Грусть не для тебя

4

Много лет Маркус был для меня лишь бездельником-студентом, соседом Декса по комнате в джорджтаунском общежитии. Маркус все время ходил обкуренный и закончил учебу в числе последних, в то время как Декс был одним из лучших выпускников и никогда не пробовал наркотики. Но дружба, завязавшаяся в студенческие годы, — это сильная штука, и поэтому они оставались близкими приятелями и во время обучения в колледже, и много лет спустя, пусть даже и живя в сотнях миль друг от друга.

Конечно, я никогда особенно не задумывалась об этом парне, пока мы с Дексом не обручились и имя Маркуса не появилось в списке претендентов на должность шафера. У Декса было всего лишь четыре шафера, в то время как у меня — пять подружек (и главная среди них — Рейчел), так что хотелось соблюсти некую симметрию на грядущем торжестве. Когда они с Дексом между собой договорились, Маркус попросил у него разрешения пообщаться со мной, и мне это показалось хорошей идеей, особенно если учесть, что мы никогда прежде не виделись. Он, как и полагается, поздравил меня и сказал, что обещает присмотреть за Дексом на свадебной вечеринке, чтобы он не напился. Я засмеялась и сказала, что уж сама за этим послежу; мне и в голову не пришло, что фактически это обещание не спать со мной до свадьбы.

На самом деле я и не ожидала увидеть его раньше торжественного дня, но несколько недель спустя после нашего разговора он вдруг нашел работу на Манхэттене. Чтобы это отпраздновать, я заказала столики в «Ореоле», пусть даже Декс и твердил, что Маркус ничего особенного собой не представляет.

Мы с Дексом приехали в ресторан первыми и дожидались Маркуса у стойки бара. Наконец он появился — в мешковатых джинсах, неглаженой рубашке, с двухдневной щетиной. Короче говоря, это был не тот парень, на которого я бы обратила внимание.

— Декстер! — гаркнул Маркус, приблизившись, и они с Дексом обнялись — крепко, по-мужски, похлопывая друг друга по спине. — Рад тебя видеть, старик.

— Я тоже, — сказал Декс и изящным жестом указал на меня: — Это Дарси.

Я медленно подошла и наклонилась, чтобы чмокнуть пятого шафера в небритую щеку.

Маркус ухмыльнулся:

— Всем известная Дарси.

Мне нравится, когда меня называют «всем известной», пусть даже у этого слова и есть какой-то нехороший оттенок, и потому я засмеялась, приложила руку к сердцу и сказала:

— Ничего подобного.

— Жаль, — негромко сказал Маркус, а потом указал на рыжеволосую красавицу, которая приближалась к нам: — Ах да. Это моя подруга Стейси. Мы вместе работаем.

Я заметила эту женщину в тот же момент, когда и Маркуса, но мне и в голову не пришло, что они вместе. Абсолютно ничего общего. Стейси одевалась по-настоящему стильно, на ней был коротенький кожаный жакет и потрясающие туфли из змеиной кожи. Когда мы сели за столик, я искоса взглянула на Декс а, раздраженная его намеками на то, что мне, дескать, следует «сбавить обороты». Он сказал это, когда я решила надеть свою любимую куртку с капюшоном и коротенький клетчатый топ в обтяжку. Мне пришлось обойтись черно-белым твидовым жакетом — и теперь стушеваться рядом с эффектной Стейси. Я снова окинула ее оценивающим взглядом, прикидывая, кто из нас красивее. И тут же решила, что я, но зато она выше (вот досада!). Хорошо бы обойти ее по двум пунктам. Кстати, я всегда верила, что женщина неизменно хочет быть самой привлекательной в компании. Но однажды, когда я поделилась этим соображением с Рейчел, та непонимающе на меня уставилась, а потом дипломатично кивнула. Я быстренько сменила тему, а про себя подумала: «Ну, мы же подруги, и я вовсе не собиралась нас сравнивать».

