Хроники Ники

Октябрь 2002 — Катина боль, моя любовь и Настины страсти

Проводи,

И я буду плыть,

Я буду стыть под слишком шумные воды…

Перестань,

Твои глаза — мои глаза

В них просто разные коды.

(с) Земфира — «Мачо»

Я смотрела на Катю и не узнавала ее, не замечая ни следа прежней улыбчивости и беззаботности. Зато в ее глазах появилась тень безнадежной печали. Той самой печали, которую я чувствовала внутри себя, после особенно острых любовных переживаний, связанных с Д. или Максом. В Насте я тоже нередко улавливала подобное, когда она страдала по Илье. Теперь настала очередь Кати — ощутить на себе, что означает быть страстно и, скорее всего, безответно влюбленной. Глубокая и болезненная любовь, казалось, сочилась из ее взгляда, готовая вот-вот вылиться крупными обильными слезами.

Теперь у нас с Катей была тайна. Она не хотела, чтобы Настя что-то знала про ее связь с Ильей, поэтому избегала общения с подругой, и меня заставила поклясться, что я ей ничего не расскажу, и молчать даже под пытками. К счастью мне не приходилось особо стараться для этого, Настя была полностью поглощена новым витком романа с Яном, и я теперь редко виделась с обоими. Мы репетировали с Сержем в подземной студии, пока Настя и Ян предавались любовным утехам у него дома. Но я чувствовала, что это скоро закончится, и Кате придется увидеться с Настей.

— Ты не сможешь прятаться от нее вечно, когда начнутся занятия в институте, вам придется видеться. К тому же, она скоро поймет, что ты ее избегаешь, и начнет подозревать неладное, — убеждала я Катю.

— Может мне взять академ? Или вообще перевестись в другой ВУЗ? — спросила Катька.

— Не глупи. Встреться с ней или хотя бы просто позвони. Она же наша подруга, она поймет. Она сейчас так счастлива, что готова простить что угодно, кому угодно. К тому же, она же сама его бросила. Выбрала Яна.

— Она тут же переменит свое мнение, как только узнает, про нас. Ты вспомни, как она всегда презирала всех девушек, которые даже просто подходили близко к нему, а тут я, со своей любовью. Она же проклянет меня. И тут же захочет его вернуть.

Я представила реакцию Насти и поняла, что Катя права. Она наверняка решит, что ее предали.

— Неужели ты, правда, так его любишь?

— Да. Я не верила, что такое бывает, думала, что вы с Настей сильно преувеличиваете, когда говорите о своей любви. Я никогда не чувствовала подобного, а теперь, понимаю, насколько это мучительно. Я словно физически ощущаю, как он течет у меня по венам. Как все болит внутри. Во мне столько этой проклятой любви, что меня тошнит от нее. Я готова линолеум грызть, как пес, который тоскует без хозяина.

— Илья, он же такой баламут и вообще странный, как тебя угораздило? — я искренне не понимала, хотя знала не понаслышке об ощущениях, которые описывала Катя.

— Он вообще не такой, каким кажется с виду. Я не подозревала, что он настолько невероятный человек и никогда не думала, что он впустит меня в свою душу.

— А он впустил?

— Скажем так, приоткрыл завесу. Не знаю, как объяснить. Знаю одно — я люблю его.

— А он?

— Не знаю. Мы это не обсуждали. Мы мало разговариваем, — Катя залилась краской.

— То есть, он приходит, вы занимаетесь сексом, и он уходит? — уточнила я.

— В общем да. Иногда он остается ночевать. Жутко храпит, так, что я не сплю всю ночь. Но я при этом счастлива так, что не могу ни о чем думать, вообще ни одной мысли в голове. А когда он уходит, я готова срывать обои со стен …

— Да, и грызть линолеум… Ты уже говорила. В общем, кранты тебе, мужайся. А он, кстати, что-нибудь говорит тебе, что чувствует он?

— Ничего особенного, кроме того, что я его Котич.

— И это длится уже месяц.

