Железо и серебро

3

Для позднего мая утро, когда охотник на фей заехал за Анной, чтобы отвезти её на Другую сторону, оказалось удивительно холодным, но таким ясным, что резало глаза. — Это её дом? — спросил он. — Твоей тётки?

— Да, её, — Анна попыталась устроиться удобнее на продавленном сиденье. Для поездки на Другую сторону Марти Доннахью предпочел блестящему красному спорткару видавший виды пикап. Анна отчетливо представила себе в какую отбивную превратит это сиденье её задницу и обречённо вздохнула.

— А ты здесь какими судьбами? — Доннахью осторожно вывел тяжелую машину с подъездной дорожки на проезжую часть. — О'Ши говорил, ты не байльская.

— Отчасти. Я из Йерка. Мать уехала отсюда, когда вышла замуж.

В багажнике пикапа покачивались при езде какие-то бочки, на заднем сиденье что-то звякало. Греймур вздохнула и подумала, что наверное, стоило бы обратиться к кому-то более серьёзному, чем Марти Доннахью. Переигрывать, впрочем, было уже поздно, деньги ушли на счет охотника на фей еще вчера. Немаленькая сумма, к слову сказать, хотя Доннахью вроде как сделал Анне скидку.

— И как тебе Байль? Стоил того, чтобы сюда вернуться?

— Когда я свалила от мужа с одним чемоданом в багажнике, мне было особо некуда податься. Здесь оказалось и жилье, и вакансия, так что определенно Байль стоил переезда, — Анна криво улыбнулась. Больше всего ей хотелось, чтобы Доннахью заткнулся или хотя бы сменил тему.

— Это милый сонный городишко, — сказал тот растягивая гласные, словно копируя чужую манеру говорить. Потом добавил нормально: — Не настолько сонный, как хотелось бы копам и старикам. Все-таки центр Тары, а Тара — это сердце Гэл Британ. А еще у нас Граница. Только дурак будет спать, когда у него фейри под самым носом.

Он усмехнулся как-то неожиданно хищно, словно хорошо подогнанная маска жизнерадостного раздолбая ненадолго сползла, приоткрывая настоящее лицо. Анна украдкой потерла висок. Определённо, свои взятые с боем выходные она бы предпочла проспать, на худой конец — посвятить дому или там научной статье, которая так безнадежно ждала, когда её доработают. Пикап выкатился на шоссе.

— Ладно, напоминаю технику безопасности, — сказал Доннахью. — На Другой стороне нельзя есть или пить что-то тамошнее. Особенно то, что предложат тебе сиды. Если ты ешь их еду — ты начинаешь принадлежать им. Ты вроде как видела достаточно, чтобы не стремиться к этому. Ну и вернуться обратно будет гораздо проще, если не брать ничего. А то, знаешь, всякое бывает. Верить этим засранцам на слово — вообще дурацкая затея. Они отлично умеют брехать, ни буквой не солгав. Если мы встрянем, ты слушаешь, что я говорю, и делаешь, что я говорю. Даже если на первый взгляд это тупо, как шутки твоего бывшего.

Греймур вздохнула и подумала, что она готова приплатить, чтобы её проводник в мир фейри говорил, только если они на самом деле встрянут. Она и так чувствовала себя совершенной идиоткой, что на полном серьёзе собралась исполнять волю покойной тетки.

— Сейчас стало немного попроще, — Марти понятия не имел о том, что творится у Анны в голове. — Я имею в виду, чем до той осени. Ну, когда я остался без руки. Кажется, с тех пор все-таки что-то изменилось.

Он покачал головой, а Анна подумала, что будь она чуть более уверена в том, что собралась делать, возможно, болтовня Марти Доннахью её бы вовсе не раздражала. Ну или если бы он не начал с вопросов о том, как Анна оказалась в Байле.

Пикап катил по хорошему асфальту. Доннахью притормозил возле заправки — докупить масла, и потом минут пятнадцать о чем-то болтал с девчонкой в зелёном рабочем комбинезоне. Греймур устало откинулась на спинку сиденья и тихо пробормотала ругательство.

