Хитрожопый киборг

ГЛАВА 1

— Жители Траксии — беззаконный, агрессивный народ, малая часть населения которого с трудом зарабатывает на жизнь на этой терраформированной планете, — продолжает ИИ.

Я слушаю в пол-уха, как любят говорить люди.

(Я мысленно глажу свой эго-центр, расположенный преимущественно в лобно-островковой коре мозга, если использовать этот человеческий термин).

— Это население склонно относиться к вам с опаской…

Мудро для них, думаю я про себя, пока ИИ информирует меня об истории моего народа, хищного вида, обитающего в океане…

Вернее, раньше обитавшего в океане.

— Которых траксийцы называют «русалами», — продолжает голос. — Каждая из обширных подводных территорий Йондерина богата полезными ископаемыми, такими как йерен, кобальт и медь, но, возможно, наиболее востребованным ресурсом йондеринских территорий являются их шельфовые отложения из сырой нефти. Это стало источником процветания, позволившим народу Йондера обратиться с уникальной просьбой в обмен на право добычи полезных ископаемых…

Голос ИИ жужжит у меня в ушах, пока мой разум блуждает, одновременно размышляя над решением, который некоторые из нас сделали: мы обменяли свои хвосты на ноги. Кибернетические.

И теперь мы можем быть там, где живут люди. Инопланетные люди. В любой точке суши, куда захотим попасть.

Я выбрал Траксию.

Я тщательно изучал расу двуногих, называемую Хомо сапиенс, и скоро моя неустанная работа принесет плоды.

Предвкушение наполняет меня, как и отдаленное чувство замешательства, когда я обнаруживаю, что оглядываю океанские глубины. Кажется, я не могу собраться с духом настолько, чтобы задаться вопросом, зачем я здесь.

Мощно взмахивая хвостом, я двигаюсь вдоль расщелины на дне океана, придерживаясь тени, чтобы солнечный свет, падающий в прохладные прибрежные воды, не попадал на радужную чешую моего хвоста и не заставлял ее блестеть.

Если это произойдет, моя добыча узнает, что я здесь. И сегодня, по какой-то причине, мне хочется моей любимой рыбы, как будто не пробовал ее целую вечность. Я с нетерпением жду возможность поймать и съесть ее.

У меня чешутся жаберные щели с левой стороны шеи. Это беспокоит настолько, что моя рука медленно, как плывущая лента водорослей, поднимается, чтобы накрыть их, — и что-то извивается у меня под рукой.

Паразит! Мысленно проклинаю.

Обнажая зубы — и чувствуя, как соленая вода холодит мои резцы, — я вонзаю укороченные когти под воронкообразное многозубое существо, вцепившееся в мою плоть, и отрываю его.

Я отвлекаюсь ненадолго, но это дорогого стоит. Темная фигура врезается в меня, отбрасывая назад, прижимая к рифу. Когти впиваются в мою плоть.

Все чувства обостряются, пытаясь понять, что на меня напало. Сородич-йондерин. И его агрессия приобретает смысл, когда приторный запах находящейся поблизости самки достигает моих рецепторов.

О нет. Он напал на меня, потому что решил, что я соперник.

Должно быть, я забрел на территорию, где придерживаются Старых Обычаев, когда мужчины и женщины объединяются в пары. Это почти неслыханно — древняя практика, когда самцы дерутся за самку, становясь опасно агрессивными, сражаясь, чтобы уберечь ее и всех детенышей, которых они произвели на свет, от кражи и причинения вреда. Есть причина, по которой с этой практикой почти покончено. Так примитивно.

Он отпускает меня, чтобы увести свою женщину подальше, прежде чем снова поворачивается и мчится ко мне.

Несколько драгоценных ударов сердца я ничего не могу сделать, кроме как наблюдать за ними, оцепенев от ошеломляющего шока. Я поражен. Невероятно редко можно наткнуться на связанные пары — и я вряд ли совершу ошибку дважды: мужчина, которого считают угрозой — то есть я, — почти всегда бывает убит.

Тревожащая перспектива.

Я стряхиваю с себя изумление. Быстро переориентируясь, я двигаюсь, чтобы защититься. Стремительно, как прилив, я встречаю эту атаку и хватаюсь за руки агрессора. Повинуясь одному инстинкту, я сканирую его биопоказатели. К моей невероятной удаче, я обнаруживаю свежую рану у него на боку.

Я цепляюсь за это место, сжимая область ранения сокрушающей хваткой.

Он бьет хвостом и вырывается из моих рук. Оскалив зубы, он злобно пинает хвостовым плавником, устремляясь вперед с ошеломляющей скоростью, его глаза полны решимости убить. Я лишь наблюдаю за этим, когда он скребет когтями по моему животу, вытаскивая мои внутренности в океан…

Я резко просыпаюсь, тяжело втягивая воздух через жабры.

