Хитрожопый киборг

ГЛАВА 16

Я уверен, что ранчо К'веста и Стеллы красивое, но я почти не смотрю на экстерьер, настолько сосредоточившись на мыслях Бекки, когда помогаю ей войти в дом после опасного влияния подруги.

— Нахождение рядом с твоей женой спровоцировало мою, — обвиняю я К'веста, когда мы оказываемся рядом на пороге его дома.

Бекки недоверчиво хихикает. Стелла тоже. Но К'вест кивает, принимая эту логику. Это не надуманная идея. Это явление приписывают некоторым морским существам.

К'вест, держа за локоть, ведет Стеллу — а значит, и нас, когда мы следуем за ними — в родильную палату.

Сразу за порогом я останавливаюсь как вкопанный и вытаращиваю глаза.

Снаружи Пако издает громкое «ХОУУУУУУ!», от которого дрожат окна. Он зовет не нас, он зовет кобыл, которыми владеют К'вест и Стелла. Они стояли у изгороди, идущей вдоль длинной подъездной дороги к их ранчо, и Пако был взволнован новыми знакомствами.

Нам, зрителям, было ясно, что ошеломленные кобылы не могли сказать того же.

(Не в восторге. Одним словом, такова была их реакция.)

— Вау, — выдыхает Бекки. — Твои настенные росписи… невероятны.

Молча, я резко опускаю подбородок в знак согласия. В родильной комнате Стеллы и Квеста кто-то изобразил пелагиаль²² — множество морских существ, от солнечной зоны до бездны, резвящихся в море ярких, почти неоновых красок.

Яркие кораллы, анемоны и донные рыбы украшают нижние части двух стен, очень красиво представляя донный мир.

Две другие стены представляют собой резкий контраст: на них изображены пейзажи в стиле вестерн. Холмы на одной из стен усеяны быками, обитающими на этой планете и называемыми нфурскими. На другой стене изображена лошадь, очень блестящая лошадь, раскрашенная так, чтобы походить на ту, что тянула повозку К'веста и Стеллы, если я не ошибаюсь.

Перед этой стеной стоит детская кроватка. Над кроваткой висит обруч, с которого свисает продуманная смесь морских существ и животных ранчо. В углу комнаты стоит деревянная корова, прикрепленная к паре изогнутых деревянных брусков.

— Что это? — спрашиваю я.

— Качалка, — отвечает Стелла, потирая спину, пока ее муж передвигает мебель, чтобы сделать пространство еще более подходящим для родов. Мужское гнездовое поведение. — Есть традиция дарить детям лошадку-качалку. Но мы разводим здесь крупный рогатый скот, и К'вест увидел этого быка-качалку, и он ему понравился. Мы решили купить его для нашего ребенка вместо лошадки, — она хватает свою пару за руку и гладит его по предплечью, успокаивая.

Его лицо кажется стоическим, но мозг выдает, что он встревожен.

Понятно.

Он поворачивает голову в центр комнаты, где на видном месте стоит стул, должно быть, родильный стул.

В углу напротив быка-качалки стоит еще одно кресло, такое же хорошее, как и описывала Стелла.

Я провожу Бекки к убранному креслу, которое стоит слева от стены с изображением океана, и справа от вестерн-пейзажа.

— Подвинь его сюда, рядом с моим, — инструктирует Стелла. Затем она моргает, ее руки начинают касаться руки мужа. — Если только ты не хочешь. Ничего страшного, если ты хочешь немного уединения. Мы также можем разместить вас в комнате для гостей, если вы предпочитаете.

Я начинаю соглашаться, что уединение предпочтительнее, но Бекки отвечает:

— Рядом с тобой звучит заманчиво, — поэтому я двигаю стул из угла, где сталкиваются миры на фресках, и ставлю его рядом со стулом Стеллы.

— Хочешь, я принесу ковер на пол? — спрашивает К'вест. — Так будет меньше риска, что ты поскользнешься, — Вопрос адресован не мне, поэтому я храню молчание, возвращаясь к Бекки. К'вест переместился так, что оказался перед Стеллой, его руки скользнули от ее плеч к бедрам. — Я знаю, ты беспокоилась, что он испачкается, но мы можем купить новый, если понадобится заменить его.

Стелла похлопывает мужа по груди.

