Город на берегу неба

40

ЧАСТЬ III

Оля

Калифорния, наше время

От шока Оля поначалу даже не почувствовала никакой боли, успев понять лишь одно: она упала с мотоцикла.

А Рус? Где он, что с ним?..

Она попыталась приподняться, но шлем мешал обзору, и её моментально затопила паника, смешанная с приступом внезапной клаустрофобии. Оля беспомощно забарахаталась, лёжа на трассе, и вот тут наконец ощутила резкую боль в ноге — а затем, следом — повсюду, чуть ли не в каждой клеточке своего тела.

— Рус! — закричала она отчаянно и (как ей показалось) очень-очень громко, однако на деле из горла вырвался какой-то невнятный хрип.

— Тише, тише… — услышала она рядом его голос и чуть не расплакалась от облегчения. — Не дёргайся, пожалуйста, у тебя могут быть серьёзные повреждения.

Она не отдавала себе отчёта в том, что делает, и плохо понимала, что Рус сейчас говорит. В данный момент ей хотелось только одного: чувствовать его как можно ближе, прижаться, очутиться в надёжных и ставших такими родными объятиях, сказать, что она безумно его любит…

— Оленька, не шевелись, прошу тебя, — голос его звучал встревоженно, глухо и как будто незнакомо, — ты можешь сделать себе только хуже.

— Шлем… сними с меня шлем, — прохрипела она.

— До приезда врачей нельзя, я ведь не знаю точно, что с тобой, — Рус аккуратно поднял забрало её шлема, и она наконец увидела его лицо, очень бледное, серьёзное и сосредоточенное. — Можно повредить позвоночник.

— Каких… каких ещё врачей? — от испуга к ней даже вернулся голос. — Не надо врачей… ты же знаешь, что у меня нет страховки. Да я в порядке, правда! Просто немного ушиблась… — она снова попыталась подняться, но ногу и плечо тут же прошило острой болью, отчего она невольно вскрикнула. Рус моментально среагировал на это:

— Где болит?

— Нога вот здесь… и ещё правое плечо, чуть поменьше.

— Пожалуйста, полежи пару минут спокойно, я должен посмотреть, нет ли у тебя кровотечений или каких-то других видимых травм.

Оля почувствовала, как он начал осторожно, стараясь не навредить, ощупывать её, периодически озабоченно интересуясь: “Здесь больно?.. А здесь?.. А вот так?..”

Нога болела просто адски, всё остальное — терпимо, о чём она не преминула ему сообщить.

— Милая, мне всё равно придётся позвать на помощь. Я понимаю твои страхи и затруднения, но… господи, — он на миг закрыл глаза ладонью, — а если у тебя что-то серьёзное? Я же этого не переживу. Кретин, какой же я кретин… чуть не убил тебя, — его голос сорвался.

Этого Оля вынести уже не могла. Оперевшись левой рукой оземь, она принялась решительно подниматься, чтобы продемонстрировать ему — с ней всё в полном порядке. Вот ещё, глупости какие — врачей вызывать вздумал… Да она просто испугалась и заработала пару царапин. К чему так казнить себя и убиваться?..

Оля упрямо сорвала с себя шлем, намереваясь сказать Русу, что он развёл панику на пустом месте, но тут же почувствовала сильное головокружение. В глазах у неё потемнело, в груди стало тесно — невозможно было сделать вдох, к горлу подкатила тошнота. Она судорожно глотнула воздух и… провалилась в тьму.

Дальше всё завертелось как на безумной карусели.

Оля ненадолго приходила в себя, вспоминала, что с ней произошло — и тут же начинала искать и звать Руса, а затем снова уплывала в беспамятство. Сердце колотилось отчаянно и неистово, будто сорвалось с цепи, голова продолжала кружиться, глаза болели от света, к тому же навалилась такая обморочная слабость, что трудно было пошевелить даже рукой. А ещё везде болело, и боль эта всё усиливалась…

Вокруг неё постоянно звучали голоса, отрывисто раздающие какие-то команды — чужие, слишком резкие, незнакомые и неприятные, среди которых она никак не могла услышать и распознать один-единственный, столь важный и нужный ей сейчас, голос…

Оле сделали какой-то укол, потом уложили на носилки, затем — судя по шуму двигателя — повезли куда-то.

