Город на берегу неба

32

В ту ночь Джуди, как назло, ужасно долго не засыпала. Словно специально решила не спать, а понаблюдать исподтишка за Олей.

Та старательно изображала, что видит десятый сон, повернувшись лицом к стене, и чувствовала себя на редкость неуютно. Было полное ощущение, что её “пасут”. Она не рискнула отправить сообщение Брэндону даже под одеялом, чтобы Джуди её не засекла, и осознание того, что он ждёт её там, у себя в комнате, а она не может прийти, просто выматывало душу.

Наконец Джуди заснула. Во всяком случае, Оле хотелось в это верить. Она долго прислушивалась к дыханию подруги, пытаясь определить, не игра ли это. Джуди не шевелилась, дышала ровно и размеренно, и после отчаянных колебаний Оля всё-таки решилась на очередной побег. Не видеть Брэндона было выше её сил. У них и так осталось слишком мало времени…

Засунув под одеяло подушку на случай, если Джуди вдруг снова проснётся (в темноте можно было и не понять, что Оли нет на месте), она тихонечко, на цыпочках, выскользнула из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.

Брэндон, как мог, попытался успокоить Олю и усыпить её страхи, но, похоже, он и сам был не слишком-то уверен в том, что они в полной безопасности. После того, что Макейла ляпнула при всех за столом, градус внимания к их парочке со стороны домашних явно повысился.

Именно поэтому Оля постаралась не задерживаться сегодня. Она вернулась от Брэндона уже через час, не заметив ничего подозрительного — похоже, Джуди по-прежнему крепко спала. Однако стоило лишь улечься на свою кровать — и в темноте раздался короткий, но ясный и отчётливый смешок.

Оля покрылась мурашками. Что это? Показалось или Джуди правда засмеялась?!

В комнате воцарилось молчание. Больше никаких звуков — ни смешков, ни чего-либо ещё. Но… не сходит же она с ума?! Может, это просто скрипнула кровать? Рехнуться можно было от неизвестности…

Оля накрылась одеялом, пытаясь подавить трусливую нервную дрожь, но предчувствие неотвратимых неприятностей так и захлестнуло её с головой, словно ледяной волной.

Утром она проснулась позже всех. Соседняя кровать была пуста, Джуди уже упорхнула, не став её будить, что было на неё непохоже — обычно девушки, почистив пёрышки, спускались вниз вместе, аккурат к завтраку.

Оля села на постели, моргая всё ещё сонными глазами и чувствуя себя разбитой и усталой — даже несмотря на то, что проспала около семи часов. Да и настроение было не слишком-то радужным. Сегодня — канун Нового года. Праздники заканчиваются, уже завтра Брэндону придётся уехать…

Она с трудом поднялась, через силу умылась и почистила зубы — на полноценный душ энергии уже не хватило. Переодевшись, Оля вышла из комнаты, потому что ощущение одиночества неожиданно стало давить на неё буквально физически. Захотелось очутиться там, где люди. Где весело, где смех, где улыбки…

Уже возле лестницы, ведущей на первый этаж, Оле вдруг показалось, что из комнаты Брэндона раздаются голоса. Она замедлила шаг и прислушалась. Так и есть! У Брэндона был посетитель. Точнее, посетительница — Оля узнала голос миссис Сандерс.

Похоже, мать с сыном спорили, даже ссорились, время от времени переходя на слишком уж повышенные тона. Заинтригованная Оля сделала несколько шагов по направлению к двери и прислушалась.

Разумеется, она знала, что нехорошо подслушивать, подсматривать, читать чужие письма и так далее. Но почему-то терзало смутное подозрение, что происходящее в спальне Брэндона имеет непосредственное отношение к ней самой, к Оле…

— Мама! — услышала она жёсткий, какой-то чужой голос своего возлюбленного. — Давай я сам разберусь с этим, не лезь в мою личную жизнь, хорошо?!

— Это не только твоя жизнь, глупый! — звенящий голос миссис Сандерс тоже казался незнакомым, почти враждебным. — Ты развлекаешься, подставив под удар всех нас, неужели непонятно?!

— Ну какой удар, что ты преувеличиваешь?! Вас это вообще не должно касаться никаким боком.

— Ты уже совершил непоправимое! Ты уже втянул всю семью, связавшись с этой русской девочкой!

Оля похолодела. Колени вдруг отказались её держать и предательски подогнулись. Она судорожно ухватилась за стену, чтобы не упасть.

Дальнейший разговор намертво впечатался в её память, она могла бы воспроизвести его с любой секунды, словно в голове у неё сработал невидимый диктофон. Оля навсегда запомнила и слова, и интонации, и эмоции, сопровождающие этот спор…

— Никуда я вас не втягивал, не надо драматизировать. Да, ей всего семнадцать… но уже через несколько недель будет восемнадцать, и всё — нет никакой проблемы! — уверенно возразил Брэндон матери. — Или ты думаешь, что Ольга побежит в полицию заявлять, что я её изнасиловал? Она этого делать не станет, я тебя уверяю.

— Да при чём тут вообще возраст! — тон миссис Сандерс был близок к истерике. — То есть, конечно же, при чём, но даже это не главное… Мы — её хост-семья, мы несём за неё полную ответственность и отвечаем за всё, что может приключиться с ней в нашем доме. Ты только представляешь, какие неприятности могут нас ждать, если информация о вашей связи просочится наружу? А если об этом узнают партнёры отца… — её голос странно надломился, словно она боролась с рыданиями. — Юрист — и не уследил за тем, что в его собственном доме творится такое беззаконие!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— По-моему, ты слишком сгущаешь краски, — буркнул Брэндон сердито.

