Женский клуб по вторникам

13 Нагишом на унитазе раввина

Марго знала, что платье, в котором она пойдет на эту свадьбу, должно быть сногсшибательным. Бирюзовым. Этот цвет был Марго к лицу. В конце концов она нашла облегающее платье с диагональным вырезом, ниспадающее так чудесно, как это получается только благодаря косо срезанной ткани. Из-за тонких лямок и обтягивающего материала ей нужно было обзавестись идеальным бельем. В магазине такое нашлось: продавщица назвала его поддерживающим бельем, несмотря на то, что сей предмет дамского туалета больше походил на корсет.

— В нем вы смотритесь подтянутой, — сказала ей продавщица в «Мэйсиз»[14]. На вид ей было года двадцать три, и в ней было двести тридцать фунтов[15] веса.

— На мне сейчас тоже такое белье, — горделиво сообщила девушка. — Скрывает не меньше десяти фунтов[16] на бедрах.

— О, — выдавила из себя Марго, пытаясь заполнить образовавшуюся паузу, — здорово.

Несмотря на шокирующие характеристики корсета, она все-таки его купила. Вечером в день свадьбы Марго попыталась натянуть его на себя после душа, но поняла, что это невозможно сделать, когда кожа хотя бы немного влажная. Ну и бог с ним, подождет. Ей было чем заняться.

Марго накрасилась, надела туфли и уже принялась за прическу, когда зазвонил телефон.

— Во что ты одета? — поинтересовалась Брук.

— Сейчас на мне только туфли, — ответила Марго.

— Хм, ты замерзнешь под кондиционерами.

Они посмеялись.

— Ты знаешь, в чем придет Лакс? — спросила Марго.

— Я не говорила с ней с того дня, когда она схватила Эйми за волосы. Но что бы она ни надела, я уверена, это будет потрясающе.

Они снова рассмеялись, представив возможный наряд Лакс в сине-фиолетовых тонах, в обрамлении дешевых искусственных драгоценностей. Марго сидела обнаженная на диване в гостиной, ожидая, пока высохнет лак, и развлекала Брук, предполагая, как в этот самый момент Лакс тоже готовится к свадьбе сына Тревора. По ее сценарию Лакс держала в одной руке фен, а в другой — баллончик лака для волос экстрасильной фиксации.

Марго планировала как можно больше времени проводить в обществе Лакс. Она собиралась блистать своим остроумием и красноречием, привлекательно повиливая бедрами в то время, как под ее смелым, стильным платьем будет угадываться чувственное тело. Тревору не обязательно знать о поддерживающем белье.

Макияж закончен, волосы уложены, ногти высохли, туфли надеты — Марго была почти готова. Остался только чертов корсет.

— Мне пора, Брук, — сказала она. — Увидимся на свадьбе.

Настало время очной ставки с Поддерживающим Бельем. В руке оно казалось крошечным. Как летний костюмчик для маленькой девочки, только в данном случае верхняя часть была пришита к штанишкам. Марго сняла туфли и сунула ноги в штанины. Она смогла натянуть ткань на бедра, где белье благополучно и застряло. Пока она прыгала по комнате, пытаясь натянуть его выше, бирюзовое платье, которое она разложила на кровати, соскользнуло на пол. Марго пыхтела, ругалась, но так и не смогла натянуть на себя резиновый корсет, который пришелся бы очень кстати к следующему Хэллоуину как атрибут садо-мазохистского костюма или летом, если бы Марго решила заняться дайвингом. Она вбежала в ванную в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь. Масло для тела хорошо пахнет, но может просочиться через шелк платья. Крем для рук? Марго посмотрела на огромное количество баночек.

Кремы, гели, духи, мыло — все не то. Внезапно она увидела то, что надо. Недорогое средство — идеальное решение! Покрыв все тело детской присыпкой, она наконец сумела натянуть латекс на бедра и грудь.

— Слава Богу.

Она выдохнула, а вдохнуть уже не смогла.

