Гипноз для декана

Глава 31

Признаться, я ожидала чего угодно, только не этого. Думала, мне прикажут загипнотизировать кого-нибудь из этой бандитской шоблы… Бориса, например. Ну, или конкурента какого-нибудь, ради их общего дела. А, может и наоборот — заставят выйти на фсбшников и военных и внушить им, чтобы забыли об украденном из лаборатории наркотике.

Что же это за мамаша такая, которая ради своих хотелок готова экспериментировать на собственном сыне?! А если я напортачу и превращу его в то, что и собиралась, когда хотела отомстить ему? Понятное дело, что в живых я после этого не останусь, но ей же не будет от этого легче? Или будет? Пожмет плечами и спишет своего «Андрэ» как неудачный эксперимент в деторождении?

Справившись с первоначальным изумлением, я вдруг осознала всю тяжесть предложенного мне задания.

— Р-равнодушие ко мне? — тяжело сглотнув, переспросила, не в силах даже представить себе такое. Что угодно могла — ненависть, ярость, неуправляемую, даже убийственную страсть… А вот равнодушным ко мне Андрей не был никогда — с первой минуты нашего с ним знакомства.

Неужели это возможно?

Явно наслаждаясь моей потерянностью, маман удовлетворенно кивнула.

— Именно так. Равнодушие. Полное и окончательное, которое поставит жирный крест на ваших нездоровых отношениях. И для того, чтобы тебе было легче приступить к работе, у меня есть вспомогательное средство — крайне эффективное, но, к сожалению, краткосрочное и требующее соблюдения кучи мер безопасности, как мы уже убедились на твоем печальном опыте.

Пока я переваривала всё, что она мне сказала, Селена вытащила из сумочки небольшую пробирку с совершенно бесцветной жидкостью и задумчиво ей потрясла.

— Это то, чем тебя уже опаивали твои любимые подруги — это я так, напоминаю тебе, чтобы ты их не особо жалела.

— Что это? — хрипло спросила я, не сводя взгляда с пробирки.

— Анти-феромон. И, своего рода, анти-афродизиак, который подавляет естественные феромоны тела, делая человека непривлекательным для противоположного пола. Почивший ныне Вячеслав развлекался тем, что присматривал себе девушку и… скармливал эту гадость ее парню, чтобы девушка начала охладевать к нему… чтобы ей было неприятно его общество. Его тело, его запах, сама его физиология… А наш друг Вычеслав как раз оказывался на подхвате и утешал разочарованную девицу самыми безыскусными способами. Твои подружки решили посмеяться над тобой, Алинушка, и подлили антиферомона тебе, чтобы Андре перестал видеть в тебе объект страсти, когда вы окажетесь наедине. Небось, представляли себе, как ты будешь на него вешаться, а он будет неприступен, как скала или кусок бетона. Ты бы вызывала у него жалость, желание поскорее от тебя избавиться, и уже точно не способствовало бы страсти, — он хмыкнула, сама, видимо, представив как ее «Андре» презрительно отшивает меня, умоляющую его трахнуть. — Но ты переиграла их, девочка, и довольно успешно. Андрэ явно от тебя без ума, раз прогнал меня вчера, — резко повернув ко мне голову, она впилась в меня цепким, колючим взглядом. — Проблема в том, что анти-феромон на следующий день выветривается, а с этой вашей романтикой нужно покончить раз и навсегда — мой сын не должен связать себя с плебейкой, которая жарит на кухне картошку с грибами… какой бы вкусной она не была. Не для того я его рожала! О, его ждет великое будущее, моего прекрасного принца, перед ним будут открыты все знатные дворы Европы! И в благодарность за то, что я спасла тебя от верной смерти, ты ему в этом поможешь. Если, конечно, не хочешь разделить судьбу тех двух несчастных дурочек, которые были уверены, что возмездие их минует, если они предадут тебя и заманят в наше логово. Ты ведь не хочешь туда, Алина?

И она мотнула голову в сторону окна, где вопли моих бывших подруг уже давно превратились в еле слышное, натужное мычание и редкие, страдальческие вскрики.

Уже замолчав, Селена продолжала неотрывно смотреть на меня, чуть ли сама не гипнотизируя меня хищным, прищуренным взглядом. Пока я не кивнула — через силу, с трудом проглатывая ком, вставший в основании горла.