— Да.

— А ты признавалась ему в любви?

— Нет, конечно. Он еще подумает, что я сошла с ума, — Катька махнула рукой.

— А разве это не так? Может быть, ты чувствуешь всего лишь страсть из-за того, что он хороший любовник? — предположила я, мысленно сравнивая Катины чувства к Илье, с теми, что я некогда испытывала к Максу.

— Ты-то откуда знаешь? — изумилась Катька.

— Настя говорила, — пояснила я, — так бывает. Люди совпадают друг с другом, как кусочки пазла.

— У тебя было?

— Ты же знаешь, что да.

— А с Данилой?

— Мы с ним тоже совпали, но не как пазл. А как…

— Малыш и Карлсон? — Катя рассмеялась.

— Сравнение, отдающее нетрадиционной сексуальной ориентацией, но да, если отбросить домыслы и вспомнить суть. Я маленькая, печальная и рассудительная, а он большой жизнерадостный ребенок. Но при этом, я умею искренне веселиться, а в нем живет глубокая экзистенциальная тоска, и глаза его грустны, даже когда он смеется.

Катя посмотрела на меня и тихо проговорила:

- Главное, что он хочет быть с тобой, а ты с ним. Больше ничего не важно, вообще ничего не важно!

Все это было так странно, но, тем не менее, было правдой. С того дня, как Илья привел Д. ко мне на работу, началась новая глава наших отношений. Настоящих отношений, без недосказанности и невыраженных чувств. Без страха, что все может в любую секунду закончиться, без неопределенности и боли, словом без всего того, что было раньше между мной и Д. и сейчас было между Ильей и Катькой.

В тот вечер мы проводили Илью до дома, чтобы он не вздумал завернуть к кому-нибудь из приятелей, и, передав блудного сына матери, практически из рук в руки, гуляли до поздней ночи. И чем больше сгущались сумерки, тем наш разговор становился более откровенным и мистическим.

— Ты веришь, что над Ильей висит проклятье? — спросила я Д., все еще не веря в его признание.

— Я думаю, что над нами всеми висит проклятье, если честно, — сказал Д. — Мы не любим об этом говорить, но каждый из нас втайне верит в это и не может забыть. И хотя, Ильи в тот день с нами вообще не было, он пытается примазаться к нашему проклятью.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась я.

— Тот вечер, в «Саббате», когда Вадя чуть не убил Макса.

От его слов я вздрогнула, но ничего не сказала, в надежде, что он продолжит говорить.

- Я уже не помню подробностей, но мы там с Димоном стояли как под гипнозом. Никто ничего не сделал, когда Вадик набросился на Макса с разбитой пивной бутылкой. Если бы не Семен, то у Макса наверняка была бы вспорота шея, а так только рука была немного порезана, — рассказал Д.

— А что Семен? — не удержалась я.

— Оглушил его, Вадя потерял сознание. Мы все перепугались. Хотели вызвать скорую, но Макс предложил пойти к нему. И мы пошли. Дотащили Вадика. Когда он пришел в себя, то ничего не помнил, а через несколько месяцев у него начались эти боли.

— Значит, виноват Семен? — в ужасе воскликнула я.

— Виноваты мы все. Мэри, что закрутила с Максом на глазах у своего парня. Макс, что волочился за чужой бабой и не умел постоять за себя. Мы, что не остановили Вадю. Сема, что слишком ловкий и тренированный. Я много думал об этом. Это целая цепь событий в конечном итоге изменила жизнь каждого из нас. Если бы Вадик не заболел и не ушел из группы, к нам не присоединился бы Стас, и может быть я бы до сих пор был с Яной…

Я вдруг остановилась как вкопанная посреди улицы. Что-то щелкнуло у меня в мозгу. Д. тоже остановился и бросился обнимать меня.

— Ника, извини. Это как раз не самое худшее обстоятельство. Если бы я был с ней, то не узнал бы тебя. Я просто хотел сказать, что это все-таки рок, судьба… Ну, прости, слышишь? — он торопливо покрывал поцелуями мои щеки, лоб, виски, а у меня в голове билась шальная мысль.

