Индульгенция 4. Без права на сомнения

Глава 21

Глава 21

Спуск в катакомбы под Мертвым Градом был не просто дорогой — это было словно падение в глотку гигантского дракона. Каждый маленький шаг вперед давался ценой крови, пота и последних капель магии. Своды низких, выдолбленных в черной скале туннелей давили, как могильные плиты. Воздух был густ от серой пыли и нового, удушающего запаха — сладковатой гнили и озона, смешанных с железным душком свежей крови. Моей собственной, сочившейся из многочисленных царапин на лице и разбитых кулаков.

Твари… Их было больше. Гораздо больше. И они были… разумными, иными, будто чьей-то неведомой силой выдернутые из своей реальности и перемещенные в эту с одной целью — убивать. Не просто охотники или слизни. Здесь, ближе к Источнику, рождались кошмары иной категории. Тени, материализующиеся прямо из стен, с когтями из сгущенной тьмы, оставляющими на камне дымящиеся борозды. Летучие твари с кристаллическими жалами, выстреливающие сгустки чистой, искажающей реальность энергии.

Я отбивался. Ледяные Клинки резали тьму, Теневые Удары испепеляли кристальных мух. Серую пелену я не включал — эфира она жрала очень много. Раньше я этого как-то не замечал, а вот сейчас, когда прежде казавшийся безграничным источник вдруг показал дно, это стало очень заметно.

Каждый бой изрядно выматывал. Каждый щит, поставленный против очередного энергетического удара, заставлял меня трястись от боли. Но я упрямо двигался вперед, спотыкаясь, опираясь на скользкие стены, чувствуя, как дрожат ноги от усталости, а в висках стучит молот обезвоживания и истощения. Блокнот с серебряными страницами казался свинцовой гирей в сумке.

Отдохнуть… Мысль столь сладкая и предательская. Сесть бы и прислониться к стене. Закрыть глаза. Хотя бы на минуту. Но я знал — если засну здесь, то больше не проснусь. Либо твари найдут беспомощную добычу, либо само безумие Пустоши, этот вездесущий гул, вползет в спящий разум и сожжет его дотла.

Я кусал губу до крови, болью прогоняя дурман усталости. Девчонки… Отец… Империя… Их образы были тусклыми огоньками свечей в кромешной тьме, но я цеплялся за них, черпал в них силу. Вперед. Только вперед. К центру. К Разлому. К ответам, которые теперь пахли не просто тайной, а апокалипсисом.

Жалел ли я, что сунулся сюда? Да ни хрена! Ведь тут столько интересного. А усталость и все прочие негативные проявления как-нибудь переживу. Мне превозмогать не в первый раз и, думаю, не в последний. К тому же это проклятое любопытство, будь оно неладно, что настырно гнало меня вперед!

Я даже иногда улыбался, уже представляя себе, как вытянутся лица у отца и императора, когда я вернусь и все им расскажу, покажу и дам потрогать. А потребую за это, пожалуй, бассейн с пышногрудыми красотками и кучу бухла. Хотя нет — мои дамы крайне ревнивы и могут прибить ненароком. Но я придумаю что-нибудь — может, отпуск или какое иное мероприятие, не связанное с риском для жизни.

Туннель расширился, выведя в огромную пещеру явно естественного происхождения. Своды ее терялись в темноте, где-то высоко. Посередине — странное образование: нечто вроде озера или ямы, заполненной не водой, а медленно пульсирующей темно-лиловой энергией, от которой шли рябью искажения воздуха. Источник? Но мой взгляд скользнул мимо него, прикованный к дальнему краю этой энергетической бездны.

Там были люди. Четверо. В том же камуфляже Нормандской империи. Старомодном, почти не изменившемся за столько лет. Я вспомнил, что видел как-то их изображения на картинках в книгах по древней истории — ну прямо один в один, лишь с незначительными изменениями.

Они совершенно точно были живыми. Но… Как будто парализованными. Они замерли в разных позах, лежали или сидели, прислонившись к скале, а их тела окутывало мерцающее лиловое сияние — явно магические оковы. Глаза их были широко открыты, полные нечеловеческого ужаса, рты кривились в беззвучных криках. Они видели. Слышали. Понимали. Но не могли пошевелиться.