— Не хочу, — ответила совсем уж хрипло. — Я сделаю, как вы хотите. Только пожалуйста, поговорите с этим… Борисом. Пусть он отпустит девчонок… пока их там насмерть не уделали.

— Я и без Бориса могу это приказать, — она пожала плечами. — Если ты не заметила, мы тут на равных. Да и дом это мой, а не его…

Маман резко выпрямилась и три раза громко стукнула в пол своей тростью. Дверь распахнулась так быстро, словно за ней стояли и подслушивали. Впрочем, возможно, так и было.

— Прикажи заканчивать это безобразие, Марат, — надменно приказала Селена Антоновна, неопределенно помахав рукой. — Пусть отвезут девушек на какую-нибудь заправку, дадут немного денег и оставят в покое. Они свою роль отыграли.

Чуть помедлив, молчаливый качок кивнул — как мне показалось, скрывая недовольство. Что, не успел свой стручок пристроить? — я презрительно скривилась в его сторону. Заметив, он сверкнул глазами, прищурился опасно… но, так ничего и не сказав, покинул помещение.

Буквально через пару минут после его ухода мычание во дворе стихло.

— Ну вот, — сладко улыбнулась Селена. — Я выполнила твою просьбу. Теперь покажи мне, что ты можешь выполнить мою.

— Это как? — не понимая, о чем она, я тупо уставилась на нее.

Не ответив, Селена обернулась, подошла к выходу и громко позвала в коридор.

— Борис Никифорович, ты далеко ли, друг мой?

Где-то в глубине дома отозвалась на этот призыв инвалидная коляска, тяжело перекатываясь по деревянным доскам пола. Ехал Борис издалека, явно не желая, чтобы его сочли причастным к подслушиванию — будто непонятно было, что для этой миссии он выбрал Марата.

— Звали, виконтесса? — нарочито равнодушным тоном спросил он, останавливаясь в своей коляске на пороге. Позади его вытянулась пара охранников, один из которых выглядел подозрительно взмокшим и запыхавшимся — небось, только что сняли с одной из моих соседок по комнате. Точно! — вспомнила я. Это же тот самый парень, который держал Киру за плечи, пока другой мял ее задницу под юбкой.

— Звала, мой друг, звала… — певуче протянула Селена, усаживаясь в одно из кресел кабинета. — Хочу всё же поведать тебе, что мне понадобилось от нашей гостьи. Решила, что ты можешь дать мне парочку весьма полезных советов.

В полном недоумении я переводила взгляд с одной на второго. С чего бы это она решила поделиться с этим боровом своими секретами? Что он может ей посоветовать, кроме разновидности наркотика, который больше подходит для той или иной утехи?

— Это правильно, Селена Антоновна, — довольный, он сложил на груди руки, похожие на крокодильи лапки. — Я много что видел в этой жизни, да и в элитных кругах повращался не меньше вашего… Так в чем суть вопроса? Я вас внимательно слушаю.

Но вместо того, чтобы начать говорить, она многозначительно посмотрела на охрану.

— Подождите за дверью, — не поворачивая головы, приказал Борис.

Охрану молчаливо ретировалась.

— Слушаю вас, виконтесса.

Та перевела свой холодный взгляд на меня и прищурилась.

— Расскажи ему, девочка. Расскажи, как работает твой метод и чего мы можем им добиться…

Я непонимающе нахмурилась.

— Что? Зачем?

Глаза матери Андрея еще больше сузились — будто она пыталась что-то до меня донести, что-то важное и предназначенное только мне одной.

— Затем, что ему это может быть интересно. Очень… интересно.

Она не хочет, чтобы я рассказала ему про свой метод гипноза — внезапно сообразила я. Она хочет, чтобы я… загипнотизировала его под прикрытием рассказа! Показала на что я способна!

Адреналин прошил всё моё тело от этого понимания. Страх, судьбоносность момента, рвущаяся наружу ярость и радость от возможности наказать хоть кого-то из этих ублюдков — всё смешалось в моей голове…

А надо бы наоборот.

Успокоиться, успокоиться… Надо срочно успокоиться и привести в равновесие дыхание… Иначе о моем особом, гипнотическом голосе можно только мечтать.

