Империя. Цинхай [СИ]

Сингапурская ссылка

Сняв халат, и мягко положив его на кресло у окна, Энди откинул одеяло и забрался под него, к допивающей в кровати травяной чай жене. Он улыбнулся, посмотрев на её выпуклый живот, обтянутый сиреневато-розовым пеньюаром, но не стал трогать, пока Дами держала чашку, чтобы не задеть её руку ненароком, и она бы не облилась горячим. Хотя ладони так и тянулись коснуться и любимой женщины, и, через неё, своего ребёнка, непоседу, лягающегося, что ни день, ножками изнутри. Но ему придётся разлучиться с ними на некоторое время. Энди уже решил окончательно, всё сводилось к тому, что Дами лучше побыть подальше от Цинхая. Пока тут был наёмник — Сандо, ещё была какая-то гарантия безопасности, крепкая защита, но главарь синеозёрных знал, что ему Тибет вольного брата не предоставит, ни этого, ни какого-либо другого. А кроме них пули ловить больше никто не умел. Господин Лау, предугадывая провал, всё-таки посылал запрос на Утёс богов, но, как и думал, ему в контракте отказали. Станет ли продлевать контракт Джиён? Дракону, конечно, проще и дешевле было забрать сестру, как и обсуждалось, в Сингапур. Вернёт ли он её потом, поняв, насколько зятёк оказался не всесильным? Его беспокоила возможность не получить супругу обратно — чего только не приходилось ждать от сингапурского владыки, — но ещё больше беспокоила её сохранность. Поэтому главным было, чтобы Дами не пострадала, пока не улягутся разборки с Синьцзяном.

Девушка допила свой полезный чай, который Руби заваривала из местных целебных трав, отставила чашку на прикроватный столик и, спустив из-под спины подушку, приняла готовое ко сну положение. Энди тоже опустился, дёрнув за выключатель светильника над головой. Ему нужно было уже сказать жене о том, каковы его планы. Станет ли она спорить? Как вообще воспримет его решение? Развернувшись на бок, в сторону Дами, мужчина начал:

— Я недавно созванивался с твоим братом… — Не требовалось смотреть в лицо жены и видеть его, чтобы догадаться о её напряжении. Она не любила говорить о брате. Любила ли она брата — другой вопрос, но то, что иметь с ним какие-либо дела было для неё тяжёлым и неприятным, она не скрывала. — Я хотел бы отвезти тебя к нему на какое-то время. Из-за всех этих передряг.

Дами не стала сразу же, не подумав, ничего говорить. Даже с родным братом что-то решается без её вмешательства, за её спиной, хотя речь идёт о ней. Всего лишь женщине. Что ж тут с ней советоваться? Она полежала молча, пока не улеглись первые же мысли, пока Энди не доказал затянувшейся паузой, что ничего больше не добавит.

— Я не хочу уезжать, — честно сказала она, прислушавшись к своим ощущениям. Да, наверное, если Энди считает правильным отправить её в Сингапур, то там безопаснее. Но она не любила Сингапур, и всегда тяготилась обществом Джиёна. Они не находили общий язык, брат заставлял её чувствовать себя никчемной дурой, и рядом с ним у неё всегда опускались руки, он подавлял её настолько, что в результате не оставалось ничего, кроме как со всем соглашаться, теряя свою волю, растворяя собственную индивидуальность в его уникальности, которую Дракон давно никому не навязывал и не демонстрировал, но жил в ней, яркой, всезатмевающей, застящей прочие, посторонние идеи, мысли, решения, предложения.

— Я понимаю, но так надо, — после заминки, вздохнув, сказал Энди.

— И никаких других вариантов нет? — осторожно перевернулась на бок и Дами, хотя в темноте они смотрели на контуры друг друга, а не в отчётливо прорисовавшиеся черты.

— Чтобы остаться здесь, или поехать в другое место? Что именно тебя смущает? Сингапур?

— Меня смущает, что ты будешь далеко, — уже лицемернее и льстивее призналась Дами. Она с такой частотой лгала о чувствах, так яро заверяла мужа в любви и преданности, играла влюбленную и очарованную супругу, что с каждой неделей ей давалось это всё проще, и иногда она сама не понимала, врёт ли ещё, или уже вполне откровенна? — Я ведь правильно понимаю, что ты Цинхай не оставишь?

— Да, я останусь здесь.

— Без тебя, и в обществе Джиёна… Весёленькие меня ждут дни!

— Если я не смогу разобраться быстро, то найду тебе другое укрытие. Джоуми сейчас выступил за меня, к тому же, хранитель — проверенный годами человек, он никогда и никого не предаёт, не выдаёт. Возможно, в Шэньси тебе бы было спокойнее, но пока что мы договорились с Джиёном.

Дами тоже вздохнула и, нащупав ладонь мужа, погладила её пальцами и обхватила ими.

— Я сделаю, как ты скажешь, но знай — я не хочу тебя оставлять. Я предпочла бы остаться рядом.

— Ребёнок заставляет меня думать не только о нас с тобой, любимая.