И причина их ужаса сидела рядом. Три Твари.

Они не походили ни на что, виденное мною здесь ранее. Все размером с медведя, но строением — пародия на пауков и скорпионов одновременно. Хитиновые панцири цвета запекшейся крови, мерцающие темной энергией. Множество глаз, горящих холодным интеллектом и голодом. Длинные, сегментированные хвосты с шипастыми наконечниками.

И главное — аура. Давящая, леденящая волю аура чистого, концентрированного Зла. Они были не просто сильны. Они были элитой этого ада. Стражами Источника.

Одна из тварей неторопливо, с отвратительным чавканьем, пожирала одного из пленников. Человек был жив. Его глаза, полные невыразимых мук, встретились с моими. В них не было надежды. Только немой вопрос — за что? И бесконечная боль.

Тварь отрывала куски живой плоти, не спеша, словно смакуя. Остальные пленники смотрели, их парализованные тела не двигались, но сознание билось в невидимых путах от ужаса.

Что-то во мне сорвалось.

Усталость. Страх. Разумные доводы о том, что против ТРЕХ таких монстров у меня нет шансов, что я на исходе сил, что нужно отступить, найти другой путь… Все это испарилось. Сгорело в одно мгновение в топке белой, всепоглощающей ярости. Ярости за эту несправедливость. За эту немую агонию. За то, что твари смеют так обращаться с людьми. С живыми людьми!

— НЕ ТРОНЬТЕ ИХ! — рев, сорвавшийся с моих губ, был нечеловеческим. Голосом самой ярости. Голосом последнего защитника человечности в этом аду.

Я не думал. Не планировал тактику и стратегию. Я просто бросился вперед. Вся оставшаяся во мне магия, вся воля, вся безумная ненависть к этому месту выплеснулись одним чудовищным заклинанием. Не Ледяное Сердце. Не Теневой Удар. Я вскинул руки, и пространство между мной и пожирающей человека тварью взорвалось.

Это был Гнев Нави — запретное заклинание, которому меня научил отец, предупреждая, что оно выжигает душу. Ужасный черный столп чистой, недифференцированной магической энергии, смешанной с моей яростью, ударил в тварь и в скалу за ней. Казалось, темное солнце родилось в пещере.

Пожирающая тварь взвыла — звук, от которого кровь застыла в жилах. Ее хитиновый панцирь треснул, как яичная скорлупа, почернел и начал испаряться. Она отлетела в сторону, в клубах пара и дыма, оставляя обугленный след на камне. Пленник, которого она ела, был мертв — мгновенно испепелен вспышкой. Жестокая цена. Но он был свободен от мук.

Две другие твари отреагировали мгновенно. Не с испугом, а с холодной, расчетливой яростью. Их хвосты взметнулись, шипастые наконечники выпустили сгустки сгущенной тьмы, летящие в меня со скоростью пули.

Я едва успел рвануть в сторону, за спасительную груду камней. Сгустки ударили в скалу ровно там, где я стоял секунду назад, оставив после себя дымящиеся воронки, где камень не просто плавился — он исчезал, стираемый из реальности.

Адреналин горел в крови, смешиваясь с болью от перенапрягшихся каналов магии. Я был в ловушке. Два элитных стража Пустоши против одного изможденного мага. Но позади меня были живые люди. Их глаза, полные внезапной, безумной надежды, горели в темноте. Я скрипнул зубами и сжал кулаки, чувствуя липкую кровь на ладонях. Отступать было некуда.

— Ладно, твари, — прошипел я, вытирая кровь с губ. — Попробуйте меня сожрать. Не чета вам зверушки пробовали — и подавились! Я тут не сдохну и другим не позволю. А вот вас с удовольствием отправлю в Навь. Уверен Морана порадуется новым игрушкам. А если и нет — да похер. Кто её спрашивает?

Ад. Это было единственное слово, способное описать то, что началось в пещере. Воздух стонал и дрожал от рычания двух чудовищ, от визга их энергетических жал, рвущих ткань реальности там, где я только что стоял. Пыль и осколки камня летели в лицо. Я метался за грудами камней, как затравленный зверь, каждый бросок, каждое заклинание выжигало последние крохи сил. Ледяной Клинок — щелк! — отскакивал от хитиновой брони одной твари, оставляя лишь белесый след. Плеть Мрака — с треском гасилась щитом из сгущенной тьмы, который воздвигала вторая.