— Вот это да. — Марго осмотрела свое новое белье. Оно стройнило, но было ужасно неудобным. И все-таки, если не думать о том, как дышать, Марго чувствовала себя плотно упакованной и в целом прекрасной. Нагнувшись, чтобы поднять упавшее платье, она поняла, что сегодня вечером сидеть не сможет. Ткань легко растягивается, но внутренним органам просто не остается места, когда она нагибается. Ее фигура будет выглядеть великолепно сегодня вечером: спина идеально прямая, живот втянут, груди выставлены на всеобщее обозрение, но Марго не очень хотелось упасть в обморок или потерять почку, поэтому ей придется стоять.

«Да и кто сидит на вечеринке? Я просто буду танцевать всю ночь», — убеждала она себя. Оставалось только придумать способ нагнуться достаточно низко, чтобы поднять платье с пола. Наконец, выполнив замысловатое танцевальное па, которое можно было бы назвать «червяк, роющий нору в ковре», Марго влезла в бирюзовое платье. Двигаясь, словно танцор лимбо, она ухитрилась встать на ноги и была готова завоевать мир.

— Отвезите меня на Лонг-Айленд. Лучше по магистрали ФДР[17] к мосту Трайборо[18], — сказала Марго таксисту, и обрадовалась, заметив его нескрываемое отвращение к ее командному тону и пышному одеянию, столь свойственное выходцам из стран третьего мира. Он, презрительно фыркнув, сделал так, как она просила, и повернул машину на ФДР.

— Что вы там делаете, леди? — спросил водитель, когда, бросив взгляд в зеркало заднего вида, не увидел никого.

— Ничего, — непринужденным тоном ответила Марго. Она растянулась на заднем сиденье машины, чтобы дать себе возможность дышать.

Ночь была теплой, и у нее с собой была только тонкая накидка да маленькая сумочка, отделанная настоящей бирюзой. Если станет прохладно, она одолжит у Тревора пиджак. Автомобиль подъехал к дому, указанному в приглашении.

— Выходите? — спросил водитель.

— Конечно. Дайте мне минутку.

Марго дождалась, пока из стоявшей перед ними машины выйдут люди, и она отъедет.

— Откройте мне дверь, пожалуйста.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида и никого не увидел. «Сумасшедшая полуголая бабенка», — подумал он, но тем не менее вышел из машины и открыл ей дверь. Марго, словно труп, вперед ногами, выбралась из такси. Она дала шоферу приличные чаевые, потому что он, хотя и вытаращил глаза, все-таки удержался от смеха.

Перед церемонией подавали напитки и закуски. Марго, прогуливаясь в поисках Лакс, столкнулась с Брук и Эйми в тот момент, когда Брук наливала себе водку.

— Это потрясающе! — громко объявила Брук.

Было очевидно, что она наполняла стакан уже не в первый раз. Водка стояла в ведерке со льдом, накрепко в него вмерзнув. По обеим сторонам ведерка были приделаны металлические стержни, которые крепились к стойке, позволяя даже самым пьяным гостям продолжать наливать ледяную водку в стакан, всего двумя пальцами надавливая на горлышко бутылки. А на льду красовались пингвины из яиц и оливок, балансируя на печенье и ныряя в океан икры.

— В чем пришла Лакс? — с нетерпением в голосе осведомилась Марго.

— Мы еще не видели ее, — сказала Эйми.

Мимо них, вальсируя, продефилировала бывшая жена Тревора.

— Привет, Кэндис! — помахала ей Марго, получив в ответ злобный взгляд.

— И как это понимать? — обалдела Эйми.

— И как у нее глазные яблоки еще не выгорели, — засмеялась Брук.

— Марго, я думаю, эта женщина ненавидит тебя.

— Хорошо, — подумала Марго, — пусть ненавидит. Надеюсь, на то есть причина.

— Как много людей с работы, — заметила Брук, когда они вошли в зал для церемонии.

— О Боже, это Лакс? — вдруг спросила Марго.

— Это секретарша раввина, — сказала Брук.

— Не знала, что Тревор еврей, — удивилась Эйми.

— Он не еврей, — объяснила Марго. — Невеста еврейка.

— Церемония начинается, — прокомментировала Брук, доливая себе водки.

— Ну, пошли, — кивнула Эйми.

— Погоди, я хочу еще икры, — взмолилась Брук.

