Индульгенция 4. Без права на сомнения

Глава 19

Глава 19

Шаг за ворота поста «Веха» был не просто переходом границы. Это было падение в иное измерение. Туман — не воздух, а густая, серая, тягучая жижа. Он обволакивал меня мгновенно, проникая под одежду, забиваясь в ноздри и рот, неся с собой ледяной ожог и тот самый невыносимый металлический привкус тлена и статики. Звуки мира — скрип ворот, фырканье коня капитана Совина — исчезли, словно их выключили. Наступила абсолютная, гнетущая тишина, нарушаемая лишь собственным учащенным дыханием и… гулом. Низким, всепроникающим гулом, который исходил не откуда-то извне, а из самой земли, из воздуха, вибрируя в костях и зубах. Он был физическим давлением на барабанные перепонки, на виски.

Шаг, еще, еще десять -и вот он схлынул, будто его и не было. Я стоял, пытаясь сориентироваться. Видимость — от силы пять шагов. Серость везде, под ногами — зыбкая, тусклая, похожая одновременно на пепел и слизь субстанция вместо земли; вокруг — клочья тумана, принимающие зловещие очертания; над головой — все та же свинцовая муть, скрывающая небо.

Воздух был мертвым. Ни запаха хвои, ни сырости — только озон, горечь и пыль забвения. Легенды о Пустоши, доклады о пропавших без вести отрядах, сумбурные рассказы обезумевших выживших — все это невольно всплыло в памяти, окрашивая окружающий ад в еще более мрачные тона.

Я приготовился к худшему. К атаке невидимых кошмаров, к внезапному безумию, к тому, что моя магия, моя единственная защита, окажется бесполезной в этом месте, где законы реальности были искажены.

И тут меня резко скрутило от боли. Шепот безумия ворвался в голову, принеся обрывистые и бессмысленные фразы, которые я не мог понять. Ужас накрыл с головой — хотелось упасть и завыть от страха. Но я стоял, не позволяя себе даже мысленно допустить подобное. Если уж смерть, то стоя, с поднятой головой. Падать на колени, склоняться — не мое. Что в том мире, что в этом я никогда не показывал врагам свою слабость. Было больно, рвались жилы, но я всегда оставался на ногах, не склоненный и не сломленный, как бы пафосно это ни прозвучало.

Так продолжалось минут пять, после чего меня резко отпустило. И все это время я стоял, следил за окружающим и наблюдал за собой, за источником, и в тот момент, когда давление прекратилось, я просто сел на землю и громко, разрывая вязкую, недобрую тишину, заржал. Да, вот так — меня внезапно пробрал смех. Местами истерический.

Вся великая тайна Пустошей, вся ее загадка, что не позволяла находиться здесь магам одной стихии, заключалась в том, что она…банально меняла полярность!!! Да, все оказалось настолько просто.

Светлые маги тут могли пользоваться лишь темной магией, и наоборот. И твари, что тут водились, поэтому и погибали лишь от противоположной магии. Но я-то, мать вашу, серый!!! Мне плевать на все эти заморочки — сила Пустоши вошла, попыталась меня перестроить на свой лад, но ничего у нее не вышло, и она уползла, точно побитый пес.

Данное место было светлым — то есть, темные могли тут свободно магичить. Эта теория быстро нашла свое подтверждение — Ветер Смерти спокойно возник в метре от меня, а вот Вихрь Света ожидаемо не появился. Ну, и Серая Буря так же охотно откликнулась на мой зов, разом накрыв большую площадь.

— ДА!!! ДА, СУКА!!! Я ГЕНИЙ!!! На колени пере до мной и целуйте меня в жопу. Я князь Тьмы!!! — заорал я в пустоту, которая ответила мне многоголосым воем.

Но мне на это было уже наплевать. Окутавшись серой пеленой, я пошел вперед, думая, стоит ли вызвать сюда Пургена или нет. С одной стороны всегда лучше плохо ехать, чем хорошо идти. А с другой козел максимально непредсказуем — фиг его знает, что придет ему в рогатую голову. Поэтому я решил пока повременить с вызовом подкрепления. Отозвать из академии и явить его сюда — дело минуты. Связь с ним я ощущал четко, поэтому и уверен, что призыв сработает без проблем. К тому же он стихийный маг земли без окраса силы, а значит, и он тут сможет магичить.

