмов отомстили им". Тьфу.

Перед Труди поставили её ром-колу, и она жадно припала к стакану. Анна задумчиво покрутила в пальцах соломинку. Мстят ведь всегда за что-то. Грэхем и Моран проходили по делу двухлетней давности, но у О'Ши не было достаточно улик, чтобы их посадить.

— Ты тоже под подпиской о той осенней истории? — спросила она, может, резче, чем следовало.

— А? — Труди глянула на Анну поверх стакана. — Нет, но это дело прошло мимо меня, по большей части. Знаю про ритуальные убийства, знаю, что жертвами в них были так называемые "украденные дети". Ну, те, кого уводили к феям, а потом вернули домой. С последней жертвой у них крупно не сложилось. О'Ши после неё даже работать особо было не с кем. Парни с дырками от 45-го калибра, знаешь, не очень разговорчивые.