Однако как только они выехали на проселочную дорогу, ту, куда О'Ши привез тело мертвой баньши, охотник на фей как-то разом посерьёзнел. Он молчал до самой стены тумана, и только тогда сказал Анне:

— Не открывай окно, пока не проедем за туман. Два года прошло, а у меня до сих пор какая-то нездоровая паранойя. Типа, что оттуда сейчас полезет какая-то срань. У этой машины хорошие, крепкие стекла. Моя старушка.

Он похлопал ладонью по приборной панели. Пикап медленно вкатился в Границу.

Анна никак не могла определиться, чего она ожидает больше — каких-то неведомых чудес или их полного отсутствия. Да, она видела сидов, да, она говорила с мёртвыми, но само существование Другой сторону упрямо отказывалось логично укладываться в голове у доктора Греймур.

В тумане Границы видно было примерно ни черта, как Анна ни напрягала глаза. В какой-то момент ей померещились фигуры где-то там вдали, но потом она моргнула, и наваждение пропало.

Марти Доннахью вел машину молча. Он хмурился, чуть покусывал губы, потом неожиданно выругался. Сказал Анне тихо:

— Мне все время кажется, что в тумане поют.

Никаких звуков, кроме гула двигателя, Греймур не слышала, и она глянула на охотника на фей встревожено. Марти криво усмехнулся и добавил газу.

Туман отступил как-то внезапно, словно его смахнули мокрой тряпкой с лобового стекла. Ничего особо не изменилось. Всё так же были холмы, озеро, насыпь над озером, только небо над ними висело не по-майски тяжёлое. И трава слишком уж отливала малахитовой зеленью. И дымка над озером серебрилась, словно подсвеченная изнутри.

— Как-то так, в общем, — сказал Доннахью. — Что там с твоей штуковиной?

— Она должна открыть дорогу, — Анна неуверенно нашарила в кармане серебряную тёткину веточку.

— Тогда держи её при себе, — Марти дёрнул ртом. Машина осторожно, почти крадучись поползла вначале вниз по склону, потом вверх. — Было бы круто побыстрее вернуться.

— Сколько у нас времени? — Греймур вздохнула. Отгулы ей дали с большой неохотой. Пит Салливан, конечно, обещал прикрыть, если что, но Анне не хотелось без необходимости пользоваться его помощью. Особенно в том, что касалось её и её мертвецов.

— Топлива на неделю, примерно, — Марти пожал плечами. — Я эти бочки не для красоты с собой вожу. Жаль, старина Керринджер отказался продать мне внедорожник. Вот то машина. Зверь.

— А он продавал? — спросила Анна, больше чтобы поддержать разговор и не дать ему опять уползти в сторону её тетки или бывшего мужа.

— Я думал, может, он продаст, раз уж ему самому полагается волшебный конь, — Марти хохотнул, но получилось невесело.

— Волшебный конь? — Ага, есть такое дело. Здешний Король изувечил ему ногу. Ну, ты видела, что он хромает, да? Ну вот конь — выкуп за увечье, так это у них тут работает.

Анна зябко повела плечами. Звучало это — как отрывок из фантастической книги или бред сумасшедшего. В Марти Доннахью была некоторая безуминка, но мистер Керринджер на сумасшедшего походил мало. Она спросила:

— За что его покалечили?

— В поединке. Так здесь бывает, если ты приходишь к холму и говоришь, что его хозяин — обдристанное мурло, с тебя могут за это спросить. Кровью.

— Я постараюсь это запомнить, — Анна отвернулась к окну.

Снаружи плыли высокие травы, зелёные и серебристые, где-то в их прохладной глубине угадывались искры белых цветов. Впереди, в распадке темнели заросли кустов, а в них змеилась стальная нитка ручья.

— Обычно, — снова заговорил охотник на фей, — тут пользуются компасом и какой-то вещицей того, кого пытаются отыскать. А давным-давно попросту брали амулет на нитке и смотрели, куда укажет маятник. Я видел такие штуки у своего дядьки, а ему достались от его отца. Но на самом деле все это ерунда. Важно только, насколько ты стремишься отыскать то, что ищешь, и как сильна твоя воля. Куда едем? Указывай.

Анне пришлось стиснуть зубы, чтобы не выругаться. Она все-таки надеялась, что охотники на фей умеют что-то более надёжное. В своих воле и желании она была совсем не уверена. В Доннахью — тоже не особо.