Хотя, если честно, в природе магии козла я пока не разобрался. Ну да, стыдно не знать своего враг… в смысле, друга. Его возможности, способы убий… общения. Чем эта тва… друг может тебя доби… спасти. В общем, я о нем не знаю ничего, но и знать не хочу. Главное, что рецепт шашлыка я с легкой подачи Мавки все же выучил и даже знаю три вполне себе приличных маринада.

В итоге призывать Пургена я не стал и продолжал идти пешком. В конце концов, кардиотренировки полезны для здоровья. А то я, признаться, как-то подзапустил себя в последнее время. Ну еще бы, целых шесть дней, пока лежал без сознания, на меня не покушались! Эдак и жирком зарасти можно. Если уж привык держать организм в тонусе, то и не стоит отвыкать.

И тут из серой пелены справа метнулась тень. Быстро, бесшумно, как сгусток тьмы. Очертаниями — искаженный волк, но с клыками, торчащими, как кинжалы, и глазами — горящими угольками безумия. Легендарный Туманный Охотник, чьи клыки несли не только смерть, но и заразу безумия. Сердце екнуло по старой памяти, но руки действовали сами. Я не стал уворачиваться. Я встретил его.

Взмах руки — и шар «Серого Сердца» выстрелил вперед. Он не просто ударил тварь. Он взорвался при контакте, обрушив на монстра шквал дымных осколков. Тот взвыл — звук противный, скрежещущий, неестественный — и рухнул на серую слизь. Его тело мгновенно покрылось инеем, а затем рассыпалось в серую пыль, слившись с туманом. Ни крови. Ни плоти. Только прах.

Я смотрел на то место, где секунду назад был кошмар. Легкость на душе окрепла, перетекая в нечто иное — в сосредоточенную, холодную уверенность. Страх не исчез полностью, он просто отступил, уступив место осознанию силы и… азарту исследователя. Эти твари, эти ужасы — они были частью ландшафта. Опасной, но не неодолимой. Для меня. Моя магия работала здесь не просто нормально. Она работала эффективнее.

— Хорошо, — прошептал я себе, и голос прозвучал странно громко в тишине. — Очень хорошо. Даже не ожидал подобного. Работаем дальше.

Я двинулся вперед. Не разбирая, куда идти — просто вперед. Шаг за шагом, ощупывая ногой зыбкую почву, вслушиваясь в гул, в тот внутренний шепот, который теперь стал отчетливее, почти голосом.

Я вытащил блокнот с серебряными страницами и серебряный же карандаш.

«Образец 1: Туманный Охотник. Агрессивен. Уязвим к серой магии. Распадается на прах при поражении. Энергетический след…»

Я сосредоточился, пытаясь уловить тончайшие вибрации в воздухе после исчезновения твари.

«…резонанс на низких частотах Пустоши. Сродни фоновому гулу, но интенсивнее.»

Пустошь продолжала испытывала меня. Из тумана выплывали новые кошмары. Тени с когтями из льда, пытающиеся обвить ноги. Безликие призраки, воющие шепотом слова древних проклятий, чьи атаки на разум разбивались о щит моей воли, усиленный резонансом с местом. Стая крылатых тварей, похожих на скелеты летучих мышей, облепленных кожей тумана — они сгорели в вспышке чистой магической энергии — сработал Удар Тьмы, который я выпустил, почти не задумываясь. Каждая встреча заносилась в блокнот. Каждая победа укрепляла мою уверенность.

Я шел глубже. Туман сгущался, гудел громче. Очертания стали еще более сюрреалистичными — каменные глыбы неестественных форм, похожие на застывшие волны хаоса; мертвые, обугленные деревья-скелеты, протягивающие кривые ветви-когти; странные мерцающие сгустки энергии, плывущие в воздухе, как медузы. Я изучал их, пытаясь понять структуру, найти источник. Блокнот заполнялся заметками, схемами, записями ощущений. Я чувствовал… ритм. Хаотичный, но ритм. Как пульсацию больного сердца этого места.