— Рус… где Рус? — лихорадочно шептала она, когда сознание к ней возвращалось, но никто ей не отвечал. Ах да — они же не понимали по-русски… как назло, все английские слова напрочь вылетели у неё из памяти. Вероятно, от болевого шока.

Очнувшись в следующий раз, она обнаружила себя в окружении людей, одетых в хирургические халаты, маски и шапочки. Взгляд одного из врачей показался ей приветом из прошлой жизни: голубые глаза смотрели так внимательно и так знакомо… Жаль, они были ей совершенно без надобности. Сейчас она мечтала увидеть глаза, принадлежащие другому человеку.

Затем она пришла в себя уже в больничной палате. Заботливо склонившаяся над её кроватью темнокожая девушка — вероятно, медсестра — поинтересовалась, не нужно ли ей чего.

— Мне нужен Рус… Руслан, — с трудом вспомнив простейшие фразы на английском, произнесла Оля, и тут же спохватилась, что даже не знает его фамилии. Господи, как же объяснить?! Но, к счастью, медсестра и сама поняла, кто ей требуется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вы имеете в виду молодого человека, который приехал сюда с вами? Того, кто вызвал ambulance на место аварии?*

— Да-да, — закивала Оля, чувствуя безмерную радость от того, что Рус, оказывается, тоже приехал в больницу вместе с ней. Он её не бросил!

— Где он сейчас? С ним всё в порядке?

— О, не беспокойтесь — в абсолютном, полном порядке, — девушка послала ей ободряющую улыбку. — Как раз сейчас он разговаривает с вашим врачом. А вы не хотите узнать, как дела у вас самой?

“Да плевать мне…” — подумала Оля, которую в данный момент действительно меньше всего на свете заботило собственное самочувствие. Больше ничего особо не болело — и слава богу.

— Жить буду? — из вежливости уточнила она.

— Ваша жизнь вне опасности, операция прошла успешно.

— Операция? — а вот этого Оля совсем не ожидала.

— Открылось кровотечение в брюшной полости… К счастью, его удалось своевременно обнаружить и остановить. Также у вас небольшая черепно-мозговая травма, многочисленные ушибы и гематомы… А ещё вывих голеностопного сустава.

— Ну и прекрасно, — пропуская мимо ушей половину из того, что ей сказали, отмахнулась Оля. — Когда вы меня отпустите?

Медсестра округлила глаза в непритворном шоке:

— О выписке говорить пока слишком рано, вы должны остаться под наблюдением хотя бы несколько дней…

— Какие ещё несколько дней! — возмутилась Оля. — У меня их нет. Я должна уйти отсюда как можно скорее!

— Но ваш молодой человек настаивал на том, чтобы вы получили полноценную квалифицированную помощь и необходимое лечение…

Господи, во сколько же обойдётся эта “полноценная квалифицированная помощь”?! Оле страшно было даже подумать об этом.

Силы у неё снова внезапно иссякли. Она почувствовала, что просто не в состоянии сейчас спорить — смежила веки и моментально уснула, точно в яму провалилась.

Проснувшись в очередной раз, она увидела, что в палате царит полумрак, а рядом с её кроватью, привалившись затылком к стене, сидя дремлет Рус. Оля едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости — так сильно она его ждала, так сильно соскучилась! Ей хотелось буквально задушить Руса в объятиях, но она пожалела его и не стала будить — он выглядел таким измождённым…

Тихонько, стараясь не потревожить, кончиками пальцев она невесомо коснулась его волос, мысленно погладила по щеке, затем так же — лишь в своём воображении — обняла и прижалась к его широкой надёжной груди…

— Я люблю тебя, — шепнула она еле слышно.

Когда на следующее утро Оля открыла глаза, то решила поначалу, что всё ещё продолжает спать — либо вообще бредит.

Потому что увидела в своей палате не только Руса, но и Брэндона.

___________________________

* Ambulance (англ.) — машина скорой помощи