— Даня, — сказала я, — а мы ведь тоже в этой цепи!

— Кто? — удивился он.

— Я и Настя. Если бы мы не бегали от Семена в тот вечер, общались бы с ним и позволили бы ему проводить себя, он бы ушел вместе с нами и не откликнулся на ваш призыв…

— И не спас бы жизнь Максу! — подытожил Д.

Я похолодела. Значит, мы косвенно повлияли на то, что Семен стал участником этой истории.

— Не делай таких больших глаз, — сказал Д., - в конечном итоге, это лишь стечение обстоятельств. Вадик уже тогда был болен, просто болезнь еще не проявила себя. И Илья его не проклинал, и Мэри его не заколдовала, и Сема его не травмировал. Просто такая судьба.

— Но ты же сам только что говорил, что между этими событиями есть связь? — возразила я.

— Единственная связь, в которую мне хотелось бы верить — это ты и я.

Сказав это, Д. притянул меня к себе и поцеловал так, что не осталось сомнений в том, что это действительно важно для него.

Через несколько дней мы с Д. начали жить вместе в его квартире. И хотя моя бабушка ворчала, что что-то не заметила обручального кольца на моем пальце, мама отпустила меня, как мне показалось с легким сердцем. Все-таки в семье Мухиных существовал некий трепет перед аурой мужчины.

Я стала ощущать жизнь как постоянный праздник. Когда шла по улице, улыбалась и, казалось, вот-вот взлечу от счастья. Меня не огорчала осень с ее заунывными дождями и мокрым снегом. У меня внутри жил целый огромный солнечный теплый мир — мир моей любви. Прежде я не представляла, насколько это прекрасно — быть счастливой рядом с любимым человеком. Мне нравилось просыпаться рядом с ним, торопливо завтракать, шутить и обмениваться многозначительными взглядами, вспоминая об очередной ночи вместе.

В течение рабочего дня Д. по нескольку раз звонил мне, иногда изображая старческий голос и прикидываясь недовольным ворчливым клиентом.

— Д-е-е-е-вушка, мне не-е-е-понра-а-авилось ваше обслу-у-у-уживание на юбилее-е-е!

— Где было празднование и что именно не понравилось?

— Мало поцелуев по адресу: улица Черкасская, 20 А, квартира 12!

Я заливалась смехом и обещала вечером все исправить в двойном объеме. И вечером он встречал меня после работы, и мы гуляли, держась за руки, или шли в кино, или в кафе. Теперь Д. был без сомнений мой, без оглядки. Это и радовало, и пугало, и снова радовало. Иногда мне казалось, что все это сон, и я однажды проснусь и пойму, что по-прежнему живу с мамой и страдаю от неразделенной любви. Но сон не кончался, и был сказочно прекрасен. Я смаковала каждую минуту с ним и не могла насытиться. Меня радовал даже совместный быт. Я чувствовала себя королевой замка, хранительницей очага. Поняла, что люблю готовить и убирать, создавать уютное любовное гнездо для нас двоих. Это было ново и захватывающе.

Иногда, когда мы смотрели вместе какой-нибудь фильм, я невольно отводила взгляд от экрана и смотрела на своего любимого.

— Ты почему не смотришь кино? — спрашивал он, вдруг замечая, что я отвлеклась.

— Я смотрю кое-что более интересное. У меня «Кино-Даня», — честно отвечала я.

Вместо ответа он притягивал меня к себе, и тоже забыв о фильме, в очередной раз доказывал мне, что реальная жизнь куда как лучше. Я не понимала, чем заслужила такое счастье, и почему оно случилось со мной именно в тот момент, когда я перестала на что-то надеяться. Но старалась гнать от себя любые печальные мысли, все больше увязая в сладкой неге взаимной любви.