К счастью, внутренне Стейси оказалась далеко не столь блистательной, как внешне, и я легко ее затмила. Маркус всех нас усердно развлекал, и мы прямо со смеху покатывались. Не сказать, чтобы он был выдающимся остряком, но то и дело отпускал меткие шуточки насчет других посетителей, блюд и заведения в целом. Я заметила, как Стейси, смеясь, прикасалась к его руке, и мне показалось, что если даже они и не встречаются всерьез, то по крайней мере что-то между ними есть. К концу вечера мои взгляды на Маркуса несколько изменились, и явно в лучшую сторону. Причинами тому были очевидный интерес Стейси, его чувство юмора и что-то еще. В нем было нечто притягательное: то ли блеск карих глаз, то ли ямочка на подбородке (я вспомнила первую увиденную мной в кино романтическую сцену на пляже, которая потрясла мое воображение на многие годы).

После ужина, когда мы с Дексом ехали в такси, я сказала:

— Мне нравится Маркус. Он такой забавный. И, что удивительно, у него очень сексуальная внешность.

Декс уже привык к моим нескромным комментариям относительно других мужчин, так что даже не отреагировал. Просто сказал:

— Да. Что-то в нем есть, это точно.

Я подождала, думая, что сейчас он скажет: «Ты тоже ему понравилась», но он молчал, и тогда я заговорила сама:

— А что Маркус тебе сказал после ужина, когда вы пошли за нашими пальто? Что-нибудь обо мне?

Мы со Стейси в это время болтали в нескольких шагах от них, и я заметила, как Маркус что-то сказал Дексу. Наверняка что-то типа «Ну и штучку же ты подцепил», или «А она куда сексуальней, чем твоя бывшая», или «Я просто без ума от Дарси, она великолепна».

Но когда я насела на Декса, то оказалось, что Маркус всего-навсего сказал, что встречается со Стейси, и посетовал, что хоть она и хороша в постели, но он собирается с ней порвать, поскольку она чересчур требовательна. Чего греха таить, тот факт, что Маркус спит с такой девушкой, как Стейси, поднял его в моих глазах еще на несколько пунктов.

И чем больше я общалась с Маркусом, тем сильнее он мне нравился. Но по-прежнему оставался для меня не более чем другом Декса и шафером на моей свадьбе — до тех самых пор, пока несколько месяцев спустя мы не встретились на вечеринке, которую я устроила в честь дня рождения Рейчел в нашем любимом баре. Я подсела к нему и сказала, что он, быть может, и был самым крутым парнем в колледже, но сегодня я его перепью как нечего делать. Он ухмыльнулся, хлопнул ладонью по стойке и сказал:

— Да ну? Сейчас проверим.

Мы несколько раз выпили. Было в этом что-то объединяющее, не просто потому, что мы вместе пьем, но и потому, что делаем это тайком от Декса, который терпеть не может, когда я перебираю. Он всегда читал мне нотации: «Это неприлично. Это глупо. Это вредно. Это опасно». Но меня его слова никогда не останавливали, тем более не могли остановить той ночью. Наконец, когда мы с Маркусом заказали еще по одной, появился Декс и с подозрением уставился на нас.

— Пьете? — спросил он, глядя на пустые стаканы, стоящие перед нами на стойке.

— Вот этот — не мой, — сказала я. — Эти два заказал Маркус.

— Да, дружище, — ответил тот, блеснув глазами. — Это мои.

Декс приподнял бровь и отошел, а Маркус подмигнул мне. Я засмеялась.

— Он иногда такой занудный. Спасибо, что выручил.

— Все в порядке.

Тогда и зародилась наша тайна — а общая тайна всегда связывает двоих в единое целое. Помню, как подумала, что с Маркусом куда веселее, чем с Дексом. Декс никогда не утрачивает над собой контроль. И в довершение всего Маркус в тот раз выглядел очень привлекательно. Ничего особенного — спортивная рубашка в полоску, но впервые на моей памяти он надел что-то не напоминающее мешок, так что я смогла оценить, какое у него красивое тело. Попивая мартини, я спросила, не занимается ли он спортом, — при удачном раскладе этот вопрос можно понять как сигнал к началу флирта, а в худшем случае не понять вообще, но мне было наплевать. Я хотела продолжения.

— Да, ходил пару раз в спортзал.

— Брось. У тебя классное тело. Занимаешься на тренажере? Бегаешь?

Он пошутил, что только если за ним гонятся. Потом сообщил, что недавно отправился на пробежку вместе с девушкой, несмотря на все свое отвращение к физкультуре.

