Железо и серебро

9

Нужно было что-то сделать. Анна подумала, второй раз просто не выдержит такого страха и такого бессилия, как те, которые вырвали из неё этот страшный нечеловеческий крик. Она внезапно вспомнила, где слышала его раньше. Так кричала баньши у неё в голове, когда пыталась заставить Анну убить Дэйва.

Дэйв. Он был как-то причастен ко всей этой истории, в которой подростков под угрозой смерти отправляют воровать какую-то древнюю дребедень прямо из-под носа полиции.

— Дерьмо собачье, — выдохнул Марти Доннахью. Анна была целиком с ним согласна.

О'Ши встал и глянул на нее поверх головы Эмбер:

— Дорого бы я дал, чтобы раскопать до конца эту дрянь из рыбацких кварталов.

— Светает, — неожиданно сказал Бен Хастингс.

— А? — шеф-инспектор глянул на него недоуменно.

— Светает, — повторил Хастингс.

О'Ши глянул на часы, коротко выматерился. Марти Доннахью втянул носом воздух, словно принюхиваясь к чему-то, потом проговорил:

— Туманом пахнет.

— И грозой, — тихо-тихо сказала Эмбер.

— Спорим на десятку, — Доннахью развернулся к Хастингсу.

— Ты мне должен сотню, — тот пожал плечами. И почему-то достал из-под куртки тяжёлый крупнокалиберный револьвер. — И ещё полторы мистеру Керринджеру.

— Ну да, их я тут и отрабатываю, — охотник на фей пожал плечами.

— Что происходит? — Анна переводила взгляд с одного на другого.

— Это фейри, — сказал ей Доннахью. — Они иногда делают что-то со временем. Когда мы спускались сюда, до рассвета было часа полтора.

— Не удивлюсь, если с Границы придут посмотреть, кто здесь кричит, — О'Ши кивнул Анне. Она отвела глаза.

Над холмами и в самом протянулась тонкая белая нитка рассвета.

Сидящая на земле Эмбер осторожно сдвинулась в сторону ближайших кустов. Греймур поспешно поймала её за руку. Девчонка и так натворила достаточно. Анна подумала, что, наверное, смогла бы как-то уговорить шеф-инспектора О'Ши замять эту историю. Но оставались О'Хара, Стюард, Трэвис, охотники на фей, а еще Купер. И вот у последнего точно не было никаких причин молчать об Эмбер.

Она так неожиданно вцепилась в руку Анны, что та даже вздрогнула.

— Если они меня убьют, давай ты будешь делать вскрытие? Я не хочу, чтобы во мне копался какой-то мужик, — прошептала девочка.

Анна поспешно обхватила её за плечи. Сказала с удивившей её саму уверенностью: — Тебя не убьют.

В какой-то момент ей даже показалось, что у неё достаточно силы, чтобы сомкнуть руки на чьем-то бледном горле, и что руки эти будут в крови. Потом Хастингс сказал:

— Идут.

Видение развеялось.

От развалин и того места, где должен был находиться пост два, кто-то действительно шёл по тропинке. Анне вначале показалось, что это светит какой-то тусклый фонарь, потом она разглядела, что никакого фонаря там нет.

Серебряно блестел наконечник копья в руке у женщины, и её лицо бледно мерцало в темноте, и ее золотые косы, перевитые багряными лентами.

— Заря, — тихо сказал Марти Доннахью. — Чёрт.

Он сделал шаг вперёд, то ли встречая сиду, то ли загораживая от неё людей. И только тогда Анна заметила, что она пришла не одна. Просто Гвин Ойшинс, эксперт особого отдела Департамента полиции Байля, который так и не сменил дурацкую толстовку, пока предпочёл обойтись без спецэффектов.

— Госпожа, — Марти Доннахью склонил голову перед сидской женщиной.

Она была высокой, выше охотника Доннахью и, наверное, даже выше Гвина Ойшинса. В косах у неё позвякивали колокольчики, им вторила серебряная кольчуга. Еще у неё было копьё, и оно почему-то выглядело опаснее, чем автоматы полицейских. Лицо сиды, прекрасное и суровое, чуть смягчилось, когда она кивнула Доннахью в ответ на его приветствие.

— Мы слышали голос баньши, когда шли сюда от Границы, — сказала она. — Все ли живы?

— Все, — хрипло выговорила Анна. Пожалуй, ей было в какой-то мере стыдно. Орать от ужаса — так себе способ решать проблемы.

— Что у вас стряслось? — спросил Гвин Ойшинс, он же Тис, он же как-то там ещё.

— У нас проблемы, — со вздохом ответил ему О'Ши.

— Это я кричала, — сказала сиду Анна. Меньше всего ей хотелось сейчас впутываться в какие-то мутные разбирательства, откуда здесь баньши и что вообще происходит. Эмбер придвинулась к ней, прошептала едва слышно: — Она колдунья с холмов, да?