Боже, неужели я сейчас смогу попрактиковаться на ком-то, кто мне неважен, чьи мозги я не боюсь испортить одним неосторожным словом?

Так, спокойно, девочка, спокойно… Тебе не просто надо его загипнотизировать, этого необъятного мафиози, тебе надо еще доказать матери Андрея, что ты способна внушить ему то, что ей нужно.

Что я буду делать со своим основным заданием, я понятия не имела. Можно, конечно, банально не послушаться Селену и не выполнять его… а то и рассказать всё Андрею. Но я отлично понимала, что это не выход. Я и сейчас-то жива только потому что ей понадобилась.

В любом случае, моя немедленная задача — выбраться отсюда живой и желательно невридимой

— Ну? — нетерпеливо спросил Борис, перебивая мои сумбурные мысли. — Она будет хоть что-то говорить? Или вы обе будете стоять здесь с загадочным видом?

— Буду, буду! — поспешно ответила я, лихорадочно соображая, что бы использовать вместо часов на подвеске. И решила начать без них, полагаясь только на собственный голос, убаюкивающий мягкими, стелющимися интонациями. — Борис… — чёрт, как же его по отчеству-то… а вот! — Никифорович… Вы знаете, как действует наркотик, который мне, пусть не по моей воле, но всё же пришлось испытать на себе? Я имею в виду, не как он должен действовать, а как подействовал на меня, когда я соединила его с алкоголем?

— Я не употребляю наркотики, — высокомерно ответил он, откидывая голову на удобное изголовье кресла и прикрывая глаза. — Зачем мне это знать?

Эйфория пронеслась по моим венам — он уже реагирует! Нифига себе, я сильна! И ведь я абсолютно ничего не качаю перед его лицом!

Прокашлявшись, чтобы голос струился еще нежнее, я последовала примеру Бориса и устроилась в кресле удобнее — сам мой вид должен располагать к расслаблению. Позади себя я услышала, как Селена грациозно опустилась во второе кресло, явно готовая принимать экзамен на звание ее личного гипнотизера.

Что ж… постараюсь ее не разочаровать.

— Зачем вам это знать, спрашиваете? — прошелестела так мягко, что сама передернулась от пробравшей меня чувственности. — Наверное затем, что вы даже не представляете себе, что упускаете из своих профессиональных интересов. О, анти-феромон, совмещенный с алкоголем — это нечто совершенно особенное! Волшебное, я бы сказала… Я ведь не просто уснула тогда, Борис Никифорович… Это было словно… словно попадание в рай… словно меня затянуло в мир сказки. Первозданное спокойствие окутало меня мягким облачком, унося на крыльях вдаль от реальности… Мои мысли замедлились, сердце забилось ровнее, словно под звуки тихой мелодии… Вся тревожность, все мое душевное напряжение растворились в мире нереальной гармонии с космосом… Время остановилось. Я наслаждалась каждой секундой этого беззаботного существования… О, это было ощущение, которое невозможно передать словами, но которое я запомню навсегда — ни с чем не сравнимый мир блаженства и покоя… Вы слышите, меня, Борис Никифорович?

Последнюю фразу я произнесла уже совершенно другим тоном — тем самым глубоким, властным и призывным голосом, которым делала внушения Андрею.

— Слышу… — еле слышно прошептал Борис, неотрывно, замершим взглядом уставившись в ту точку, где я, во время своего красочного описания, мечтательно водила рукой в воздухе. Всё же объект притяжения для взгляда крайне желателен во время гипноза. Без него я вряд ли так быстро ввела в транс неподготовленного человека.

— Вот и отлично, — похвалила я его. — Тут Селена Антоновна изволила желание кое о чем вас попросить. Не правда ли, Селена Антоновна…

Повернув голову к матери моего Андрея, я испуганно осеклась.

Уставившись в ту же самую точку, что и ее подельник, благородная виконтесса обмякла в кресле, похожая на безжизненную, пустую марионетку, которую кукловод небрежно бросил, разом лишив былой грации и силы.

— Правда… — загробным голосом произнесла она в ответ на мой уже забытый вопрос.

Я медленно закрыла рот и позволила губам растянуться в торжествующей, мстительной ухмылке — Селена Антоновна Игнатьева-Стилтон, виконтесса Сент-Дэвис, сидела передо мной в глубочайшем гипнотическом трансе.