— Больше никогда такого не сделаю, — сказал он, потирая бедра. — До сих пор мышцы болят. Все равно наше свидание так ничем и не закончилось.

— Это была Стейси?

— Кто?

— Стейси. Ну та, рыжая, с которой ты был в «Ореоле».

— А-а, эта Стейси? Это уже в прошлом.

— Рада за тебя, — сказала я. — Мне она не понравилась. Такая скучная.

Маркус засмеялся:

— Да уж, рядом с тобой она не блистала.

— Так кто же была та любительница бега?

— Так, одна цыпочка.

— У цыпочки есть имя?

— Ну, предположим, Ванда.

— Ванда… И что, Ванда так же хороша в постели, как и Стейси? — спросила я, гордясь своей смелостью.

Он ухмыльнулся, явно задумавшись, но тут к нам присоединились Декс и Рейчел, и я так и не услышала ответа — он всего лишь подмигнул мне. Помнится, мне тогда захотелось продемонстрировать ему свои способности в этой области. Не то чтобы я действительно желала переспать со своим шафером — это была всего лишь мимолетная мысль, навеянная спиртовыми парами.

Так для меня и закончился тот вечер, а дальнейшее я помню довольно смутно — то, как Декс вывел меня из бара и как я блевала в бумажный пакет, свесившись с кровати.

Пару дней я не вспоминала о Маркусе, пока он не позвонил, чтобы поговорить с Дексом. Я сказала, что Декс на работе, и обрадовалась возможности поболтать.

— Он всегда на работе, — бросил Маркус.

— Ой, и не говори… Как у тебя дела? Что новенького? Кажется, вы в тот раз засиделись там допоздна? — спросила я. Отвезя меня домой, Декс вернулся в бар, и они с Маркусом торчали там почти до семи утра.

— Да. Прости, — извинился он.

— У тебя все было в порядке? — Да.

— И что, с другими девушками ты не болтал?

Он рассмеялся:

— Да нет, я люблю потрепаться с девушками.

Вдруг я почувствовала непреодолимое влечение к нему, которое уже испытала в баре.

— Да. Помню, — кокетливо сказала я. — Так как у тебя с Вандой?

— С Вандой?

— Ну да. С той, которая любит бегать.

— Ах, эта Ванда! Ну… В общем, у нас не сложилось. Но я вот что думаю…

— Что ты думаешь? — робко спросила я, думая, что он тоже не прочь со мной пофлиртовать.

Но вместо этого Маркус сказал:

— Я подумал насчет Рейчел. Было удивительно услышать из его уст это имя.

— Что ты имеешь в виду?

— Она с кем-нибудь встречается?

— Нет. А что? — спросила я, чувствуя нечто вроде посягательства на свои права и легкий укол ревности оттого, что Маркус заинтересовался моей подругой. Конечно, в глубине души мне хотелось, чтобы он думал только обо мне. Это был чистой воды эгоизм, особенно учитывая то, что я помолвлена, а Рейчел нет. Но я ничего не могла с собой поделать.

Маркус продолжал:

— Знаешь, в ее серьезности есть что-то очень привлекательное.

— Да, она интересная девушка, — сказала я, думая, что в этом есть нечто ненормальное — назвать Рейчел привлекательной, пусть даже в последнее время по сравнению с годами юности она изменилась в лучшую сторону. По крайней мере, у нее меньше морщинок вокруг глаз, чем у большинства женщин нашего возраста. А если ей вдруг приходило в голову принарядиться, ее можно было даже назвать симпатичной. Но «привлекательная» — это слишком.

— Ну, если ты хочешь пригласить на свидание мою подругу, спроси меня как, — сказала я смеясь, но и в самом деле об этом задумалась. Почему бы на этот раз мне не сыграть роль помощницы?

— Отлично. Передай ей, что я хочу пригласить ее на свидание. И намекни, что лучше бы для нее согласиться.

— Или что?

— Или это будет самая большая ошибка в ее жизни.

— Даже так?

— Да, — сказал он. — Именно так.