— У тебя черное пятно от икры на губе, и, о Боже, посмотри на свои зубы! — воскликнула Эйми, ковыряясь в сумочке в поисках зеркальца.

Брук вытерла лицо и залпом выпила оставшуюся в стакане водку.

— Где будет проходить церемония? — спросила она.

— Здесь, — ответила Марго.

Войдя в украшенный гирляндами храм, они понизили голос.

— А где гостиная? — прошептала Эйми.

— Прямо здесь. Здесь есть еще одна комната.

Марго указала на стену в глубине синагоги, она складывалась, как гармошка.

— Там комната для бар-мицвы[19]. Стена убирается. В той комнате есть даже эстрада для оркестра. Под потолком вращающийся зеркальный шар и все такое.

— Потрясающая религия, если они держат под рукой зеркальный шар на случай важных событий, — подметила Брук.

Они молча заняли свои места на стороне жениха. Синагога была украшена длинными гирляндами из роз цвета розового сиропа «пепто-бисмол» и лентами, которые не позволяли подойти к скамейкам со стороны центрального прохода. Нужно было обходить скамейки с внешней стороны, рискуя запутаться в цветах.

— Это та самая еврейская принцесса с Лонг-Айленда[20], — зашептала Эйми на ухо Брук, а та шикнула на нее, подавив смешок.

Брук, Эйми и Марго прошли в середину зала и заняли места поближе к цветочным гирляндам. Заиграла музыка, и голоса смолкли. Вошла девушка с цветами, с любопытством поглядывая на гостей, стала разбрасывать лепестки из большой корзины через каждые пару метров. Прошли дядя с тетей, за ними слегка растерянная пожилая леди, выглядевшая очень мило в лавандовом платье. Она остановилась посреди прохода, как будто внезапно забыла, куда идти. Гирлянды из роз, висящие над каждым рядом, позволяли ей двигаться только в одном направлении, раввин улыбался ей с видом человека, которому не терпелось поскорее кого-нибудь поженить.

— Но я не еврейка, — запротестовала старушка, обращаясь к Марго, стоявшей в конце ряда.

— Нет-нет, Тедди женится на еврейской девушке. Это свадьба Тедди, — Марго попыталась успокоить ее.

— Тедди?

— Сын Тревора.

Старушка беспомощно посмотрела на Марго и потянулась, чтобы взять ее за руку. Пока Марго боролась с гирляндой, пытаясь перебраться на другую сторону, внезапно появился Тревор и повел свою мать дальше по проходу. «Спасибо», — обернувшись, одними губами сказал он Марго через плечо, и ее глаза наполнились слезами.

— Ого, — зашептала Брук. — Не дай Боже стать такой.

— Т-с-с! — одновременно шикнули на нее Эйми и Марго.

Тревор вовремя посадил мать и вернулся назад, чтобы сопроводить своего сына.

Возбужденный вид Тедди не шел ни в какое сравнение с болезненным выражением лиц его родителей. Слишком большое число членов семейства, собранных в одном месте, может отяготить счастливое событие. Тедди, как однажды признался Тревор в разговоре с Марго, вряд ли когда-нибудь остепенится. И уж тем более он никогда не женится. Он жил с художницей, специализирующейся на граффити, когда брак его родителей развалился. И вдруг Тедди вступил в программу МБА[21] и объявил о своей помолвке с этой типичной девушкой с Лонг-Айленда.

— Я не в восторге, — заявил Тревор Марго, когда она спросила его о свадьбе. — Она слишком заурядна для него.

Тревор выглядел решительным и смелым, и Марго хотелось протянуть руку и коснуться рукава его смокинга, когда он проходил мимо, но розы невероятных размеров делали невозможным любой контакт. Когда все собрались, свет немного приглушили, и началось шествие невесты к алтарю. Внезапно свет погас совсем. Спустя мгновение в глубине синагоги зажегся одинокий прожектор, и невеста в ослепительно белом платье предстала перед взорами собравшихся в луче падающего света. Мать Тревора открыла рот от изумления.

— Господи! — прошептала Брук. — Это же Барби в свадебном платье!