Оставалась только проблема с Настей и Катей. Мне хотелось, чтобы молчание, разделяющее их, наконец, прекратилось, и мы могли снова быть вместе, как раньше. Я попросила Настю уделить нам хотя бы немного времени для дружеского визита. Любовь любовью, но и подруг забывать нельзя. Настя была не против встречи, ведь она тоже соскучилась.

После нескольких часов уговоров и убеждений, Катя сдалась. Она согласилась, что полное игнорирование и уход в подполье выглядят подозрительно, но отказалась говорить с Настей об Илье.

— Три подруги просто выпьют вместе чаю. Без обсуждений мужиков! — заключила я.

— Я тебя умоляю, — воскликнула Катя, — когда такое вообще было?

— Почти всегда!

— Ха-ха три раза!

Но, тем не менее, через пару дней мы все же пришли с Катей к Насте. Вернее к Яну, поскольку подруга тоже перебралась на квартиру к своему парню. Яна не было дома, и мы втроем уютно устроились на кухне, где Настя накрыла щедрый стол с домашней едой, фруктами и красным вином.

— Как красиво! Кто все это приготовил? — изумилась я, разглядывая маленькие румяные пирожки, салат оливье и жареную курицу.

— Я сама, — сияя от гордости, ответила Настя.

— А ты разве умеешь готовить?

— Для Яна пришлось научиться, — сказала Настя, воздев руки к потолку.

— И вафельные трубочки тоже ты? — воскликнула Катя.

— Это Ян вчера напек, когда я сказала, что у меня девичник.

— Потрясающий мужчина! — Катя восторженно закатила глаза.

— Да, уникум! — подтвердила я.

Мы приступили к еде и отметили, что Настя, как любой талантливый человек, талантлива во всем и в области кулинарии тоже весьма преуспела.

— Я выхожу за него замуж, — внезапно заявила Настя, поднимая бокал.

Мы с Катей на секунду застыли с вилками в руках.

— Опять? — только и смогла вымолвить я.

— Тот раз был полная катастрофа. Мы тогда были совсем мало знакомы.

— А теперь на пару месяцев дольше. Что это меняет? — Катя уставилась на Настю выпученными глазами.

— Да. Я знаю, пять месяцев общения не срок, но мы любим друг друга. Правда любим и хотим быть вместе навсегда. Свадьба будет в декабре. Много народу звать не будем. Только родители и близкие друзья. Я хочу, чтобы все было как в зимней сказке, представляете, какие будут шикарные фотки?! Я хочу белую шубку, муфту и сапожки с меховой опушкой, — возбужденно затараторила Настя.

— Подожди, — перебила я ее, — Он что? Сделал тебе предложение?

— Да, — Настя кивнула, убрав волосы за уши, — вот смотрите!

И она показала нам сверкающие серьги удивительной красоты. Маленькие ассиметричные звездочки сияли бледно голубыми искрами.

— Вообще-то принято кольцо дарить, — сказала Катя.

— Я знаю, но мне захотелось эти сережки, а кольцо он купит чуть позже.

— Дивный подарок, это что? Серебро? — продолжала Катя.

— Какое серебро? Белое золото и бесцветные сапфиры, — гордо сказала Настя.

Было невозможно определить, что сверкает ярче — камни в серьгах или Настина улыбка, но нас это действительно впечатлило. Она буквально лучилась от счастья, была такой красивой и взрослой. Подумать только, наша Настя выходит замуж!

— Грандиозно, не описать словами. Вы с Яном или очень счастливые или очень сумасшедшие люди! — сказала я.

— И то и другое, — ответила Настя и добавила, — у вас-то как жизнь? Катька, ты как? Сто лет же не виделись!

— Я нормально. Обычно, — испуганно ответила Катя, косясь на меня.

— У нас тоже все хорошо, — сказала я, — живем с Даней. Полет нормальный, предложения руки и сердца пока не поступало.

— А ты уверена, что тебе это нужно? — вдруг спросила Настя.

— Как-то не думала об этом, а что? — удивилась я ее вопросу.