— И он тоже, — тихо ответила Анна.

— Они же не за мной пришли, нет?

— Я пришла, потому что Тис попросил меня снять мои чары со старого золота, — сказала сида. — Я был бы признателен тебе, — судя по его голосу, шеф-инспектор О'Ши никак не мог определиться, ему хочется кофе и сдохнуть, или оторвать кому-нибудь голову.

— Осторожнее, — Тис предостерегающе поднял руку. — Это опасные слова. Человеческая личина отчасти слетела с него, и почему-то мелкие шрамы на левой половине лица стали заметнее.

— Да задрали меня эти ваши игры, — О'Ши зло стукнул себя по бедру. — Мне нужно, чтобы больше ни у кого не ехала крыша от этого долбанного золота, чтобы мы могли зарыть его нахрен или сдать в музей и забыть.

— Мне нужно бронзовое зеркало, — голос Эмбер дрогнул, но она поднялась с земли. — Мне действительно оно нужно.

Золотокосая сида так стремительно шагнула вперед, что ни О'Ши, ни охотники на фей не успели заслонить ей дорогу.

— Кто тебя послал, девочка? — голос её звучал вкрадчиво, словно острый скальпель, входящий в мягкие ткани.

Заставить себя встать на ноги показалось Анне подвигом, достойным национального героя. Но она поднялась, тяжело оттолкнувшись рукой от земли, и встала рядом с Эмбер.

У Анны Греймур не было ничего, чем можно было противостоять золотокосой сиде, но она слишком хорошо помнила, как страшно в одиночку стоять против вот этого, чужого, нечеловеческого. Эмбер снова вцепилась в её руку, но сказала удивительно твёрдо:

— Мне нужно это зеркало.

— Знаешь ли ты, чьё оно и зачем нужно? — так же мягко спросила сида. Плащ у неё был цвета венозной крови, весь расшитый тонкой золотой нитью.

— Знаю, — тихо ответила Эмбер и опустила глаза.

— Пусть сам приходит и берёт, — в голосе сиды звякнул металл, бубенцы в её косах отозвались жалобно и тонко. — А я тогда спрошу с него все, что он должен. И не иначе.

— Ты ошибаешься, о Заря, — спокойный голос Тиса оказался почти физически осязаемым. Больше он не пытался прикидываться человеком. — Мы оба знаем, что такое слуа, и мы оба знаем, что он не будет сражаться с тобой.

— Он придет сюда, — резко выговорила Заря. — И я спрошу у него всё, что должна спросить.

— Я не знаю, что за кашу вы заварили, — неожиданно для себя сказала Анна, опередив уже открывшего было рот О'Ши, — но отец и дядя этой девочки погибли здесь. Ей прислали сюда под угрозой смерти. Может, достаточно? Может, хватит?! Здесь никто больше не должен умереть!

Глаза у сиды Зари были похожи на две лужицы расплавленного олова, и это олово было обжигающе горячим. Заорать так, чтобы оно выстыло от ужаса, Анне захотелось почти нестерпимо. Потому что и в самом деле было достаточно. Она сейчас ясно чувствовала, как напитана старой кровью эта земля, как мешается с ней свежая кровь Хью Морана и Ларри Грэхема, и это ощущение пугало больше, чем обжигающие глаза сиды.

— И в самом деле, достаточно, — тихо сказал Марти Доннахью. — Здесь никто не будет играть втемную, о госпожа моя Заря.

Она отступила на шаг, полуобернулась к нему:

— Чем ты заплатишь за мою правду?

— Мне нечем платить, — Доннахью шагнул вперед и развел руки. — Видишь, мои руки пусты, о Арванен.

Она вздрогнула:

— Вы не знаете, за кого заступаетесь.

— Когда бы я успел, — Доннахью развел руки шире, — заступиться хоть за кого, кроме тех, которые здесь.

— Мы редко говорим о слуа, — сказал Тис. — Но если Заря не хочет, расскажу я. — Вы много о чем говорите редко, — проворчал О'Ши. — А потом нам остаётся только что стоять ночью в тумане и ждать, откуда попрёт.

— Марти Доннахью достаточно заплатил, чтобы получать ответы, — голос Хастингса был удивительно ясным, — из тех, от которых веет холодом Бездны. Правая рука — это достаточно.

— Ты и сам заплатил немало, — примирительно сказал Тис.

— Омела, — выдохнула Заря яростно. Прикрыла глаза, словно сдерживая себя таким образом, и продолжила спокойнее: — Его имя — Омела, и раньше он был первым за столом у Охотника и ехал подле его правого стремени. А потом он отдал себя Бездне и стал слуа. Существом, которого коснулась Бездна и изменила, забрав всё, что он был готов отдать. Я ищу его, потому что не всё между нами сочтено. Это его зачарованное зеркало. Я вынудила кровь пролиться здесь, чтобы разбудить эти чары. Чтобы он почувствовал их и пришёл за ним. Кто тебя послал, девочка?