— Я понимаю, — ещё раз изобразила покорность Дами. Или она и была покорной? У неё в голове всё время бродили мысли о том, чтобы избавиться от мужской опеки, чтобы проявить характер, чтобы покрутить этими сильными мира сего, но не продолжает ли это всё оставаться на уровне мечтаний? Она нашла тихую гавань, куда не задувает шторм братских амбиций, и притаилась. А как же её собственные амбиции? Она пошла на всё это в какой-то момент, потеряв Джина, чтобы обрести самостоятельность и подмять под себя Энди, но разве способна она им повелевать, приказывать ему? Узнав, что это он избавился от Джаспера, Дами наоборот попыталась отказаться от корыстных планов, испугалась, что муж заподозрит и её в коварстве, в отсутствии благородства и преданности, и тогда не посмотрит на беременность. А, может, это ребёнок делал её пассивной, принимающей любой ход вещей таким, каким подавали его мужчины? Если бы у неё были возможности и связи Эмбер! Когда Дами слушала рассказ Сандо о стычке, то где-то внутри испытывала зависть и восхищение. Пошла против отца! Против братьев! Отказалась от их поддержки! Не пошла замуж, вопреки настоянию Дзи-си и дяди. Смогла остаться независимой, свободной. Жила, как хотела, и пыталась завоевать две огромных провинции. Удастся ли ей? Дами сомневалась. Она не верила, что племянница одолеет Энди, и уж тем более грозного родителя. Но почему она, Дами, не взяла жизнь в свои руки? Почему не послала брата с его махинациями, почему хочет использовать силу супруга, а не бороться за себя сама? Неужели она без мужчин ничего не значит и не может? Больно признавать, но признавать что? Ущербность, немощность, трусость, зависимость? Но ведь и Эмбер не совсем одна, ей помогают амазонки из Шаньси, да и мало ли кто ещё… Как же понять, когда человек ведомый, а когда ведущий? Как определить, могучая это личность, заставляющая других работать на себя, или слабак, не способный справиться без помощи и поддержки? Ведь не на голом самоубеждении же держатся такие характеристики? Может, зависит от того, что за людей выбираешь в окружение? Рядом с Джином Дами чувствовала себя более важной, весомой, значительной… любимой. А как же та минута, когда она испытала неистовый восторг от власти Энди, когда захотелось подчиниться? Так хочется ей подчиняться или нет? Дами раздражали её гормоны, сделавшие мысли сумбурными. И вить верёвки из мужчин хочется, и быть любимой без подозрений и обмана, быть слабой женщиной, и притом достойной соперницей и противницей мужчинам. Но Энди её любит, как и Джин, что же не так? Уже почти расстроившись от овладевшей тоски, Дами подумала, а каково ей будет теперь без Энди? И представляя грядущую разлуку и переезд на неопределенное время в Сингапур, девушка сделала для себя открытие, что вовсе не несчастна последний месяц здесь, в Синине, не чувствует себя одинокой, брошенной или что-то недополучившей. Она радовалась каждый день, даже если иногда становилось скучно от безделья. Настроение было приподнятым. У неё была семья, настоящая семья, в которой царила забота. Надежность Руби и Уоллеса, воспитанность и вежливость синеозёрных, полные достоинства юноши-телохранители — Марк и Гуаньлинь, нерушимая защита Сандо и Тэкёна. Для всех она госпожа, хозяйка. И она среди этого, как жемчужина в твердой раковине, расслабленная в предоставленных условиях, ждущая рождения своего первенца. Дами была счастлива эти пролетевшие незаметно дни! И теперь, понимая, что текущая предновогодняя неделя последняя, подобная предыдущим, она стиснула зубы, сердце защемило другой, новой тоской. Не хотелось покидать обустроенного гнезда, любящего мужа, удобной квартиры. Не хотелось попадать под опеку брата. Возможно, сильный ты или слабак определяется тем, каким тебя видит самый близкий человек из присутствующих. Здесь это был уважающий её Энди, в Сингапуре это будет не считающийся с ней Джиён.

Главарь синеозёрных не был уверен в том, что видел в глазах наёмника, но не ставшая секретом ночь, проведённая Сандо и Николь вместе, убедила его в сохранившейся человечности этого молодого мужчины. Господин Лау попытался договориться с ним напрямую, чтобы он остался здесь на следующий год, но вольный брат угрюмо покачал головой, сославшись на Утёс. Что ж, значит — окончательное нет. Безропотная и как будто бы присмиревшая Николь с подругами отбыла после обеда следующего же дня, маленький переполох улёгся, и опять наступил покой. Под Новый год затихли на севере амазонки, прекратив свои вылазки, и Энди вспомнил слова Джиёна, что возьмёт это на себя. Видимо, он что-то предпринял. Открыто ли? Вряд ли, официально у драконов с Шаньси были хорошие отношения, поэтому Эмбер взяла на себя большую ответственность, выстрелив в Дами. Простили ей подобный дипломатический промах генеральши клана Ян? На что надеялась его племянница? Женщина никогда силой ничего не добьётся здесь, где правят мужчины. А прогибаться и хитрить, спать с кем-нибудь ради чего-то, как это умеет делать, например, Хара — это выше достоинства Эмбер. Да, она спала с Сандо, но вряд ли из чисто меркантильных соображений. Он понравился ей, и она связалась с ним потому, что считает себя равной с мужчинами в правах и свободах. Захотела — переспала. В этом они с Николь были похожи, только в младшей больше неловкости, сомнений и комплексов, настороженности и предвзятости, она хочет доказать всем, что не пустое место в семье и обществе, а вот у Эмбер всё легко и очевидно, она точно для себя знает, что имеет аналогичные права и свободы, и мужчины — зазнавшиеся без причин существа. Всё очень просто. На первый взгляд. Всё же и он, её родной дядя, никогда бы не заподозрил в девчонке такие демонические, конкистадорские планы.

Рано утром первого января, ещё и Руби не вставала готовить завтрак, не будила дочку — было около пяти часов, — Сандо сдал свои полномочия и, закинув за плечо потрёпанный рюкзак, взяв зачехлённую боевую палку в левую руку, ушёл из квартиры мафиозного босса Цинхая. Попутками, пешком или ещё каким-то методами, вольный брат отправился в горы, на высокую точку с цитаделью, которую тибетцы называли Лхатагари — Утёсом богов. Пришла пора собирать вещи и Дами. Но она старалась медлить, оттягивать свой отъезд. Услышав случайно от охраны, что шаньсийки притихли, девушка уговорила мужа, что торопиться некуда, но совсем отменить поездку была не в состоянии. На самом деле, ей и брать с собой ничего не хотелось, кроме самого необходимого. Давно забывшая, что такое вести счёт деньгам, Дами купила бы себе всё, что требовалось в Сингапуре. А у неё и расходы-то сократились из-за округлившейся фигуры и исчезнувшей талии. Пара комбинезонов и несколько свободных платьев заменили весь гардероб.