— Думаю, пока все в порядке. Почему бы вам двоим не пойти и не позаботиться о лошадях? Дайте нам с Бекки шанс освоиться без вашего присутствия.

Сосланные на работу в конюшне, мы с К'вестом деловито распрягаем, расчесываем и кормим лошадей из фургона, а после этого я позабочусь о Пако и запираю его в стойле.

Пако ревет, когда я ухожу. В его голосе отчетливо слышится веселье. Я думаю, он хочет, чтобы я знал, что ему нравится бросать вызов.

Когда мы возвращаемся в дом, К'вест велит мне следовать за ним в уборную комнату, где мы тщательно моем руки и предплечья и лица, а затем еще раз моем руки для пущей убедительности. Я поспешно вытираю бороду полотенцем, которое он протягивает мне.

— Где акушерка? — К'вест ворчит, когда мы возвращаемся к нашим женам, которые без акушерки сидят на подковообразных сиденьях своих родильных кресел…

И они обе дышат с тревожной частотой.

— Что сделала твоя жена? — я рычу на К'веста, бросаясь вперед.

Он протестующе рычит у меня за спиной.

К Стелле возвращается ее обычное дыхание, и она зовет:

— К'вест, ты не мог бы, пожалуйста, потереть мне спину?

Он чуть не сбивает меня с ног, чтобы дотянуться до нее.

Бекки поднимает голову и протягивает ко мне руки. В одной из них ее большой палец обхватывает деревянную расческу.

— Стелла учит меня дышать с расслабленной челюстью во время схватки.

Я встречаюсь с ней глазами, чтобы дать понять, что обдумал ее заявление, помогаю ей подняться на ноги и обойти вокруг, становясь плечом к плечу с ощетинившимся К'вестом, и начинаю растирать спину Бекки, пока он делает то же самое со Стеллой.

Я копирую его поглаживания, которые начинаются с нижней части спины его жены и поднимаются к плечам. Когда он меняет целевые зоны и концентрируется на областях выше и ниже ее бедер, я делаю то же самое для Бекки.

Наши жены возобновляют разговор друг с другом, время от времени морщась во время схваток. Сеанс растирания спины заканчивается, когда каждой из них нужно воспользоваться уборной комнатой. Когда они возвращаются в родильную, они в основном остаются на ногах, расхаживая по комнате. Ожидая появления медицинского работника. Со схватками. Позволяя своим шейкам матки открываться без какого-либо медицинского наблюдения.

Когда они снова занимают свои места, К'вест кружит вокруг своей пары, пока она не говорит ему сядь, пожалуйста.

Он послушно достает табурет из шкафа. Неохотно протягивает табурет и мне.

Мы едва успеваем устроиться на них, как раздается стук в дверь. К'вест бросается открывать. Он быстро возвращается, почти волоча за собой женщину с сумкой принадлежностей.

Акушерка.

— Вымой руки, — предупреждаю я ее.

Она бросает на меня острый взгляд.

— Меня зовут Джейн, и я приняла больше родов, чем ты можешь себе представить. Я мою руки.

— Уильям, — зовет Бекки. — Иди сюда.

Ставя свою сумку на пол и начиная распаковывать ее, Джейн довольно сурово сообщает мне:

— Я не слишком терпимо отношусь к тому, что обеспокоенные мужья приказывают мне делать то, что я уже умею делать. Считайте, что это ваше единственное предупреждение, сэр.

— Извините, — говорит Бекки, гладя меня по руке.

Джейн пожимает плечами и обменивается взглядом с моей женой.

— Я понимаю, что мужчине тяжело смотреть, когда его жене больно. Вот почему я пытаюсь развить некоторый уровень доверия до наступления дня родов, — ее взгляд опускается на то, как Бекки сейчас сжимает руки в кулаки, а я растираю ей спину во время схваток. — У тебя тоже начались схватки?

— Да, — подтверждает Бекки.

Джейн переводит взгляд с Бекки на Стеллу, у которой тоже схватки.

— С каким интевалом?

— Четыре минуты у Стеллы, — отвечает К'вест. — Пять минут у Бекки.

Хотя я не понимаю значения времени схваток, я не могу не заметить, как расширяются глаза акушерки Джейн.