Или я пытаюсь. У меня их больше нет. Они были зашиты во время последней процедуры. Процедуры, которая отняла у меня хвост и дала кибернетические ноги, превратив меня в человека.

Моя грудь выгибается от сдавленного вдоха, пока я не закрываю ноздри и вместо этого делаю полный вдох через легочные мешки. Очевидно, мне удавалось дышать во сне, так что моя вегетативная система работает идеально. Меня подводят только привычки всей жизни.

— И так родилась программа кибернетических русалов Йондерина, — продолжает ИИ, компьютеризированный голос наполняет мои уши благодаря наушникам, которые я вставил перед тем, как задремать в поезде. Что-то движется по моей шее, прямо над зажившими жаберными щелями, щекоча плоть вокруг тонких рельефных шрамов. Я протягиваю руку, снимаю нескольких разноцветных жуков и раздавливаю их. От них исходит смрад, который щиплет мой чувствительный нос.

Я потираю его, а затем провожу рукой по щетине на лице.

Я выбрал растительность на лице в качестве дополнения.

Я смотрю вниз — и уже не в первый раз испытываю вспышку чего-то сродни неверию, когда вижу свои ноги. Когда ко мне обратились с предложением обменять мои права на добычу полезных ископаемых на возможность испытать приключение всей жизни на суше, ходить на двух ногах вместо того, чтобы жить в глубине с хвостом, я воспользовался шансом. В то время как многие из нас стали послами нашего вида, обладая гораздо большим влиянием на суше, чем мы могли иметь раньше, находясь в ловушке под водой, некоторые из нас просто хотели получить возможность удовлетворить свое любопытство и наслаждаться жизнью на двух ногах. Я один из таких людей. Если не считать болезненных операций, до сих пор все это было приятным приключением.

Собравшись с мыслями, чтобы сосредоточиться на окружающей обстановке, в которой я сейчас живу, я поворачиваюсь и смотрю на своих ближайших соседей в вагоне.

Мы находимся в самом доступном салоне, который объединяет пары и одиночек в общей зоне. Сиденья расположены достаточно близко, чтобы теоретически пассажиры могли поддерживать беседу. К сожалению, люди не пожелали разговаривать со мной, когда я прибыл, поэтому я воспользовался возможностью погрузиться в бессознательное состояние.

Ближе всего сидит человеческая женщина, с приятным… Приятным, приторным запахом. Запахом, который, вероятно, ответственен за запуск последовательности сновидений, в которых на меня напали из-за того, что я приблизился к спаренной паре на Йондерине, и, как я понимаю, ее партнер, человек, сидит рядом с ней и посылает мне предупреждающий взгляд. Они одеты в приглушенные, нейтральные цвета, как мелкая добыча, надеющаяся избежать внимания хищников. Мужчина одет в облегающие брюки, рубашку с воротником, которая, похоже, сшита из льна, и твидовый жилет в елочку с четырьмя пуговицами, и хотя я бы предпочел более яркий цвет, все же восхищаюсь его кроем.

На женщине блузка с круглым воротником и каким-то крапчатым рисунком, со складками на плечах, присборенными рукавами и высокими манжетами на запястьях. Ее юбка ничем не примечательного коричневого цвета. Они оба в шляпах, на нем — черная ковбойская, а на ней — какая-то изысканная дамская шляпка. Я полагаю, тот факт, что мужчина не снял ее, может быть преднамеренным оскорблением. По крайней мере, я так понимаю, что им недостаточно комфортно в моем присутствии, чтобы расслабиться, не говоря уже о соблюдении приличий.

На мне брюки в полоску от Dixon неудачного синего цвета на синем — они очень темные. Но мужчина, который помог мне одеться, предостерег от моих естественных цветовых предпочтений, и я последовала его совету. Я также последовал его совету насчет белой в светло-голубую полоску рубашки в полоску от Wyatt, и мне было очень приятно, когда он похвалил мой выбор прекрасного жаккардового жилета вишневого цвета, который я надел поверх нее. Моя шляпа сделана из настоящего бобрового фетра, цвет которого находится где-то между коричневым и черным. Ботинки из нфурской гибридной кожи отполированы до блеска. Было трудно найти брюки и ботинки, которые подходили бы моему телосложению. Ноги были сделаны довольно длинными, чтобы соответствовать длине тела, поэтому большая часть моей одежды требовала переделки. Я заставил портного очень нервничать. К сожалению, я заставляю нервничать большинство наземных жителей. Включая, кажется, моих соседей по вагону.

Я стараюсь казаться безобидным. Я не улыбаюсь, потому что обнаружил, что моя улыбка вызывает гиперактивность в центре реагирования на страх у людей, поэтому я изо всех сил стараюсь сохранять безмятежное выражение лица.

— Извините, — говорю я вместо этого и наблюдаю, как женщина вздрагивает.

Ее супруг обнимает ее и пристальнее смотрит на меня.

— Я умираю с голоду, — сообщаю я им.

Женщина ахает и прикрывает рот рукой в белой перчатке.