Защёлкнув второй чемодан, чтобы передать его Тэкёну, Дами выпрямилась и огляделась. Супружеская спальня. В эту она вошла уже со знакомым, узнанным мужем, с которым они успели сблизиться. Поэтому комната наполнилась теплом, родством и пониманием, ничего враждебного в ней не было, не то что в спальне «дворца», где пришлось пережить первую брачную ночь с совершенно чужим мужчиной, пока где-то неподалёку находился любимый. Дами удивилась сама себе, как пережила то время, как сумела обвыкнуться? Неужели люди способны привыкнуть ко всему, неужели привычка — это нечто более значимое, чем стихийно налетающие чувства? Недаром от привычек трудно избавиться, а чувства способны сгорать и умирать вмиг. Крепкие руки на плечах вывели её из задумчивости. Энди прижал её спиной к себе и поцеловал в макушку.

— Готова? — Дами развернулась и обняла его, стараясь не сжимать между ними живот.

— Я буду очень скучать, любимый муж, я уже по тебе скучаю!

— Я тоже, дорогая жена. Я люблю тебя, Дами, знай это. — Мужчина поцеловал её, и она не без удовольствия ответила. Никакого физического отторжения уже не было. Он сделался «своим», близким. Покровительство Энди отличалось от покровительства Джиёна, под ним она ощущала себя маленькой девочкой, а не бестолковой обузой, нахлебницей. Изменилось ли отношение к ней Джиёна за эти месяцы? Они не виделись полгода. — Идём, машина ждёт. — Энди взял оба чемодана и вынес их из спальни, вручив Тэкёну. Замены Сандо не было, потому что в ней не было смысла — на какую-то неделю. А в Сингапуре Дракон предоставит сестре достаточное сопровождение. Из синеозёрных же с ней всё равно летели Марк и Гуаньлинь. Энди хотел иметь хоть какие-то гарантии, что супругу вернут. По крайней мере, со своими людьми в Сингапуре он узнает о каких-либо решениях Квон Джиёна быстрее.

Муж приучил Дами к местным правилам приличий, и своим понятиям нравственности заодно, что на людях показывать личные отношения некрасиво, касания и поцелуи остаются между двумя людьми, за стенами, дверями и замками, поэтому поцеловались и обнялись они последний раз в салоне автомобиля. Оба знали, в аэропорту уже ничего себе не позволят. Там, при всех, они лишь улыбнулись друг другу, и посмотрели друг другу в глаза, не пожав на прощание рук. Сдавшая багаж, Дами пошла садиться в самолёт в сопровождении троих телохранителей. Ей не хотелось оборачиваться, но она не удержалась — посмотрела на Энди ещё раз. Он поднял ладонь, махнув ей, и она ответила кивком головы. Цаоцзябао шумел прибывающими и отбывающими, многолюдная толпа пугала Дами, проведшую чуть ли не весь декабрь в уединении. Но тесным треугольником её довели до места верные стражи. Заняв своё пассажирское сидение, девушка хоть и успокоилась немного, но всё же продолжала неспокойно егозить. Покидать Цинхай оказалось не безболезненно. В душе свербело. Не только из-за Энди. Эта провинция всё равно оставалась мостом между нею и Джином. Встретятся ли они ещё? Как, когда, при каких обстоятельствах? Хотелось плакать, но Дами знала, что если зарёванной прилетит в Сингапур, и это увидит Джиён — она сама себе не простит.

Дорога в небесах — воздушный путь самолёта — казалась то слишком долгой, то, вдруг, когда Дами отвлекалась на разговор со своими охранниками, а потом смотрела на пролетевшее время, слишком спешащей. Чувствуя себя во всех смыслах подвешенной, Дами хотела заснуть, отключиться на пару часов, но сон не шёл. Зря она провалялась в постели так долго. Но выбраться оттуда, разжать объятия Энди, зная, что это надолго, никак не получалось. Да и сам бандитский цинхайский шеф не отпускал жену из постели до последнего, пусть они там в основном и просто лежали, разговаривали и обнимали друг друга. Пробуждение наполнилось особенной нежностью в преддверии расставания. Чуткость, ласка, непреодолимое притяжение проникли в сердца и удерживали их рядом. Но неумолимо заканчивается всё, и жизнь заставляет двигаться дальше. Самолёт приземлился в Чанги, и Дами сошла по трапу на территорию Сингапура, в котором не была с прошлой весны.

Сам Дракон, разумеется, и не подумал приехать встретить сестру. Два поджидающих авто с драконами откровенно преступного вида возглавлял Дэсон.

— С прибытием, Дами! — распахнул он руки так, будто собирался её приобнять, но этого не произошло. Он свёл их обратно. — Как перелёт?

— Не укачивало, — проворчала она под нос, усаживаясь в открываемую перед ней дверцу. Марк шагнул за ней, и произошла заминка, потому что Дэсон уже закрывал дверцу снова, чего не сумел сделать до конца из-за возникшего молодого человека.

— Я еду с госпожой, — отрезал Марк, и кивнул на Гуаньлиня. — И он тоже.

Дэсон хотел принять решение самостоятельно, но всё-таки наклонился, заглянув в салон и взглядом спрашивая инструкции у Дами. Она успела уйти в свои скачущие мысли, недовольная показным равнодушием брата к её прилёту, человеком, которого он выбрал для её встречи, жарой, для которой она слишком душно оделась, да всем недовольная!

— Да… — опомнившись, закивала она. — Они поедут со мной.

Однажды показавшийся ей симпатичным Марк в зимнем Цинхае ушёл на задний план с тех пор: было много тревог, волнений, а потом и осознание расставания с мужем на необозначенный период. Дами больше не приглядывалась к парню, молчаливо и незаметно нёсшему службу возле неё, и даже сейчас не придала бы значения его близкому расположению, ставшему органичной составляющей её будничных дней, но в замкнутом пространстве машины Марк ощущался чересчур тесно к ней сидевшим, хотя они и не соприкасались ни краем одежды. Гуаньлинь сел впереди, с шофером. Но Дами всё равно вжалась в дверцу, думая о брате, муже, утерянном любовнике, и глядя при этом на колено телохранителя, затянутое в джинсу. Рука Марка лежала на нём, иногда перебирая длинными пальцами. Дами вспоминались поломанные, искривлённые пальцы Джина, которые открыли ей сказочные удовольствия в постели, она почему-то резко и явственно увидела сцены прошлого перед глазами, будто кто-то или что-то напомнило ей Джина. Возможно, Джиён и его незримое присутствие напоминают о Макао, где закончилась свободная любовь золотого и сестры Дракона. Возможно, Дэсон тоже был там, поэтому пришёл в голову Джин. Возможно, у Марка были красивые пальцы, намекающие на умелое владение каким-то искусством. Борьбы, любви, бисероплетения? Или это всё сингапурская жара, которая любого неакклиматизировавшегося доведёт до безумия. В Цинхае Дами доверяла тем людям, которых выбрал Энди, а здесь вдруг поняла, что совершенно ничего не знает о приставленных к ней стражниках, и они — посторонние.