— Что ж, — говорит она. — Это будет интересно. Я помою руки, — объявляя это, она бросает на меня многозначительный взгляд, — и сейчас вернусь, дамы.

Бекки изо всех сил старается удерживать меня подальше от акушерки Джейн и Квеста. У неё отлично получается — пока схватки не становятся сильнее.

— Помни, — говорит ей Стелла сквозь стиснутые зубы, вцепившись руками в расширяющиеся секции стула. — Сжимай расческу во время схватки, чтобы отвлечься от боли. И держи челюсть расслабленной, — шипит она.

— Я думаю, тебе нужно… — услужливо начинаю я.

Бекки закрывает мне рот рукой, в которой нет расчески.

— …испльзвть свй совет самй, — с трудом выговариваю я, прижимаясь губами к ладони Бекки. Я целую ее.

— Ш-ш-ш-ш, — говорит она мне, и я с облегчением отмечаю, что зубы у нее не совсем стиснуты.

К'вест рычит со стороны кресла своей жены, недовольный тем, что я попыталась дать полезный совет его паре.

Спустя несколько схваток Бекки выбрасывает расческу.

Пролетев на достаточно большом расстоянии от Джейн, которая сидит на табуретке между ног Стеллы, гребень с грохотом падает. Но акушерка уже сверлит Бекки взглядом:

— Прекрати.

Я беру расческу и вкладываю ее обратно во влажную ладонь Бекки.

Бекки начинает всхлипывать.

Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Внутри — абсолютная буря, но внешне я изо всех сил сохраняю спокойствие, протягивая ей еще ледяной крошки: Квест показал мне, как ее добывать из их холодильника с диспенсером.

— У тебя все хорошо получается, — говорю я ей уже не в первый раз.

— Это длится вечно, — плачет Бекки.

— Ты рожаешь несколько часов, — соглашаюсь я. — Должен сказать, я весьма впечатлен. Насколько я понимаю, боль при родах мучительна, и подумать только, что ты так долго терпишь ее… Стойкость женщин поразительна.

Бекки плачет только сильнее.

Джейн вздыхает и бросает обеспокоенный взгляд на К'веста.

— У тебя есть клейкая лента для рта этого типа?

К моему облегчению, Бекки смеется.

Смех сдавленный, но я узнаю его. Помня о ее состоянии, я нежно притягиваю ее к себе.

Однако так же быстро, как вспыхнуло ее веселье, лицо Бекки снова морщится. Она прижимается головой к моей груди.

Осторожно убираю потные пряди волос с ее щек и беру лицо в ладони.

— Ты скоро родишь, — обещаю я ей. Потому что это должно произойти скоро. Как уже было сказано, она уже несколько часов рожает этого головастика.

— Мне страшно, — признается Бекки, запрокидывая голову и глядя на меня снизу вверх со страхом в глазах.

Я нежно обнимаю ее и прижимаю к себе.

— Мне тоже, — признаю я. — Однажды за мной гнался орцинус, ужасающий хищник там, откуда я родом, и он почти настиг меня. Но сейчас еще страшнее.

— ЗАТКНИТЕ ЕМУ РОТ! — рявкает акушерка Джейн.

И, к моему восторгу, Бекки снова давится смехом.

Когда женщины начали тужиться по-настоящему, мы переставили кресла так, что К’вест и я оказались практически спиной к спине.

Даже если бы я рискнул оглянуться, Квест закрыл бы мне обзор на своею жену — но я не пытаюсь. Мне есть на чем сосредоточиться, и я понимаю концепцию приватности. Я даю другой паре столько, сколько могу.

Стелла рычит, внезапно напрягаясь во время следующей схватки, которая наступила еще быстрее, чем предыдущая. А в мозгу ее мужа вспыхивают сигналы тревоги, облегчения и страха.

— Я вижу головку, — объявляет акушерка Джейн.

— О, слава Богу, — выдыхает Бекки в знак солидарности, поднимаясь на ноги и направляясь к своей новой подруге. И роженицы тянутся друг к другу и держатся за руки.

Акушерка Джейн подставляет свои стерилизованные руки под Стеллу, ожидая появления головастика.

Спустя мучительные мгновения или минуты — в таком напряжении трудно отследить время — головастик оказывается в умелых руках акушерки Джейн.

— Это мальчик! — объявляет она.