Сердце билось ровно. Легкость не была беспечностью. Это была ясность. Я знал, зачем здесь. И знал, что могу это сделать. Расправиться с монстрами? Это было лишь устранением помех. Главное — понимание. Я шел навстречу гулу, навстречу шепоту, туда, где серость была гуще, а давление — сильнее. Туда, где, возможно, скрывалось Сердце Пустоши. Или его Разум. Я был готов. Серебряные страницы ждали откровений. А холодное пламя в моей ладони ждало новой цели.

Пустошь дышала. Гул под ногами был уже не просто вибрацией — это был медленный, мощный пульс, отдававшийся в костях и в висках. Воздух, густой и тягучий, словно пропитанный свинцовой пылью, с каждым шагом становился плотнее. Серость вокруг не была однородной — она клубилась, переливаясь грязно-лиловыми и сизыми оттенками там, где сталкивались потоки искаженной энергии. Мои сапоги проваливались в серую слизь по щиколотку, оставляя мгновенно заплывающие следы. Но внутри горел ровный, холодный огонь — огонь понимания и силы.

Монстры… Они были частью ландшафта. Живыми ловушками этого безумного места. После первых легких побед Пустошь, казалось, решила проверить меня на прочность. Из тумана выплывали уже не одиночные охотники, а стаи. Твари, похожие на гигантских, склеенных из теней и льда пауков, с щелкающими хелицерами и глазами-безднами. Они двигались стремительно, почти бесшумно, пытаясь окружить. Я встретил их стеной Ледяных Клинков Тьмы — десятков сгустков магического льда, пронзающих хитиновые панцири с шипящим звуком таящего на морозе металла.

Пауки рассыпались в серую пыль, но их было много. Слишком много. Пришлось отступать шаг за шагом, создавая ледяной барьер, который они яростно разбивали когтистыми лапами. Пот липкой пленкой выступил на лбу пропитав повязку от комаров, некогда подаренную мне Мавкой. Магия работала, но концентрация требовалась колоссальная.

«Образец Семь — Теневые Пауки. Стайные. Координация высокая. Уязвимы к концентрированным ледяным атакам. Энергослед — резонанс с геомагнитными аномалиями…» — мысленно диктовал я себе даже в гуще боя.

Потом были Визгуны — парящие сгустки искаженного звука, принимающие облик плачущих детей или зовущих голосов близких. Их атака была чисто ментальной — визг, впивающийся прямо в мозг, вызывающий панику и желание бежать. Щит воли, подпитанный энергией самой Пустоши, дрожал, но выдержал. Я ответил Серой Тишиной — заклинанием, гасящим звуковые волны. Визгуны схлопнулись, как лопнувшие мыльные пузыри, оставив после себя лишь звон в ушах и горьковатый привкус на языке.

«Образец Двенадцать — Эфирные Визгуны. Атака — пси-звуковая. Уязвимы к контролю звукового поля или мощному ментальному щиту…»

Дорога вперед была битвой и исследованием одновременно. Я записывал все — странные геометрические образования скал, излучающие слабый свет; участки, где время текло иначе (часы на запястье то бешено спешили, то почти останавливались), ручьи, состоящие не из воды, а густой, мерцающей субстанции, похожей на жидкий свинец. Я брал пробы в специальные колбы, запечатывая их заклятиями.

Моя магия была ключом, отмыкающим тайны этого ада. Она работала, но Пустошь требовала платы — постоянного напряжения, расходования сил, преодоления нарастающего чувства чуждости и давления, которое пыталось проникнуть даже сквозь мой резонирующий щит.

И тогда, сквозь очередной разрыв в клубящемся тумане, я увидел очертания. Гигантские, неестественные, зловещие. Не горы. Развалины. Башни, скособоченные, словно подкошенные неведомой силой, стены с зияющими провалами, как раны, остроконечные шпили, уходящие в серое небо и теряющиеся в нем. Город. Огромный, мертвый город, поглощенный Пустошью. Он стоял на возвышенности, словно черный нарыв на лице этого искаженного мира. «Мертвый Град» из легенд? То самое место, где пропали экспедиции лучших ученых и магов Империи?