— Был когда-нибудь в Сингапуре? — наивно спросила Дами, лишь бы что-нибудь спросить и нарушить напрягавшую тишину.

— Никогда, госпожа, — ответил Марк.

— А вообще где-нибудь, помимо Цинхая?

— Приходилось, — снова кратко сообщил юноша. Он всегда был тем, из кого лишнего слова не вытащишь.

Машины катились неспешно, кондиционер спасал от пота. Дами безучастно, без интереса смотрела за окно, не видя никакой прелести в пальмах, пышущей зелени, солнечном небе. Январь, она хотела снега, тёплого одеяла, горячего шоколада и мужского плеча рядом. Её место было в Цинхае, возле мужа, не здесь, не… Как проводит эти дни Джин? Счастлив с Вики? Если счастлив, то… то Дами не могла отнестись к этому спокойно. Нет, она была не в силах пожелать им счастья и благословить этот брак. Ей не хотелось быть собакой на сене, но и Энди, и Джин были её мужчинами, она, кажется, уже не могла выбрать одного, но предположить, что и у одного из них такое же отношение к ней и ещё одной женщине — нет, невыносимо! Это всё квоновская жадность, это их семейный эгоизм, но если Дами порой задумывалась над этим, хотела бы перебороть, то, она не сомневалась, брату параллельно на моральную сторону подобных рассуждений. Если он захочет всё для одного себя — он посчитает это нормальным и не предосудительным, убирая других таких же собственников.

Маршрут подошёл к концу. После приподнятого шлагбаума прошли не больше пяти минут, когда полу-стеклянный особняк Дракона предстал перед приезжими, раскрывшись из рассаженной вокруг густой зелени. За ним стелилась бирюзовая гладь пролива. Дами померещилось, что они с Марком сейчас подумали об одном и том же: о том, что из пустынных, сухих холмов, овеваемых песками, они очутились там, где всё окружено водой, водой, водой. Лица у них с молодым человеком имели похожее выражение.

— Ну-с… добро пожаловать домой? — улыбнулся Дэсон.

— Это никогда не было моим домом, — снова чуть ли не прошипела Дами, и пошла внутрь. Брат и на пороге не стоял.

А где же был её настоящий дом? В Корее она всегда жила с родителями, понимая, что однажды вырвется, выйдет замуж и обретёт собственное жилище, поэтому родительская обитель своею не считалась с давних пор. Особняк брата — его крепость. Стало быть, дом Дами всё-таки Цинхай? Именно там она хозяйка. Но почему-то ностальгия подкинула видения о сеульской квартирке Джина, где совсем недолго они были вместе, с большими надеждами на будущее.

Входная дверь особняка была открыта. Дэсон придерживал её услужливо. За сестрой Дракона вошли все три разномастных охранника и, наконец, внутри, в холле, они увидели Квон Джиёна, вышедшего им навстречу с задней открытой террасы с видом на пролив. В удлинённых цветастых шортах и свободной (или растянутой?) майке, на вырезе которой болтались солнечные очки, при движении бившиеся о кулон с изображением дракона, висевший на скромном черном шнурке, с небрежно лежащими волосами, в кожаных шлёпанцах. Джиён замер, окинул Дами своим неизменным, ехидным взглядом, и засмеялся. Девушка неприязненно поморщила носом, не понимая причину веселья, однако брат быстро взял себя в руки.

— А ты изменилась, — не убирая улыбки, заметил он с иронией.

— Да неужели? — спустив с плеча сумочку, бросила её на диван Дами.

— И, главное, руки-ноги, как всегда, худые, морда не округлилась, а посередине — точно шар проглотила. — Девушка закатила глаза, и не ожидавшая комплиментов или приятных слов от брата. Джиён спустился с небольшого возвышения, ведущего к заднему выходу и террасе, подошёл к Тэкёну и пожал ему руку, после чего обратился к приехавшим китайцам, которых видел впервые в жизни. Как и они его. — Ребята, без обид, но это исключительно мой дом, дальше прихожей здесь не бывают даже драконы, только мои друзья. Приехал бы Энди — мой драгоценный зять, — был бы другой разговор, но вы тут жить не будете. Посмотрели — и хватит.

— Но… — попытался возразить Марк, но замолчал, увидев поднятый предупредительно палец Джиёна. Улыбка исчезла с лица сингапурского короля. Он не привык, чтобы ему возражали какие-то пешки.

— Вас проводят в домик охраны неподалёку от шлагбаума, который вы проезжали. Не согласны — поехали в океанариум, у меня там личный аквариум с пираньями. Жрут, как голодные черти в аду.

— Всё в порядке, Марк, — с сожалением посмотрела на него Дами. — Я здесь в полной безопасности.

— Кто тебе сказал? — ухмыльнулся ей Джиён, явно издеваясь над синеозёрными. — Я то ещё чудовище, погляди, как они на меня смотрят. Словно я возьмусь за бензопилу, едва они выйдут.

— Если я захочу выйти в город, я вас вызову для сопровождения, — игнорируя прибаутки брата, пообещала Марку и Гуаньлиню Дами. Джиён машинально закрутил в ладони пачку сигарет, которую вытащил из кармана. Марк посмотрел на неё и, уже направляясь на выход, спокойно сказал:

— Не курите при госпоже. В её положении нельзя дышать дымом. — Вынужденные удалиться, они с Гуаньлинем поклонились и были выпровожены Тэкёном и Дэсоном, понявшими незаметные, бессловесные знаки собственного босса. Дракон с сестрой остались одни.