Мне удается отвести взгляд от Бекки, чтобы поздравить его родителей с прибытием новорожденного — и я ошеломленно теряю дар речи.

Потомство наполовину йондерин. Что, абстрактно говоря, я знал. Но видеть его… Человек от головы до живота, самый очаровательный младенец, которого я когда-либо видел. Но затем, в области бедер, он претерпевает радикальную трансформацию. Блестящая синяя чешуя покрывает его нижнюю половину, очень похожая как у йондерина. В то же время он выглядит больше как гуманоид. У него есть ноги.

Словно демонстрируя это, он вытягивает их, и на его крошечных ступнях раздвигаются еще более крошечные пальчики. Между пальцами непрозрачные перепонки. Перепонки. У него маленькие перепончатые пальцы на ногах.

Я в восторге.

Я отрываюсь от разглядывания, потому что в голове у Бекки что-то не так, и я не знаю почему.

Я замечаю, что она переводит взгляд с меня на головастика. Я не могу прочитать выражение ее лица.

Она отворачивается от меня, и что-то, что я прочитал в ней, возможно, то, как старательно она теперь избегает смотреть на йондерина-человека, заставляет меня отступить на шаг. Меня внезапно осеняет вопрос: испытывает ли Бекки отвращение к мысли о гибриде, наполовину йондерине, наполовину человеке?

Неужели Бекки не хочет моего потомства?

— В чем дело? — я спрашиваю ее.

Она качает головой.

— Я хочу опуститься.

— Куда опуститься?

Теперь она морщится.

— Я хочу встать на четвереньки.

— Нужен ковер, — бормочет К'вест, отстраняется от своей семьи и выбегает из комнаты.

— Прежде чем ты опустишься, давай проверим тебя, — говорит акушерка Джейн, моя руки в тазу с тщательностью, которую я могу оценить. — Ты, — она указывает подбородком на меня, затем на глиняную посуду, стоящую на маленьком столике у двери. — Кувшин. Вылей это мне на руки.

Я отхожу от Бекки и делаю, как велела акушерка, помогая ей вымыть руки. Как только ее конечности очищены, акушерка вводит руку в ту часть тела Бекки, в которой в последнее время был только я.

— Плод в тазу.

— В тазу? — спрашиваю я, сдерживая желание оглянутся. В комнате не было ни одного таза.

— Малыш на подходе, — сообщает К'вест, возвращаясь со свернутым ковриком, который, судя по пластиковой упаковке, новый. Осторожно он освобождает его от оболочки и раскатывает на свободном участке пола.

Я посылаю ему взгляд, полный благодарности, как за объяснение, так и за эту помощь моей жене. Затем я помогаю Бекки встать на четвереньки поверх тканого материала.

— Не разводи колени, — предостерегает акушерка Джейн. — Это защемит канал. Ребенку будет труднее пройти.

Я помогаю Бекки расположиться так, чтобы ее колени оказались под бедрами.

— Раздвинь ступни, — приказывает акушерка Джейн.

Бекки стонет, когда я помогаю ей переместить ступни — но не колени, — пока она не выпрямляется, поджимая колени под себя и сворачиваясь в клубок. Когда акушерка Джейн отталкивает меня в сторону и задирает платье Бекки, я почти задыхаюсь.

Появляется голова головастика.

— Теперь, как и в случае со Стеллой, мы не собираемся торопить события, — предостерегает акушерка Джейн. — Это не похоже на фильмы, где на маму кричат, чтобы она тужилась. Торопливость — это только способ нанести разрывы женщине. Мы также не будем ничего резать. Я помассирую губы твоего влагалища, чтобы помочь им растянуться вокруг головки ребенка. Готова?

— Ага, — выдыхает Бекки.

Вновь шокированный и оттесненный к плечу Бекки, я могу лишь растирать ей спину и придерживать платье, пока акушерка Джейн массирует интимные области моей жены.

И мы ждем.

В стороне от нас, с К'вестом в роли ее ощетинившегося охранника, Стелла впервые успешно кормит своего отпрыска.

Кряхтя и сжимая в руках свою «родильную расческу», Бекки мучительно производит на свет нашего головастика.

— Это девочка! — сообщает нам акушерка Джейн.