— Мне кажется, ты только не обижайся, что ты зря это делаешь, — сказала Настя. — Ты на Даню бросилась, потому что он вдруг решил, что ты ему нужна. А что на счет твоего личного мнения? Ты точно чувствуешь любовь или просто согласилась с тем, что он захотел тебя?

Я оцепенела от ее слов. Неужели она и правда так думает? Что с ней случилось, может это Ян промыл ей мозги?

— Настя, ты что, ты же знаешь, что Даня, он…

— Ну что? Что он? Надоело ему мыкаться по разным бабам, вспомнил, что есть такая простушка Ника, помани пальцем, и она пойдет, как агнец на заклание.

— Зачем ты так? — я так сильно удивилась, что даже не обиделась на ее слова.

— Женщина должна выбирать, с кем быть, а не наоборот, — сказала Настя. — Нельзя бросаться в омут, повинуясь страху, что если не он, то никто уже тебя не захочет.

Я не знала, что ответить. Катя тоже молчала, потупив глаза и нервно покручивая в пальцах ножку бокала.

— Ладно, — вздохнула Настя, — я просто считаю, что нам всем пора уже повзрослеть, как-то остепениться. Поэтому я и выхожу замуж.

— За тебя! — Катя с облегчением кивнула и подняла свой бокал.

Я тоже подняла свои и мы чокнулись.

Затем Настя и Катя вдруг резко сменили тему и начали рассуждать, где лучше закупать алкоголь для свадебного банкета, а я сидела и все думала, что же нашло на Настю, и почему она наехала на меня ни с того ни с сего.

Уже поздним вечером, придя домой, я не выдержала и позвонила ей, чтобы выяснить, что с ней происходит.

Трубку взял Ян.

— Не наболтались еще кумушки? — проворчал он.

— Я оторву от тебя твою невесту буквально на пять минут, забыл спросить у нее кое-что, — как можно нежнее ответила я своему демиургу. И когда Настя ответила, я прямо спросила ее:

— Настя, что на тебя нашло сегодня?

— В смысле? — холодно переспросила она.

— Почему ты сомневаешься в нас с Д.?

Настя вздохнула.

— Скажи, я не отстану.

— Я не знаю. Я теперь во всем сомневаюсь. Кажется, что люди вокруг бездушные сволочи.

— Что? Кто? О ком ты говоришь?

— Я знаю, что Катька спит с Ильей. И знаю, что ты знаешь. И я думала, хотя бы у одной из вас хватит совести, чтобы рассказать мне, — проговорила Настя.

Я на секунду замерла с трубкой в руке, пытаясь подобрать слова.

— Настя, извини, — начала я.

— Да ладно, не извиняйся, — перебила она, — мне все равно. Я выхожу замуж. Теперь у меня будет близкий человек рядом, кому действительно можно доверять.

— Настя, я не могла тебе сказать, это же не моя тайна. Я узнала случайно и убеждала Катю, рассказать тебе.

— Значит, Катькины тайны тебе дороже, чем наша с тобой дружба? — не унималась Настя.

— Я люблю вас обеих, я хочу, чтобы все были счастливы. И ты, и Катька и я сама. Прости ее и прости меня. Сама же говоришь, нам нужно повзрослеть, остепениться…

— Просто из-за таких вещей и исчезает доверие между людьми…

— Почему ты тогда сама не спросила Катю в лоб?

— Потому, что обещала Илье не говорить!

Я рассмеялась. Теперь это уже сильно смахивало на какой-то безумный фарс.

— Ну что за дурдом!? Может быть, в таком случае, нам всем нужно собраться за круглым столом и все обсудить? — предложила я.

— Да, как в фильме «Не может быть», помнишь: «Я выхожу замуж за Николая, этот с этой, а эти — так…», — согласилась Настя.

— Да, похоже, — горько усмехнулась я, и, не выдержав, спросила — А что Илья тебе рассказал?

— Ника, это не моя тайна! — четко проговаривая каждое слово, ответила Настя и положила трубку.