— Вот наглый ублюдок! — хохотнув, повернулся к Дами он. — Видала? Указывает мне, что делать в собственных владениях. Молодёжь пошла охуевшая.

— Надеюсь, ты не вырежешь ему за это язык?

— А стоило бы.

— А разве он не прав? Ты бы сам не подумал о том, что при беременных курить плохо.

— Верно, мне и без этого есть о чём думать. Но такие, как ты и он, уверены, что дышите благоуханием чистоты первого дня творения, экология вокруг эдемская, в воздухе ни грамма оксида углерода, и только я, тварь такая, погублю здоровье окружающих сигаретками.

— Ты и без сигареток, тварь такая, губишь много кого и как.

— Ну, это уже другой вопрос, — расплылся Джиён.

— Ох, — устало опустилась рядом с сумочкой Дами, устав стоять и осматриваться. — Где твои псины? Ещё живы?

— Готовят сюрприз: какают тебе в тапки к приезду.

— Другого я и не ждала. — Дракон сел на кресло напротив неё. Кивнул на круглый живот сестры:

— Кого ждёте, мальчика или девочку? Узнавали?

— Боже, как будто тебе это, в самом деле, интересно?

— А почему нет? — Джиён прозорливо покосился на неё, пожав плечами: — Не скажи, что тебе не приходило в голову, что этот ребёнок и наследник Сингапура тоже?

Дами попыталась не отводить взгляда или как-то иначе показать, что брат заблуждается, но краска, наверное, всё-таки наползла на щёки, и выдала её. «Как люди учатся владеть такими вот выдающими с потрохами показателями?» — подумалось ей.

— Так вот, — удостоверившись интуитивно, что прав, продолжил Дракон, — в данном случае мне любопытно, племянник у меня будет, или племянница.

— Мы не узнавали, — нехотя призналась Дами. — Заведи своих, не будешь переживать по поводу наследования Сингапура потомством от своей недостойной сестры.

— Наплодить побольше, как Дзи-си? — хмыкнул в очередной раз Джиён, поглядев на пачку сигарет в руке, которую так и не убрал обратно в карман. — Я не настолько озабоченный, как он. Это ж скольких баб надо было оприходовать?

— Не удивлюсь, если ты настолько тут всем пресытишься, что перейдёшь на мужиков, — поддела его Дами.

— А у нас с Сынхёном давно роман, ты не знала? — оживился Джиён, начиная похохатывать.

— Господи… — прошептала Дами, поднявшись. — Я остановлюсь в той же комнате, что и в прошлый раз?

— Займи другую… — опять уставившись на пачку сигарет, пробормотал Джиён. — Там не убрано.

— Не убрано? Если у тебя не бывает гостей, то после кого там убирать?

— Гахо и Джоли.

— Ах, да, Гахо и Джоли! — медленно побрела по лестнице вверх Дами. — Так ты называешь своих шлюх? До Китая доходили слухи о какой-то Кико. Ты ещё с ней?

— С ней? А я думал, что мы определились, и я перехожу на мальчиков. В таком случае это определенно он, а не она.

— Джи, ты омерзителен, — без злобы, устало сказала девушка. Остановилась. Опершись о перила, посмотрела на брата сверху вниз: — Позовёшь кого-нибудь поднять мои чемоданы? Мне нельзя носить тяжелое.

— Начинается… — шлёпнув себя по ляжкам, встал Дракон и, дотащившись до входа, сам взял багаж, внесённый Тэкёном, и понёс его за сестрой. — Сказал же — не люблю посторонних в своём доме, кого я звать сюда должен?

— Сынхёна. У вас же роман! — всплеснула руками Дами.

— Ага, нашла грузчика. Ты вообще представляешь себе, что он за человек?

— Алкоголик и наркоман, о нём никто больше ничего и не знает, потому что он в других состояниях не бывает.

— Он мой бухгалтер, между прочим.

— И ты ещё не прогорел с таким ответственным за финансы?

— Ты не смотрела фильм «Волк с Уолл-стрит»? Самые крутые денежные афёры проворачиваются, когда обдолбишься. А если обдолбанный постоянно, так там такие гениальные идеи в голове — закачаешься! — Джиён впёр чемоданы на второй этаж, поставив их на пол. Мимо него с Дами хотели пробежать собаки, о которых они вели разговор минуту назад, но остановились, начав обнюхивать новые для себя предметы. — Так, всё, я курить, — выполнив свой мужской долг носильщика, двинулся на балкон Джиён. Дами шла чуть впереди и, проходя мимо той комнаты, в которой жила короткий срок в прошлом году, взялась за ручку двери и повернула её, но было заперто. Удивившись, что Джиён не пошутил, она обернулась.

— Туда серьёзно нельзя?

— Да, там копятся трупы моих шлюх. Помнишь сказку о Синей Бороде? Не заглядывай — не будешь следующей.

— Я вроде сестра, а не шлюха.

— Думаешь, я на мужиков перейти в состоянии, а на сестёр нет?

— А собаки уже были в этом списке? — опустила глаза к шарпеям девушка.

— Тебе не хочется быть до или после?

— Вот правду о тебе всегда папа говорил, что язык у тебя — поганый.

— Ты первая начала фантазировать. — Они посмотрели друг на друга. Опять за старое, как в детстве, перед родителями: он первый, нет она первая, нет он, нет она. В результате получали оба, но чаще, всё-таки, Джиён. И ему доставалось ремнём, а девочке только выговор и запрет на конфеты. — Ладно, располагайся, — позволил Дракон, разорвав их взгляд, и пройдя вперёд. Дами обозрела его худощавую спину. Они оба всегда были такими худенькими. Но если для девушки это было выгодно, она смотрелась миниатюрнее, не стоило труда найти вещь по себе, то Джиёну во внешности не хватало мужественности. Однако он добился таких высот, что никто уже не замечал его невысокого роста, его щупловатости. Глядя на человека видели Дракона, пугающего, непредсказуемого, жестокого властелина, непоборимого неофициального правителя Сингапура.