Сердце учащенно забилось, но уже не от страха, а от азарта. Там. Ответ. Там — источник. Там — Сердце Пустоши, или хотя бы ключ к ее пониманию. Я почувствовал это кожей, тем самым внутренним чутьем, что привело меня сюда. Шепот в крови превратился в ясный, непреодолимый зов. Иди. Смотри. Пойми.

Но путь к городу лежал через долину, кишащую монстрами. И они были… другими. Крупнее. Злее. Более осознанными. Тени здесь сгущались в формы, напоминающие искаженных рыцарей в доспехах из черненого льда и кости, с глазами, пылающими холодным синим пламенем. Они шли строем. Не стаей — строем! И их магия была иной — не дикая, а направленная. Ледяные копья, выкованные из самого тумана, летели в меня с ужасающей точностью. Щиты из сгущенной тьмы вставали на пути моих Ледяных Сердец.

Пришлось воевать по-настоящему. Не просто расправляться, а сражаться. Я двигался, используя поваленные гигантские обугленные деревья как укрытие. Комбинировал заклинания: Ледяной Шквал для замедления, Теневой Таран для пробивания щитов, Клинки — для точечных ударов.

Один из «рыцарей» подобрался опасно близко, его черный ледяной меч просвистел в сантиметрах от головы. Я почувствовал леденящее дыхание смерти и ответил Вспышкой Безмолвия — заклинанием, создающим локальную зону подавления магии и звука. Тварь замерла на мгновение, дезориентированная этим ударом. Секундной задержки мне хватило, чтобы вогнать сгусток чистой магической энергии прямо в его «сердце» — синюю точку между глаз. Он рассыпался, но его место тут же заняли двое других.

Это был труд. Настоящий, изматывающий труд. Дыхание мое стало прерывистым, мышцы горели от напряжения и холода. Магический резерв, прежде казавшийся бездонным, начал ощутимо таять. Но я упрямо шел вперед. Шаг за шагом. Пробиваясь. Раз за разом отправляя очередной кошмар обратно в серую пыль. Каждая победа на шаг приближала меня к городу. Каждая запись в блокноте становилась кирпичиком в здании понимания.

«Образец Двадцать пять: Тенеплеты — условное название. Организованы. Используют примитивную тактику и направленную магию Тьмы (лед/тьма). Уязвимы к комбинированным атакам и подавлению резонансного поля…»

Наконец я выбрался на подъем, ведущий к городу. Тенеплеты, словно почувствовав границу, нехотя отступили, растворившись в тумане долины.

Передо мной зиял гигантский пролом в когда-то циклопической стене. Камни были оплавлены, будто гигантским паяльником, и покрыты толстым слоем серого инея. За проломом виднелись улицы. Темные, заваленные обломками, уходящие вглубь мертвого гиганта. Тишина здесь была еще глубже, гул — мощнее, вибрируя в каждом камне. Воздух пах озоном, тленом и чем-то еще… древним. Очень древним.

Я остановился на краю пролома, переводя дыхание. Рука инстинктивно сжала амулет отца, висящий на шее. Легкости не было. Была тяжелая, заслуженная усталость и железная решимость. Город был передо мной. Логово зверя. Святилище Пустоши. Или могила надежды.

Я посмотрел на часы. Прошло уже больше суток. Отдохнуть бы, но нет, не здесь уж точно. Стоит только расслабиться, и сразу сожрут.

Я вложил меч в ножны и взял в руку готовый Ледяной Клинок, его холод успокаивал. Решимости полные штаны, как и храбрости. С усмешкой проверил — нет, пока не полные. Страх? Да, он был. Но он был лишь топливом для ярости и любопытства.

Я решительно перешагнул через оплавленные камни пролома и ступил на улицу Мертвого Града. Тень огромных, почерневших стен накрыла меня. Гул стал физически ощутимым гнетом. Шепот в крови превратился в ясный, многоголосый шепот самого города. Он ждал.

Все, что было прежде, оказалось только репетицией. Настоящее испытание только начиналось. И где-то на этих бесконечных, темных улицах таились ответы на все мои вопросы. Или гибель.

Я двинулся вперед, вглубь самого страшного кошмара Империи, готовый встретить его с холодным пламенем магии и горячим сердцем искателя истины…