Все еще ошеломленные эффектом прожектора и появлением невесты, словно по волшебству, ни Эйми, ни Марго не осудили излишнюю разговорчивость Брук. Если невеста это и слышала, то не подала виду, она продолжала сверкать зубами, специально отбеленными по случаю важного события.

Блестящее облегающее платье невесты с диагональным вырезом и тонкими бретельками доходило до самого пола. Несмотря на это, невеста настояла на полной восковой эпиляции ног и зоны глубокого бикини, то есть всего ее тела, начиная с крошечных волосков на больших пальцах ног и заканчивая густыми, вьющимися волосами, которые росли от самого влагалища до бедер. Она запланировала поход в салон за день до свадьбы, но Тедди потащил ее на какую-то художественную выставку в город. Она перенесла эпиляцию на 8 часов утра, но проспала. Отменив встречу с раввином, невеста кинулась в салон на сеанс удаления волос в последнюю минуту. Это было ошибкой. Ее ноги, от больших пальцев до самого влагалища, везде, где были удалены волосы, покрылись маленькими красными пятнышками. Она планировала быть самой сексуальной в этот день, а в итоге стала похожа на ощипанного цыпленка. К свадьбе красные пятна сошли, но кожа ее была настолько раздражена, что невеста не решилась натянуть колготки. Поэтому под ослепительно белое платье с диагональным вырезом и тонкими бретельками она надела только простые белые трусики.

Марго заметила первой, но озвучила это Эйми.

— Боже мой, Марго, на ней такое же платье, как и на тебе, — заметила она, когда церемония закончилась, и они направились в комнату для бар-мицвы, где их ждал ужин и танцы.

— Ты о ком? — спросила Марго, делая вид, что не понимает.

— О невесте.

— Ну, уж нет. Ее платье…

— Белое, — закончила фразу Брук.

— Что тут скажешь? У нее прекрасный вкус.

Брук, Марго и Эйми должны были сидеть за одиннадцатым столиком вместе с другими коллегами по работе. На столе не было маленькой карточки цвета слоновой кости с каллиграфически написанным именем Лакс.

— Думаю, я сделаю еще кружок по залу перед тем, как сяду, — сообщила Марго друзьям, усаживающимся за стол.

Комната, которая казалась не слишком красивой при дневном свете, в темноте выглядела очень элегантно. Как Марго и предсказывала, под потолком в центре зала медленно вращался зеркальный шар, разбрызгивая сверкающие узоры света на улыбающиеся лица гостей. Марго стояла на месте и чувствовала, что могла бы простоять так всю ночь. Она притворялась, что слушает музыку, когда Тревор подошел к ней сзади и обнял.

— Спасибо тебе.

— О! — воскликнула она в ответ. — Спасибо за что?

— За мою мать.

— Ах, да. Конечно. Я бы сделала больше, если бы не…

— …если бы не цветы.

— Да, — согласилась она.

— Очень упрямые розы.

— До смешного упрямые. Ты в порядке?

— Да, конечно. Моя бывшая жена так же зла на меня сейчас, как и в те времена, когда мы были женаты. Не знаю даже, зачем мы затевали этот развод.

— Потанцуй со мной, — попросила Марго, не беспокоясь о том, что это было сказано совершенно не в тему.

— О, да, с удовольствием.

Он обвил руками ее талию. Она положила руку на воротник его смокинга, и они ступили на танцплощадку. Марго носила туфли на высоких каблуках почти каждый день, поэтому могла грациозно скользить в своих туфлях, благодаря которым она была почти с него ростом. В своих руках он чувствовал ее теплое, упругое тело и не догадывался, что частично этим Марго была обязана спандексу и резине. Какое-то мгновение они передвигались по залу, слившись в одно целое, как тигр, гордо шествующий по джунглям. Но, хотя у отца жениха было не так уж много обязанностей в свадебный вечер, Тревор с Марго прошествовали прямо к одной из них.

— Разрешите отобрать у вас кавалера? — бесцеремонно спросила невеста.

С мгновение Марго беспомощно смотрела на нее, скрывая свое возмущение тем, что ее опустила с небес на землю какая-то двадцатитрехлетняя мегера в облегающем платье с диагональным вырезом. Потом она изящно отступила, назад, глядя, как Тревор кружит в танце эту молодую девушку в почти таком же платье, как у нее. Марго улыбнулась и расслабилась, планируя свой побег.