Вздохнув, Дами поплелась до следующей комнаты. Вот и начались нелёгкие деньки в компании брата.

Но её опасения были напрасными. Джиён мало сидел дома, а если и приезжал, то уходил к себе в комнату, где не разрешал себя тревожить. Да ей и не хотелось. Иногда утром приезжал статный молодой человек — Мино, представлял какие-то отчёты, получал какие-то распоряжения. Не чаще раза в неделю Джиён возвращался из деловых или не деловых поездок с Сынхёном, и тогда они шли в домашний кинотеатр или кабинет на первом этаже. К своему удивлению, Дами больше не увидела их выпивающими, или под воздействием наркотиков, какими они регулярно бывали раньше. Присматриваясь к брату, она замечала, что в нём что-то изменилось. Усталость накопилась или, действительно, всё задолбало? Чтобы разгадать причину перемен в Джиёне, ей требовалась хорошая наблюдательность и сосредоточенность, но не то у неё самой было состояние, не до проницательности на шестом месяце беременности. Дами переживала о своём будущем и о своей жизни, гадая над тем, чем обернётся эта временная разлука с Цинхаем? Дракон не забирал у сестры телефон и ничего ей не запрещал, и она ежевечерне созванивалась с мужем, если он был не занят. Физически девушке было не до страстей, чтобы изводиться в постели от одиночества, но духовная тоска одолевала. Хотелось внимания, мужского взгляда с желанием, поцелуя перед сном, комплимента, а приходилось прозябать в особняке, который большую часть времени был совершенно пуст, если не считать Джоли и Гахо, и горничных, приходящих два раза в неделю. У Дракона не было повара! Сам он питался в ресторанах и кафе, или заказывал ужины в особняк. Дами же пришлось готовить себе самой, чего она не делала с того самого момента, как переехала в Китай. Из-за готовки они с братом повздорили. Он отказался нанимать повара, заявив, что каждая баба должна готовить сама, потому что даже он — мужик, при случае этим не брезгует. В результате Марку и Гуаньлиню было позволено возить Дами за продуктами и провожать её с покупками до кухни. После первого же посещения супермаркета, когда они прибыли обратно, Джиёна не оказалось дома и Марк, до конца выполняя все обязанности по обеспечению своей госпожи комфорта, принялся готовить сам. Попытавшись неловко возразить, что справится без помощи, и молодые люди могут быть свободны, Дами обрадовалась, что Марк не принял её возражений. С ножом в руке, он мелко порезал овощи и быстро сориентировался в специях и полках с посудой. Девушка села за маленький столик, не рассчитанный больше чем на трёх-четырёх человек, и вместо того, чтобы любоваться всё тем же проливом, переливающимся за большим окном, дающим много света, опять уставилась на пальцы Марка, и вспомнила свои женские ощущения, когда находилась слишком близко к молодому человеку. Смущение, жар на щеках, внезапное онемение, когда не знаешь, что было бы сказать к месту. Сейчас с ней вновь происходило что-то такое. Гуаньлинь терпеливо сидел и ждал в сторонке, он молчал, как и Марк, как и Дами, которой не хотелось, чтобы они скоро ушли. Ей толком было не понятно, что такого ценного в их обществе: связь с Цинхаем, их личные достоинства или то, что Марк — притягательный молодой человек, а она отброшена за тридевять земель от мужа. Нет, даже если бы ей взбрело в голову завести себе очередного любовника, она бы никогда не посмела сделать и намёка Марку, Дами успела понять, насколько он предан её мужу, так что при малейшей оплошности, при любой фривольной фразе, произойдёт две катастрофы: Энди Лау тотчас узнает о поведении своей жены, а Марк возненавидит госпожу за неверность и отречется от неё. Так что нечего и думать о чём-то более романтичном, чем поездки за продуктами с двумя синеозёрными.

Эта небольшая тайна — задержки цинхайских юношей в доме Дракона — сохранялась по ходу пребывания Дами в Сингапуре. Каждый раз, когда Джиёна не было дома, они входили вместе с ней, хозяйничали на кухне, как добрые эльфы, которые убираются и наводят порядок, пока их не видят люди. Они немного раскрепостились, и могли себе позволить попить чаю вместе с госпожой Лау, поболтать с ней и пошутить. В конце концов, она их была старше не намного, одного лет на пять, другого лет на шесть-семь. Энди отправлял не только одних из самых благородных своих парней, но и самых молодых, зная, что к таким Дракон отнесётся с большим пренебрежением. Это зрелые и опытные бандиты могут проворачивать какие-то заговоры и интриги, а от двух юнцов лет двадцати чего ждать? Джиён ничего и не ждал. Он знал, что зятю сейчас в любой момент потребуется от него помощь, поэтому быть скомпрометированным какими-то грязными делами ему не выгодно.

Месяц пролетел, а обстановка в Цинхае не налаживалась. Бравшие перерыв амазонки сызнова оживились, нападали в горах на синеозёрных, грабили контрабанды различных товаров, антиквариата, наркотиков, не гнушаясь обворовывать и синьцзянские караваны в Ганьсу. Впрочем, последнее они изредка делали и раньше, но теперь уже не скрывали, кто за этим стоит. Они крали оружие на складах, сведения о которых, судя по всему, умудрилась когда-то достать Эмбер. Клан Ян поддерживал девушку, её поддерживали и феминистки Западного Китая. Дочери и сёстры некоторых синеозёрных, узнав о том, что существует женское объединение борьбы за власть в провинции, сбежали на север. Каких-то поймали и посадили под замок, какие-то успешно перебрались через перевалы и, видимо, присоединились к шаньсийскому воинству. Эдисон Чен пытался разрушать империю Энди не только силой, но и хитростью. Его компьютерные специалисты сбивали цинхайские базы данных, вскрывали счета, взламывали системы слежения. Господин Лау пытался отвечать тем же самым, разыскивая по всему свету лучших хакеров. Нашёл даже двоих русских самоучек, которые едва не вывели из строя всю систему безопасности синьцзянцев. Пока её восстанавливали и перепрограммировали, люди Дзи-си затихли и не делали налётов недели две, не меньше.

