Город на берегу неба

29

Рус

Калифорния, наше время

Очередной мотель оказался не хуже и не лучше предыдущего — разве что кроватей в номере на этот раз было две, к тайному неудовольствию Руса. Однако Оля (уже, видимо, морально настроенная на то, что придётся отбиваться от его домогательств) была очень рада этому обстоятельству. Рус, разумеется, не стал бы к ней лезть против её воли, но смена Олиного настроения очень огорчала. Словно и не было тех сумасшедших поцелуев в Сакраменто, словно и не она дрожала и обмирала от удовольствия в его руках…

Они по очереди приняли душ и разошлись по своим кроватям. Оля снова пожаловалась на усталость — всё-таки езда на мотоцикле изрядно её выматывала с непривычки. Завершился всего лишь второй день их путешествия, она ещё не успела втянуться в дорожный ритм. А Рус как назло чувствовал себя совершенно бодрым и полным сил, сна у него не было ни в одном глазу.

— Может быть, всё же поговорим? — осторожно напомнил он Оле о её обещании.

Несколько секунд прошло в молчании. Она лежала с закрытыми глазами, но Рус готов был поклясться, что уснуть она ещё не успела.

Так и не дождавшись ответа, он задал новый вопрос.

— Ты сказала, что нам нельзя быть вместе. Почему?

Оля тяжело вздохнула, но всё-таки откликнулась:

— Поверь, я не набиваю себе цену и не кокетничаю таким образом. Если очень вкратце, то причина проста — я не гожусь для разовых отношений.

— Поясни, — потребовал Рус.

— Если бы… если бы я могла и в самом деле позволить себе кратковременную, ни к чему не обязывающую связь… — с трудом подбирая слова, начала она, — то я бы первая тебя склеила. Честное слово! Переспали бы и разбежались. Но ты мне…

— Я тебе — что?

— Ты мне слишком нравишься. Я панически боюсь в тебя влюбиться, — призналась она, пряча глаза.

А вот он, похоже, уже влюбился…

— Что же в этом такого страшного? — кашлянув, спросил он.

— Да неужели ты сам не понимаешь? — взорвалась Оля, подскакивая на постели. — Ты уедешь в Россию и оставишь меня здесь. А мне что делать? Собирать кусочки своего разбитого сердца? Я не могу так, Рус, — выдохнула она, пряча лицо в ладонях. — Я очень быстро и очень… намертво привязываюсь к людям. Мне потом так больно отдирать их от себя… Не хочу отдирать и тебя тоже — с кровью, с мясом. Поэтому… для нас обоих будет лучше всё-таки удержаться в рамках. Извини.

В её словах был резон. Кроме разве того, что…

— То есть, опасность влюбиться возникнет, только если мы переспим? Неужели не существует риска при обычном — типа дружеском — общении? Вот я весь такой замечательный и прекрасный парень, — пошутил он, — с морем положительных качеств… Ты можешь гарантировать, что не втюришься в меня?

Оля промолчала.

— И ты такая весёлая, такая красивая и заводная… неужели думаешь, что, удерживаясь в формальных рамках, я перестану втайне думать о тебе как о девушке… то есть как о женщине? — с нажимом спросил он.

Она глубоко вздохнула.

— Я знала, что эта поездка была ошибкой с самого начала. Ни к чему хорошему она нас не приведёт…

Рус прыгнул со своей кровати — на Олину, заставив её взвизгнуть от неожиданности, и прижал её руки к постели, чтобы она не смогла вырваться.

— Вот только попробуй сбежать, — произнёс он, делая преувеличенно свирепое лицо.

— Бешеный! — возмутилась она.

— Я, конечно, помню, что обещал отпустить тебя в любой момент, когда ты сама этого захочешь, но… имей в виду, я чувствую свою ответственность за твоё развитие.

— Чего-о?!

— Ничего. Просидишь всю жизнь безвылазно в своём Сан-Франциско без документов… Ни людей посмотреть, ни себя показать. Со мной хоть по Калифорнии прокатишься.

— Ах, спасибо, благодетель нашёлся, — насмешливо фыркнула Оля.

— Отшлёпаю, — предупредил Рус, хищно глядя на неё.

– “Молчи, женщина”?

— Молчи, женщина! — согласился он.

— Дикарь! — она показала ему язык и предприняла попытку высвободиться, но силы были явно неравны.

— Ты нарываешься, лучше не ёрзай, — он уже едва контролировал себя. Трудно удержаться в заявленных “рамках”, когда вот она — живая, горячая, извивается под ним с разметавшимися по подушке волосами…

— Животное! — Оля изловчилась и пнула его в коленку. Было не больно, скорее смешно. Да и её, похоже, здорово распалила эта игра, что бы там птичка не чирикала про дружбу и границы. Она просто сама себя обманывала…

Рус решил убедиться в своих подозрениях.

— Ну о`кей, — он с показной невозмутимостью выпустил девушку из захвата и слез с её кровати. — Тогда спи. Доброй ночи.

И, пока она ошеломлённо хлопала глазами от такого неожиданного поворота, спокойно перебрался на свою постель, укрылся одеялом и демонстративно улёгся к Оле спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Несколько минут в номере царило напряжённое молчание. Рус прямо-таки физически ощущал Олины обиду и недоумение, смешанные со смутным неудовлетворённым желанием, и лишь посмеивался про себя, стараясь не заржать вслух.

— Слушай, — раздался наконец за спиной её робкий неуверенный голосок. — Я тут подумала… А с чего я взяла, что обязательно влюблюсь в тебя, если мы…

— Переспим? — услужливо подсказал Рус, не оборачиваясь.

— Ну да… Может, мне вообще не понравится.

— Конечно, я же в постели полный отстой, — убийственно серьёзным тоном отозвался он. — Более паршивого секса у тебя в жизни точно не будет, обещаю.

И тут же услышал, а затем и почувствовал, как она оказалась на его кровати. Бесцеремонно забралась к нему под одеяло, обхватила руками со спины, прижалась всем телом…

— Ты точно это гарантируешь? — мурлыкнула она. — Ну, что секс будет паршивым.

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы ты, не дай бог, не кончила.

— Дурак, — фыркнула Оля ему в шею — так щекотно и приятно, что он зажмурился от удовольствия, как кот. Но всё ещё не спешил поворачиваться к ней лицом, всё ещё тянул время…

— Ну так что, — Олины руки уже нетерпеливо скользнули ему под майку, пробежались по животу, — давай поскорее покончим с этим мерзким и неприятным делом?

Он одним рывком обернулся и подмял её под себя.

— Клянусь, — прошептал он, — тебе совсем не понравится.