Брук и Эйми махали ей, предлагая сесть с ними за стол, но она не могла присоединиться к ним и немного выпить. Она просто не могла сесть. Марго смотрела, как Тревор уносится от нее в танце, и ее улыбка становилась слегка неестественной. Она покинула зал и оглядела синагогу в поисках туалета.

Женская комната была заполнена кузинами, флористками и юными подружками невесты. Никто не пользовался туалетом, все просто вертелись перед зеркалами, расчесывая волосы и сплетничая о парнях. Одна девушка курила и хвасталась сережкой у себя в брови. Марго подумывала о том, чтобы пробиться через толпу в женской уборной и спрятаться в туалетной кабинке, но там ей тоже пришлось бы сидеть. Сегодня туалет был не тем местом, где она могла найти облегчение.

Марго прокралась через синагогу, холодно улыбаясь одинаково как друзьям, так и незнакомцам. Она заглянула в окно закрытого магазина подарков «Хадасса», притворяясь, что ее интересуют чашки, подсвечники и книги про Хануку[22]. «Я бы купила эти подсвечники, потому что они симпатичные. — Марго мысленно делала покупки. — И эти крученые свечи мне нравятся». Все остальное было в средневековом стиле пятнадцатого века и едва ли интересовало ее. Потом ее взгляд упал на дверцу магазина подарков, было похоже, что за ней находится другой туалет. Марго дернула дверь, и та оказалась не заперта.

Ее внимание сразу же привлек стоявший в комнате туалетный столик с зеркалом. Зеркало было украшено лентой с лампочками, наподобие тех, что вешают на зеркала туалетных столиков за кулисами. Одежда, в которой пришла невеста, была разбросана по всей комнате, и Марго заметила, что девушка так же, как и она, носит джинсы «Гэп» четвертого размера. Марго посмотрела на себя в зеркало и задумалась о том, какая разница между двадцатитрехлетней девушкой и пятидесятилетней женщиной. Никакой. Больше денег, больше власти, больше хладнокровия. «Что я потеряла?» Марго составила мысленный список:

«1. Легкомысленность.

2. Нужду.

3. Неопытность.

4. Способность быстро принимать неверные решения.

5. Огромное жизненное пространство, по которому можно двигаться в любых направлениях, с кучей скверных альтернатив, тупиков и страданий, и за всем этим не видно верного пути.

6. Неспособность сосредоточиться.

7. Возможность угробить пятнадцать лет своей жизни и в конце концов понять, что вышла замуж не за того человека».

«Ни один пункт из этого списка не стоит того, — думала Марго. — Я, по меньшей мере, на двадцать пять лет старше, чем невеста Тедди. Я очень многого достигла за эти годы, и, разумеется, кое-что потеряла». Марго посмотрела на себя в освещенное зеркало. Ей пришлось нагнуться и прильнуть к нему, чтобы увидеть свое лицо. Она уверила себя в том, что разница между сверкающей белизной и насыщенной и зрелой бирюзой была совсем незначительной. Марго отодвинула стул и попыталась сесть на него, но корсет из спандекса был сильнее ее желания. Она просто не могла его согнуть.

На другом конце комнаты находилась слегка приоткрытая дверь, а за ней что-то поблескивало. Марго предположила, что там стоит хорошо освещенное, большое зеркало, в котором можно увидеть себя в полный рост. Открыв дверь, она щелкнула выключателем и обнаружила маленький приватный туалет, где была еще одна дверь, ведущая в другую комнату. Марго вошла в туалет и заглянула в комнату за дверью. Личный кабинет раввина. «А это, наверное, его личный туалет, — подумала Марго. — Ну, не совсем личный, так как он, очевидно, делит его с невестами во время свадеб».

Совершенно точно, что в вопросах, касающихся выбора дизайна интерьера, главную роль играла невеста, потому что крошечная комната была оклеена розовыми обоями и одну из стен целиком занимало огромное зеркало размером от пола до потолка. Марго встала перед ним и посмотрела на себя во весь рост. Ей казалось, что она выглядит молодой и удивительно красивой. И все же она колебалась. В последнее время Марго становилась все более дальнозоркой, а очков у нее с собой не было. Она отступила, чтобы увидеть себя более четко. Сделав еще шаг назад, она наткнулась на унитаз. И взобралась на него, чтобы увидеть все в полной мере и тщательно протестировать свою красоту на предмет следов разложения.