Дами жаловалась Энди на то, что скучает по нему, скучает по дому — только так она и называла Цинхай, — томится в обществе брата и сингапурском климате. Супруг обещал вскоре прекратить её вынужденное пребывание там, но конец ссылки откладывался и откладывался. Незаметно и вопреки всему, из-за придуманного судьбой соседства, брат и сестра понемногу наладили общение. Язвительность потеряла остроту, подкалывать друг друга при столкновениях на лестнице или в кухне надоело, и они, сначала несколько дней игнорируя один второго, под конец февраля стали завтракать вместе или смотреть какое-нибудь кино вдвоём. Началось с того, что умаявшаяся пролёживанием с книгами и прогулками вокруг бассейна Дами вышла как-то в полночь из спальни и пошла на звук телевизора, к Джиёну.

— Что смотришь? — спросила негромко она, встав в проходе и прислонившись плечом к дверному косяку. Брат обернулся через плечо и спинку дивана.

— Да так, ерунду всякую. — Он указал глазами на место рядом с собой. — Присаживайся.

— С субтитрами? И не лень тебе читать? — откликнулась на его приглашение Дами, обойдя диван и усевшись.

— Ты ещё удивись, что я читать умею, — хмыкнул Джиён.

— Ну, не настолько я плохо тебя знаю, — улыбнулась она. До конца фильма оставалось минут пятнадцать, и они просидели до финала молча, Дракон читая те самые субтитры, а Дами и не пытаясь вникнуть. Она думала о своём, успокоенная тем, что сидит не одна. Грусть в четырёх стенах надоедала, и даже ехидный брат становился предпочтительным.

Джиён погасил экран и посмотрел на сестру.

— Не спится?

— Я только и делаю тут, что сплю, поэтому сон сбился, и начались ночные бессонницы.

— Бессонницы — признак нечистой совести.

— Уж ты-то знаешь, — согласилась злорадно Дами.

— Я? Сплю, как младенец с сухой попкой.

— Если моя совесть и не чиста, то только по твоей вине. Кто заставил меня выйти замуж, когда я любила другого человека?

— Здорово, когда есть, на кого свалить вину, правда? — Джиён посмеялся, щуря узкие глаза. — Кажется, это моя глобальная миссия — принимать за всё вину. Другие ею слишком тяготятся, а мне пофиг, ну, виноват и виноват, признать не трудно. Могу и чужое на себя взять. Это не груз металлолома, носить не накладно.

— То есть, ты хочешь сказать, что я сама тоже себе всё испортила? Или что я добровольно обманывала Энди?

— Ну, спать-то тебя с Джином никто не заставлял.

— О чувствах, конечно, упоминать при тебе не стоит, да?

— Брось, Дами, ты такая же, как я, ты не умеешь любить, — покачал головой Дракон.

— С чего ты взял?

— Ты уже спала с Марком? — внезапно спросил её брат.

— Что?! — опешила она, округлив глаза.

— Нет так нет, я просто поинтересовался, — беззаботно пожал он плечами.

— Я… я… — не зная, оскорбиться или разозлиться на саму себя, позволившую в затаённых уголках души подобные мысли, вспыхнувшая, завелась Дами.

— Ты с удовольствием получала бы от жизни все удовольствия, и не считалась бы ни с совестью, ни с моральными принципами, ни с законами нравственности. Но у тебя нет таких возможностей. Ты думала, мне охрана не скажет, как быстро твои синеозёрные возвращаются обратно? Или что я не замечу, как режешь овощи ты, и как они бывают нарезаны, когда меня дома не было. Интересно, ребята делают это из фанатизма, или надеясь на что-то?

— Они хорошие и порядочные люди…

— В отличие от тебя?

— Ну всё! — поднялась Дами, но Джиён поймал её за рукав халата и потянул обратно.

— Ладно-ладно, извини, ты же знаешь, я без подъёбов — уже не я. Садись, не нервничай.

— А ты не выводи меня, — приняла извинения девушка и опустилась обратно. Они помолчали.

— Как вообще… ощущаешь себя будущей матерью? — дружелюбнее поинтересовался Дракон.

— Ну… — сменила гнев на милость сестра. — Так себе, не очень. В целом мне нравится осознавать, что я кого-то рожу.

— А…

— Да не знаю я, от кого! — предугадав вопрос, опустила взгляд Дами.

— Окей. Мне-то без разницы. Я тебя не осуждаю, если что. Я сам люблю развлекаться.

— Я не развлекалась, — тише сказала девушка, — я любила…

— А сейчас что?

— Не знаю, я не могу простить ему, что он пошёл на связь с Вики.

— Ой, не напоминай мне про свою глупость.

— У меня не было опыта таких ситуаций, я не знала, что делать! Я потеряла в Джине уверенность, растерялась… Что ты хочешь от меня? — с влажными глазами посмотрела она на брата.

— Ничего. Забудь. — Слова снова кончились. Джиён наклонился вперёд и стал возюкать по стеклянной столешнице хрустальную пепельницу.

— Ты… знаешь что-нибудь о нём? — украдкой задала вопрос Дами.

— О Джине? Откуда бы?

— Я была уверена, что у тебя есть кто-то в Синьцзяне.

— Если бы ты не затупила, это и был бы Джин.

— Если бы у него была возможность — он бы связался со мной, я знаю. Значит, у него такой возможности нет.

— Как ты думаешь, помимо него в Цинхае были золотые?

— Не знаю. Не думаю, нет. Он бы тогда с кем-нибудь общался близко, но Джин, как выяснилось, легко сближается только с женщинами, — вздохнула она с упрёком, посылаемым далёкому адресату.

— А что насчёт Марка?

— Да что ты опять о нём? — дёрнулась Дами. Ей не нравилось говорить о молодом человеке, на которого невольно порой ложился её глаз.

— Да что-то он дохуя правильный и джентльмен. Прям флаг Казахстана, вроде синеозёрный, но из самой середины так и сияет золотое солнышко. — Дами задумалась и стала припоминать:

— Вообще-то, они как-то менялись сменами, и Джин продолжительное время дежурил в паре с Марком…

— Так-так-так, — заинтересовался Джиён.