— Наши старшие, — шепотом сказала Эмбер. — Они убьют меня, если я его не принесу. То есть, на самом деле убьют. Насмерть.

— Он не придёт, — Тис подошел к Заре, положил ей руку на плечо. — А если и придёт, ты не встретишь того Омелу, которого знала. Бездна слишком давно прикоснулась к нему.

— Госпожа, — шеф-инспектор О'Ши подошел ближе. — Я не буду скорбеть о тех двоих, которые погибли здесь. Хотя за тобой долг перед Эмбер — это её дядя и отец. Но если не расколдовать золото, будут и другие. Если будут другие, мне придется искать помощи у тех, кто может мне её дать. Ты знаешь, о ком я говорю.

— Это так странно, — Заря глянула на него. Расплавленное олово её глаз мерцало в темноте, — что до этого теперь кому-то есть дело. Что есть Скачущая-в-Охоте, что за ней есть право вступиться за просящего о помощи, что у её правосудия два копья…

Она замолчала. Отошла к яме с кладом, задумчиво глянула вниз.

— Я так надеялась, что Омела придет сам. Что в нем осталось еще что-то. Но, кажется, я слишком долго ждала, и время ушло. Присылать на смерть детей — это и в самом деле… Стоит копья Скачущей. Будь по вашему. Я сниму чары. Но золото это опасно и без чар, оно само по себе — ворожба и заклинания. Я добавила совсем немного и указала место тем двоим. Они оба были достаточно замараны, чтобы не жалеть о них. Вы видели золото. Вы чувствовали, как оно зовёт прикоснуться. Это уже не моя ворожба.

— Мы видели, — вздохнул Марти Доннахью. — Но с этим мы как-нибудь справимся.

Белая нитка рассвета над холмами медленно наливалась красным. Это было одновременно странно, и при этом — очень правильно. Она приехала сюда в первый раз на заре, золотой и малиновой, так может, на заре все эта история и закончится.

Золотокосая сида Заря вскинула руки, огненно сверкнуло шитьё её плаща, звякнули колокольцы в косах. Анне показалось, что воздух как-то удивительно прозрачен и искрит. Потом все схлынуло.

Заря опустила руки:

— Больше здесь нет моих чар. — Она посмотрела на Эмбер, все ещё цепляющуюся за руку Анны, и спросила: — Ты бы пошла со мной? Я не могу вернуть тебе, что забрала, и, пожалуй, не хочу, но могу спрятать в холмах. Никто не посмеет прийти туда, чтобы убить тебя.

Пальцы девочки почти до боли впились в ладонь Анны. Она даже попыталась сделать шаг вперёд, потом остановилась. Усмехнулась криво и совсем не по-детски:

— Это было бы смешно — они все время боялись, что я недостаточно осторожна, и колдуны из холмов заберут меня. Но мама…

— Вам все равно придется забрать её мать, так? — Тис глянул на О'Ши.

— Так, — полицейский кивнул. — Но…

— Значит, так тому и быть, — сказала Заря резко. — Пойдём со мной, о дитя людей. Отпусти её.

Это сида сказала уже Анне. Та только стиснула зубы. Эмбер ослабила хватку, и казалось, как только Анна разожмёт руку, девочка шагнет вперёд. Куда-то туда, о чём Анна не имела ни малейшего представления, в мир, который иногда до сих пор приходил к ней в кошмарах.

Она медленно обвела взглядом остальных. О'Ши молчал и кусал губы, Марти Доннахью казался смертельно усталым и каким-то больным, Тис молча скрестил руки на груди.

В руке у Хастингса все ещё был тяжёлый револьвер. Он сощурился, глядя прямо в рассвет, потом сказал Эмбер:

— Если у волшебства холмов окажется недостаточно власти на тобой, ты сможешь вернуться. Иногда так лучше, даже если у холмов над тобой власти достаточно.

Анна медленно выдохнула воздух сквозь сжатые зубы и разжала руку. Потом глянула на Зарю в упор:

— Ты не будешь держать Эмбер в ваших холмах против её воли. Пообещай мне.

— Мое слово, — сида склонила голову. — Ты слышала моё имя, поэтому я его сдержу.

Они уходили вдвоём, нечеловеческая женщина и человеческая девочка. Заря на какое-то мгновение остановилась возле Марти Доннахью, коснулась пальцами его щеки, улыбнулась грустно. Рассвет разгорался ярче, солнце било по глазам, и Анна в какой-то момент зажмурилась. А когда снова смогла посмотреть на тропу, там уже никого не было.

— Твою мать, — устало выдохнул О'Ши. Хастингс наконец сунул револьвер в кобуру, Тис подошел к яме с кладом и разглядывал её с любопытством.

Только Марти Доннахью так и стоял, не шевелясь, и смотрел на пустую тропу.