И я снова почувствовала укол ревности. Как плохо, что сама я не могу подцепить Маркуса, потому что скоро свадьба. Даже безотносительно ко всем чувствам, которые я к нему испытывала, я подумала: просто ужас, если мне больше никогда не суждено узнать прелести первого поцелуя с новым мужчиной. Вдруг я больше никогда не влюблюсь?! Мне кажется, большинство парней через это проходят, но, как правило, до того, как они покупают обручальные кольца и отказываются от свободы. У женщин все по-другому, насколько я могу судить. Они находят хорошего парня, и им кажется, что больше ничего не нужно. Они полностью удовлетворены, причем надолго. Кажется, в этом отношении я больше похожа на мужчину.

И вот, несмотря на то, что у меня по спине от возбуждения мурашки бегали, я поняла, что с Маркусом у нас ничего не получится. И тогда решилась на благородный поступок: уговорю Рейчел пойти с ним на свидание и вообще буду активно способствовать их роману. А если у них и в самом деле все сложится, порадуюсь за обоих.

Но когда Рейчел и Маркус наотрез отказались посвятить меня в детали, я очень обиделась: без меня вообще не было бы этого дурацкого свидания. Рейчел ничего мне не рассказала, я даже не знала, целовались ли они, и потому терялась в догадках, как все закончилось. Чем больше я приставала, тем больше они секретничали — и тем сильнее Маркус начинал меня интриговать. Это был какой-то порочный круг. И потому в течение следующих нескольких недель каждый раз, когда Маркус звонил Дексу, я ставила себе целью во что бы то ни стало, проговорить с ним как можно дольше. Однажды даже позвонила ему сама, с работы, якобы лишь затем, чтобы поговорить о поездке в Хэмптон и о каких-то предсвадебных мелочах. Повесив трубку, я тут же отправила ему сообщение по электронной почте. Он немедленно ответил, и мы играючи обменивались репликами целый день. Это было забавно.

Когда подошло четвертое июля, Рейчел и Декс оба вынуждены были остаться в городе из-за работы, вместо того чтобы ехать с нами в Хэмптон. Конечно, я была раздосадована тем, что моя лучшая подруга и мой жених будут сидеть в Нью-Йорке, но отчасти меня привлекала идея провести выходные с Маркусом без посторонних глаз. Я не хотела ничего глобального. Просто небольшая интрижка.

Все началось в «Толкхаусе», после того как мы опять пытались друг друга перепить, только на этот раз без Декса и его душеспасительных назиданий. Я здорово перебрала, но изо всех сил пыталась выстоять и не показать, что мне плохо и что я совсем поглупела. Конечно, я была сильно пьяна. И Маркус тоже.

Мы танцевали до глубокой ночи, а потом вернулись домой — я, он и Клэр. Клэр переоделась в пижаму и пошла спать, а мы с Маркусом продолжали веселиться — сначала сидели внизу, потом вышли во двор.

Все было здорово — мы поддразнивали друг друга и смеялись. Потом начали баловаться, как дети, затеяли настоящую борьбу на мокром газоне. Помню, как заорала на Маркуса, когда он подставил мне подножку, требуя, чтобы он прекратил. Сказала, что у меня все платье будет в грязи. Но на самом деле мне не хотелось, чтобы он прекращал; и Маркус, кажется, это понял, потому что даже и не подумал остановиться, а заломил мне руку за спину — и я завелась. Просто потому, что Маркус таков. Кажется, он тоже возбудился, когда почувствовал, что побеждает. И это, в свою очередь, распалило меня еще больше.

Начался дождь, но мы и не собирались идти в дом. Стояли, прильнув друг к другу, как замороженные. Потом перестали смеяться. Даже не улыбались, только смотрели друг на друга, почти соприкасаясь носами. А затем, не размыкая объятий, я потянулась к нему и коснулась его губ. Легко, невинно, очень быстро. Мне хотелось, чтобы он первым меня поцеловал, но я слишком долго ждала. Эти несколько секунд были просто восхитительны. Он, наверное, тоже об этом подумал, но потом вдруг отстранился и спросил:

— Что мы делаем?

Я снова его поцеловала. На этот раз — по-настоящему. Чувствовала себя в состоянии боевой готовности, в голове шумело.

— Мы целуемся, — сказала я.

— Ты думаешь, что поступаешь правильно? — спросил он, все еще прижимаясь ко мне, на этот раз — чуть сильнее.

— Может быть, и нет, — ответила я. — Но будь что будет.