— Я не сгущаю, я даже недоговариваю! Пойми, она — гражданка другой страны, не американка! А если её родители устроят скандал? Вдруг она им проговорится?.. Ты представляешь, какие обвинения могут нам предъявить?! Господи Иисусе, я не верю, что ты действительно не осознаёшь последствий своей глупой интрижки! Или мой сын — полный идиот?

— Я не идиот. И это не интрижка, мама, — глухо отозвался Брэндон. — У нас всё намного серьёзнее.

У Оли из глаз внезапно брызнули слёзы. Какой же он хороший!.. Как её защищает…

— Ты меня убиваешь, — застонала миссис Сандерс. — Такое ощущение, что тебе всё ещё шестнадцать! Включи мозги! Ну что серьёзного может быть между вами?! Ольга хорошая девочка, она мне нравится, но она совершенно… совершенно тебе не подходит! Вы с ней никогда не смогли бы стать настоящей парой!

Оля закусила губу, крепко зажмурилась и сползла по стеночке на пол. Сил не было дальше слушать всё это, но и заставить себя уйти она не могла.

— Или ты жениться на ней собрался?

— Ну что ты такое говоришь! — Брэндон засмеялся. Это был отрывистый, злой, совсем невесёлый смех, но Олю потряс сам факт того, что он мог смеяться в такой ситуации. В тот самый момент, когда рушился весь её волшебный мир, который она несколько месяцев так старательно выстраивала в своём воображении!

— Вот видишь, ты и сам понимаешь, что у вас с ней абсолютно разные пути, — продолжала мать Брэндона. — Она вернётся в Россию, а тебе сейчас надо думать прежде всего об экзамене, об ординатуре, о карьере… Что ты можешь ей предложить? Несколько месяцев крайне нерегулярного секса?

— Мам!!!

— Что “мам”, разве я не права? Только не говори мне, что уже надавал ей каких-то обещаний, которые всё равно не сможешь выполнить, и настроил планов на совместное будущее…

— Я ничего не обещал, но…

— И слава богу! И не обещай! И вообще заканчивай всё это немедленно!!!

— Как — “заканчивай”?! — слышно было по голосу, что Брэндон психанул. — Ты думаешь, это так легко? У меня тоже есть чувства…

— Слышать ничего не хочу о твоих чувствах, ты их пока не заслужил! Ох, никогда не думала, что скажу такое, но как же хорошо, что ты завтра уезжаешь…

Брэндон ответил что-то неразборчивое, Оля не расслышала.

— Да просто объяснишь ей всё как есть: что тебе сейчас не до романтики, учёба в приоритете, — безжалостно отозвалась миссис Сандерс. — Ольга неглупа, она всё поймёт. Главное, дать ей понять — ничего между вами быть не может, а всё, что уже было — всего лишь… помутнение. Пожалуйста, вежливо объясни ей, что она… просто не так тебя поняла.

И снова в ответ — что-то тихое, неразборчивое, но скорее утвердительное.

— Кстати, как там та милая девушка — твоя однокурсница, которая приезжала на прошлое Рождество? — спросила вдруг миссис Сандерс совершенно другим тоном.

— Эмили…

— Да, Эмили — вы с ней больше не встречаетесь?

— Нет, мы больше не встречаемся. Ещё вопросы?

— А зря. Вот она намного больше тебе подходила по всем параметрам. И тоже будущий врач!..

— Я девушек себе выбираю не по профессии.

— Дорогой, ты же знаешь, что я никогда не лезла в твою личную жизнь до сего дня, но умоляю, не называй Ольгу своей девушкой, это просто смешно! Кстати, ты не думал, что она могла тебя намеренно соблазнить?

— В каком смысле?

— Ну, специально завлекала… заигрывала… чтобы ты увлёкся. Ты и увлёкся, болван. А может быть, она просто хочет с твоей помощью зацепиться в Америке. Остаться здесь насовсем… Она всегда с таким восторгом говорит о Штатах! Я не сомневаюсь, что если бы у неё был выбор, она с лёгкостью оставила бы Россию и переехала сюда…

Олю замутило. Она хочет остаться в Америке при помощи Брэндона?! Она его использует?.. Да ей подобное и в голову не приходило!

Почему-то в памяти всплыло, как в рождественскую ночь миссис Сандерс обняла и поцеловала Олю, прежде чем отправиться спать. Какая же она дура — расчувствовалась тогда и приняла это за знак какого-то особо расположения, почти материнской симпатии… Наивная идиотка! К ней с самого начала были добры, очень добры в этом доме, но… как говорится, nothing personal.* А она нагло злоупотребила их гостеприимством и радушием, навоображала себе, что стала для всех Сандерсов близким человеком… за что теперь и расплачивается.

Слушать дальше было совершенно невыносимо. Олю душили слёзы. Оперевшись о стену, она с трудом поднялась и на дрожащих, подгибающихся ногах добрела обратно до их с Джуди комнаты. Там, ничего не видя перед собой, почти наощупь доковыляла до своей кровати и рухнула на неё как подкошенная.

___________________________

* Nothing personal (англ.) — ничего личного.