— Но инициатором этого, насколько я помню, была Эмбер. Она просила для Джексона… или, как теперь мне думается, чтобы освободить для себя Сандо.

— Эмбер, значит… — откинулся Дракон, переваривая информацию. — А может ли она быть связана с золотыми? — Он спросил сам себя, не ожидая ответа от сестры. — Нет, не думаю. В Азии, кажется, осталось две силы, которые не связываются с бабами и их не используют. Я — потому что не ценю их вовсе, и золотые, потому что слишком их ценят. Хотя чёрт его знает, эти шаньсийки без смазки куда хочешь пролезут.

— Что значит, ты не используешь женщин? А я?

— Вот именно этот случай, скорее всего, был последним, — отмахнулся Джиён, — вы слишком ненадёжные.

— А мужчины я гляжу, прям-таки верны всему по гроб жизни, — обдала Дами брата сарказмом.

— Да никто не идеален, я разве спорю? Но у мужиков в процессе дела хотя бы мозги набекрень не съезжают. Вон, Джин твой, влюблялся, влюблялся, и в Синьцзяне, куда золотые и хотели попасть, не меньше моего. Кто поручится, что изначально его самоотверженность не была частью плана?

— Прошу тебя, не мучай меня…

— Лучше сразу признай возможность худшего, чем тешить себя воздушными замками. Будь реалисткой, Дами.

— Если бы я была реалисткой, то не поверила в легенды о золотых, не мечтала их найти, и не вышла бы на Хосока. Иногда мечтать и верить во что-то полезно.

— Ну, мне ты открытия не сделала, я давно знал об их существовании.

— Откуда, всё же хотелось бы мне узнать?

— Может быть, когда-нибудь узнаешь. — Джиён поднялся, потянувшись и размяв плечи. — Хочешь завтра прогуляться где-нибудь? В тенёчке, чтоб не напекало?

— Не отказалась бы.

— Можешь взять с собой Марка.

— Господи, заткнись, — приложила ладонь ко лбу Дами.

— А что? Я бы Энди докладывать не стал об изменах, что я, не брат тебе что ли?

— Марк сам бы и доложил, я, может, и дура, но не настолько.

— Этот малый всё подозрительнее… Ладно, обойдёмся без него.

— Спасибо. — Джиён уже обошёл мебель кругом, но остановился и, подавшись вперёд, навис над ухом сестры, упершись на спинку дивана.

— Кстати, мы с Энди планируем встречу в Шэньси, вместе с Джоуми. Ты поедешь со мной. Я вижу, что тебя утомили местные красоты, так что, сменишь обстановку ближе к началу марта. — Дами выпрямилась, услышав эту новость. Это было бы прекрасно! Ребёнок в животе пошевелился и ударил изнутри, почувствовав эмоции матери.

— О! — среагировала на это девушка, положив руки на своё шарообразное пузико. Дракон с волнением свёл брови:

— Всё в порядке?

— Да! — улыбнулась Дами. — Это малыш, он шевелится. Хочешь потрогать?

— Я? — Джиёна перекосило ухмылкой. — Да как-то что-то нет.

— Давай, ты что, боишься? — Его сестру всегда охватывал энтузиазм, когда в ней вертелся ребёнок. Она сразу понимала, что у неё есть нечто такое, чего никогда не испытать мужчинам, что может иметь только она — женщина. Дами взяла ладонь брата и притянула к животу. Он без восторга замер, простояв в ожидании, пока не почувствовал толчка, о котором и говорила Дами. Следя за лицом Джиёна, она приподняла брови в поисках его реакции. Но мужчина спокойно отвёл руку, не запрыгав и не засюсюкав, не заговорив с ребёнком, как это делал Энди.

— Член иногда похожим образом дёргается во время эрекции, — заметил Дракон. Цокнув языком, Дами отвернулась, потеряв и свою улыбку на лице.

— Ты не человек, Квон Джиён, ты собрание биологических процессов, направленных на добычу денег.

— О да, я такой, — расплылся он.

— Ты был прав, тебе лучше и не плодиться. Да и какая ненормальная захочет иметь от тебя ребёнка?

— За хорошие деньги — любая.

— За деньги…У тебя всё за деньги и ради денег. А просто так, потому что кому-то хотелось бы видеть тебя в своём ребёнке?

— А ты кого хочешь в своём больше видеть, Энди или Джина? — Дами поджала губы. — Хватит читать мне лекции, в которых сама ничего не понимаешь. Любой человек любит в своём ребёнке самого себя, а не другого. Ты послушай большинство людей. Они не хотят усыновить или признать своим чужого, которого завели до них, они все самовлюбленно мечтают о собственном, родном, как будто сами невзъебенные и неповторимые личности с драгоценными генами. Посмотри на мам и бабушек, что писаются от своих чад — тошно же! Они не думают о том, как воспитать, как научить быть счастливым, как дать дорогу в жизнь и позволить самому решать, они играются, как с игрушкой, марионеткой, как с собственностью, в которой видят часть себя. А главный довод для заведения ребёнка? Чтобы принёс в старости стакан воды? Изначальная установка: создать безвольного раба для удовлетворения собственных нужд и потребностей. Я предпочитаю честно сказать, что удовлетворён сам собой без потомства и генетических дополнений к себе самому, чем изображать некую любовь, плохо прикрывающую эгоизм. Если кто-то любит детей, то он любил бы всех подряд, не покрикивая на чужих в песочнице, что они ублюдки и идиоты, обижающие единственную и неповторимую родную зайку. Так что не чеши мне тут, Дами. Ты ждёшь ребёнка, я за тебя рад, но это не значит, что все обосрутся от зависти и захотят так же.

Выйдя из зала с кинотеатром, Дракон пошёл на балкон, чтобы покурить. Дами, ещё минуту назад ощутившую, что в ней есть что-то особенное, брат снова умудрился низвести с высот самомнения. И теперь она думала, что гордиться ребёнком женщине, пожалуй, примерно так же глупо, как мужчине — своим членом.