Вот снова появилась третья — третья, та, что была опалена моим Гневом Нави! Она пришла в ярость. Не сдохла, падаль, но потрепал я эту сволочь знатно. Ее пасть, все еще дымящаяся, изрыгала не сгустки, а целые потоки искажающей энергии, выжигающие в камне зияющие, дымящиеся рвы.

Один такой поток едва не срезал мне ногу — я упал на спину, ощутив жгучую боль в бедре, и покатился в сторону, едва уворачиваясь от когтя, вонзившегося в камень там, где только что была моя голова.

Это конец. Мысль холодная, рациональная. Я выжат. Эфир — самая малость, где-то на дне, казалось бы, раньше бездонного источника. Тело — одна сплошная боль.

Два стража Источника были невредимы, их черные глаза сияли холодной, хищной уверенностью. Третья стремительно регенерировала, еще немного, и она вернется в свою прежнюю форму. Они знали. Чувствовали мою слабость. И медленно сходились, отрезая пути к отступлению, к пленникам. Те все так же лежали, окутанные лиловыми путами, их глаза — огромные, полные немого ужаса и… странной надежды, обращенной ко мне. Эта надежда жгла меня гораздо сильнее любой раны.

И тогда я услышал. Не ушами. Кожей. Нервами. Гул. Не просто гул Пустоши. Гул приближающейся орды. Из туннелей, ведущих в пещеру, хлынули тени. Десятки. Сотни. Все твари, что встречались мне раньше, и новые, невиданные — слияния льда, тени и камня. Они заполняли пещеру, как серая, шевелящаяся жижа, их глаза — точки алчного пламени в полумраке. Рычание, скрежет, визг слились в один леденящий душу хор смерти. Они пришли на зов стражей. На пиршество. Один против легиона Пустоши.

Отчаяние, черное и липкое, попыталось сдавить горло. Но где-то в самой глубине, под пеплом усталости и боли, тлело. Не ярость. Не сила воли. Нечто иное. Древнее. Природное. То, что я называл Серым Даром — не огонь, не лед, а сама ткань эфира, основа реальности, основа моей магии. То, с чем Пустошь играла, как ребенок с огнем. То, что резонировало во мне с первого шага в эту аномалию.

Они сомкнули кольцо. Стражи впереди, орда позади и по бокам. Поток искажающей энергии от раненой твари снова ринулся ко мне. Когти другой уже заносились для удара. В глазах пленников читалась агония — они видели мой конец. Нет.

Это было не решение. Это был инстинкт. Последний выдох души. Я не вскинул рук. Не закричал слов силы. Я просто… отпустил. Отпустил страх. Отпустил боль. Отпустил самого себя. И ухватился за тот тихий, всепроникающий гул эфира, что всегда был фоном мироздания, но здесь, в Пустоши, кричал как сирена.

Мир замер.

Не физически. Восприятие. Я увидел не тварей, не камни. Я увидел… плетение. Бесконечно сложное, дрожащее полотно из серебристо-серых нитей. Нитей самой реальности. Вокруг тварей — узлы, разрывы, черные дыры искажений. Пустошь была гнилью на этом полотне. Моя магия до сих пор лишь тыкала в дыры. Теперь я увидел нити. Увидел, как их дернуть.

Время сжалось до мгновения. Энергетический поток был в сантиметрах. Коготь — в миллиметрах. Я шевельнулся. Не телом — волей. Словно невидимыми пальцами схватил пучок серебристых нитей перед пленниками и рывком сплел их в плотный, мерцающий серым светом кокон. Серый щит. Не для отражения — для изоляции. Вырез из реальности. Пустошь могла бушевать вокруг, но внутрь этого кокона не проникла бы даже мысль.

В тот же миг, не глядя, я дернул другие нити. Не для защиты. Для разрушения.