Серебряная веточка в руке была приятно прохладной. Анна Греймур задумчиво окинула взглядом горизонт и уходящую вдаль гряду холмов, не то чтобы одинаковых, но лишённых каких-то особых примет, за которые могли бы зацепиться глаза. Зеленая трава, пологие вершины, кое-где из травы торчат камни, кое-где видны карабкающиеся по склонам рощицы.

Веточка остро кольнула в ладонь, когда Анна чуть задержала глаза на высоком валуне, отмечающим низину между холмами. Она торопливо отвернулась, скользнула взглядом по зелёным склонам, потом снова глянула на высокий камень. Веточка ткнулась в ладонь. Анна вздохнула и вытянула руку, указывая Марти направление:

— Кажется, туда.

— Могло быть хуже, — он философски пожал плечами. — На первый взгляд, проехать можно.

Охотник на фей до упора опустил стекло со своей стороны, и в машину ворвался ветер, пряно и остро пахнущий примятой травой. Анна жадно вдохнула его и даже прикрыла глаза, такими плотными и осязаемыми были запахи.

— Осторожнее, — Доннахью чуть усмехнулся, — это наркота. Вначале дышишь полной грудью, а потом всё, ты сидишь и слезть не можешь. Впрочем, ты-то и так по уши в этом. Можешь попробовать подсластить себе пилюлю.

— Ты меня удивительно обнадёживаешь, — Анна глянула на него почти зло.

— Я называю вещи своими именами. И мне не надо доказывать, что ты в порядке, если у тебя в голове глюки отплясывают джигу. Я сам — не в порядке.

Обе его руки уверенно держали руль, живая левая и протез правой. Но Греймур показалось, что он имеет в виду не свое увечье. Вернее, не только его. Доннахью усмехнулся шире:

— Я не сдам тебя мозгоправам, не бойся. За эти два года я что-то в конец в них разочаровался.

Анна снова покосилась на его руки. Посттравматический синдром, почти наверняка. Для молодого парня остаться без руки…

— Это, — Доннахью, угадав её мысли, разжал и сжал снова пальцы протеза, — херня. Можно привыкнуть стрелять с левой и перестать носить ботинки со шнурками. Обидно, что тебя считают инвалидом и выкидывают с основной работы, но это тоже можно пережить. Пособие от города, всё такое.

Он вздохнул, потом зло мотнул головой. Анне показалось, он сейчас начнет говорить о том, что пережить нельзя, но охотник на фей молчал.

Греймур позволила себе какое-то время искоса рассматривать его. Насколько она могла судить по строению лица, скорее местный с некоторой примесью нордманской крови. Примерно её ровесник, возможно, старше. Волосы русые с отливом в рыжину. Лицо подвижное, симпатичный. Если бы кто-то вроде Марти Доннахью попытался за Анной ухаживать, она бы дала ему шанс. Может быть.

В низине, в тени холмов стало заметно темнее. Запахи сделались тяжелее и плотнее. Кое-где по металлическому боку машины скребли ветки орешника.

— Не люблю такие места, — сказал Доннахью. — Темно и дрянь всякая гнездится. — Что ты имеешь в виду? — Анна поёжилась. В запахе ей померещилось что-то могильное.

— На Другой стороне живут разные существа. Болотные тролли, например. Или овражные. Я еще с отцом ходил, когда мы нарвались на такую тварь. С тех пор вожу с собой винтовку. Там, сзади, под сиденьем лежит.

С плеском пикап форсировал мелкий ручей, пересекающий низину, и вырвался из тени холмов на открытое место. Анна подумала немного и опустила стекло.

Наверное, ей стоило бы испытывать тревогу, оказавшись в волшебных землях, которых попросту не должно было существовать на самом деле. Но Анне было удивительно спокойно. Словно ничего по-настоящему страшного не могло с ней случится. Или, может быть, просто ничего настоящего.

Марти Доннахью молчал. Чем дольше они ехали через холмы Другой стороны, тем молчаливее он становился. Анна несколько раз просила его скорректировать направление, он молча поворачивал, куда она указывала. Перекусили тоже на ходу, Доннахью поделился с Анной яблочным пирогом:

— Тётка пекла, — сказал он. — Её хлеб здесь лучше всего подходит.

Анна кивнула. Молчаливое настроение Марти передалось и ей, поэтому она жевала, смотрела в окно и трогала время от времени серебряную веточку в кармане.