«Тело совершенно, — сделала вывод Марго. — На лице после подтяжки нет ни одной морщинки». Ее пластический хирург рекомендовал ей немного набрать в весе, потому что в пятьдесят приходится выбирать между крошечной задницей и лицом, которое выглядит круглее и моложе. Дерматолог говорил ей то же самое, объясняя, что эффект кремов, которые он может порекомендовать или выписать, усиливается улучшением или просто количеством питания. Но после стольких лет сидения на диетах Марго было тяжело переваривать пищу. Когда терапевт прочитал ей лекцию о ломких костях и о возможности появления горба в зрелом возрасте, Марго умудрилась прибавить полкило к своему весу. Это очень положительным образом отразилось на ее лице.

«Так что же такого особенного в молодой плоти? — спросила Марго у зеркала. — Зачем Тревору Лакс, когда он может иметь меня? Разница в нескольких миллиметрах, — сказала себе Марго, представляя худые руки невесты. — Кожа на моих руках чуть толще, а мышц под ней чуть меньше. Веснушки невесты на несколько миллиметров меньше, чем мои, и они немного темнее. Согласна, у нее девичьи веснушки, а у меня появляются возрастные пятна. Ее волосы длиннее (подумаешь!) и ярче блестят». Марго тщательно закрашивала свою седину, но ничего не могла поделать с тем, что ее когда-то сияющая грива стала больше походить на тусклую проволоку. Но это всего лишь волосы! Все остальное было идеально замаскировано. К тому же у двадцатитрехлетней невесты торчал маленький животик, а живот Марго был плоским, как спандекс.

И тут Марго стащила с себя бирюзовое облегающее платье с диагональным вырезом и повесила его на дверь туалета. Стоя на унитазе раввина в своем модифицированном корсете женщины-госпожи, она ощутила, как ее охватывает легкая дрожь. Она вдруг почувствовала себя фальшивой. Если бы сегодня ночью Марго поехала домой с любовником, им пришлось бы ехать в разных машинах, чтобы он не увидел ее, лежащей дохлой рыбой на заднем сиденье, потому что она не могла согнуться и сесть прямо. И ей пришлось бы взять по крайней мере получасовой тайм-аут, чтобы успеть снять корсет до его появления. Либо превратить сражение со спандексом в сексуальную прелюдию.

Марго начала ерзать и покачиваться, пытаясь высвободить грудь из корсета. Правая грудь выскочила из него, словно круглый кусок пенопласта, всплывающий на поверхности озера. Пытаясь высвободить левую грудь, она начала съезжать с унитаза вниз, не в силах балансировать на высоких каблуках на гладкой крышке. Ее ноги соскользнули с крышки, левая грудь выскочила наружу, обнажая красные рубцы от спандекса на нежной коже. Марго вскрикнула, когда ударилась своим копчиком, лишенным жировой прокладки, о сиденье унитаза.

— У вас там все в порядке? — послышался веселый девичий голос из комнаты невесты.

— Все хорошо! — крикнула в ответ Марго, закрыв обе двери в комнату. Сидеть было все-таки лучше. Она смогла стащить с себя корсет. Он легко сполз вниз, и, хотя самым сложным, казалось, было высвободить ягодицы, именно ноги Марго накрепко в нем застряли. В конце концов она сняла его, вывернув наизнанку, и обе ее туфли остались внутри.

Почувствовав, что ей легко сидится и дышится впервые за этот вечер, Марго улыбнулась. Она подняла с пола платье и надела его через голову, радуясь тому, как этот жест взъерошил ее волосы. «Больше никакого лака для волос, — сказала себе Марго. — Пусть они свободно развеваются». Марго подвела губы помадой и обулась. Она была готова выбраться отсюда, сесть за стол и отлично провести время. Она снова встала на унитаз, чтобы оценить свое преображение, и расплакалась.