У мужчины начинают проступать белки глаз, а вена сбоку на лбу начинает пульсировать, в такт учащенному сердцебиению.

Догадываясь о причине расстройства пары, я пытаюсь развеять их опасения.

— Я вижу, вы слышали о репутации моего вида. И хотя йондерины известны как свирепый народ с еще более свирепыми аппетитами, мне твердо сообщили, что я не должен есть людей.

Центр реагирования женщины на страх светится неоновым светом.

Центр ее партнера делает примерно то же самое.

— Телячья пыль, — бормочу я себе под нос. — Очевидно, даже уверенность в том, что мне сказали не есть людей, не успокаивает их.

Женщина срывается со своего места, и супруг бросается за ней. Они сбиваются в кучу на противоположной стороне вагона, где самка начинает дрожать и плакать.

Когда дверь вагона рядом с ними открывается, они оба подпрыгивают почти к потолку.

— Обед, — начинает дружелюбно выкрикивать служащий поезда. Но парочка проносится мимо, оттолкнув в сторону его тележку в спешке убежать.

Пока он быстро приводит в порядок сервировку и успокаивает грохочущие тарелки и столовые приборы, я тяжело вздыхаю и оседаю в кресле.

— Что на них нашло… — начинает служащий поезда, прежде чем его слова резко обрываются.

Собравшись с духом, я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что он пристально смотрит на меня. Участок его мозга, отвечающий за страх, переживает взрыв активности, гиппокамп, таламус и миндалевидное тело мгновенно перевозбуждаются.

Из-за меня. Просто при виде меня.

Прочищая горло, я остаюсь неподвижным, пытаясь не напугать его еще больше.

— У вас в тележке есть какие-нибудь блюда с рыбой?

Вскоре я остаюсь один в вагоне поезда и поглощаю что-то коричневое и комковатое. Бобы и говядина, успел сказать мне служащий, прежде чем сбежать.

По вкусу это совсем не похоже на морепродукты, к которым я привык за всю свою жизнь. Но опять же, я знал, что на суше еда будет другой.

Я изо всех сил пытаюсь прожевать и проглотить инородную пищу. Но как бы отчаянно я ни скучал по блюдам из сырой рыбы, я не жалею, что уехал из дома сюда, на сушу Траксии, отправившись в приключение всей жизни.

Я замираю, когда мое тело испытывает ощущение торможения. Внезапно раздается громкое шипение, перекрываемое скрежещущим грохотом — звук тормозов поезда, как я знаю из своих исследований. За ним следует свист, более громкий, чем у любого подводного зверя.

Быстрыми движениями я ставлю свой недоеденный обед на пустое сиденье рядом с собой и натягиваю шляпу на голову, прежде чем расставить ноги, чтобы удержать свой вес. Затем я встаю. Подхватив свои седельные сумки, в которых лежат все мои земные пожитки, я берусь за ручку двери купе и отодвигаю ее, выходя.

Выйти из поезда легко, учитывая, как люди бросают на меня один взгляд и шарахаются в сторону, сжимая свои чемоданы и сумки. Я прохожу мимо них, приподнимая шляпу в знак приветствия.

Никто из мужчин не приподнимает шляпы в ответ.

Выхожу из вагона поезда с регулируемой температурой — и меня окутывает стена сухого жара.

Я морщусь. Чрезмерное пребывание на этом палящем солнце может быть опасно для человека — и это может стать опасным и для йондерина.

— Мне нужно найти конюшню, — бормочу я себе под нос, оглядывая пыльные улицы. — Конный транспорт будет более эффективным, чем мои кибернетические ноги, и поможет добраться до следующего пункта назначения с климат-контролем.

Конный транспорт для меня был организован несколько дней назад, еще до того, как я сел в поезд. Из видео, которые я смотрел, мне известно, что лошадь — ближайший спутник ковбоя. Закадычный друг, если хотите. Я очень рад начать сотрудничество со своей. Мне предстоит ездить на верном и надежном животном ростом в шестнадцать ладоней, помеси Квартерхорс по имени Боско. Хотя мне подбирали его исходя из моего роста, но мне понравился его окрас — ярко-красный с люминесцентно-белыми ногами. Морда в основном белая, а глаза поразительно голубые. Я в восторге от встречи с ним. Все, что мне нужно сделать, это найти его местонахождение.

Я осматриваю окрестности. Тротуары выложены досками и тянутся вдоль улиц, соединяя магазины с деревянными вывесками, которые указывают на предлагаемые услуги, точно так же, как на видео, которые я смотрел. И тут я замечаю вывеску с надписью «Конюшня и стоянка для повозок».

С вывеской происходит какой-то ремонт или переделка, поскольку, похоже, кто-то недавно пытался закрасить дополнительные слова Харви и Ко, сделав их едва разборчивыми. Но это именно то место, которое мне нужно.

— Отлично, — говорю я себе и переставляю ноги, чтобы забрать своего верного скакуна.