— ХОУУУУУУУУУУУУУ! — ревет Пако с крыльца, заставляя людей в комнате подпрыгнуть. Вслед за этим он громко хлопает сетчатой дверью, которая звучит так, словно он срывает ее с петель.

— Что это, черт возьми, такое? — в тревоге спрашивает акушерка Джейн.

— Наш маленький умник, — говорю я нежно. Испытывая нежность ко всему. Я осознаю, что нахожусь в эйфории. К'вест, должно быть, видит все эти химические вещества счастья, наполняющие мой череп, а мне даже все равно. Я бы не смог обуздать себя прямо сейчас, даже если бы кто-нибудь предложил мне миллион кредитов и всех блестящих лошадей.

Бекки начинает плакать. Облегчение и печаль перемешиваются в ее мозгу.

— Мэтти, — она плачет. — Если у нас родится девочка, Джоэл хотел назвать ее… Мэтти.

— У нас родилась девочка, — подтверждаю я. — Мэтти — прекрасное имя для человека.

Бекки… плачет сильнее.

Не зная, что делать, я глажу ее по волосам и плечу.

— Я наткнулся на литературу, в которой утверждается, что в некоторых культурах дети мужского пола ценятся больше. Это применимо к обычаям на Траксии? Пол твоего ребенка причиняет тебе эмоциональную боль? — интересуюсь я.

— Нет, — утверждает Бекки.

— Уильям, — зовет К’вест, стоя ближе, чем я ожидал. Я отрываюсь от Бекки, чтобы понять, почему он прервал мой разговор с женой.

И замираю на месте.

В своей крайней рассеянности я совсем не заметил, что передо мной — не удовлетворенный самец. Квест не спокоен. В нем нет ликования и восхищения новорожденным или подвигом его жены. Хотя я и вижу в его мозгу зоны, отвечающие за эти чувства, они полностью затмеваются чем-то гораздо более темным. Его агрессия исходит волнами, словно физическая сила.

Позади него его пара обнимается со своим детенышем. За защитным барьером моего тела моя пара обнимает нашего детеныша. Если бы К'вест вернулся к своей паре, все было бы так, как и должно быть.

К моему удивлению, К'вест жестом предлагает мне покинуть семью и следовать за ним к двери комнаты.

Разрываясь, я иду. Потому что я сделаю все, чтобы увести его — в том состоянии, в котором он находится, — подальше от моей пары и ребенка.

— Что такое? — спрашиваю я.

Снаружи кричит Пако «РИ-И-И! РИ-И-И! РИ-И-И…»

Судя по всему, он страдает от недостатка внимания. Его рев стихает почти печально.

Рот К'веста сжимается в мрачную линию.

— Я не могу позволить Алверту оставаться угрозой.

— Ах, — для меня это имеет смысл. С уязвимой парой и новорожденным, на его месте, я бы тоже не допустил этого. На самом деле, я сам подумывал поохотиться на этого Алверта.

К'вест кивает головой в сторону наших женщин и детей.

— Ты останешься с ними?

Ошеломленный, я смотрю на него. Он доверяет мне — сопернику-йондерину — свою пару и ребенка?

Он нетерпеливо выдыхает и пронзает меня взглядом, от которого у меня кровь застывает в жилах.

— Если я не вернусь, ты защитишь Стеллу и нашего сына?

Я молча киваю.

К'вест пристально смотрит мне в глаза.

— Если я не вернусь, ты доставишь Стеллу и нашего сына в космопорт. Не позволяй ей оставаться здесь. Это небезопасно. Ты слышишь меня?

— Да, — клянусь я.

С глубоким кивком он возвращается к своей паре. Он целует ее и их малыша.

Стелла останавливает его, беря за руку.

— Ты хочешь позаботиться об Алверте, не так ли?

Она говорит это достаточно тихо, чтобы акушерка Джейн ее не услышала. Возможно, даже Бекки. Но мои уши легко улавливают слова.

К'вест пристально смотрит на свою пару.

— Я забочусь о тебе. Я собираюсь обезопасить тебя и нашего сына.

Стелла хватает его за лацканы.

— Ты вернешься целым и невредимым. Ты меня слышишь?

Твердо глядя ей в глаза, он кивает, наклоняется и целует ее.

Затем он прижимается носом к своему отпрыску, там, где маленькое существо лежит на груди матери. А потом он уходит, чтобы устранить угрозу для наших семей.