И снова его поцеловала. На этот раз он ответил. Мы долго целовались под теплым летним дождем, а в отдалении грохотал гром. Оба думали, что нельзя, нельзя этого делать, но для полной уверенности нам чего-то не хватало. Мы пытались обмануть самих себя. Маркус говорил, что надо остановиться, довольно, это какое-то безумие, вдруг Клэр нас увидит… Но мы так и не остановились.

Вместо этого я крепко взяла его за руку и сунула ее себе под платье. Он, разумеется, хорошо знал, что делать. Если до тех пор у меня были еще сомнения насчет его опытности, то теперь они исчезли. Он был одним из таких парней! Декс, конечно, красив, думала я, но такого он не сделает. И ничего подобного тоже. А даже если и сделает, то я буду чувствовать себя совершенно иначе. И мысль о том, что с Дексом я никогда не испытаю того, что теперь предлагал мне Маркус, заставила меня шепнуть ему на ухо:

— Я хочу тебя.

— Нельзя, — прохрипел Маркус, продолжая работать рукой у меня между ног.

— Почему?

— Сама знаешь.

— Но я хочу.

— Нет.

— Хочу. Действительно хочу, — сказала я.

— Черт возьми, нет! Мы не должны.

Но я между тем уже освободилась от трусиков и расстегнула ему джинсы, а потом запустила ладонь внутрь, и дыхание у него участилось точно так же, как и у меня. Мы, совсем как школьники, разыграли целый спектакль, оттягивая неизбежное. Шаг за шагом. Но наконец, это случилось. Прямо на газоне, под теплым июльским дождем.

Хочу сказать, что я, конечно, о многом серьезно думала — о том, что мы делаем, к чему это приведет, как отразится на помолвке и вообще на жизни с Дексом. Но еще больше меня заботило другое: «Я лучше других женщин, которые были у него? Декс когда-нибудь об этом узнает? Маркус еще пойдет на свидание с Рейчел? Почему мне, черт побери, так хорошо?»

Мы долго занимались любовью — возможно, потому что оба слишком много выпили, но мне кажется, здесь свою роль сыграла не столько выпивка, сколько несомненная мужская привлекательность Маркуса. Наконец мы выпустили друг друга из объятий и попытались отдышаться. Дождь внезапно перестал, но мы успели вымокнуть до нитки.

— Ух! — сказал он, вытаскивая ветку из-под спины и отбрасывая ее в сторону. — Вот черт!

Я все еще находилась под впечатлением, потому что только тихонько улыбнулась.

— Нам не стоило этого делать, — сказал он.

— Поздно, — ответила я, беря его за руку. Он сжал мои пальцы.

— Да, слишком поздно… Ч-ч-черт!

— Ты ведь не расскажешь Дексу? — спросила я.

— Ты что, спятила?! Ни за что. Никогда. И ты тоже молчи. — Он явно запаниковал.

— Конечно, — ответила я. И вспомнила о Рейчел — если она узнает, то сначала будет шокирована, потом обидится и, наконец, примется читать нотацию. Но она не узнает. Кто угодно, только не Рейчел.

Маркус коснулся моего мокрого бедра.

— Надо идти в дом. И вымыться.

— Вместе?

— Нет! — Он истерично рассмеялся. — Не вместе. Думаю, мы уже достаточно сегодня повеселились.

Я хотела спросить, каково ему теперь. Уточнить, что значил для него этот случай, что он теперь чувствует и вообще — захочет ли повторить в будущем? Но тут, же почувствовала себя совсем пьяной, смущенной и немного растерянной. Мы вошли в дом, поцеловались на прощание и разошлись каждый в свой душ. Я все еще не могла поверить в то, что случилось, и хотя не сожалела ни о чем, но все-таки немного поревела, стоя под струей горячей воды, глядя на свое восхитительное обручальное кольцо с бриллиантами и думая о том, что Декстер сейчас одиноко спит в нашей кровати в Вест-Сайде.

Вымывшись, я попыталась оттереть травяные пятна с платья (под раковиной нашелся флакон отбеливателя), но из этого ничего не получилось, и я поняла, что только испорчу тонкую ткань. Тогда я свернула платье, прокралась на кухню и засунула его поглубже в мусорный мешок, под банановые шкурки и пустые коробки от хлопьев. Пока мне ничего не угрожало, и я не собиралась сжигать улики, как Моника Левински.