Серое сияние, тусклое и беззвучное, брызнуло из моих ладоней. Но это не были лучи или шары. Это были нити эфира, тончайшие и острейшие, состоящие из максимально сжатого серого эфира. Сети, невесомые и невероятно прочные. Они набросились на тварей не как оружие, а как паутина.

На несущийся поток энергии они легли поверх, как салфетка на пламя. И поток… схлопнулся. Бесследно. Как будто его никогда не было. На занесенный коготь стража — нить обвилась вокруг него. И коготь… распался. Рассыпался на мельчайшие частички пыли без звука, без вспышки. Хищный рык сменился визгом непонимания и боли.

Орда ринулась вперед. Сотни клыков, когтей, энергетических жал. Я стоял, как остров в бушующем море эфира, руки раскинуты. Серые нити вихрем закрутились вокруг меня, невидимые для глаз, но ощутимые как дрожь самой реальности. Твари врезались в них — и растворялись. Не взрывались. Не замерзали. Просто… переставали существовать. Их формы расплывались, как тушь в воде, превращаясь в серый туман, который тут же поглощался свинцовым воздухом пещеры. Ни воплей. Ни сопротивления. Только тихое, жуткое исчезновение. Сжатый эфир рвал саму их суть, их связь с искаженной реальностью Пустоши.

Стражи поняли. Их черные глаза впервые отразили не голод, а страх. Первобытный ужас перед тем, что разрывало их на непостижимом для них уровне. Они попятились, испуская визгливые импульсы, пытаясь создать щиты, но серые нити скользили по их энергии, как нож по воде, добираясь до хитиновых панцирей. Панцири не трескались. Они таяли. Как воск под пламенем. Твари корчились в беззвучной агонии, их формы расплывались, сливались с серым фоном пещеры, пока от трех элитных стражей Источника не осталось лишь три темных пятна на камне и призрачный запах озона.

Орда дрогнула. Жажда плоти сменилась инстинктом самосохранения. Твари отхлынули обратно в туннели, их рычание стало трусливым поскуливанием, постепенно стихая вдали.

Я стоял. Один. В центре круга смерти. Серые плетенья медленно угасали, растворяясь в воздухе, как дым. Работа была сделана.

Цена.

Это не была магия. Это было… самоистребление. Я почувствовал, как что-то рвется внутри. Не в теле — в душе. В самой сердцевине того, что делало меня магом. Человеком. Свет померк. Гул Пустоши вернулся, но теперь он звучал внутри черепа, оглушительно, как падающая гора. Тело стало ватным, невероятно тяжелым. Кровь хлынула горлом, теплая и соленая, заливая подбородок, капая на серый камень под ногами. Я не мог дышать. Сердце билось где-то очень далеко, слабо, неровно.

Щит… Пленники…

Силой последней мысли я дернул последнюю невидимую нить. Серый кокон вокруг пленников сжался, уплотнился до непроницаемости, а затем… исчез. Они были в безопасности. Лиловые магические путы, лишенные подпитки стражей, рассеялись. Они могли двигаться. Спастись.

Я попытался сделать шаг. К источнику. К разлому. Но ноги не слушались. Весь мир закачался, поплыл. Темнота наползла со всех сторон, густая и сладкая. Последним усилием воли, на грани бессознательного, я создал вокруг себя простейший барьер — не серое плетенье, а обычный, синеватый купол Серого Сердца, слабый, дрожащий. Он не спасет от серьезной атаки. Но от случайной твари — возможно.

Больше сил не было. Совсем. Ни на мысль. Ни на движение. Я видел, как пленники поднимаются, их лица, искаженные ужасом и благодарностью, обращены ко мне. Видел, как серая орда в дальних углах зашевелилась снова, почуяв слабину. Видел пульсирующую лиловую бездну Источника.

Потом земля ушла из-под ног. Не в переносном смысле. Буквально. Я не упал. Я рухнул. Как подкошенное дерево. Спиной на холодный, скользкий камень. Барьер дрогнул, но удержался. Последнее, что я ощутил — ледяную сырость камня под щекой, соленый вкус крови на губах и всепоглощающую, сладкую, неумолимую тьму, накрывающую сознание с головой.

Тьма не была пустотой. В ней пульсировал тот же гул. И шепот. Теперь он звучал ясно. Многоголосый. Древний. И довольный.